TopList Яндекс цитирования
Русский переплет
Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум
-->
Первая десятка "Русского переплета"
Темы дня:

Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад?

| Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?
Rambler's Top100
Проголосуйте
за это произведение

 Роман с продолжением
21 апреля 2009 года

Валерий Куклин

 

 

Голосовать с этой страницы!

В Е Л И К А Я С М У Т А

 

Предыдущее

Исторический роман-хроника

(продолжение двадцать второе)

 

7119 ГДЪ от С.М 1610 год от Р.Х.

 

С М Е Р Т Ь К А Р Л И Ц Ы

О том, как человечку негодному и по-своему несчастному попал в руки важный документ, ставший ценой жизни этого человека

 

1

 

В ночь с 20 на 21 сентября - в разгар бабьего лета, когда клен полыхает так, что виден и в темень, морозец еще не прихватил луж, а желтые листья тополей кажутся сидящими на ветках крепко, вовсе не похожими на скрученную полупрель опавшей еще в августе с вершин берез листвы, - полки войска польского тихо вошли в Тверские ворота и, спокойно пройдя через Ямской Посад, оказались в Занеглименье, откуда вступили в Китай-город...

Люди после судили да рядили: отчего в ту ночь не увидели русские дозорные поляков, почему не ударили в набат? А еще спрашивали: кто отпер и гостеприимно распахнул ворота, убрал караульщиков по всему пути польского войска? Почему дома, где остановились в первый день жолнеры, оказались заблаговременно освобождены, а корм для коней запасен впрок? И Палаты те кстати оказались добротными да просторными, с большими дворами, с собственными выходами к ручьям да подземным ключам, а то и со своими колодцами...

Не иначе, как измена...

Спрашивать, кто изменил, было ни к чему - в то же утро москвичи узнали имена главных творцов злодеяния, верных слуг да новых соратников пана гетмана Жолкневского: князя Федора Ивановича Мстиславского, князя Ивана Воротынского, князя Андрея Трубецкого, боярина Ивана Никитича Романова, боярина Федора Шереметьева и князя Бориса Лыкова-Оболенского, не считая их слуг, дворян, баб и прочей живности. Наизнатнейшие и наиродовитейшие из москвичей самолично вышли на Лобное место на Пожаре и объявили народу русскому, что Дума боряская в едином согласии порешила поляков в Москву свободно впустить, дабы не вошел в нее самозванец Богданко со своим богомерзким войском и дабы был страх у пана Яна Петра Сапеги и пана Лисовского - воинов, не подчиненных королю польскому, бесчинствующих на русских просторах самовольно, - вожделеть Москву. Земля русская, сказали далее бояре, сама склоняет главу свою пред силой Речи Посполитой и великим королем ее Сигизмундом Третьим Вазой. А посему быть Москве отныне не столицей русской, а обычным градом под рукой верного королевского полководца - пана гетмана Жолкневского, разума великого, достоинств высоких.

И москвичи, четыре года кряду выдерживавшие осады, положившие под стенами города родных и близких, отразившие и Болотникова, и тушинского вора, и Сапегу, и Лисовского, разом оказались во власти тех, кто и не воевал врагов, не грозил и даже не выстрелил в их сторону.

Показался бы чудом такой бесславный конец столь долгой осаде, кабы не было позорно принимать москвичам мысль о том, что жертвы, принесенные ими, многотысячные смерти от голода и ран, оказались напрасными.

Ощерился народ, выслушал сообщение бояр без криков, почти что молча; быстро разошлись люди с Пожара, вернулись в дома свои и принялись собирать да прятать снедь и оружие, ибо знал каждый теперь, что хоть осаде и конец пришел, а долго без дела стоять поляки не станут, обязательно примутся грабить москвичей да охранять гетмана своего и короля, которого ждут уж бояре в гости. И так споро прятали оружие москвичи, что на разговоры не хватало времени. Бабы их, встревоженные угрюмостью и деловитостью мужей, только переглядывались да печально вслюпывали носами - чуяли, должно быть, что долгожданный конец войне оказался всего лишь передышкой перед боем еще более грозным...

 

2

 

Велик был разумом гетман Жолкневский. То понимал старый вояка, чего не могли разуметь ни в Кракове, ни в Варшаве, ни в Риме при дворе папы, ни король Сигизмунд под Смоленском, ни даже сами бояре московские: не быть Москве и земле русской под поляком долго, не удержать сию силу в узде ни большей силой, ни ласкою. Нет объяснения тому, отчего народ сей разноплеменный, многоязычный и многобожный оказывается столь сплоченным в минуты опасности, способным на столь лютую жертвенность, на какую способны были разве что древние римляне. Ужель и вправду слова давно почившего Великого Князя Ивана о том, что Москва - есть Третий Рим, и есть чуду этому объяснение? Не верил тому многомудрый пан гетман, почитал глупостью книжной, написанной каким-нибудь благоглупым монахом, но никак не произнесенной Иваном Третьим, а все же иного объяснения, сколько ни думал об этом, не находил...

