Проголосуйте за это произведение |
Поэзия,
11 апреля 2010 года
СТИХИ (
первая книга | вторая книга |
третья книга) Небольшое предисловие. Мир наводнен неточностями. За примерами далеко ходить не надо: на моей
авторской страничке в "Русском переплете" упомянуто, что я окончил Литературный
институт. Не верьте. Учился - да, но на третьем курсе покинул, ушел, бросил.
Ушел потому, что увидел: мир той═
"литературы"═ не для меня. О своем
тогдашнем решении никогда не жалел. Да и что стихи? Сегодня пишутся, завтра "
нет. Да и мало ли вокруг людей себя этим тешат? А я тогда и впрямь подумал, что
и без них проживу. Опять же, семья, завод с вроде бы успешной═ карьерой┘ Лет пять, помню, держался, а потом
" накатило, завертело, понесло┘ В середине 90-х очухался, огляделся - Бог ты
мой, да тут уже на целую книгу насочинил! Собрал все в кучу, отредактировал,
друг возле дружки расположил, деньжат занял и решил издать. Всё выглядело
достаточно солидно и радужно. Макет на руки получил┘ И тут - бабах сентябрь
98-го! Весело мы все-таки живем: вечным серпом по одному извечному месту.
Издатель мой руками разводит. Посидели мы с ним, еще раз поторговались и
покумекали, и сошлись на 130 экземплярах вместо 400 первоначальных. И то
хорошо. Кстати, с полиграфической стороны книга была издана очень даже неплохо.
Разошлась она по друзьям, по родным и знакомым очень быстро. Я этому искренно
рад, тем более, сильно подозреваю, что со вторым опытом издания своих сочинений
на бумаге, скорее всего, уже не столкнусь - не при той экономике жить
угораздило. Обижаться и скорбеть по этому поводу глупо - что, я один такой? И
тут мне по-настоящему подфартило: в моей жизни появился═ "Русский переплет". Какой-никакой, а выход на
читателя я получил, плюс роскошь общения с очень интересными людьми. И вдохновением
я в ту пору не был обижен -═ в 2000-м
году была уже составлена вторая книга, в 2008-м - третья. И регулярные
поэтические подборки в РП. Но любая подборка зиждется на известном тематическом
ограничении. Вот книга - другое дело, в ней уже гораздо труднее акцентировать
что-либо и непроизвольно прихорашиваться. Какой есть, такой и есть - со всеми
своими удачами и промахами. И еще одно, с выходом книги ( пусть даже и
виртуальной) разрывается пуповина, соединяющая автора со своим творением.
Последнее начинает жить самостоятельной жизнью со всеми отсюда вытекающими.
Остается только пожать плечами - дескать, ничего не поделаешь┘ И, как
говорится, в добрый путь┘ Маленькое P.S. Еженедельник, в коем я крапал это предисловие, испещрен
цитатами знаменитых людей. Так вот, именно на сегодняшней странице красуется
следующее: ══ Жизнь сама по себе ни благо, ни зло; она
вместилище и блага, и зла, смотря по тому, во что вы сами её превратили.
М.Монтень А что, неплохо сказано, а? СОДЕРЖАНИЕ: После дальней звездной дороги[A6] Не жалей, сдавай в макулатуру![A9] Лишь ночь завладеет миром[A11] Ты знаешь, край Земли остыл[A24] Хватит глушить нас подводными бомбами[A25] Хорошо,что мало пишу[A29] Чуден утренний сон алкоголика[A30] Я к болоту подходил, пал туман[A35] Не страна, а гора рецептов[A36] Какие тонкие у них пошли преступники[A39] Бывает так, что встретишь и полюбишь[A42] Так вот она - старая заводная игрушка[A44] Ах, как цветут половские сады[A46] А знаешь что, моя девочка[A47] Ох, и разгулялась непогодушка[A50] Разухабиста жизнь московская[A52] Мне жизнь преподнесла подарок нежный[A54] Брага жизни вновь перебродила[A57] Я, как портянку, мысль скомкал[A60] Бузил большевизм по царским чертогам[A69] Из цикла
"Забытые размеры"[A76] Как всё глупо в этой жизни[A98] Маленький монолог влюбленного грузина[A99] Доктор Ватсон. Из неопубликованного.[A102] Бурлила жизнь, кипели страсти[A104] Беззубый рот погряз в зевоте[A105] Президент загибает пальцы[A106] Легкий морозец, нетвердые ноги[A107] Блюдечко. Теплое молоко.[A109] Эй, люди, человеки, братцы[A110] В Москву вот-вот нагрянет снег[A114] Мне выпали чудесные каникулы[A120] Осыпаются мои первоцветья[A121] Был запал, да вдруг пропал[A124] Молитва
"старого русского"[A125] Реплика усталого "нового русского"[A126] И с каждой рюмкой хорошея[A129] П Е С Н И Это кто ж
там, в борозде[A133] Горек был твой настой из трав[A135] Средь полей бежит дорога[A136] Снова в кино тебя мама не пустит[A137] Можно состряпать безделушку[A142] Надо бы, надо бы выбраться на люди[A143] А в мечте моей покоится река[A146] По цветной пыли далеких стран[A152] Я брожу вдоль реки изначальной[A154] Ах, зачем в твою светелку[A155] Романс старого морского волка[A158] Жизнь всяких загадок полна[A161]
Город мой, тебя ли воспою,
Или жизнь нелепую свою
Всё смешалось: гордость и бедлам;
Валит мой народ в универсам;
В лужах - дымные гирлянды облаков,
Брызги, шарканье усталых стариков;
В Лужниках с
визитом мэр Лужков,
Глянцевито выбритый с боков.
Город мой, расплывчатый мираж!
Взятый сотни раз на абордаж
На обломках твоего житья
Змей топорщится под острием копья.
Вход проломан в сказочный Сезам,
Бес тщеславия закладывает храм,
Под фундаментом кремлёвских стен
Шевелятся корни перемен
Город мой, аукцион дерзаний,
Миллион несбывшихся желаний!
День твоим угаром подыша,
Замутняется заезжая душа.
Здесь скрипит судьбы железный вал,
Здесь чуть-чуть пожил - уже устал!
Здесь окурок, пущенный в полёт,
Ближнего отравит и прожжёт.
И вещает радостный экран
О разумной жизни обезьян.
Город мой, роскошный пуп Земли!
Как тебя умыли, подмели
Иноземцы складывают гимны
(Что поделаешь, коль сами мы пассивны)
Мчится с гиком по жнивью славян
Церетели, славой обуян.
Правит бал подкованная вошь,
Множа зуд и покрасненье кож
Город мой, щемящая тоска!
Всюду след небрежного мазка;
Будто, создавая свой шедевр,
Зодчий впал в немилость высших сфер
Голову подняв, ученики
Растащили смету на куски:
Каждый на свой лад по мере сил
Что-то несуразное творил
Город мой! За
обликом твоим
Смутно брезжит величавый Рим.
В строгой иерархии властей
Славно бродит сусло должностей.
Разбухает древний аппарат
( Тянет вялым запашком наград );
Плавная инстанций переходность:
Окружение, почёт, доходность
А народу, даром что хмелён, -
Без задержек куцый пансион!
Так весною светозарный Ра
Щедро дарит порции добра.
Город мой, коктейль из светотьмы
Люди-волки, люди-братья мы
Нищие с беззвучными губами
Зябким телом греют мёртвый камень,
Скромно украшая в нишах стен
Лучший в мире метрополитен.
Нам бы лишь - спокойствие людей.
( Хватит с нас разнузданных идей! )
Усмиряют нрав лихих мужей
Сроки коммунальных платежей.
Город мой, извечное
"вперёд!"
Депутаты, президент, народ
Запаляя окна сверху вниз,
Солнце каждый день встаёт "на бис";
И пьянчужка с ношей неземной
Семенит из вытрезвителя домой -
Под упрёки взбешенной жены
Досмотреть бесхитростные сны
Город мой, опять идёт весна.
Вновь поднимется субботников волна,
На балконах в рост попрут харчи,
Прилетят, слышь, эти самые грачи!
Пёс домашний рвётся погулять,
Витаминный голод утолять
Грызть и мять нежнейший травостой
Только я всё тот же - никакой
Город мой, прости хмельного сына!
Умирают, знаю, не картинно
Если б мы умели врачевать
Тропой тропического леса,
По крутизне упрямо в горы,
По синим волнам без компаса,
По льду под северным сияньем
И где-то там - друзья, родные,
Разбухший пассажирский транспорт,
И чудеса с телеэкрана,
И жизни
трепетный родник.
А может, превратиться в камень?
Лицо в земле, а горб - наружу
И ждать, когда герой-прохожий
К звездам
тебя перевернёт?
Пусть будет так: блуждай, мерцая,
Хмельна, издёрганна, светла
По
ночному лесу иду
И
в ладонях несу звезду.
Чёрный
лес меня окружает.
Руки
греет звезда и тает.
До
рассвета ещё далеко
Льётся
звёздное молоко.
Страх
отступит и вновь накатит
До
рассвета звезды не хватит
Всё
в этом мире суета,
Письмо
в разорванном конверте.
А
мне - литая грань креста
И
много жизни после смерти.
А
мне - открытое окно,
Звезды
манящее мерцанье,
И
воздух - терпкий, как вино,
И
муки первого признанья
Молю
тебя, моя звезда,
Расправь
заоблачные плечи,
Чтоб
оторвался от следа
И
стал, как ты, немножко вечен
Чтоб
крылья белые мои
Плескали
в небе осиянном,
И
луч Божественной Любви
Лечил
единственную рану.
Недаром
теплился в груди
Слепой
росток смущённой Веры.
Бог
" есть. Он - где-то впереди,
И
не оставит нас наверно!
От
моей мечты
Вам
лишь хлопоты,
От
моих костров
Столько
копоти.
Дым
струится вверх,
К
звёздным пажитям,
А
в огне горит
Всё,
что нажито
После
дальней звездной дороги
Возвращались
на Землю Боги.
Опускались
на белых крыльях
В
те края, где их позабыли.
-
Ничего! - Говорили Боги,
Разминая
затекшие ноги.
-
Человек, собачонка природы,
Тяготится
своей свободой,
И
каким бы он не был хамом,
Непременно
вернётся к храму,
Как
завидит треножников дым
Вот
тогда и поговорим!
Ракета
не верила в чудо.
Она
по команде летела.
Ракету
знобило от зуда.
Ракета,
как факел, горела.
В
ракете, ремнями прихвачен,
Дрожал
боевой экипаж,
Сверхмиссией
озадачен
Взять
что-нибудь на абордаж.
Как
так, усмехнётся читатель,
Не
уж то о цели не знал?
Вот
так, отвечаю, представьте,
Поэтому
и дрожал
Твоими,
Господи, устами
Глаголет истина сам
А
мы работали, устали,
И
цель, как прежде, неясна.
Твоими,
Господи, руками
Лепился
жизни светлый храм
А
мы привыкли жить ночами
И
разбредаться по углам.
Твоими,
Господи, глазами
На
мир прищурилась Луна
А
здесь все мысли - в наказанье,
И
" необъятная страна
Но
дай мне силы оглядеться,
Забыть,
как зацветает кровь
Вложи
в моё больное сердце
Надежду,
Веру и Любовь!
Не
жалей, сдавай в макулатуру!
Идеалы
сбрасывай с плеча!
Жизнь
лепила странные фигуры,
И
светила лампа Ильича.
Впрочем,
то - не лампа Алладина.
Сколько
отпорхалось мотыльков!
И
склонилась Родина над сыном,
Усыпляя
звоном кандалов
Куда
бегут года, не знаю
Но
" слава Богу, что бегут.
По
жизни вешки расставляю,
И
вешки на ветру поют.
Поют
о том, что верить - надо,
Что
мир - не токмо лишь Земля,
И
где кончаются ограды,
Там
начинаются поля
По
этим вешкам, по страницам
Моя
рассеяна судьба.
Она
уже не повторится
Ни
с кем, нигде и никогда.
И
не питаю я иллюзий
Ко
всем деяниям земным,-
Ведь
жизнь и смерть всегда в союзе,
И
тот союз - нерасторжим.
И
я уйду, но не печальтесь.
Что
неба синего синей?
Чуть-чуть
останусь в тихом вальсе
И
в трепетной тоске ветвей
Да
разве будет место скорбно,
Где
возвышаются леса,
И Кто-то, бесконечно добрый,
Расставил
вешки в небеса
Лишь
ночь завладеет миром,
Окутает Землю туман,
Взлетает
на гибких крыльях
Мечты
моей аэроплан.
Летит
он всё выше и выше,
Туда,
где Солнца восход,
Где
небо лазурью дышит
Над
чистой глазурью вод.
Где
каждый небесный лучик
Надежду
поёт китам,
И
я, если выпадет случай,
В
обиду китов не дам!
В
бескрайних небесных гатях
Колышатся
зеленя,
И
вот моя Звёздная Мати
За
руку берёт меня.
Ведёт
по полям росистым.
По
пояс волна цветов.
Цветы
перезвоном чистым
Лелеют
её Любовь.
Вот-вот
уста разомкнуться,
Вот-вот
навсегда запеть
Эх,
только бы не проснуться,
Эх,
только бы долететь
Лишь
ночь завладеет миром,
Окутает
Землю туман,
Взлетает
на гибких крыльях
Мечты
моей аэроплан.
Задохнулся
от красы неземной
И
сказал: побудь немножко со мной.
А
она мне: я - твоя на века.
Но
моя не осмелела рука
По-чудному свой растрачивал пыл;
Я
не помню, что я ей говорил.
Помню
только, как смеялись глаза,
А
потом вдруг - почему-то слеза
За
окном осенний день угасал,
Блеклый
луч сырую землю ласкал,
На
березке запоздалый листок
До
последнего оттягивал срок
И
тогда она поправила шаль
И
сказала, что ей искренне жаль,
Что
должна она покинуть меня,
Что
пора поить гнедого коня.
Улыбнулась
и шагнула во двор
Сквозь
небрежную задёрнутость штор.