Сам пан главный гетман войска польского в Москву вошел не по собственному разумению, а по приказу, полученному из-под Смоленска. Велел ему Сигизмунд Москву взять хоть приступом, хоть хитростью, ибо воинов, как донесли ему, в русской столице после сражения под Клушино не осталось. Очень важно было Сигизмунду показать Риму силу свою и готовность обратить в католическую веру целую державу православную. Так и написал король главному гетману, что захват Москвы обеспечит присылку денег в казну от папы и позволит набрать немецких рейтаров для помощи в колонизации Руси.

Не поверил пан главный гетман обещаниям папы римского, но приказ короля выполнил, хотя и по-своему: не стал брать приступом три ряда крепостных стен Москвы, а просто послал Ивана Никитича Салтыкова, прижившегося в его войске, к князю Федору Ивановичу Мстиславскому, сидящему в Кремле, с письмом. А в письме том, не обещал гетман никаких особых наград ни князю, ни возможным его сторонникам, а просто велел отпереть Тверские ворота Земляного города и впустить польское войско в город. Отослал то письмо Федору Ивановичу - и подумал даже, что оскорбится родовитый князь, вспомнит про кровь свою Гедеминичевскую, крикинет рати клич, сам влезет на стены и примет грудью пулю польскую.

Ан обманулся Жолкневский в старшем князе Думы Боярской . бояре московские во главе с Мстиславским сами отперли ворота, сами впустили войско, сами объявили народу о своей измене, а после пришли ко двору Посольского Приказа, где пан главный гетман остановился в первый день, упали перед Жолкневским на колени и принялись просить о милости. С боярами и слуги их пришли, и дворяне, бабы какие-то, всякий еще сброд. Все в ногах лежат, в грязи валяются, пощадить просят...

Но глянул гетман - а числом изменников едва четыре сотни наберется. Где же остальной народ московский? Почему не пришли вслед за князьями-боярами на Ильинку, на Посольский Двор хотя бы не из желания пасть на колени перед чужеземным воеводой, а любопытства ради? Разошлись москвичи под домам. Испугались, стало быть. Или озлобились. Задумались...

А думка народная - она всякой власти беда. Коли думает народ - у бояр шапки трясутся, у дворян дома горят, у царей да королей троны рушатся. Так пану Жолкневскому один пленный русич говорил - из тех, кто до последнего дня боролся с поляками, жег дома, в которых на постое войско королевское устраивалось. Смелый был мужик, мудрый. Жаль, что поторопились жолнеры повесить его. Вот сейчас бы с ним поговорить, спросить: отчего это не пришел народ московский на Посольский Двор?

Выслушал гетман бояр - и согласился со штабом своим в Кремль перебраться. А чего зря кочевряжиться? Кремль - крепость знатная, таких по всей Европе едва ли еще одну найдешь. В нем годы можно оборону держать. А тут задаром дают, со всеми припасами пороховыми да съестными, соглашаются дворы и усадьбы боярские за стены выкинуть, монастыри ополовинить, черному люду вход внутрь Кремля запретить. О таком раздолье в белокаменной никакой Великий Князь московский и мечтать не мог, а уж польскому воеводе от такой чести и вовсе грех отказываться.

Вошли поляки в Кремль...

 

3

 

- Ты, Иван Никитич, не обессудь, а доверия к тебе у меня шибкого нет, - признался гетман Салтыкову, когда, осмотрев Палаты царские, остались они одни в Сенях при Грановитой Палате. - Был лет триста тому назад великий воитель. Имя ему - Чингиз - хан. Слыхал, небось? Татарин он. С войском своим от самого Китая до Германии и Венгрии дошел. Так вот... хан тот изменников шибко любил... до тех пор, пока они нужны были. Осаждает хан город - посылает тем, на кого надежду питает, богатые подарки, золотые знаки отличия, обещает милости великие. Отопрут ворота изменники, введет войско Чингиз-хан, так первыми казнит тех, кто ему ворота отпер. Потому как, говорил он, не должны воины татарские видеть живых изменников, чтобы и мысли не было у них следовать их примеру.

Речь держал пан гетман по-польски. И потому, что польскую мову Салтыков разумел недурно, и потому, что говорить о подобном было сподручней на языке для себя родном. А еще хотелось Жолкневскому уязвить боярина, показать Салтыкову истинную цену его в тринадцать серебренников, ибо более всех на свете не любил высокродный пан и польский рыцарь людей без чести и без совести - таких вот предателей рода своего и народа.

В ратошные годы, помнится, привели ему плененного польского шляхтича из знаменитой семьи Тарло. Юн был рыцарь, вины особой перед Сигизмундом иметь не мог, ибо обманут был дружком своим - тоже из шляхтичей, да из мелких, - да и в битве участвовать не успел, кровью слуг королевских рук не обагрил... А встал юнец безусый перед Жолкневским гордо, голову поднял высоко и молвил, что плен для него - хуже всякого позора и что пусть пан гетман велит казнить его, дабы честь рода Тарло была не посрамлена этим пленением.

А Салтыков плевок в лицо получил - и не утерся, улыбнулся лишь, ответил:

- Мудрым воителем был Чингиз-хан. На Руси про подвиги его знают. И про хана Батыя, внука его, прошедшего через Русь до Польши, тоже ведают. Только ведь были они язычниками безбожными, пан главный гетман, а мы с тобой - христиане. Коли станешь вешать ты верных слуг своих и попощников, один в городе останешься. И как выживешь? Съестного в Кремле и впрямь на два года твоему войску хватит, а вот без хлеба да соли это изобилие тебе будет ни к чему. Его доставлять из Рязанщины надо. Войском за хлебом не пойдешь - Кремль ослабишь. Вот и оказывается, что без помощи нашей тебе, пан, не обойтись. А доверие... Что ж, прибудет на Москву новый Государь - пусть Сигизмуннд и решает кому из нас доверять, а кому нет. Мы же с тобой - слуги короля верные. И сам ты - не хан Чингиз.

Ответ звучал вызывающе. Так предатели не говорили с гетманом еще ни разу. А Жолкневский этого брата на своем пути встречал не один десяток. Ужель и у Салтыкова может остаться гордость? Нет, пожалуй. Предатель - он ведь, как собака: зубы может и оскалить, а хвост при этом поджимает, надеется на хозяйскую милость. Счастье боярину, что одни они в Сенях - будь сказано сие при постороннем, пришлось бы пану гетману наказать Салтыкова. А сейчас достаточно улыбнуться и потрепать Ивана Никитича за бородатую щеку, сказав:

- Ловко ответить можешь, шельма. Люблю таких.

И пошел по Снеям прочь, чувствуя спиной злобный взгляд опешившего от неожиданной гетманской ласки Салтыкова.

 

4

 

Разговор тот слышала карлица, сидевшая в печном колодце по старой своей привычке жить при дворце и быть всегда незаметной. Этот колодец когда-то выложили по приказу главы Тайного Приказа Малюты Скуратова для того, чтобы жил в нем соглядатай, был в тепле и мог слышать все, что говорят не для посторонних ушей. Очень удобное место - многие, выходя из Грановитой, возбужденные и уставшие лицедействовать в Палате, спешили высказаться, излить свой гнев либо досаду прямо здесь, в Сенях, не догадываясь, что слышит их спрятанная в печной стене памятливая карлица. При царе Иване Васильевиче многие за недержание языка в этом месте голов лишились.

А была Лушка характером злоблива. Невнимание к себе расценивала, как оскорбление. Знавшие ее в юности часто удивлялись, как это в таком маленьком теле умудряется содержаться так много злости к людям. Памяти она была совершенной - помнила дословно все, что ни услышит, в течение десятилетий, поэтому даже случайно оброненное кем-то слово было для нее кладезем знаний. В детские годы она торговала своей способностью, шантажируя болтунов и получая от них за молчание мзду. Когда же привезли Лушку в Москву и передали в услужение Малюте Скуратову, она обрела истинное свое призвание: маленький рост и крепкая память поставили ее выше всех слухачей дворца, злобная натура и откровенное презрение к людям отдалило от собратьев по ремеслу и сделало все сообщенное ей главе Тайного Приказа - а больше она никому не подчинялась в своей жизни - достойным полной веры, не нуждающимся в проверке. Так переходила она от Малюты к Семену Годунову, потом к Басманову, к Туренину, предавая прежнего хозяина своего без всяких угрызений совести, ибо в глубине души считала их слугами себе, а не себя в услужении им.

По свержении Шуйского Туренин вспомнил о ней и велел найти Лушку, чтобы обязать ее работать Шуйскому на пользу, но ловкая карлица послужила ему малость, пообщалась, да и исчезла глубоко в тайниках известного ей вот уже четверть века Кремля - и хитрый князь остался с носом. При входе же поляков в Кремль карлица запаслась вяленой рыбой с водой, и спряталась в печном колодце при Грановитой Палате.