Мысль
мелькнула: до чего же легка!
Так
что, братец, не валяй дурака
И
на склоне холодного дня,
Как
заря заалела вдали,
Привели
мне гнедого коня
С
тяжкой гривой до самой земли.
И
сказали: Услышан твой глас.
Достучался
до наших сердец.
Не
взыщи, что бескрылый - Пегас,
С
диким норовом вечный беглец.
Оскудел
наш небесный табун,
С
каждым годом на убыль приплод;
А
земное бряцание струн
От
него только грива растёт.
Я
коня выводил под уздцы
В
луг туманный над спящей рекой,
Для
него золотую пайзцу
Заказал
у жида в мастерской,
Чтоб
ему не чинили препон
У
таможен, постов и застав;
Чтоб
гремел несмолкающий звон
Средь
полей и дремучих дубрав.
Пусть
гуляет он сам по себе!
Наливает
крутые бока.
Пусть
наросты на гордом хребте
Омывает
седая река.
Может,
чудо свершиться ещё,
И
он вспомнит про древний полёт
Встрепенётся,
заржёт горячо
И
копыта от трав оторвёт
Я
живу в безлошадной Москве,
Без
души потребляю вино;
Вечерами
в дремотной тоске
Раскрываю
на кухне окно,
И
по небу, где звёзд не видать,
Растревоженный
взор мой скользит,
И
всё вижу лазурную гладь,
И
всё чудится: вот он - летит
Проходя же близ моря Галилейского,
увидел Симона и Андрея, брата его,
закидывающих сети в море, ибо они
были рыболовы. И сказал им Иисус:
идите за Мною, и Я сделаю, что вы
будете ловцами человеков.
Евангелие от Матфея 1, 16-17
Устало
вежды закрывая,
Ко
сну готовая вполне,
Душа,
рыбёшка неземная,
Плывёт
к манящей новизне.
А
рядом - кочковатый берег,
Дрожанье
зыбкое осок,
И
распускает дымный веер
Едва
живущий костерок.
У
костерка рябой детина
На
ложе увлажнённых трав,
Ещё
с вечора сеть закинув,
Храпит,
колени подобрав.
Он,
безмятежен и застенчив,
В
волшебный погрузился сон,
И
видит сад и белых женщин,
И
слышит чудный перезвон
Сквозь
ветви сада - вид на море,
Как
расписной старинный ларь,
И
в закоулках эхо вторит:
Приветствуем
тебя, рыбарь!
Приветствуем
твои уловы!
Как
чист и светел их наряд!
Они
достойны жизни новой -
Им
лицезреть чудесный Град!
Как
хорошо и непонятно
Улыбка
тает на губах
Детина
спит, цветные пятна
Уж
проступают в облаках.
Тумана
невесомый студень
Теснит
бесцельное "вчера",
И
незнакомый голос будит:
Вставай,
Симон, иди, пора!
Я
вижу странную картину:
В
ущелье узкую долину,
Нагромождение
камней
И
группу молодых парней
В
пятнистых выцветших костюмах
Небритых,
бледных и угрюмых.
Журчит
раскованная речка,
А
между ними - ни словечка.
Орёл
" могучий биоплан
Парит
над горсткой россиян.
Вот-вот
проснётся дивный мир,
А
парни спят Лишь командир,
Поглаживая
сталь приклада,
На
рацию бросает взгляды.
В
ущелье дикого Кавказа
Очередного
ждёт приказа,
Хотя
давно уж наплевать
В
какую сторону стрелять
Камень,
с высокой скалы
брошенный смелым
джигитом,
Вновь
долетел до Москвы
и пал на брусчатку
Кремля!
Ветер
свищет в диком поле.
Жизнь
моя - солдатчина.
На
моей железной воле
Проступает
ржавчина.
БТР
огнеупорный,
Рукоятка
рычага.
В
прорезь щели - пепел черный
Оседает
на снега.
Крыша
сорвана с сарая,
Пламя
лижет крайний дом,
И
черкешенка младая
Завалилася
ничком.
Пальцы
землю проминают
(
Жутко от поджатых ног),
А
на шали расцветает
Лишний
розовый цветок
И
звенит над страшным полем:
Я
теперь - свободная!
Эх,
ты воля, моя воля,
Воля
сумасбродная!
Почти
до неба вознесён,
Плюю
с высокой кручи.
Я
записался в батальон
Дивизии
могучей.
Комбат
в походах закалён
Навряд
ли сыщещь круче.
Он
лихо пьёт за батальон
Дивизии
могучей.
Нас
ждёт медалей чудный звон,
Деньжищ
большие кучи
В
бою не сдрейфит батальон
Дивизии
могучей!
Но
что это? Чей это стон?
Чей
гаснет жизни лучик?
Над
кем склонился батальон
Дивизии
могучей?
В
безгрешный погружённый сон,
Я
стал добрей и лучше
И
что теперь мне батальон
Дивизии
могучей?..
Он
пришел, в небеса устремлённый,
Хохотал
и раскачивал мир!
-
Выходите, зелёные гномы,
Из
подземных замшелых квартир!
Выводите
за тонкие руки
Ваших
жен и минутных подруг.
Кто
в разводе иль просто в разлуке
Разрывай
одиночества круг!
Я
уют ваших келий разрушу.
(
С червоточиной эта кора! )
Выводите
прогуливать душу,
Пусть
заснула она не вчера
Новых
дней возвещает начало
Край
распахнутых настежь дверей!
Я
хочу, чтобы солнце играло
На
губах ваших бледных детей.
Чтоб
росли и цвели, и мужали,
И
отринули сумрак пещер,
Чтобы
все Гулливерами стали
И
исчезнет тогда Гулливер!
Цельсий
бродит по земле
Мажет
окна инеем.
Три
селёдки на столе
На
куски распилены.
Сверху
маятник висит
Люстра
пожелтелая
Наше
общество сидит
Раннее,
неспелое
Всё
смешалось в той поре:
Пепел
и провизия.
В
нашей карточной игре
Ставки
слишком мизерны.
И
недаром по Москве
Плачут
наши матери,
Что
рожали нас и все
Силы
на нас тратили.
Рухнул
карточный мирок,
Разлетелись
соколы.
Север,
запад, юг, восток,
Близко
ли, далёко ли
Все
в амбиции большой
Всё-то
знаем-можем!
Лишь
один поэт чудной
Всем
остался должен
На
подоконнике дремало сало.
Кровать
кряхтела от хмельных телес.
В
открытое окно Москва дышала,
И
шевелился грязный занавес
В
стаканы разливали "три семерки",
Разгуливало
междометье "блин",
Соскабливались
пористые корки
С
полузелёных вялых мандарин.
Весёлый
май. Суббота. День рожденья
И
до ближайшей драки далеко
Сегодня
мы живём до воскресенья,
И
нам - беспечно, пьяно и легко!
Лишенная
Бога Россия
Хмельная,
бездушная сила
Разнежилась
в мареве алом
Ах,
как она славно гуляла!
Как
в славном хмельном упоенье
Разбрасывала
каменья
На
свой, на чужой огород
И
кто их теперь соберёт?
Лишенная
Бога Россия
"Через четыре
года
Здесь
будет
город-сад!"
Владимир Маяковский
Здесь
град стоит, каких немало
Мы
понастроили давно.
Зашторенность
полуподвалов
Хранит
от взглядов жизни дно.
Здесь,
вдоль когда-то чистых речек,
Родных
заводов корпуса,
И
вязкий дым котельных свечек
Мазутом
мажет небеса.
А
раньше здесь герои жили
И,
несмотря на мор и глад,
Всё
на воскресники ходили,
И
насаждали дивный сад.
С
тех пор прошли десятилетья.
(
Портрет сменялся на портрет)
И
пусть здесь болен каждый третий
Счастливей
града в мире нет!
Здесь
люди славно отдыхают,
Здесь
к водке пиво покупают
И
в насаждённом том саду
Большую
жажду утоляют,
Справляют
малую нужду!..
Ты
знаешь, край Земли остыл,
Завял
небесный одуванчик
В
груди угас желаний пыл,
И
ты уж не такой, как раньше
И
так смирнёхонько лежат
Твои
мечты под белым снегом
Их
злые вьюги сторожат
И
не дают взойти побегам.
Но
" близок, близок час весны!
Сосцы
Земли набухнут соком,
И
ликование потоков
Вновь
смоет в море ненароком
Едва
оттаявшие сны!
Хватит
глушить нас подводными бомбами,
Хватит
одаривать нас гекатомбами,
Хватит
ломать недостроенный дом,
Хватит
нас потчевать дрянным вином!
Главное,
сами - такие ж, как мы.
В
той коробке - всё те же умы.
Тот
же в умах зацветающий пруд,
Где
торжествует гнилой абсолют.
Мудрость
какая - ищите врага!
И
" замаячит кусок пирога
Чтобы
дожить до обряда раздела,
Надо
закаливать душу и тело!
Если
ж кто рухнет в гигантском пути,
Прах
его можно в канаву смести
Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла.
Александр Блок
Нам
бы прорасти в утро,
Нам
бы эту ночь одолеть,
Нам
бы вспомнить цвет перламутра,
Нам
бы хоть себя пожалеть!
Вся
страна - как будто в остроге
Под
огромным чёрным крылом.
Вновь -адцатый год на пороге
И
" очередной перелом
Вновь
Уранополисы строим
Из
воздушных призрачных стен.
Не
давайте водки героям!
Не
упоминайте про плен!
Из
души разит, как из бочки,
Где
гавайский плещется ром.
По
иссохшим, сдавленным почкам
Вновь
стучит кавказский синдром.
А
крыло всё ниже и ниже
Впору
задевать головой
Господи,
когда же забрызжет
Луч
спасительный жизни иной?!
Он
выплеснул в море
Корыто
помоев
А
море седое,
Такое
простое,
У
скал отиралось,
Хотело
отмыться
а
он хохотал как, зловещая птица
Бельё
на морозе - ломкое.
Такая
его черта.
И
память с похмелья - ёмкая:
Не
выудишь ни черта!
Нет,
помнится что-то звонкое
И
чьих-то черт красота
Но,
Боже мой, как всё скомкано!
Нет,
что-то не то, не та
Музыка бухает громкая,
Как
три копейки проста
И
жизнь всё боле - на Чонкина.
Всё
менее - на Христа
Хорошо,
что мало пишу.
Хорошо,
что больше дышу,
И
всё реже куда-то спешу
Может,
это и есть "у-шу"?
Чуден
утренний сон алкоголика
Я
" в погоне за светлой Мечтой.
Тридцать
девять горбатеньких гномика
Увязались
в дорогу за мной.
Путь
тягуч по песку сыпучему,
Миражи
да фантомы кругом
Вдруг
один из моих попутчиков
Мне
прошамкал беззубым ртом:
-
Далеко ли мечта? И грудаста ли?
Мы
так долго тащились в пыли
Ну,
а может, её заграбастали,
Изнасиловали
и увели?
Мы,
ты знаешь, в тебя поверили
Стаей
снялись с насиженных мест.
Говорю,
я - не плод суеверия,
Я
" горбун, и лишь в этом мой крест.
Среди
нашей горбатой братии
Много
лет легенда живёт:
Кто Мечту заключит в объятья,
Со
спины того горб спадёт!
Так
добудь нам её немножечко!
Ведь
с Богами имеешь связь
Хватит
нам даже чайной ложечки
Тут
горбун головой затряс.
И
сказал я своим сотоварищам:
-
Полно, братцы мои, не трусь!
Растворяюсь
я, просыпаюсь я,
Но
к исходу дня я вернусь!
Одной
метиной с вами меченый,
Пусть
в обиде, в угаре, в бреду
Будь
она хоть Мечтой, хоть женщиной
Я
найду её, я найду!
Звёзд
не счесть в небосводе,
И
велик океан.
Наш
корабль уводит
Молодой
капитан.
Он
уверен в команде.
Он
уверен в себе,
Он
погоды не клянчит,
Не
скулит о судьбе.
Наши
тени по суше,
Спотыкаясь,
бродили,
А
теперь в наших душах
Распрямляются
крылья
Пусть
в разводах туманных,
Пусть
обшарпанный вид,
Но
в пробоинах рваных
Вольный
ветер свистит!
Нас
мечты притомили
И
наскучил нам страх,
Мы
не зря прихватили
Ворох
белых рубах
Невзирая
на грозы,
Крутобёдрый,
плыви!
Не
минует нас остров
Долгожданной
Любви.
Звёзд
не счесть в небосводе,
И
велик океан.
Наш
корабль уводит
Молодой
капитан.
О,
море! О, звёзды!
О,
челн колебаний!
Надвинув
на брови тоски капюшон,
Черпаем
просмоленным низким бортом
То
брызги надежды, то пену страданий,
То
бредим загадочным Белым Китом
И
вязкий туман бесполезных желаний
Жуём,
словно рыбы, слабеющим ртом
Есть
смерть и Смерть
Уход
людей живых
Неспешной
поступью
По
ступеням старинным
Души
смятенной
радостный порыв
К
иным мирам,
к чертогам голубиным!
Светлокудрая
дева
с портрета уныло смотрела.
Я
случайно попал
под упрёк нарисованных
глаз.
Эх,
художник!
Ну что мне за дело
До
твоих зашифрованных фраз?
Я
к болоту подходил, пал туман
Из
тумана вылезал партизан.
Был
небрит, грязноволос, полупьян,
В
кобуре - пустопорожний наган.
Он
на власть и на погоду сердит.
Оглядел
меня угрюмо. Говорит:
-
Ты махоркой, друг, случай, не богат?
По
тебе видать, ты - свой брат-солдат
Я
пожал плечами, стал объяснять:
-
Довели Россию, мать-перемать!
Я
пришел сюда, чтоб клюквы набрать,
Да
в столице на табак обменять.
Он
махнул рукой - мол, ладно, пошли
И
повёл по тайным тропам земли.
Где
встречаются еще журавли,
Где
народ мой не вконец извели.
По
воде он шел походкой Христа,
И
лилась вокруг него красота,
И
дрожал болотный воздух у рта,
И
сползала с глаз моих слепота
Помашите
мне вослед - ухожу
И
себе подобных вновь нахожу,
На
судьбу свою давно не ропщу,
И
кто злом отягощен - всех прощу
Не
страна, а гора рецептов
Всяк
" свободен, и всяк - живи.
Можно
запросто выстроить церковь
Иль
торговый центр на крови.
И
колышась дебелым телом,
Наседая
на микрофон,
Нам
твердят: надо делать дело.
Как
когда-то Наполеон.
Что
ж, согласен Но вот загвоздка:
Стройность
мира по швам трещит.
Нету
печки и нет извёстки
В
мыслях кальция дефицит.
Жизнь
упрямо трубит победу.
(
Знал мелодию, да забыл)
И
как много "белого свету"
Для
родных славянских могил!
Идиотская
штука - память
Как
полуторная кровать.
С
близорукими - вдаль - глазами,
С
дальнозоркими - вблизь - читать
В
ней всё белыми нитками шито.
(
Только "мучать её не моги")
И
всё - ровненько, глянцевито,
Как
на Севере после пурги
Эпоха
гласности
Какая
ломка!
Вождей
честолюбивые стремленья
Вдруг
предстают во всей своей красе,
Приправленные
едким репортёрством.
Да
разве сей министр виноват,
Что
вынужден так глупо защищаться?
Помилуйте,
да разве их учили
Пред
подчинёнными подол свой задирать
Мол,
всё нормально: был и есть невинен
Не-ет,
раньше власть бродила
Лишь
в плотно закупоренном сосуде,
И
посторонние прикосновенья
Не
смели взбаламучивать её.
Теперь
" другое.
Радуйся,
народ!
Ты
приобщён хотя бы к лицезренью,
Что
властные не так уж и мудры,
Что,
как и ты,
Подчас
садятся в лужу
Я
живу на шарике
И
грызу сухарики.
Шарик
мой вращается,
Сухарики
срываются
Взглядом
провожаю,
Тяжело
вздыхаю
Какие
тонкие у них пошли преступники!
Как
мягко по земле они ступают!
Следы,
мочу и кал нигде не оставляют
Мол,
всё своё всегда ношу с собой.
Но
оставляют часто в дураках
Того,
кто ищет разные зацепочки,
Кто
тупо ворошит нутро компьютеров
В
надежде ключ к разгадке отыскать
Бог
в помощь им!
Тут,
главное, состряпать
Для
обывателя затейливый сюжет,
Присосокупить
резвость Голливуда,
И
все труды окупятся с лихвой.
Не
то у нас
У
нас что ни дурак, всё с гонором.
И
все твердят, что действуют во благо.
Вон
тот юнец в пестрявом маскхалате,
К
земле прильнувший жадно, не своей,-
Он
пули, словно зёрна, рассыпает,
Забыв
о дружбе и святой любви
Вон
хмурый босс в роскошном лимузине
(
рассвет домой блядва о, голова!)
Не
знает, как отмстить получше другу,
За
то, что вместе "зачинали" бизнес,
И
так удачно "зачали" его
Вон
депутат из каст неприкасаемых
Сурово
в телекамеру вещает,
Что
он любого по стене размажет,
Кто
прикоснётся к нежному ему
О,
как их много! И какая тяжесть
Что
вот онипред нами непредвзято
И
где в душе заветный колокольчик,
Которым
Бог нас щедро одарил?..
Мирно
подгребаю к берегу.
Над
головой звенит жаворонок.
Здесь
когда-то паслись коровы
И
кукарекал петух, и пахло хлебом
И
всё это было на заре века.
Когда
мы ревели на площадях
"Марсельезу" и
"Варшавянку".
Но
" Бог с этими песнями!
Их
пропели, а потом забыли.
Война,
революция, голод, снова война
И
кто мне ответит, когда,
На
каком героическом этапе
Исчезла
с лица Земли Русской
Деревня
с редким названием - Мурмули?
Потяни
судьбу за ниточку
Всё
равно, ты в неведенье,
Какой
узор впереди.
А
может, ничего больше нет.
Всё
давно прошло сквозь тебя,
И
ты, упираясь ногами,
Натягиваешь
на себя пустоту?..
Бывает
так,
Что
встретишь и полюбишь,
Скорей
всего, себя, а не "предмет"
И
возведёшь нагроможденье мыслей,
И
будешь по ним лазать, как герой,
Как
альпинист по пикам Гималаев,
И
будешь рад полученным ожогам,
Обмороженьям,
обморокам, кашлю,
Внезапной
слепоте и глухоте
Но,
слава Богу, не один живёшь
Тебя
спасут и возвратят на землю.
И
будут руки жать, заглядывать в глаза,
Лучи
сочувствия искусно испускать
И
будут репортёры суетиться
И
едкие вопросы задавать:
Зачем
полез?.. Кого во имя?..
А
ты, вальяжно развалившись в креслах:
-
Да вот за энту самую любовь
И
крякнут все, и так обрадовано хмыкнут,
Так
дружно заработают локтями:
- Любовь! Любовь! Вы слышите? Любовь!
А
ты пожмёшь плечами:
-
Да, любовь
Но
только
если б знали вы -
к
кому?..
Когда
жаришь семечки,
Нельзя
отвлекаться.
Нельзя
читать Гумилева,
А
тем более,
Сочинять
песни на его стихи.
Нельзя
отбегать в большую комнату,
Чтобы
мельком взглянуть
На
очумелый экран.
Нельзя,
мечтательно задрав подбородок,
Уноситься
мыслью к звёздным полям.
Где
беспечно цветут
Ароматные
подсолнухи бесчисленных солнц.
И
всё это нельзя потому,
Что
можно запросто прозевать
Момент
рождения жареных семечек,
И
вместо изысканного деликатеса
Получить
жалкую несъедобную массу
Так
вот она - старая заводная игрушка,
Внутри
которой съелись зубчики шестерёнки
Я
вставляю ключик в заветную дырочку
И
поворачиваю его несколько раз.
А
она оторопело глядит на меня
Блестящими
глазами-пуговками,
Смущенно
жужжит пружиной
И
неуклюже дёргается на месте.
И
мне так неловко смотреть на неё
И
неловко, и больно.
Видно,
с годами у всего на свете
Что-то
внутри изнашивается,
Или
превращается в нечто другое
А
вдруг она уже может летать?
Летать
без крыльев,
По
прихоти или по просьбе
И
я не могу догадаться
Попросить
её об этом
Этот
май с курчавой головой,
С
лепестками вишни на губах,
Уплывал
с подъятою трубой,
Уплывал
на синих парусах.
Время
завязи - растительной любви,
Разлипанье
белоснежных век,
Ожиданье
сказочной пчелы,
Чьё
лобзанье не забыть вовек.
С
каждым днём игривей свет в деревьях
Изумруд
процеживает синь
И
блестит прозрачным ожерельем
Паутинка
в капельках росы.
Жизнь
ликует, и вольна корова
О
калитку почесать рога,
И
река, забыв недавний норов,
Покидает
томные луга
Рязанским кошкам посвящается
Ах,
как цветут половские сады!
Ах,
как река сверкает белым телом!
Лягушками
запружены пруды,
И
майский жук слоняется без дела.
Луна
в закатной золотой пыли
Смущённо
проливает серебро,
И
запахи раскопанной земли
Облюбовали
ржавое ведро.
А
на заборе - тёмный силуэт
Зеленоглазой
и пушистой гостьи
Что
ей луна? Что яблоневый цвет?
По
свежей рыбе в ней бушуют страсти!
Она-то
знает, кто за чем приехал,
Кому
не спится в каменной клети,
Кого
на речку провожают смехом
И
просят не забыть - назад придти
Она
всё знает. Потому спокойна
Хотя
бы внешне
Милая
моя,
Как
мы с тобой по-малому довольны!
Ведь
у меня есть речка, у тебя есть я
село Половское
А
знаешь что, моя девочка?
День
" он такой короткий
Давай-ка
дождёмся вечера
И
уплывём на лодке.
Нам
не о чем разговаривать
Зачем
изнывать от тоски?
Мы
будем смотреть на зарево,
Считать
изгибы реки
Прощанья
платочек аленький
Полощет
заря в реке,
И
юркая рыба - пескарики
Снуёт
в золотом песке.
А
на перекатах галечных
Таинственная
вода
Искрится,
плетёт, играючи,
Из
водорослей невода.
Уж
солнце ушло за дальний лес,
А
мы плывём не спеша
И
тянется долгий занавес
Шуршащего
камыша.
На
небе проснулись звёздочки
Вот-вот
там объявят бал,
И
старенький месяц с тросточкой
На
гору заковылял.
Ему то веселье - побоку,
Нелёгок
извечный путь,
И
лишь попутное облако
Позволит
слегка вздремнуть
А
там, где кусты прибрежные
Воде
отдают поклон,
Лелеют
кувшинки снежные
Дюймовочек
сладкий сон.
Всё
дышит мечтой заоблачной
И
к сказке волшебной льнёт,
И
наша древняя лодочка
Плывёт
по реке, плывёт
Опять
в миру
О,
люди, люди!
Клубок
страстей,
Судей
и судеб!
Пока
болел,
Забыл
об этом
В
гордыне мнил
Себя
поэтом.
Но,
видно Ангел мой
Рассержен
"
Выздоровленью
Вновь
подвержен
Радуйтесь,
тёлки!
Роса
на кустах заблистала.
Божьи
птички запели,
Проснулся
кудрявый пастух.
Радуйтесь,
овцы!
Туман
по низинам укрылся,
По
влажной зелёной траве
Луч
пробежал золотой.
Радуйтесь,
козы!
Ведро
загремело пустое.
Черный
петух на заборе
Сладко
крыло потянул.
Володе Бородкину
Ох,
и разгулялась непогодушка!
Снег
да сух-колюч хлещет по лицу!
Вся-то
рыбанька по омутам попряталась,
На
мормышку ни одна не позарится
А
мы в сердцах-то разорвём снасти тонкие,
Да
побросаем их в мешок целлофановый,
А
в мешке том лишь два ёршика скрюченных,
Два
ёршика скрюченных, замороженных
И
побредём мы через поле сквозь метель-пургу
К
дому тёплому да кирпичному.
В
доме тёплом том печка топится,
На
плите шипит сковородочка.
А
вокруг снуют рябяты малые
Ждут-пождут
с утра рыбу жарену.
Как
мы ввалимся да во дверной проём,
Словно
ёршики, проморожены;
Обломаем-то
с бровей сосульки длинные,
Да
начнём ребятам правду рассказывать
Как
тащили мы домой рыбу дивную
Щуку
белую за упругий ус.
Щука-т
оказалась рыбой с норовом
За
столбы да за кусты зацеплялася
Понукали
мы её и подстёгивали,
И
кой-как доволокли до проулочка.
Налетели
тут на нас злые недруги
Полосатые
коты да с мяуканьем!
Уж
и как мы от них оборонялися!
Ледобуром,
словно сабелькой, размахивали
Но
коты-то были местные, наглые
Растащили
по кусочкам нашу рыбоньку!
Так
что не вините нас ребятушки -
Слава
Богу, сами живы осталися.
Завтра
мы за новой щукой отправимся,
А
сегодня обойдёмся и картошечкой!..
Что
же ты ищешь, друг беспокойный?
(
О, как надломлен главный герой! )
Но,
Маргарита, разве пристойно
Голой
летать над грешной землёй?
Всё
" осязаемо, сущно и зримо.
Так
почему же в просветах берёз
Высятся
храмы Ершалаима
Неразрешимый,
вечный вопрос
Бездна
поэзии, море страданий
В
шатких расплывчатых берегах
Что
ж вы хохочете на прощанье
С
жаждой покоя в усталых глазах?
Вцепились
в любовь за самый за краешек
Тина
речная пахнет тоской
Аннушка,
Аннушка, где же те камушки?
В
гулком пролёте - луч голубой
Разухабиста
жизнь московская!
Нынче
снился сон по Тарковскому.
О Несбыточном боль дурацкая
Вперемешку
Грин со Стругацкими
А
с экрана - сплошь уголовщина.
Где
ужиться тут "гумилёвщине"?
Покидаю
пределы мерзкие -
В
поля чудные, "достоевские"
Ум
математика - ясен,
Ум
философа - туманен,
Ум
негодяя - опасен,
Ум
пустомели - пространен.
Пьяный
умишко разжинен
Пивом,
вином и "водярой";
Ум
прощелыги подвижен,
Пусть
даже несвежий и старый.
Как
мудрость рассыпана щедро!
Возрадуйся,
семя Адама!
У
белого или у негра
Свой
взгляд на житейскую драму.
Я
сам, несмотря что застенчив,
Недурно
умён. Я не лгу.
Но
вот в самой сладкой из женщин
Ума
отыскать не могу!
Мне
жизнь преподнесла подарок нежный
Как
будто от потухшего костра
Пахнуло
сладким позабытым дымом,
И
скучную поленницу годов
Вот-вот
охватит пламень синий
Я
не жалею!
Пусть
они горят!
Нам
важно то, что ожидает нас,
А
что прошло, цены уж не имеет
Глаза
её сужены,
Губы
взволнованы
Катилась
жемчужина
По
полу неровному
Ветер
простуженный
Бился
о форточку.
Светилась
жемчужина
Крохотной
звёздочкой.
Была
ли "замужнею"?
Не
уж то приснилось?
Где
же жемчужина,
Куда
закатилась?..
Мои
часы спешат куда-то
Единый
строй для них неведом.
Курантов
гулкие раскаты
Не
празднуют свои победы.
На
каждый день - своя секунда
Упрямого
опереженья,
Как
будто предводитель бунта
Своё
торопит пораженье.
А
я с руки их не снимаю,
И
сам не знаю - почему
Хотя
всё чаще поспеваю
К
недобродившему вину
Брага
жизни вновь перебродила.
Кровь
густела, скользкая могила
Расширяла
рваные края
Сыпалась
бесплодная земля
Из
души выветривался хмель,
И
сходил на нет весёлый Лель.