Ибо в сравнении с другими дознаями и слухачами Тайного Приказа Лушка обладала недюжинным умом и хваткой. Она знала, что ремесло слухача нужно каждому правителю и во все времена, стоимость подобных способностей и опыта настолько высока, что она сама может назначать товару своему цену. Но при этом и покупателю надо знать, что не продешевил. А для этого должна она ведать о польском гетмане такое, о чем никто и не подозревает. Сумеет узнать - будет служить Жолкневскому, а нет - не иметь пану гетману знатого слухача.

И вот первый подслушанный разговор...

Кому он интересен, для кого он важен? Вот в чем вопрос! Умение ловкого слухача - не просто запомнить и понять, что сказал кто-то, а правильно оценить услышанное и успеть передать сведения вовремя и непременно тому лицу, которое в этих сведениях особенно нуждается.

Долга служить главам Тайных Приказов Лушка никогда намерения не имела, на пользу державе служила скорее за страх, чем на совесть. Боялась того же Малюту . да. Страшилась Семена Годунова . конечно. Трепетала при одном имени преемника его Басманова и радовалась гибели оного. От радости той и к Туренину сама пришла, а когда руку тяжелую княжескую ощутила на себе - то и запрезирала главу Тайного Приказа при Шуйском. Ибо силу свою знала она уже доподлинно, сведения свои продавала с умом: кому было выгодно знать что попроще, тот и узнавал через других людей. Лушка же ведала тайны сокровенные государевых друзей и недругов. Потому сама платила слушам царским за верность и услышанное. А уж верные те люди, имея свою часть государевой награды, берегли Лушку пуще собственного глаза. Многие на ней нажились, построили хоромы в Зарядье и в Замоскворечье. Сама же она все заработанное переводила в золото и прятала в тайном месте внутри Кремля. Никто не знал о том кладе, не догадывался о нем.

Итак, кому интересен тот разговор пана главного гетмана с Салтыковым? Кому важно знать, что предатель не люб нынешнему властителю Москвы? И насколько важно это знать кому-то?

Долго думала о том Лушка, сидя в печном колодце, дыша теплой горькой пылью, пока не призналась сама себе, что кроме Ивана Заруцкого нет человека на Руси, который бы по достоинству оценил ею услышанное. И как не сердилась на себя Лушка за свою слабость, а все же решила написать слово в слово сказанное боярином и гетманом и передать ту цидульку человеку, который снесет донос атаману недавних тушинских, а ныне вольных казаков.

Слабостью Лушки была долголетняя затаенная влюбленность ее в Ивана Мартыновича, случившаяся еще в те годы, когда сидел на Престоле московском Борис Годунов, а Заруцкого разыскивали Разбойный, Посольский и Тайный Приказы с разрешением имать его и тут же казнить без суда и следствия[1]. То, что слышала и знала о Заруцком Лушка, поражало ее воображение больше, чем разговоры о том или ином чуде, свершавшимся со святыми иконами на Руси. О многом говорили писари, дьяки, дворяне, бояре да цари, не ведая при этом, что каждое слово их стережет карлица и записывает на ум. Друг друга из-за тайн им известных изводили насмерть, а о ней, убогой, и не подозревали.

А она все знала и все слышала. О том, например, что в день убийства царевича Димитрия в Угличе был там человек, похожий на Заруцкого, и именно он помог Нагому поднять город на бунт, звонил в колокола набатом. Или что был Заруцкий в большой дружбе с Романовыми-Захарьиными-Никитичами и предлагал им от имени польского короля и римского папы московский трон. Или что впереди первого самозванного Димитрия шел Заруцкий со словом в его пользу, помогал изменникам открывать ворота крепостей ложному царевичу...

Но воочию увидела и узнала Ивана Мартыновича по-настоящему Лушка в год смерти царя Бориса. Никого, кроме них двоих, не осталось на белом свете, кто бы знал доподлинно чем и как извели многомудрого Годунова для того, чтобы возвести на Престол Лжедмитрия. Говорили на Москве по-разному, судил да рядил по своему глупому разумению каждый москвич. А вот Лушка знала доподлинно, что отраву давали Борису в любимой им золотой чаше, которую мыли и чистили основательно, а вытирали полотенцем белым, как снег. Вот те полотенца, что менялись для этого каждый день, и были причиной смерти Бориса - пропитывали их особой отравой, от которой ткань выглядела белее снега и казалась по чистоте равной ангельской. А отраву ту в царскую мыльню принес Заруцкий...