Стыло
всё, и лишь дорога к дому
Согревалась
звёздною истомой,
Пенилась
под лунной испариной
И
слыла безгрешной и невинной
Он
с плеча тяжёлый сбросил ствол
Закурил
задумался пошёл
Стояло
лето. Жаркое. Сухое.
Смерть
выходила по росе косить.
Коса
звенела, мошка чёрным роем
Плоть
облепляла
И
хотелось пить.
И Смерть к сосуду Жизни припадала.
Ещё
один живительный глоток
И
ток бессмертья побежал по жилам
Взор
потеплел. Коса отставлена. Мы - живы.
Пусть
на короткий, но прекрасный срок!
Возле "маркета"
брожу
Рифмы
всё не нахожу
Раньше
как?
Стоит
пивнушка,
А
в кармане - ни полушки.
Нет,
точнее - ни копейки
Врёшь! В рабочей телогрейке
Нам
тогда не отпускали!
Может
быть забыл едва ли
Всё
равно, всё было слаще!
Резче,
крепче, восходяще!
А
теперь сплошной туман
Пьёшь,
как раньше, а - не пан!
И
влачишь проклятый дар свой
Быть
пиитом государства
Дутого,
натужного,
Никому
ненужного
Я,
как портянку, мысль скомкал.
Она
мне тотчас стёрла ногу
Вокруг
лежал застывший кал
Непредсказуема
дорога,
Но
" указатели торчат,
И
надписи на них горят:
Единство! Равенство!
Тревога!
Зажигаю
свечку,
Ставлю
на окно
Приходите
вечером
Все,
кому темно.
Скрипнет
по старинке
Дверь,
в петле осев
Приносите
льдинки
Снежных
королев.
Может
быть, растопим
Ледяное "я",
Иль
хотя б притупим
Острые
края
А
в окне по стеклу бьётся веточка.
У
окна стоит табуреточка,
А
на ней сидит нечто хмурое
Бессловесное
и без юмора.
То
сидит моё настроение,
И
грызёт его червь сомнения:
То
ли просто оно - осеннее,
То
ли это - отрыжка гения?..
И
нечего-то ему не хочется:
Ни
фантазии, ни пророчества
Я
пришёл усталый,
И
меня качало;
Был
неосторожен
И
задел плечом
Зеркало
упало
И
об пол разбилось,
Словно
разорвался
Маленький
снаряд.
Вкруг
меня, виновного,
Ураган
поднялся;
Ругань
и упрёки -
Дескать,
жизнь разбил
Я
ж в ответ, раскованный,
Смело
рассмеялся,
Указал
на стены
И
на потолок:
-
Гляньте, недалёкие,
Гляньте,
невесёлые, -
Сколько
зайцев солнечных
Я
освободил!
Вон
они, вихрастые,
По
комоду прыгают,
В
рюмках отражаются,
В
бутылочках дрожат
Да
разве вы припомните,
Чтобы
в это комнате
Было
столько красок,
Веселья
и огня?!
Но
меня, весёлого,
Как
всегда, не поняли
Молча
в ноги кинули
Веник
и совок
Светает.
Над родиной тихо.
Туман
по дороге ползёт.
На
пне Одноглазое Лихо
Из
лыка обувку плетёт.
Росою
порты пропитались.
Провалены
щёки у скул.
Лишь
кожа да кости остались
Эх,
жизнь! За загулом загул
Как
тяжко по свету влачиться,
Когда
ни на что ты не гож,
И
в скомканной грязной тряпице
Томить
опохмелочный грош.
И
лишь как последнее средство
От
мира и страшных людей,
Приснится
далёкое детство
В
мельканье безоблачных дней.
Алеет
полоска рассвета,
Брат Ладо бежит по траве,
И
близость красавицы Лето,
Как
сладкий дурман в голове.
Сосед
за зелёной оградой,
Вихрастый
задиристый Лель,
Выводит
рулады: Ой, Ладо,
Отдай
мне пастушью свирель!
Весь
день ты весёлый и прыткий,
Пока
хитроумный паук
Всё
солнышко, нитку за ниткой,
Под
вечер не спрячет в сундук.
А
ночью - разбросаны звёзды
Небрежной
и щедрой рукой
Виденья,
мечтанья и грёзы
К
костру подступают стеной.
Картофельный
жар укрощает
Вся
в цыпках худая рука,
И Ванька Купала стращает,
Как
встретил в лесу ведьмака.
От
баек - мурашки по коже,
Мерцают
в золе угольки
И
песни русалок пригожих
Доносятся
с тёмной реки.
Как
сладко они зазывали!
Какие
пророчили сны!
И
зыбко на волнах дрожали
Осколочки
шалой луны
Ночь
тает, уж утро готово
Плеснуть
серебро на поля
Крутить
бы всё снова и снова
Всё
так хорошо издаля!
Но
вот что забыть не сумел он:
В
одной из ребячих проказ
Из
меткого самострела
Случайно
поранили глаз
Казалось
бы, что здесь такого?
Когда
от своих же ребят
Не
вырвалось дикое слово:
"То
ж - Лихо! Он сам виноват!"
Впервые
молвой поперхнулся
Ты,
вроде, всё тот же, живой
И
вдруг - будто утром проснулся
Уродцем
с большой головой.
Нам,
грешным, всё крайнего надо,
Чтоб
было поменьше забот.
Не Лето, не Лель и не Ладо -
Вот Лихо, кривой, подойдёт
Подгнили
ль венцы у колодца,
Упустят
ли в воду ведро,
О
камень ли кто спотыкнётся, -
И
тут вспоминают его!
Взвалили
на хрупкого разом
Похлеще
татар и немчур:
"Ох,
Лихо! Эх, черт одноглазый!
Тьфу,
сглазил! Ой, чур, меня, чур!"
От
груза людских понапраслин
Взойдёт
еще тот урожай!
И
он как-то сдуру под праздник
Поджёг
у соседа сарай
С
тех пор по немилому свету
Бредёт,
как бездомная вошь,
И
вносит посильную лепту
В
мирской ненасытный дебош.
С
тоскою навек обручённый,
С
безумным царём в голове,
Куда
б ни пришёл - обречённый
Служить
беспощадной молве!
И
много ль убогому надо?
Он
делает, что говорят
И
как далеко до распада!
Ах,
Лето ой, Ладо эх, Ляд!..
Лом
" стена - средневековье
Граф
" графиня - мажордом
Спальня
" розы - изголовье
Ночь
" луна - призрак - фантом
Крик
- смятенье - бездыханность
Свечи
" шепот - взмахи крыл
Снова
ночь - звезда - туманность
Гномы
" ведьмы - Азраил
Крест
" молитва - очищенье
Ангел
" трубы - глас с небес
Утро.
Тихо. Чай с вареньем.
С
пряником наперевес
Быть
здоровым и богатым
Ах,
как хочется!
У
вороны хвост лопатой
По
земле волочится.
Я
ж застыл на странной ноте,
Неуверенной
У
вороны хвост в полёте
Чудным
веером!
Максиму Леви
Эх,
было время!
Был
я помоложе
Сводил
с ума
Соседский
рыжий кот.
Ах,
как мяукал он,
Ах,
как он лез из кожи!
Таких
и в джазе не отыщешь нот!
Дружище,
знай:
Пусть
жизнь необратима,
Но
сердце распирает от щедрот
Куплю
котёнка, назову Максимом
Нехай
себе мартует и поёт!
Всемогущий
качает зыбку
И
прячет в усах улыбку,
А
дитя напрягает грудку
И
кричит, что всё - зыбко, жутко
Всемогущий
закурит трубку.
И
дитя заснёт на минутку,
И
провидит сквозь розовость век
Золотой
погремушный век
1.
Скучно,
родимый!
Сердце
в груди
Грустную
песню
Силится
вспомнить.
С
вечера раннего
Девой
растерянной
Я
по покоям
Унылым
брожу.
Комкают
пальцы
Платочек
батистовый-
Не
вспоминается
Песня
никак!
2.
Что
ты опечалилась,
Миленький
дружочек?
Посади
горошину
В
маленький горшочек.
Будет
та горошина
На
окошке виться.
Усики
протягивать,
Где
бы зацепиться?..
Протяни
ей пальчик
И
замри на сутки,
И
все твои печали
Улетят
как утки.
Андрею Преснякову
Рощица
хотела
Украшать
бугор,
Но
взялся за дело
Увалень
топор.
Ох,
железный парень
Молод
да горяч!
Видно,
был в ударе
Понадыбил
дач.
Где
самцы-соловушки
Пели
о любви,
Нужники
да колышки
На
клочках земли.
Ни
цветных, ни сумрачных
Уголков
лесных
Только
лай полуночный
Псов
сторожевых.
Впрочем,
что потери?
Край
могуч, богат
Люди
" те же звери,
Тоже
в лес хотят
Не
догнала и не попала,
А
в мох зарылась и рыдала
О
горькой участи своей:
Летать,
пронизывать людей
И
убивать
Вздумал Васька мыть машину.
Взял
ведро из-под бензина
И
спустился на пруды
Зачерпнуть
чуток воды.
Выплывал
к нему карась,
Говорил
с упрёком: Вась!
Если
каждый дуролом
Будет
лезть с таким ведром,
Пруд
зачахнет и умрёт
Сгинет
карасиный род!
Васька
в позу встал, дурак,
Карасю
ответил так:
-
Я вчерась дрова рубил,
Много
леса повалил
Кстати,
там вмешался лось
Застрелить
его пришлось.
Выплывал
к Ваську ротан,
Говорил
Ваську: Пацан!
Пусть
прикован я к пруду,
Всё
равно тебя найду!
Как
полезешь ты купаться,
Мигом
я начну кусаться!
Я
прожорлив, не шучу
Что-нибудь
да отхвачу!
Отвечал
Васёк с насмешкой:
-
Испугала, головешка!
Хоть
я время потеряю,
Но
сачком тебя поймаю,
И
учтя твой нрав задорный
Поселю
тебя в уборной!
Так
что - цыц! Прудовики,
Убирайтесь
в тростники!
Захочу
" не будет пруда,
Все
тогда дадите дуба!
Расстуды-туды-сюды,
Жалко
им ведра воды!
Он
всё пуще распалялся,
Мял
траву, слюной плевался,
Сделал
вдруг неверный шаг
И
свалился в пруд, чудак
Проходил
две бабули
Ваську
из воды тянули.
Мимо
трактор проезжал
Ваську
из воды тягал.
Только
крепко держит ряска,
И
финал похож на сказку:
Тянут-потянут,
вытянуть не могут
Вот
как-то раз три червяка
Хлебнувши
крепко первака,
Заспорили
О
чём? Да всё о том,
Мол,
кто из них имеет больше права зваться
"
Почтенным уважаемым Червём" -
В
глаголе стали други изощряться
Я
" Червь! - Один вскричал.
От
мозга до костей!
Венец
творенья, страстная натура!
(
Он, видно, был знаток литературы
Понахватался,
дурень, от людей.)
Второй
бубнил про верхние породы
Что
на него возложена природой
Обязанность
везде туннели рыть,
И
тем сады и огороды
В
ба-альшое плодородие вводить.
Сам
без запинки эту чушь молол
Хитрец,
он в Черви уж заранее прошел!
А
третий, даром что червяк,
По
списку значился - дурак.
(
К тому ж его один рыбак
Намедни
ногтем распилил,
Так
что теперь он как бы полубыл)
Но
" выпил больше всех,
А
потому устал,
И
вмешиваться в спор не стал
Один
раз пробормотал
И
то в неподходящем месте:
-
Всё это так, но пили-то мы вместе!..
Мораль,
как истину, за пазухой не спрячешь:
Червяк
ли, Червь,
Но
" пьяный - что ты значишь?!
Ты
свети, свети,
Да
меня прости.
Я
" на полпути
Неприкаянный
Я
застрял в лесу,
Черт-те
что несу,
Да
маячит сук
Ненадпиленный
В
муравейник сев.
Львом
не будет лев,
Львиный
рык-напев
Не
получится.
Выйдет
жалкий взвизг,
Сноп
солёных брызг,
Разобьётся
вдрызг
Самомнение.
И
сквозь бурелом
Ломит
напролом
Не
могучим львом
Зайцем
призрачным
Чтобы
мир любить,
Снова
льва открыть
Надо
льву простить
Унижение!
1.
Кто
это, мелкий, в штанишках навырост,
рвётся к прилавку, как
гвоздь сквозь фанеру?
Это соседский мальчонка Ивашка
много посуды собрал по
лесам
2.
Сосед
Снова
куда-то побрёл,
всё по пути задевая
Громокопытный
мустанг!
Дашь ли сегодня поспать?!
3.
Старый охотник
Выла
собака на белое блюдце Луны,
Спать
не давая охотнику, старому Джону.
Выстрелил
старый охотник с бедра, не слезая с кровати
Рухнула
наземь Луна - сука, скуля, удалилась
4.
Жёлтая атомная
подводная лодка
Прёт,
тупорыло волну пробивая
Ей
на природу и "Гринпис" плевать!
5.
Вольно
ж тебе рассуждать
о
самобытности нашей,
В
гуманитарных штанах
ноги закинув на стол!
6.
Зря
его в школе
Икаром несчастным пугали.
Вновь
он на Солнце полез -
пятна гнилые стирать
В
траве, на почве, на тычинках
Роднилась
всяка вошь и тварь.
На
лакированных ботинках
Бурлил
закат как киноварь.
Уж
не смеялось и не пелось
И
не пилось, и не спалось,
А
так дрожалось и хотелось,
И
так хотелось и моглось!
Он
прислонился к шее тонкой
Покатым
безупречным лбом,
Запахло
пойманным цыплёнком
И,
с корнем вырванным, грибом
Забавно
квакали лягушки,
На
кваки расточая пыл
Назло
родне, друзьям, подружкам
Он
пятый раз её любил!
Из
болота ушли грибы,
И
из леса ушли грибы,
И
с опушки ушли грибы
Потянулись
гуськом в Канаду
Что
за бзик вдруг на них напал?