Как умер Борис, так казнили какого-то там колдуна из самоедов[2]. Говорили в Кремле, что смерть царя - его рук дело, от злых чар колдовских умер Годунов. И никто не заметил, что как-то в несколько дней в Кремле отдали Богу души еще несколько человек: поваренок, виночерпий, гладильщица, вышивальщица, ткачиха, постриушка... всего голов около двадцати. Ибо, знала Лушка, что не любит Иван Мартынович лишних свидетелей, даже невольных.

А как исчез Заруцкий из Москвы, закручинилась карлица. Поняла, что сердце ее полонил этот страшный человек, единственный мужчина, что мог сравниться с ней в умении быть незаметным в самой большой толпе и остаться невидимым там, где все на него смотрят. И был при этом не мал, как сама Лушка, а высок и строен, красив и умен. Не было на всей Руси равного ему. А раз пропал он из Москвы, не вознесся над всем боярством - значит и не нужна стала ему Русь, отправился Лушкин герой в другие страны счастья искать...

Как поняла она это, то чуть не наложила на себя руки. Спряталась в один из подземных ходов, смотрела, как носятся перед лицом ее ноги испуганных людей, злорадствовала, что беда у них, но не интересовалась даже, что случилось. И вдруг как-то случайно услышала имя-отчество: Иван Мартынович...

Ёкнуло сердечко. Проскользнула поближе к говорившим. Услышала: идет на Москву войско самозванного царевича Димитрия, а впереди войска несется любезный сердцу ее Заруцкий. Да не просто скачет, а успевает в каждом городе, куда попадает, народ на сторону самозванца обратить, ворота его войску открыть.

Значит, жив Мартыныч! Не ушел ни в какую неметчину! Восторгу Лушки не было предела!

Вернулась она в заветные ниши и дыры дворца, вновь стала делать вид, что Годуновым служит, исправно доносила обо всем услышанном Семену Никитичу[3], а однажды даже попалась на глаза самому молодому Государю Федору Борисовичу. А сама при этом глазами и порами впитывала все, что может пригодиться Заруцкому, когда тот войдет вместе с самозванцем в Москву.

А как пришел Заруцкий - она все ему и выложила. Случилось это в первую ночь после того, как вошел ложный Димитрий в Кремль. Еще жив был Федор Годунов...

Вошла неслышно в его светелку в старом дворце, присела у изголовья спящего Ивана Мартыновича, вдоволь налюбовалась им прежде, чем разбудить.

Не испугался Иван Мартынович Лушки, когда проснулся, не потянулся за пистолетом под подушкой, не бросился душить, а улыбнулся ласково и сказал:

- Здравствуй, красавица. Хочешь меня?

И протянул к ней руку...

То был единственная ночь в ее жизни, когда обладал ею мужчина полностью и всею, и она обладала им, и желала, чтобы утро не наступило никогда, и чтобы обладание это продолжалось вечно. И хоть были вначале и боль, и страх, и странная тоска, но все это потонуло в потоке нежности и ласки, которыми одарили ее впервые в жизни и которых она не ощущала раньше и не ощутила больше никогда.

Утром проснулась, оглянулась - одна. Вскочила, обмылась в стоящей в углу бадейке с водой, расчесалась, косу заплела, оделась в новое платье, сшитое ей давным-давно придворным портным за солидную мзду и припрятанному в заветном сундучке, схороненным в одном из углов дворца, накрутила жемчужные бусы на шею, воткнула в уши серьги, посмотрелась в заветное зеркало, купленное еще во времена царя Ивана Васильевича на Торге у какого-то фрязина[4]. Чистое, хорошо вымытое курнососе лицо стареющей красавицы глядело на нее. Кабы росту ей раза в два прибавить - была бы не хуже тайных зазноб царя Федора Ивановича[5], которых приводила к нему тайком кормилица тогдашнего Правителя Бориса Годунова. А так - прожила в печах да сундуках, в дымоходах да воздуховодах, подслушивала да подглядывала, выведывала да отсылала на пытки и казни людей... и так всю жизнь...

И никто ее просто Лукерьей не назвал, все кликали только Лушкой. Только в детстве, в далеком детстве родители звали Лушенькой, дивились тому, что не растет, баловались с ней, как с игрушкой... а после продали проезжему торговому гостю на потеху... От купца уж в Кремль попала - не для того, чтоб карлицей быть при царях, развлекать шутейно, а для дел тайных...

И ни разу не довелось Лушке дитенка живого на руках подержать, поняньчить, прижать к груди своей - большой, словно у бабы дебелой - покормить, ласковую песню на ночь спеть... Ни своего, ни чужого дитяти на руках не держала...

Искала Заруцкого по Кремлю она . и не нашла. Исчез Иван... Иванушка... любимый...

Долго рыдала, кричала и билась на постели Лушка, вернувшись в светлицу, платье новое на себе в клочья изодрала, жемчуга по полу порассыпала, выла да царапала лицо.