Я
растерянно вопрошал.
Телетайп
мне ответ прислал:
Мы
хотим танцевать ламбаду!
Вот
и полдень.
Как
тоскливо!
В
небе пташечка поёт
А
над нею сиротливо
Режет
воздух самолёт.
Ещё
выше - три тарелки
Оловянно
так блестят
Наложи-ка
мне в тарелку
Пару
жареных котят!
Я
их ложкой размешаю,
Чтоб
погуще было с краю;
Оторву
кривые рожки,
Обломаю
плавники
Сверху
брошу пук укропа
Пусть
любуется Европа,
Как
проводят душный полдень
По
России мужики!
Грустно,
славяне, на бреге
Мокрые
порты сушить
На
колыматой телеге
Горькое
счастье возить!
Ты
взойди, взойди солнце красное!
Над
лихой Москвой перестроечной.
Не
до песен мне, не до подвигов
У
меня в глазах пляшут чёртики
(шутка)
Я подошел, и вот мгновенный,
Как зверь, в меня вцепился страх,
Я встретил голову гиены
На стройных девичьих плечах.
На острой морде кровь налипла,
Глаза зияли пустотой,
И мерзко крался шепот хриплый:
"Ты сам пришел сюда, ты - мой!"
Н.Гумилев
Гиена
бегала по залам
(
В глазах зияла пустота),
И
угрожающе виляла
Обрубком
рыжего хвоста.
Меня
не взять простым заклятьем,
И
не прихлопнуть калачом!
Я
вмиг достал колдуньи платье
Своим
зазубренным мечом.
Сорвал
завесу натиск грубый!
О,
Боже! Предо мной - она
Всё
те же руки, грудь и губы,
И
так же юна и стройна.
Дурак-герой,
я вырвал жало,
Развеял
призрачную мглу.
Гиена
бедная дрожала
И
тихо плакала в углу
Шла
по улице мини-девочка.
Глядь,
лежит на земле чудо-семечко.
Мини-девочка
не богата,
А
то семечко в три обхвата.
Мини-девочка
в мини-сумочку
Хочет
семечко да засунути.
Мини-девочка
слабосильна,
А
находка зело обильна!
Брёл
тут мимо высокий дяденька.
Сам
- вреднющий, хмельной да гаденький.
Спотыкнулся
о чудо-семечко
И
разбил себе бровь и темечко.
Он
лежит на земле валяется,
Хочет
встать и на всех ругается
Больше
всех, конечно, на семечко,
И
грозится ползти за веничком.
Мини-девочка
ножкой топнула,
Да
в ладошки три раза хлопнула
Прикатил
тут наряд милиции,
Живо
с дяденьки сбил амбицию!
Мини-девочке
за сознательность
Дали
мини-отрез на платьице,
Чудо-ж-семечко
погрузили
На
машину
и - укатили
И
вновь - душистый самогон,
Стаканов
приглушенный звон,
От
самокруток сизый дым;
Дон
Никодим, Мария с ним.
В
скамейке вечно ржавый гвоздь,
А
на гвозде - Ивашка-гость
Елозит,
рвёт гвоздём штаны,
Но
с Никодимовой жены
Не
сводит взгляда Двадцать лет
В
башке Ивана сладкий бред
Мария
та давно спилась,
В
грудях и бёдрах раздалась;
И Ванька тоже стал не тот
Пожух
лицом, усох живот
Но,
страстью пылкою томим,
Он
равнодушен к толкам злым!
И
пусть который год подряд
Соседи
тупо в окна зрят
И
пальцем тычут - наш Иван
Уж
двадцать лет любовью пьян!
О,
скопище скопиц, скопцов,
Безумно
алчущих концов,
Развязок
и финалов драм
Здесь
толстый фиг покажем вам!
Ивашка
наш любить готов
Ещё
хоть тысячу годов;
К Марии в гости приходить
И
с ейным мужем водку пить
На
исходе века
Нету
человека
Хитрый
Вий-калека,
Не
поднявши века,
В
недрах перехода
Воспевал
свободу.
Люди,
словно льдины,
Проплывали
мимо,
Исторгая
дымы
И
жуя резину
Вий
играл на скрипке,
Расточал
улыбки,
И
в картузик хлипкий
Сыпались
кредитки.
А
в моём кармане
Сквозняки
гуляют,
И
к свободам рая
Вряд
ли Вий заманит
Полосатая
скамейка
Торопилась
на линейку,
Потому
что на линейке
Всем
дают по телогрейке.
Но
какой, скажи, скамейке
Прок
от этой телогрейке?
Прок
такой, что эта ватость
Прикрывает
полосатость!
О,
Восток!
О,
парящие минареты!
О,
мудрый осёл под грузным седалищем Ходжи Насреддина!
О,
знобящая близость Афганистана!
О,
светлошоколадные узкоглазые пери!
О,
безбрежное раболепие миллионов
и
безграничное чванство немногих!
О,
монолитная сплоченность Аллахова воинства!
О,
прохладный арык, несущий жизнь всему живому!
О,
древний старик, упрямо возделывающий
каменистый кусочек земли!
О,
полдневная дрёма в тени благословенной чинары!
О,
стыдливая податливость твоей новой наложницы!
О,
роящийся улей бухарских и самаркандских базаров!
О,
зелёный шёлковый шнурок, посланный твоим господином,
как награда за твою собачью
преданность!
О,
довольное урчание бездомных псов
над твоим
растерзанным телом!
О,
незабываемый раздел Советской власти
с обильной
приправой восточных специй!
О,
неприятная рябоватось "отца народов"
и колченогость
великого Тамерлана!
О,
светлый гений Низами и Авиценны!
О,
моё бледной "я" в безутешной тоске
по
доброму джину из бутылки!
О,
Москва, зыбкое отражение огнеупорного Востока!
О,
неудачная минаретность останкинской телебашни,
этого средоточия
червеподобного скопища
безголосых муэдзинов!
О,
моногамность моего гарема!
О,
глубоко ранящая неучтивость наших детей!
О,
подвыпивший сельчанин, бесследно сгинувший в снежном,
а не в песчаном буране!
О,
жена моя, безумно любящая лукум, айву и гранаты!
О,
каждодневное отсутствие этих продуктов на нашем столе!
О,
мудрая правящая верхушка, в арсенал которой входят
все виды восточных
хитростей и единоборств!
О,
далеко не восточная неразбериха на крутых ступеньках власти!
О,
кровавая плащаница Христа и зелёное знамя Аллаха!
О,
как хорошо получилось!
О,
как я устал!..
Я
как-то раз забрёл в заброшенну деревню.
В
деревне жил козёл, с ним старец древний.
У
старца - сплошь седая борода,
И
у козла такая же беда.
Был
мудр козёл, а старец простоват:
Он
в уши напихал кусочки ват,
Чтобы
не слушать мудрого козла,
А
жить как жил - не замечая зла
О,
Классипида!
Краем
глаза
Я
уловил мерцанье таза
Как
жаль, что был лишь медным он!
(
Ты в нём стирала мой хитон)
В
груди носил одну и ту же тему,
А
как смеркалось, снова лез на деву
В
томленье дева расслабляла тело
А
после шла под душ
И
мыльной пеной
Смывала
пот, тоску и ту же тему
Вышла
мадьярка на берег Дуная
Пули
хлещщат по волне
Тита
не славят уже в Югославии,
И
всё там - война на войне
1.
Мечта
о счастье брезжила в народе,
У
Пастернака таяла свеча
Не
дай нам Бог - кудрявого Володи,
Не
дай нам Бог - больного Ильича!
2.
Жизнь
наша - сущее бедствие,
Ворох
напрасных страданий,
Полное
несоответствие
Тела,
души и желаний!
3.
Утром
проснёшься - сирень отцвела
Работать
не хочется, жизнь - немила.
Вдруг
под окном промяукает кошка,
И
полегчает на сердце немножко.
4.
Безвинным
пеплом скольких судьб
Ученья
опыт унавожен!
Христос
" судилище? Абсурд!
Христос
" прощение? Возможно
Вот
и всё. Состоялось прощание.
Пред
тобой - незнакомый вокзал.
-
Велико же твоё опоздание!
Строгий
ангел при входе сказал.
Кремлёвский
сон ночами снится.
Как
хорошо и как легко,
Припав
к божественной волчице,
Сосать
густое молоко!
Сосцы,
набухшие медово
Их
так приятно мять в горсти
От
счастия скулить готов я
Не
отползти не отползти
Пропела
тонкая стрела,
Блеснула
сизым опереньем,
И
матка жизни начала
Плодить
чудесные мгновенья!
В
лесах запели соловьи,
Зашлись
в безудержном экстазе
И
вновь молоденький Филипп
У
баньки в очередь сидит,
Зажав
подмышкой медный тазик
Как
всё глупо в этой жизни,
Бестолково
и туманно!
Душу
тянет расплескаться
По
полотнищу небес!
Нам
бы в сумрачной отчизне
Удивлять
и удивляться
Скушно
ехать без баяна
За
грибами в тёмный лес!
Тебя
послала мне судьба,
Клянусь
всей страстностью грузина!
Ты
" восходящая звезда,
Я
" нисходящая лавина!
Фортуны
смех,
Иль
умысел злой чей,
Что
Вас везде
Звезде
уподобляют?
Звезда
бесплодна без лучей,
А
горше доли не бывает
Небольшое
деревянное строение
Вызвало
у Холмса восхищение.
Бессмысленно
за праздничным столом
Прошедшей
жизни подводить итоги.
Расслабься,
милый, насладись тортом
Пусть
отдохнут печали и тревоги.
Представь,
что ты - не ты, а так - фантом,
Сгустившийся
до плотности двуногих,
И
на твоей извилистой дороге
Вся
изощрённость бесконечных форм.
Вот
ты суров и замкнут, как скала,
И
на соседку справа - ноль вниманья,
И
вдруг - волна: пошла, пошла, пошла
Хмельные
комплименты, обниманья
Распахнут
настежь, ко всему нестрог,
И
се - финал: уж ты четвероног!
Бурлила
жизнь, кипели страсти,
Играл
задумчивый горнист
Но
в венике пахучем счастья
Отсутствовал
лавровый лист.
Казалось,
мелочь. Но - какая!
За
ней - и слава, и почёт
И
кто из нас, в судьбу играя,
Лаврушке
тёрен предпочтёт?
Беззубый
рот
Погряз
в зевоте
О,
скуколёт!
Ты
вновь в полёте.
Твои
изломанные крылья
Полнеба
враз заполонили,
И
звёзды свет свой погасили
Перед
могуществом бессилья.
Сомнамбулой
брожу по дому
(
Высок иль низок - всё без меры ),
Пытаюсь
справиться с истомой
Посредством
умницы Гомера.
Слепой
мудрец мне спел немножко
О
том, как скуксились трояне,
И
я гоняю чайной ложкой
Чаинки
в треснувшем стакане
Президент
загибает пальцы,
Наши
трудности перечисляя,
А
народ на экраны пялится,
Ничегошеньки
не понимая.
Президент
покидает трибуну,
Руку
об руку потирая,
И
народ заскучал, угрюмый,
Абсолютно
всё понимая.
Легкий
морозец, нетвердые ноги,
Горка
из кубиков чистого льда.
Многоэтажный,
бесполый, убогий
Город,
пристанище, эко-среда
Вот
муха, дивное творенье,
Незваная,
но всё же гостья
Отяжелели
лапки у бедняжки
В
чулочках липкого земного счастья.
Вот
кошка, ветвь пород прыгучих,
Лениво
угол дома огибает
Свободная,
как слесарь в день получки
Её
варенье не интересует.
А
вот он - я начитанный, бесстрастный
Макаю
хлеба мякишем в розетку
И
наблюдаю муху, кошку, чайник,
И
ни о чём не думаю, поверьте
Блюдечко.
Тёплое молоко.
В
шкурке пушистой легко-легко.
Кроток
и мил исподлобья взгляд
Каждой
былинке на свете рад.
О,
как безоблачно детство зверей!
Запахи
кухни, тайны дверей
Для
всякой лазейки удобный рост,
И
сам себе клоун бродяга-хвост!
Эй,
люди, человеки, братцы!
Охота
вам с утра ругаться?
Глаза
тяжелые протрите,
На
Божий мир вокруг взгляните.
Курчавит
небо облака,
Тихонько
плещется река,
И
если шепчет что листва,
То
только добрые слова.
Роса
тягуче каплет с крыш,
За
семечком крадётся мышь,
Не
замечаема котом
Охота
будет, но потом
И
кто-то - не Моцарт, не Шнитке
Смущённо
пробует на скрипке
А
ты дудишь в свою трубу:
Ду-ду-ду-ду,
ду-ду-ду-ду
За
необъятным тем столом,
За
ароматным коньяком,
За
хрящеватым осетром
Судачили,
куда мы прём
И
чтобы не плодить проблем
От
чужеродных нам систем,
Решили
усугубить крен
На
вечное - на хмель и хрен.
Уеду
в Анды иль Кордильеры,
А
может, просто сменю портьеры,
Где
вид на Анды иль Кордильеры.
Городские
жужжат комарики
На
другой бок перевернусь
Разбегаются
сны, как шарики
От
случайно разорванных бус.
Вроде,
прожил не так уж и мало,
Да
ведь жизни еще не конец.
Отчего
ж душа так устала?
И
всё реже снится отец
И
пугает уж даль иная
Так,
встревожена светом костра,
Всполошится
птица шальная
И
кричит всю ночь до утра.
А
какие были стремления!
Сколько
дел бралось на прицел!
А
теперь вот - ждёшь воскресенья,
И
доволен, что сыт и цел
В
Москву вот-вот нагрянет снег.
Земля
припорошится.
На
дамах залоснится мех,
И
приглашение на грех
Переселится
в лица.
В
баре девки хороши.
В
баре - водка, в баре - пицца
Что
ж по рытвинам души
Ручеёк
тоски змеится?
За
дела прозвали "новым",
Да
какие там дела?!
На
груди висит подкова
И
в карманах - два ствола
Помнишь,
Лёха, как, бывало,
Мяч
гоняли по двору?
Душу
радость распирала:
Всё
казалось, быть добру.
Завиляла,
раздвоилась
Нашей
жизни колея:
На
меня "добро" свалилось,
На
тебя - твоя семья
Часто
вижу из машины
В
несвободный выходной
Ты
в футбол играешь с сыном,
Как
в той юности со мной.
Я
ж в другой футбол играю
И
на ближнего рычу,
И
куда коплю, не знаю
И
плачу, плачу, плачу
Как
пергамент, провялилась кожа,
Плоть
гнетёт метастазное лихо,
И
душа затомилась тревожно,
Что
вот-вот ей укажут на выход.
Взгляд
назад, как ни щурься, плачевный.
Славным
прошлым уже не упиться.
Бога
не было, были харчевни
И
безбожные красные лица.
Настоящее
" мерзостней втрое
Даже
сдуру никто не горит!
И
когорту последних героев
Захлестнуло
цунами обид.
И
теперь лишь смотреть из окошка
На
холодный нетающий снег,
Молча
слушать, как неслух Серёжка
Вслух
читает про Ноев ковчег
В
Рай уплывают чистые,
Руки
не замаравшие,
Сердцу
служившие истово
И
никого не предавшие.
В
Ад низвергаются грешные,
Против
себя восставшие,
В
гордыне поднаторевшие
И
от неё уставшие.
Старая-старая
песня
Давних
забытых лет
Жить
бы и жить им вместе,
Хранить
любовь да совет.
По
грустной Москве гуляет
Снежинок
весёлый вихрь.
Была
б комнатёнка пустая,
Не
тесная для двоих
Да
из-под прикрытой двери
Струился
бы сквознячок,
И
" высший порог доверия
Один
на двоих замок
Но
жизнь от души развлекается
Над
глупостью чад своих,
И
снова ключи теряются
От
комнаты для двоих
А
прошлый год - снега лежали.
Медведь
не трогался с лежален,
Морозцы
сухонько трещали
И
сельски жители зевали.
А
нынче сказочки "нэма",
Как
будто матушка-зима
Активы
все вложила в дело,
Ждала
барыш и - прогорела.
Мне
выпали чудесные каникулы,
Набоковым
и Байроном пропитаны.
О,
как давно не хаживал я за море!
Казалось,
всё вокруг навеки замерло
Но
появились добрые волшебники,
И
распахнулись дали заповедные!
Судьбы
легчайшее сквозное покрывало
Затрепетало
нежно надо мной
Осыпаются
мои первоцветья.
Каждой
истине - своё лихолетье,
Каждой
будущности - своя дымка,
Каждой
особи - своя половинка.
В
голове туманное бродит,
Разум
глупый скулит о свободе,
А
душа ни о чём не мечтает,
И
всё чаще летает, летает
Соседский
пуделёк вдруг радостно затявкал,
Предчувствуя судьбы весёлый поворот,
И
високосный год с февральской бородавкой
С мешком людских невзгод поплёлся от
ворот.
Как
тут не пыжься,
Не
ерепенься
Всё
то же дышло,
Всё
то же тельце.
Всё
те ж ледящие
На
нём болячки,
Глаза
" незрячие,
А
взор - горящий
Немеют
пальцы
Не
выбить клина
Жизнь
продолжается.
Тоска.
Рутина.
Был
запал, да вдруг пропал.
Не
грусти, товарищ!
Божий
дар - не самовар,
Не
раскочегаришь
Знать,
мело не в то село.
Зря
свеча горела
Нервы-перлы,
перлы-нервы
Всё
осточертело!
К
вящей радости родных
Брошу
песни, брошу стих,
В
скромное оденусь
И
наступит дармовой
Между
миром и душой
Жиденький
консенсунс.
Дай
им, Боже, времени
Наиграться
в кубики;
Пусть
себе возводят
Чудо-теремки.
Нам
же дай терпения,
Руки
помозолистей,
Печень
несгораемую
Да
бабу поверней.
А
ну-ка спрячь своё опахало!
А
ты б пошла с моё попахала!
А
то - лежит себе с опахалом
Я
думал - бзик,
Но
то музык
Ворвался
в утро раннее
Как
у певца язык
Привык
Порхать
в пустой гортани!
Маше Марчевской
И
с каждой рюмкой хорошея,
Припоминала
колдовство.
То
вдруг его искала взглядом,
То
хмурилась, не находя
В
ней колокольчик пробуждался
И
так тихонечко звенел,
И
душу снова подмывало
Взлетать
над радостным костром.
А
он, подвластный гибким чарам,
Житейский
смысл в груди лелеял,
В
уме горшки перебирая
Куда
бы розу посадить,
Чтобы
цвела, благоухала
(
и не забыть - чтоб не кололась,
шипы
заранее обломать)
Так,
верно, где-то на Варшавке,
Овца
заблудшая Мавроди,
Не
замечая грязь и слякоть,
С
чернильной цифрой на ладошке,
На
мёртвый офис жадно зрит.
И
сквозь бетон и арматуру
Провидит
чудо-дивиденды,
Как
гроздь желтые бананов
На
стройных пальмовых стволах.
Что
ж, дай-то Бог
1.
Котёнка
звали Сосунок.
Он
вечно тёрся возле ног,
Мяукал
жалобно Но вот
Прошла
зима, и стал он - кот.
Могуч
и ловок кот Сосун.
Спроси
любого грызуна,
И
подтвердит любой грызун,
Что
кот Сосун - ВЕЛИЧИНА!
2.
Говорят,
что кошки
Не
дружат с пылесосами.
Пылесосы
кошек
Оставляют
с носом.
Тараканов,
паучков
И
мышей пахучих
Всё
в себя засасывает
Пылесос
гремучий!
И
никогда не догадается
По-братски
разделить
3.
О,
м-м-мышь! Скользящая сквозная
Ты
здесь, под плинтусом, я знаю
4.
Эх,
скоро нашу Машу
Повезут
в деревню,
Повезут
в деревню,
Где
полно мышей!
А
еще там бегают
Желтые
цыплята,
Прыгают
лягушки
И
водятся коты.
Но
" чтоб не обижали,
А
уважали Машу,
Её
мы чисто вымоем
В
шампуне дорогом.
На
хвост привяжем бантик,
На
шею - колокольчик,
Наточим
коготочки.
Посеребрим
усы
И
будет наша Маша
Ходить,
как королева, -
Направо
и налево
Усами
поводить,
За
мышками охотиться,
С
котами колобродиться,
И
может быть, к июлю
Котяток
принесёт
Сцена 1
Райский
сад. Ева в семейном гнёздышке.
Ева
Как
скучно, Боже, третий месяц
Гулять
на вялом пикнике!
Хоть
оплеуху бы отвесить
Кому-нибудь
Появляется Адам с мешком орехов за плечами.
Адам
Опять
в тоске!
Послушай,
Ева, надоело
Мне
это постное лицо.
Ты
мало что лежишь без дела
Еще
пищишь, как сто птенцов!
Могла
бы, право, раз в неделю
И
оторваться от постели
Для
ложа нащипать травы
Иль
гусениц стряхнуть с айвы
Ева
Адам,
дружочек, все дела
Слониха
нынче забрала
Но
мне приснился сон, послушай:
Сижу
и ем большую грушу
А
эту грушу мне поднёс
Какой-то
ангел неизвестный,
По
говору совсем не местный;
С
бородкой, как у наших коз.
Он
грудь мою потрогал слева
И
прошептал: О, королева!
Ты
здесь одна лишь без изъяна!
Пойдём,
я покажу поляну,
Где
чудо-дерево растёт,
С
которого сорвал я плод
Адам
( насмешливо )
И
ты пошла
Ева
Да
нет, конечно.
И
не к чему твой тон беспечный.
Как
ты, однако, груб и низок!
А
между тем, бывают вещи
И
этот сон, быть может, вещий,-
Да
вот от груши той огрызок
Адам
( пробуя на зуб )
Да
это ж яблоко! Эге
Стоять
мне на одной ноге.
Я
вижу, сон твой неглубок,
Коль
из него тот ангел смог
Дотронуться
до девы томной
И
кто ж сей бравый удалец?
У
нас всего-то и знакомых,
Что
дядя Миша и Отец.
А
яблоко?
Ответь
мне, Ева,
Уж
не с того ли это древа,
К
которому заказан путь?
Ева
( мечтательно, как во сне )
Пойдёшь
к реке, потом налево
Адам
Нет,
милая моя, забудь!
Теперь
я знаю, где гуляет
Без
мужа верная жена,
Запрет
отцовский нарушает,
И
поводырь ей - сатана!
Недаром
павиан так ловко
Поддел
сегодня перед всеми,
Меня
спросив, когда путёвка
Моя
закончится в Эдеме
А
я, дурак-то, хохочу!
Ева
Адам,
Адам, я есть хочу!
Адам
( с надрывом )
Орехи
жуй!
Ева
Они
незрелы,
И
и оскомина от них.
Адам
( закипая )
Так,
может, Ева заболела
От "груш", немытых и сырых?
Прощай!
Жди
ангелочка в гости,
И
хоть в Раю не место злости,
А
я во гневе ухожу.
И
зная, змея, твой сон прекрасный
Я
дяде Мише расскажу!
Ева
Ступай,
ступай, олух несчастный
Сцена 2
Поляна
с древом познания добра и зла.
Архангел Михаил
Чудны,
Господь, Твои дела!
Вот,
вроде, яблоня простая,
И
лишь вчера еще цвела,
А
ныне уж плоды свисают!
И
каждый яхонтом горит,
Прозрачные
играют тени,
Как
будто всё благодарит
Творца
в великом восхищенье!
Но
что это?
Сорвался
плод
А
между там - ни дуновенья.
И
вот еще в траве, и вот
Не
уж то мерзкий червь сомненья
Познанья
древо полюбил?
Да,
так и есть, вот след коварный
Вошел
и вышел дух угарный,
И
плодоножку надкусил!
О,
тот, кто тайну бытия
Стремится
хоть на миг ославить
Потуги
тщетны! Судия
Уж
нынче суд Свой будет править!
И
никуда не убежать
Затейнику
столь подлой шутки
Однако
надобно собрать,
Пока
гниенья запах жуткий
Не
пропитал собой Эдем
Как
хорошо, что шел я мимо
Адам
(
выходя на поляну )
Вот
дядя - вечно без проблем,
Лишь
я, как девица, ранимый.
Архангел Михаил
А,
здравствуй, доблестный племяш!
Ну,
скольким львам намылил холки?
Адам
Ах,
дядя, смех не к месту ваш,
И
без того, как на иголках.
Архангел Михаил
Что
так?
Адам
Эх,
были б вы Адамом,
Слова
бы у меня нашлись
Я
б одарил вас талисманом
Всего
в два слова: НЕ ЖЕНИСЬ!
Архангел Михаил
Да
что с тобой? Какая муха
Взялась
за твой цветущий вид?
Я
хоть внимал тебе вполуха,
Но
замечаю: ты сердит.
Адам
Куда
уж дальше быть цветущим!
Я,
самый первый средь людей,
Живу
в Раю, а в райских кущах
Жена
и тысяча затей!
То
звёзды светят слишком ярко,
То
мало приношу подарков,
То
" вдруг - не жирно молоко,
А
то - корова далеко:
"Поди
подой!", а как доить,
Коль
я привык из вымя пить
То
упрекает, как вчера,
Что,
мол, какой-то "бесхребетный",
А
я всего лишь без ребра,
И
это вовсе незаметно.
И
хочется бежать из плена
Хоть
в аравийские пески!
Поверьте,
легче от тоски
Расчёсывать
хвосты гиенам,
Чем
с этой
Но
" не всё так просто!
Ведь
я ж её еще люблю
И
если Сад наш - чудный остров,
Она
подобна кораблю,
Который
к острову причалил,
И
этот сказочный причал
Мне
одиночество печали
На
радость жизни обменял.
Весь
мир так дивно изогнулся,
Запел,
заухал, засверкал
Я
будто с пальмы навернулся,
И
невредимым снова встал!
С
тех пор повсюду, беспрестанно
В
моей душе звенит напев,
И
снятся тысячи Адамов
И
миллион кудрявых Ев!
Архангел Михаил
( слушая невнимательно )
Да,
так и надо: ласки, розги
Почаще
Еву приземляй,
А
то насмотрится на звёзды,
И
забывает, где он - Рай.
Побольше
дела, меньше мысли -
У
вас ведь всё-таки семья.
"Жена
да к мужу прилепися!" -
Сказал
Отец
Адам
Да
знаю я!
И
всё равно в груди заноза,
Как
будто от хмельной лозы
Но
дядя, что вы здесь так поздно?
И
руки ваши все в грязи
Архангел Михаил
Я
тут немного прибирался
Порядок
требует забот,
Но
долг меня к Творцу зовёт
Ты
очень кстати оказался.
Адам,
племянник дорогой,
Ты
возвращаешься рекой
Вот
этот короб прихвати
И,
где удобно, по пути
Отдай
его речной волне
До
завтра, друг! Привет жене!
( уходит )
Адам
"Привет
жене"
Как
всякий рад
Над
бедным мужем посмеяться!
Но
что за тонкий аромат
Струится
у меня сквозь пальцы?
О,
чудо! В первый раз я зрю
Такую
красоту природы,
Как
будто нежную зарю
Стянули,
скомкав, с небосвода
И
запихали в короб мой
Однако
я иду домой
Там
Ева ждёт и, верно, плачет
И
тут вдруг я с такой удачей!
Ну
что ж, ведь я их не срывал,
А
значит, и не нарушал
Запрет
ОтцовскийА река
Пускай
глотает облака!
Ах,
как кружится голова!
О,
Ева, ты была права
Сцена 3
Ева в семейном гнёздышке.
Ева
( поёт )
Милая
козочка,
Где
мой Адам?
Я
ему косточку
Финика
дам.
Из
колокольчиков
Синий
венок
Я
возложу
На
его хохолок.