А после встала, сорвала с себя всю одежду, осталась нагая да простоволосая, вышла в дверь светлицы - и исчезла среди переходов да темных углов дворца, расстаяла в его тенях. Оделась вновь в серую хламиду, спрятала волосы под грязным колпаком, вымазала лицо сажей - и стала не Лушкой даже, а чем-то совершенно незаметным, невидимым и неосязаемым в этом мире, будто и вовсе нет ее.

И узнавала уже такое, в чем, кажется, и во сне себе человек признаться не смеет. Каждое слово в царских Покоях слышала, каждое движение видела - и все передавала через верных людей своих Заруцкому, ничего не беря с него за сведения, платя слугам своим из собственной кубышки. И самого Ивана Мартыновича старалась не видеть даже, не оказываться там, где должен быть он.

Не стыд мучал Лушку и не оскорбленная гордость велела ей скрываться от возлюбленного. Что ушел он утром, не попрощавшись, мало беспокоило ее, казалось правильным. А помнились ей жаркие слова его о том, как чудесно крохотное тело ее, как милы и нежны губы ее, как прекрасно ощущать пяточки ее, как вкусно пахнут ее волосы, и как полны страсти ручки и губки ее... Он сжимал ее тело своими могучими руками, мял их больно и осторожно, разливал каждым движением сладость в плечах и пояснице, он целовал ее в грудь, говорил много, и так красиво, что даже грубые слова казались ей райским пением...

Всего этого она была недостойна!.. Недостойна!.. НЕДОСТОЙНА!..

Она знала это, чувствовала это, как знала и чувствовала, что Заруцкий был искренен в своих словах, изъявлении чувств, был влюблен в нее в ту ночь, страстно желал ее всю, какая она есть...

Это был первый мужчина в ее жизни. И должен остаться последним. Это была первая ночь любви в ее жизни, и должна остаться единственной. Так решила Лушка. Потому что знала, что чем бурнее и страстнее начало любви, тем страшнее ее конец.

Глупец Басманов[6] считал, что Лушка работает на него, сообшает ему все, что нужно для спокойствия царя Димитрия Ивановича. А она думала только о Заруцком, предугадывала мысли его и желания. Ей даже казалось при воспоминании о том годе царствования самозванца, что она раньше Ивана Мартыновича догадалась, что атаман охладел к Лжедмитрию, перестал верить в счастливую его звезду и даже какое-то время стоял на распутьи: как поступить, если власть ложного царя на Москве кончится?

И отчего охладел возлюбленный ее к Димитрию Ивановичу, тоже знала: не захотел Отрепьев (или кто там он был еще?) подчиниться мысли Ивана Мартыновича создать на Руси царство всеобщего благоденствия и равенства, не поверил словам Заруцкого о том, что всякий человек рождается на свет равным другим и остается таким равным до самой смерти, что это только люди выдумывают множество причин, чтобы восстать одному над многими, другому - над подобными ему, и так до самой вершины, до самого Государя. Те, кто внизу, говорил Заруцкий, есть соль земли и основа народа всякого, а чем выше возносится человек, тем ничтожнее становится его существо.

- Долг Государя, сказал как-то Заруцкий Лжедмитрию, оставшись с ним как-то наедине (не считая, конечно Лушки), - в том состоит, чтобы объявить по всей Руси людей всех равными, отменить боярство и дворянство, выдвигать по службе по разумению и заслугам перед народом, а не перед одним человеком, пусть даже царем.

Посмеялся Димитрий Иванович над Заруцким - и подписал себе приговор. Не Иван Мартынович наказал его за тот смех, а Лушка. Могла ведь карлица сообщить Басманову о заговоре Шуйского. Все знала она за два дня еще до убийства царя и его верного главы Тайного Приказа, знала поименно тех, кто должен в Опочивальню к Димитрию Ивановичу войти и прирезать его спящего. Знала кого поставят снаружи дворца, чтобы не убежал Государь. Знала по именам не только бояр да дворян. но и купцов именитых, решивших стоять за Шубника.

Не стала говорить Лушка об узнанном, ибо Иван Мартынович обиделся на Димитрия Ивановича, уехал из Кремля - чего ж тогда жалеть царя Лушке?

Но Туренину, ставшему на место Басманова, на следующий день после воцарения Шуйского сказала, что не знала о купеческом заговоре, заявила, что умен ставший Государем всея Руси Василий Иванович, толково хитрил - до Кремля слух о злоумии его до последнего мига не дошел. Правильно делал, сказала, что беседы вел с новгородцами за городом, а в Москву отряды ввел только в нужную ночь. Велик разумом новый Государь!