Гнёздышко
выстлано
Свежей
травой
Пусть
поскорее
Вернётся
домой.
Милая
козочка,
Где
мой Адам?
Я
ему косточку
Финика
дам.
Ну
вот и козочка заснула,
И
небо тучами стянуло
О,
как мы с ближними строги!
Но
тихо - кажется, шаги
Адам,
я здесь!
Адам
( вылезая из кустов )
Ну,
наконец!
Уф,
как я выбился из сил
Какой-то
резвый молодец
Все
звёзды разом погасил.
Такого
прежде не бывало,
Здесь
как в подвале под подвалом
О,
Ева, лилия меж роз,
Ты
посмотри, что я принёс,
И
как они благоухают!
И
сколько их
Ева
Оставь,
я знаю
Адам,
Адам, я всё простила!
Ты
сделал больше, чем ты мог.
Иди
сюда
Но
завтра, милый,
Найдешь
мне фиговый листок.
К О Н Е Ц
Сосны
повалятся,
Речка
обмелеет,
Высохнет
старица,
Жизнь
подешевеет
Каркнет
воронушко
На
сухом суку,
Мы
зальём, зазнобушка,
Смертную
тоску!
Жили
мы, не жили
Крутились,
как могли;
Считали
свою хижину
Пупом
всей земли.
Только
всякой истине
Выпадает
срок
Шли
мы вдоль по жизни,
Ляжем
" поперёк.
Сосны
повалятся,
Речка
обмелеет,
Высохнет
старица,
Жизнь
подешевеет
Каркнет
воронушко
На
сухом суку,
Мы
зальём, зазнобушка,
Смертную
тоску!
Солдатским
матерям посвящается
Это
кто ж там в борозде, да во ржи?
Это
кто ж там, будто пьяный, лежит?
Под
пилоточкой да чуб завитой
Это
я лежу совсем неживой
А
по полю взад-вперёд ветерки,
И
пасут старухи скот у реки.
За
холмом уже деревня слышна,
Но
вокруг меня стоит тишина.
Как
же так, ведь я из боя ушел
Возвращался,
вёл себя хорошо;
Даже
малого не трогал птенца,
Так
за что ж мне девять граммов свинца?
Может,
вправду пуля дурой была?
И
искала в поднебесье орла
Я
тем временем прилёг отдохнуть,
А
она из облаков - прямо в грудь.
Иль
состряпал кто донос - в чём вопрос?!
Или
нёс меня Христос - не донёс
Ни
до дома, ни до светлого дня,
Где
живые вспоминают меня.
В
общем, жил да был на свете солдат.
Он
по праздниками ходил на парад,
На
войну пошел и отвоевал,
Лишь
назад его никто не призвал
Я
студёной умоюсь
И
сожгу все мосты
Где
обещанный поезд
Моей
алой мечты?..
Станционное
здание
Обожгло
сквозняком.
Всех,
кто мучился ранее,
Ждёт
натопленный дом.
В
белой печке дрова трещат.
В
этом доме тебя простят,
Обогреют
и напоят
Серебристым
вином.
Прикоснутся
слегка рукой,
И
душа обретёт покой,
Потому
что в душе такой
Всё
в былом, всё в былом
Как
по жизни гуляли мы,
Как
молчали и лгали мы.
Нас
лелеяли Сталины,
А
метель всё мела
Наших
душ откровение,
Наших
предков забвение,
И
клеймо наших гениев
Вот
такие дела!
Кто
летал, без ума от звёзд,
Кто
мечтал, тот не так уж прост
Но
собакам кидают кость,
Чтоб
лизали ладонь.
Потопили
в вине вину,
Босиком
разбрелись по дну
И
любили свою страну
По
команде "Огонь!"
А
теперь здесь ни жизнь, ни сон,
Ни
вечерний, ни чудный звон.
Увлекаем
и невесом,
Ты
бредёшь, мой народ
В
белой печке огонь горит,
У
окошка Господь сидит,
Да
на снежную Русь глядит
Слышен
стук у ворот
Горек
был твой настой из трав,
Сладкий
настой любви.
Я
прощаюсь, и я - не прав
Ты
меня не зови.
От
предметов бывает тень,
Или
свет изнутри.
У
меня есть и ночь, и день
Ты
меня не зови.
Время
катит свой снежный ком
На
себя посмотри
Тёмной
ночью и светлым днём
Ты
меня не зови.
Без
изъянов и без прорех
Высится
храм любви.
Лишь
когда я уйду от всех,
Ты
меня позови
Средь
полей бежит дорога.
В
мире - тишь да благодать.
Мы
усердно ищем Бога,
Только
Бога не видать
Из
темницы выпускали
На
простор небес орла,
Щедро
зёрна мы бросали
Рожь
поверила, взошла.
Но
орёл превысил скорость
И
разбился о скалу,
Ржа
поела спелый колос
Ржавый
хлеб несут к столу!
Вы
не вейтесь, ветры злые!
Здесь
вам веять не резон
Мы
послушные, слепые,
Мы
толпой в загон.
И
не знаем, что теряем
Где
тут локоть, где плечо?
Иль
друг друга постреляем,
Или
что-нибудь еще
Звон
последний, звон печальный
Колокольчиков
земных
Это
" голос, это - дальний
Голос
все твоих родных.
Средь
полей бежит дорога.
В
мире - тишь да благодать.
Мы
усердно ищем Бога,
Только
Бога не видать
Снова
в кино тебя мама не пустит,
Девочка
рыжая с длинной косой.
Мир
" это садик изломанной грусти,
Мир
" это мостик меж мной и тобой.
Эх,
волна,
Неси
меня,
Первая
И
последняя
Много
ли счастья в дырявом кармане?
В
скользких руках его не удержать.
Синяя
птица и кружит, и манит
Только
б из вида не потерять.
Эх,
волна,
Неси
меня,
Первая
И
последняя
Что
мы добились? Зачем мы горели?
Руки
и губы в пыли да в золе.
Выплеснув
вместе с водой из купели,
Нас
разметало по грешной земле
Эх,
волна,
Неси
меня,
Первая
И
последняя
Это
как уж поведётся,
А
где тонко, там и рвётся.
Если
очень нам неймётся,
Мы
совсем не простачки.
Едет,
едет на дрезине
Дядя
Коля к тёте Зине,
Что
живёт у переезда
И
сажает кабачки.
Тётя
Зина - чем не баба?
Не
стара, лицом не ряба,
Да
наслышана от бабок
Про
медовый бабий рай
Она
рада поневоле;
Ничего,
что дядя Коля,
Ничего,
что на дрезине
Для
дрезины есть сарай.
Гаснет
день за переездом,
Окуная
хутор в бездну.
За
столом, слегка нетрезвый,
Дядя
Коля - петушком
Маринады
и соленья,
Подложить
еще б варенья,
Да
от сильного смущенья
Руки
связаны платком.
Он
сидит, большой, напротив,
И
не к месту - о работе:
Малопьющий
и в почёте,
А
на сердце - маета
-
Я Вас, Коля, понимаю,
Я
сама подчас летаю,
А
когда я возвращаюсь,
То
уже совсем не та
Бог
их знает, как там было
Кто
был любый, кто был милый
Но
к утру изба остыла,
И
на хутор пал туман.
Хорошо
быть дядей Колей,
Хорошо
быть тётей Зиной,
Со
скалы срываясь в пропасть
И
взлетая к облакам!..
Источник
слабости твоей
Застыл
у запертых дверей
Он
ни за что и ни про что
Часами
парится в пальто.
А
ты, которая в углу,
Сжимаешь
пальцами иглу
Не
знаешь, как его впустить,
И
просто так его простить.
О,
нет! О, не за просто так,
А
чтоб расцвесть, как алый мак,
Забросить
иглы и шитьё,
И
верить в счастие своё.
Но
не научены мы жить,
И
невозможно дверь открыть,
И
за окошком меркнет свет,
И
дни идут, и счастья нет
Красив,
пока не съели,
Пирог
на Рождество.
Кружат
мои метели
Вкруг
дома твоего.
Но
скоро сбросят ели
Поверхностный
снежок,
И
зазвенят капели,
И
затрубит рожок.
Потом
в ржаной купели
Проглянет
василёк,
Умолкнут
птичьи трели,
Малины
брызнет сок
Вот
листья пожелтели,
Пожух
и свял венок.
Так
где ж твои капели?
Так
где же твой рожок?
А
я лежу в постели
И
сочиняю так:
Метели
и капели
Важны
для земледелия,
А
василёк - сорняк.
Какой
я был дурак
Всё!
Звон
в ушах и в голове
С
верой в чудо и в удачу
Ходишь
ты, сюжет бродячий,
По
красавице Москве!
Время
славное пришло,
Время
свадеб наступило
В
ресторанах и в квартирах
Бьётся
звонкое стекло!
Мой
дружище, юный зять,
Что
на стол глядишь с опаской?
Мы
с тобой одной закваски,
И
ничем нас не пронять!
Уплывёшь
на корабле
В
путь прекрасный, в путь далёкий
Крутобёдрый,
ясноокий,
Он
примчит тебя к земле!
Не
старайтесь кровь унять!
Молодую,
озорную
А
иначе мы рискуем
Всё
на свете потерять.
Звон
в ушах и в голове
С
верой в чудо и в удачу
Ходишь
ты, сюжет бродячий,
По
красавице Москве!
Можно
состряпать безделушку
И
запустить её в кинопрокат.
Можно
с друзьями закатить пирушку
И
прозвенеть, кто чем богат
-
Но вот нельзя ломать ветвей,
Иначе
где скрываться будет соловей?
Можно
быть в списке самым первым,
А
можно в оном не состоять;
Можно
трепать друг другу нервы,
Или - наоборот - не обижать
-
Но вот нельзя в пучину вод
Кидать
окурки с палубных высот.
Можно
влюбляться до потери
Сознанья,
пульса, быта и семьи;
Можно
держать все настежь двери
Во
имя счастья, веры и любви
-
Но вот нельзя пускать детей
На
ковку калиброванных гвоздей!
Моему другу Косте Овечникову
Надо,
надо бы выбраться на люди
Сердце
бьётся в груди неровно
Я
по первому снегу, по наледи
Приезжаю:
привет, Коломна!
Слава
богу, мы все - философы;
Нам
доехать-дойти - полдела
Эх,
жена моя, звонкоголосая,
Ты
как в воду в Москве глядела!
Не
спеши склонять, не спеши корить
Я
не просто уехал - к другу!
Будем
песни петь, будем водку пить,
А
наутро рванём в "калугу"!
Где
прошла наша юность чердачная
Много
ль, мало ли, но мы пожили.
Наши
девочки, наши мальчики
Все
мы жизнью теперь стреножены
После
жарких встреч и солёных слёз
Мы
пройдём по пустынной улице
Любопытства
ради соседский пёс
Будет
рядом бежать, сутулиться.
Старый
клуб растащили по брёвнышкам,
Ничегошеньки
не осталось
Наше
прошлое разворошено,
И
в глазах стариков усталость.
На
погосте, где судьбы всхолмлены,
Мы
помянем всех, кто был рядом.
Крест
надгробный, старинный, кованый
Покалечен
шальным снарядом
Говорят,
что мы будем жить в сынах,
Только
вряд ли жизнь повторяется;
А
в моих хмельных, запоздалых снах
Всё
Нинель поёт, заливается
И
пока в душе не исхожен храм,
Рано
нас поздравлять с победой.
К
этим милым сердцу, родным местам
Я
приеду еще, приеду
Вон
груша на горе стоит,
Сама
дичок-дичком,
И
на корявых веточках
Плоды
все рядышком.
Ту
грушу потрясти,
Как
душу отвести,
Как
Исаак Ньютон
Открыть,
постичь, найти
Но
с дерева беспечного
Не
всякий вырвет плод
Под
ним с утра до вечера
Кишмя
кишит народ
Стараются
орёлики,
Трясут
туда-сюда,
А
на табло - всё нолики
Плюс
терпкая еда.
Пусть
тот оближет пальчики,
Кто
молод, прям и смел
Но
в нашей буче праздничной
Я
больше пил, чем ел,
И
на деянья славные
Я
пожимал плечом
Ньютон
сидел под яблоней,
А
груша не причем!
Героям
громко хлопали
И
двигали столы,
И
время хитропопое
Плело
свои узлы
Вот
ветру с паутинкою
Наскучила
игра,
И
с первою снежинкою
Кольнуло
вдруг: пора!
Без
лыж, без провожатого
По
вязкой белизне
Под
месяцем щербатым,
Как
будто в полусне,
Я
брёл тропой заброшенной,
Был
опьянён мечтой
Погладить
по-хорошему
Корявый
ствол рукой.
Кора
у груши скована
Холодным
серебром,
Но
лишь чуть-чуть дотронулся,
Дохнуло
вдруг теплом
Снежинки
заискрились
И
отступила мгла,
И
ветки наклонились,
И
груша ожила
Сквозь
крону оголённую
Мне
месяц подмигнул,
И
плод, как рай - спасённому,
В
мою ладонь скользнул
Я
грушу не обманывал,
Я
сладкую ел прель,
Душа
рождалась заново
И
пела в ней свирель!
Престранное
сужденье,
Что
брат наш поредел
Мол,
навалилось время
И
куча скучных дел;
Что
славные штормовки
Легли
на антресоль
И
в пыльные кладовки,
Где
торжествует моль.
Кто
так сказал, я знаю,
Он
допустил просчёт.
Ведь
жизнь - она живая!
Она
бурлит, течёт.
Она
шумит, как ельник,
Она
зовёт в поход
За
ближний понедельник,
За
дальний Новый Год!
Вперёд,
мои скитальцы!
Рог
протрубил: пора!
Сквозь
дебри продирайтесь
На
сладкий дым костра.
Ты
слышишь звон гитары?
Ещё
не умер - жив
Наш
вечно юно-старый
Скитальческий
мотив:
- Спускайте ваши лодки,
Байдарки и челны
На волны Селигера
И омуты Двины!
И двигайтесь надёжной
Цепочкой по горам,
И поклоняйтесь звёздам,
Богиням и ветрам !