Поверил Туренин. Оставил Лушку при дворце, велел докладывать об услышанном только ему, более никому. Царю не представил, как делали это предыдущие главы Тайного Приказа. Но платил в сравнении с ними щедрее: было два раза, что золото давал, а уж сколько раз серебром расплачивался, не медью, она и не считала. Кубышка ее наполняться стала быстрее, чем когда-либо прежде.

А раскупорить кубышку пришлось уж после осады Москвы Болотниковым, когда вор ушел в Калугу. Явился в Кремль человек от Заруцкого, сказал Лушке, что атаман был отравлен в дороге, может помереть. Просит найти для него снадобье такое, чтобы ото всех отрав спасало, силы придало.

Бросилась Лушка спасать любезного сердцу скоромника, сама по Кремлю тенью сновала, с бабами переговаривалась, с монашками из Вознесенского монастыря шепталась, упрашивала, умасливала, платила без счета... И нашла-таки чудесное снадобье, сама в руки посыльного передала. А после ждала вести о том, что жив-здоров Иван Мартынович, воюет за дело свое - то ли глупое совсем уж, то ли такое мудрое, что Лушке непонятное.

Ибо долго размышляла Лушка над словами Заруцкого Димитрию Ивановичу о равенстве людей перед Богом, пыталась сопережить тому, что говорил Иван Мартынович, да все получалось, что слова его были против сердца ее. Разве могут быть одинаковыми в мире люди? Вот взять того же Государя Ивана Васильевича. Настоящий василиск был царь, злодей над всеми злодеями. Коли бы не царем родился, стал бы великим разбойником и кончил жизнь на колу.

Или сыны его - не будь царенышами, ни один бы не дожил до матерого возраста, прибили бы поганцев, как прирезали последыша Иванова - настоящего Димитрия в Угличе. И Ивана-царевича, убитого отцом собственноручно, и Федора-царевича знала Лушка так, как не знали сами они себя.

Иван Иванович пред отцом скулил, защищал своих жен, а сам измывался над ними, такое проделывал с каждой, что старому козлу Ивану Васильевичу и не снилось. И сам был Иван Иванович не прочь врезать оплеуху жене по любому пустяку. А перед боярами, по отцовой привычке. Ваньку валял, себя показывал добродетельным мужем, защищал беременную жену, чем и разгневал Государя. Врезал Иван Васильевич ему посохом - Иван Иванович и помри. И поделом: негоже сыну против отца говорить, за дуру-бабу заступаться. А при равенстве, поди, сын бы врезал отцу, справился бы - и что получилось бы?..

Или Федор Иванович... Пакостник был, однако. Про любовь к жене не преставая пищал, а сам с кормилицей Годуновской по тайным комнатам с бабенками ласкался. Погрешит, помолится - и опять за свое. Нравилось царю сочувствия людские выслушивать да сопли лить. А ежели сердился, помнила Лушка, то был ничуть не милее своего грозного отца: сколько народа по Федора Ивановича тайному приказу Богу душу отдало - и не упомнишь. Годунов, помнится, спасал некоторых, врал Федору Ивановичу, что наказал виновных. А так бы Москву ополовинил прозванный "добрым и ласковым" царь...

Равными... Сам Иван Мартынович кому равен что ли в этом мире? Он - как солнце среди всей этой чепухи людской! Он да Лушка - вот два светила над землей. И раз он - солнце, то она - луна. Ибо зрит он светлое в людях, а она знает их темное нутро; верит он в право людей быть равными и счастливыми, а она судит и наказывает их за помысли их гадкие. Ибо нет нормальных людей на земле, есть только люд подлый, из коих одному везет родиться богатым, родовитым и счастливым, а другому суждено влачить свой жребий до самой смерти в юдоли и печали. И единственно в чем равны они - это в стремлении жить порочно.

Так решила Лушка для себя наконец, ушла от Туренина и перестала думать об услышанном в споре между Заруцким и Димитрием Ивановичем. А как нашла лекарство и отослала, так опять вспомнила о сомнениях своих...

Мудр Иван Мартынович, решила она. Он для того глупое о равенстве людском Государю говорил, что хотел рассердить Димитрия Ивановича, заставить его глупость совершить, а после на его место нового царя поставить. Не зря же пристал после ко второму Лжедмитрию. Только на этот раз осторожно пристал: все, вроде, знают, что с ним Заруцкий, а в боях на стороне Богданки войско его не участвует. Покуда вор в Тушине сидел, оживший с помощью Лушкиного снадобья Иван Мартынович и сам несколько раз в Москву проникал, и людей приводил[7].