А
в мечте моей покоится река
К
ней журавль летит издалека.
Ломкая
соломка тростника
На
ветру колышится слегка.
Плавные
изгибы у реки
Справа
" берег грусти и тоски,
Слева
" берег нежности и грёз
В
дымке зеленеющих берёз.
А
душа моя, израненная птица,
Еле-еле
по земле влачится,
И
тоскует по реке далёкой,
По
прохладной, чистой и глубокой
Мне
бы, мне бы
Мне
бы жизнь прожить
За
мечты, за светлые
Сполна
бы получить.
Мне
бы, хоть на миг,
Да
чтобы с плеч гора
Туесок
надежды
И
вязаночку добра
А
в небе, в небе, в небе голубом
Кто-то
машет призрачным крылом
А
мы под небом, под небом голубым
Сидим
у пепелища и глотаем горький дым
Мне
бы, мне бы
Всех
людей простить
Человек
прощённый
Не
способен зло творить.
Только
где найти
Заветные
слова?
Видно,
наспех сделана
Худая
голова
А
в небе, в небе, в небе голубом
Кто-то
машет призрачным крылом
А
мы под небом, под небом голубым
Сидим
у пепелища и глотаем горький дым
Мне
бы, мне бы
До
смерти дотянуть,
И
чтобы по дороге
Не
предать, не обмануть
И
пусть разделит поровну
Святая
детвора
Туесок
надежды
И
вязаночку добра.
А
в небе, в небе, в небе голубом
Кто-то
машет призрачным крылом
А
мы под небом, под небом голубым
Сидим
у пепелища и глотаем горький дым
Апрель
кругом будил
Призывное
смятенье,
Прилив
весёлых сил
И
головокруженье.
С
утра он брал разбег
И
не давал отсрочки,
Так
дружно таял снег
И
набухали почки.
Апрель,
твои дела
Прекрасны,
как и прежде
Мечтать
пришла пора
И
распахнуть одежды
Апрель
упрямо слеп
На
все ограниченья,
Но
в нём живёт поэт
Без
тени самомненья.
Он
каждому дарил
Неповторимый
случай,
И
я когда-то был,
Наверно,
самый лучший
Хрустят
кусочки льда
Так
молода и странно,
Бежит
твоя вода
Свободно
и желанно!
Ты
приходи всегда
Снимать
с любви усталость,
Чтоб
помнили тебя,
Чтоб
пелось-повторялось:
Апрель, апрель, апрель,
Апрель, апрель, апрель
Тень
облетевшей веточки
Дрожит
на твоей стене
Маменька,
это весточка,
Весточка
обо мне.
Путь
мне нелёгкий выдался,
Но
я не скулил, не лгал.
Маменька,
я не выдохся
Лишь
немного устал
Устал
от пут одиночества.
(
Пуд соли смыло дождём)
Маменька,
как мне хочется
Снова
в наш старый дом.
К
родному плечу прильнуть хочу
Пред
тем, как продолжить путь.
Маменька,
нам бы по Чехову
Немножко
да отдохнуть!
Тень
облетевшей веточки
Дрожит
на твоей стене
Маменька,
это весточка,
Весточка
обо мне
Бабья
доля - слёзы проливать,
Казаков
на этот свет рожать
Только
вы послушайте, сестрицы, -
Упаси
вас Боже, убивать!
По-над Доном клочьями туман
Захлестнул
нас дикий ураган.
Вон
казак валяется у церкви
Если
не убитый, значит, пьян
Тело
моё сахарно в тоске,
Истомилось
по мужской руке
Аль
пойти на мужнюю могилу,
Или
искупаться во реке?
Казаченьки,
ушлый вы народ!
Ваши
кони к ночи у ворот
А
тут всё ждёшь, когда волна другая
Закрутит,
подхватит, унесёт
Ох,
сестрицы, тошно жить в дому!
Страшно
стало нынче на Дону
Я
пойду ль на берег на высокий,
Погляжу
на вольную волну
Дарья,
Дарья, синий Дон глубок!
Ах,
как мягок бел-сыпуч песок!
О,
как тело омывают волны.
Остужают
пламенный висок
Воротился
сын
Во
родно село,
Где
его впотьмах
Мать
посеяла
А
родно село
Вьюгой
замело,
Вьюгой
замело,
Заметелило
Ты не кайся, сын,
Ты - не первый, сын
Выше голову, да повинную!
Русский дом гудит,
Русский дом трещит,
Русский дом поёт песню длинную
Сын
ломал кусты,
Да
расчищал тропу,
Расчищал
тропу
Ко
крылечеку,
А
от чёрных труб,
Как
со стылых губ
Отрывался
дым
Всё
колечеком
Ты
не кайся, сын,
Ты
" не первый, сын
Выше
голову, да повинную!
Русский
дом гудит,
Русский
дом трещит,
Русский
дом поёт песню длинную
Распахнул
он дверь,
Видит
" стол стоит,
Весь
продуктами
Да
заваленный,
А
вокруг стола
Всё
родня сидит,
Всё
родня сидит
Да
близко-дальняя
Встрепенулись все
Сколько лет и зим!
Вишь, какая в тебе стать былинная!
Русский дом гудит,
Русский дом трещит,
Русский дом поёт песню длинную
Потеснился
ряд
И
пошёл обряд!
По
большой пошёл
И
по маленькой
А
к полуночи
Вдруг
припомнилось
Погодите
вы,
А
где ж маменька?
Эх
ты, блудный сын!
Дожил
до седин,
А
ума в тебе
Не
прибавилось!
Ты
взгляни на стол
Нынче
год прошёл,
Цельный
год прошёл,
Как
преставилась
Ты не кайся, сын,
Ты - не первый, сын
Выше голову, да повинную!
Русский дом гудит,
Русский дом трещит,
Русский дом поёт песню длинную
Актрисам театра-студии "Хамовники"
Марине
Елизаренко, Наташе Махониной,
Маше
Марчевской и Кате Петровой
По
цветной пыли далёких стран
Расчудесный
катит шарабан.
Белых
лилий гибкие вьюны
У
лошадки в гриву вплетены.
Мелкой
дробью цоканье копыт,
Что-то
в реквизите дребезжит,
Старый
клоун в мятом колпаке
Сизая
щетина на щеке.
Скудные
считает барыши
Пой
за них, кривляйся и смеши
Всё
равно, одежда из заплат
Разве
клоун может быть богат?
Слава
Богу, неголодный год
Слава
Богу, внученька растёт
Резва, шаловлива, как зверок,
Юная
артисточка Суок.
Гей,
лошадка, веселей пыли!
Город
поднимается вдали
Нынче
нам со счастьем по пути,
Что-нибудь
должно произойти!..
Ой,
не водись с огнём!
Огонь
шутит не любит.
Он,
молод и горяч,
Лишь
для себя горит
А
ветер хоть слегка,
Но
всё же приголубит,
Слезу
смахнет с ресниц
И
губы остудит.
Развеются
мечты,
От
сердца жар отхлынет,
И
благодатным сном
Всё,
что обожжено,
Уснёт
в душе навек
И
" лишь зола в камине,
Лишь
вздрагиванье губ
И
пьяное вино
Ой,
не водись с огнём!
Огонь
шутит не любит.
Он,
молод и горяч,
Лишь
для себя горит
А
ветер хоть слегка,
Но
всё же приголубит,
Слезу
смахнет с ресниц
И
губы остудит.
Я
брожу вдоль реки изначальной,
Пожинаю
бесплодные дни.
Надоели
загадки и тайны,
Я
устал от мышиной возни
В
область Бога закрыта дорога
Не
скользит на тот берег челнок.
Его
кормчий Харонов Серёга
Не
скостит предназначенный срок.
Эта
жизнь еще Дантом воспета:
Лес-мертвяк
и следы невпопад
Санитары
там в красных беретах
Крепким
клювом по древу стучат.
"Наша
Родина - рай рукотворный!"
Эту
песенку с детства поём,
Пьём
вино и с великим задором
Расширяем
гнилой водоём.
В
том раю даже звёзды протухли,
И
болотная тварь не кричит,
Лишь
дымятся походные кухни
И
день целый куются мечи.
Между
кухонь снуют командиры,
Подчинённых
ругая крепко
Что
нам Эдгар, Эшеры и Виры?
Им
до наших раёв далеко!
Мы
минутных божков выбираем
И
блуждаем в потёмках систем,
Забывая,
что в области рая
Не
бывает крутых перемен.
Каждый
чем-то в себе преисполнен,
Расторможен
и дружен с толпой
Гасят
волны, они гасят волны
Хлебосольной
российской метлой!
От
того, знать, наш кормчий так волен
На
летейских лугах пропадать;
Бросил
вёсла, челнок на приколе
Что
к нам плыть? И кого забирать?..
Сергею Есенину
Ах,
зачем в твою светёлку
Заглянула
синева?
Соловей
запел, защёлкал
Соловьиные
слова.
Разрезвились,
как ягнята,
Облака
" чисты, легки
Русь
пока еще богата,
И
шумят березняки.
Ах,
как славно тот гуляет,
Кто
без памяти влюблён!
Щедро
листья рассыпает
На
ветру кудрявый клён
Ничего
не надо больше,
И
коней не торопи
Пусть
звенит твой колокольчик
По
заснеженной степи
Ах,
зачем в твою светёлку
Заглянула
синева?
Соловей
запел, защёлкал
Соловьиные
слова
Все
мифы, суеверия
Развенчаны
давно,
Но
в каждой сказке светится
Жемчужное
зерно.
Пусть
годы мои детские
Растаяли
вдали,
Во
мне живёт предание
О
краешке Земли
А где он, этот краешек,
И есть ли он на свете?
Присесть бы на тот краешек
И ножки с него свесить
О
краешке Земли
Такое
говорят,
Что
бедный там не беден,
Богатый
" не богат;
Что
люди все печали
С
себя там отряхают,
И
будто бы, как птицы,
Куда-то
улетают
А где он, этот краешек,
И есть ли он на свете?
Присесть бы на тот краешек
И ножки с него свесить
А
здесь - война и слёзы,
Героика
и чванство
На
жалких перекрёстках
Трёхмерного
пространства!
Но
коль не предназначена
Нам
Божья благодать,
О
краешке Земли
Отрадно
хоть мечтать
А где он, этот краешек,
И есть ли он на свете?
Присесть бы на тот краешек
И ножки с него свесить
Лязгнули
в последний раз ворота,
Хохотнул
нетрезвый караул,
И
в груди вдруг защемило что-то
Он
назад беспомощно взглянул.
Разбежались
мысли - не собрать их
Эхо
зоны прыгало в ушах
Усмехнулся:
да, все люди - братья,
Так
откуда этот липкий страх?..
Боже, помоги ему доехать,
Боже, помоги ему доплыть,
Боже погаси шальное эхо,
Боже, помоги ему любить
Возвращаться
трудно С непривычки
Понимаешь
всех едва-едва.
Кто-то
вдруг не так попросит спички,
Иль
не те употребит слова
И
зайдётся эхо в жутком смехе,
Он
закричит ему: молчи!
Потому
что в этом гулком эхе
Правят
бал железные ключи.
Боже, помоги ему доехать,
Боже, помоги ему доплыть,
Боже погаси шальное эхо,
Боже, помоги ему любить
Может,
никого и не обидит,
(
На-ко, выпей, на-ко, закуси)
Малость
пообтерпится - увидит,
Сколько "эх"
гуляет по Руси
Дуриком,
за дело и без дела
Что
им проку в разнице вины?
А
в двадцатом веке отсидело,
Почитай,
почти что полстраны
Боже, помоги же им доехать,
Боже, помоги же им доплыть,
Боже погаси шальное эхо,
Боже, помоги же им любить
У
моей тоски-кручинушки
Что
ни жест, так в рану соль!
И
сбегают по косыночке
Кудри
чёрные, как смоль.
И кому она обещана?
Как тростиночка тонка
Эх, звенят мои бубенчики,
Эх, звенит моя тоска!
Ей
по жизни не сутулиться
Что
ей море-океан?
Вон
плывёт она по улице,
Словно
ялик по волнам.
А мне бы двинуться навстречу ей,
Шаг шагнуть из кабака
Как звенят мои бубенчики!
Как звенит моя тоска!
Други
хлопают по спинушке
Что,
мол, братец, потерял?
А
я, видать, свою судьбинушку
В
морской узел завязал!..
Без воды пускает трещину
Корабельная доска
Эх, вы, грустные бубенчики
Ой, ты, чёрная тоска!
Сама
собой богата,
Вошла
" и в тот же миг
Забыл,
что я - женатый,
Душой
почти старик
Не оторвусь глазами,
Да что мне от того?
Ведь знаю, между нами
Не будет ничего
Колечко
над височком
И
беззаботный смех,
И
ямочки на щёчках
Для
тех еще утех!
А гладкие колени?
А юбочка бордо
Так, верно, льнул Тургенев
К Полине
Виардо.
Летящая
походка,
Поступков
простота.
У
счастья - век короткий
И
долгая мечта
Отыщется тот парень,
И выйдешь за него
И жаль, что между нами
Не будет ничего
Посвящается другу
моему
Васе Акимову
Не
видать бы этих глаз синеву!
И
зачем в тот дом я пришёл?
И
ведь мы ж еще не сели за стол,
А
я уже немножко плыву
Ту
так что ж - теперь хлестать через край,
Будто
бы на всё наплевать
А
не то вдруг пригласит танцевать
А
я уже немножко "бай-бай"
Ох,
и размягчило меня то торжество!
Ни
футболу, ни спиртному не рад
И
друзья мои не зря говорят,
Что
я уже немножко того
А
здесь не балуют по части чудес
Всё
хорошее лишь в глупых мечтах
Отразиться
бы хоть раз в тех глазах!
И
я, гляди, уже б немножко воскрес
Ой,
не дай вам Бог - любить чужую жену!
Да
минует вас эта напасть.
А
все плывут по этой жизни, смеясь,-
И
лишь я всё глубже, глубже тону!