И не Заруцкого вина, что он к Шуйскому на переговоры собрался в день, когда Туренин руками верзилы Ляпунова переворот против Василия Ивановича учинил[8]. По-дурному совершил все князь Туренин, с бухты-барахты захват царя учинил, раз даже Лушка раньше всех о том не узнала. А у дурного дела и выход дурной - чуть не помер от отравы Туренин, откупился от умных бояр отказом от поблазнившего ему-дураку трона.

Теперь вот поляки в Кремль приперлись. А вместе с ними - и весть, что Заруцкий у Маринки - женки покойного первого самозванца и наложницы второго - в полюбовниках ходит.

Помнила Лушка Маринку Мнишек: гладкая кожа, тонкий острый носик, рожей похожа на лису, хоть и не рыжая. Волос черный, крепкий, голос с подвизгом, груди совсем никакой. А гонору в сучке, как в попавшей на собаку блохе! И то она не ест, и того не разумеет, и царям-де она только дает. А сама и не девкой в первую ночь оказалась... Стерва, словом, блудница.

А вот поди ж ты... Иван Мартынович с ней...

Господи! Хоть бы какая-нибудь другая!.. Почему Маринка? Роста едва ли на голову выше Лушки. Как снимет с себя платья да подъюбники - смотреть не на что: тело сухое, черное, как у арапчонка - того самого сластолюбца, что у Маринки в пажах ходил, а после в день убийства Димитрия из Кремля исчез... не без Лушкиной помощи.

Завела она испуганного мальчишку в подземелье, провела к тому концу, что в Неглинку выходит, да и столкнула дрожащего от страха арапчонка в воду.

Надо было так и с Маринкой поступить. Удобный был час: метались люди по Кремлю, искали Димитрия, царица в светелке заперлась с нянькой своей, прижалась к двери и подвывала от страха. Царь мимо двери бежал, ткнулся к ней - не открыла погань. Он ей:

- Спаси тебя Христос, любимая! - и дальше ходу.

А Лушка тем временем арапчонка и увидела. Взыграла старая злость к пакостнику, решила прежде им заняться, а уж после за царицей придти, отвести ее к тайному колодцу в подземельи. Очень уж страшно кричали те, кто падал в тот колодец в темноте. Ан - опоздала. Вернулась - а Маринку уж новгородцы из светелки свели.

Помнила Лушка Маринку того часа: опростоволосенная, жалкая. трясется, как листок на осине, в глаза новогородцам заглядывает. А те и рады попользоваться - лапают всю, трогают, где хочется. И она рада - подставляется, гримасы раздаривает: то ли улыбается, то ли предлагает себя, а у самой глаза полны слез, зубы стучат. У лестницы не сдержалась - обоссалась от страха. Так с мокрым подолом и ушла из Кремля.

Так почему ж Маринка? Что нашел в ней Заруцкий? От мыслей этих болела голова у Лушки, теснилось с болью сердце, слезы щипали глаза. Думала об этом больше, чем о собственном пропитании. Высохла и почернела кожей. И трубу печную у Грановитой Палаты выбрала для постоянного спанья потому только, что в место это по ночам народу мало ходит, тосковать никто не мешают.

И вдруг . этот разговор поляка с Салтыковым...

Ревность к Маринке требовала позабыть о разговоре, покрепче уснуть и не вспоминать о Заруцком, но долгие десятилетия прослушивания, продумывания, продажи услышанного вынуждали решать: кому нужно знать о разговоре Жолкневского с предателем, кто заплатит за эти сведения? Не было на Руси человека, который бы понял значение этого разговора, который в полной мере оценил бы разум Лушки. Кроме как Ивана Мартыновича, ненаглядного и ненавистного.

Лушка пробралась в писарскую Тайного Приказа, села за стол, взяла бумагу, перо с чернильницей, и быстро (умение это выработала она уже давно) написала мелкими буковками слово в слово все, что сказали друг другу Салтыков и Жолкневский, назвав их по именам лишь в самом начале - Иван Мартынович разберет.

После посыпала песком на написанное, оторвала использованную часть бумаги и спрятала за пазуху. Там - в ложбинке между грудями - она держала такие вот писульки и ключ от ларца с деньгами. Ощупала себя - ничего не заметно. Спрыгнула со стола на пол и побежала, колослапя кривыми ножками, к выходу. Там столкнулась с каким-то ярыжкой - из мелких, Лушку не знающих.

Ярыжка закричал:

- Улю-лю-лю!

И затопотал ногами, будто догоняет ее. А после рассмеялся, довольный шуткой, но преследовать Лушку не стал - догадался, должно быть, что карлица бегает по Палатам и двору Тайного Приказа не без нужды.

Лушка вынеслась из Палат, но не бросилась наружу во весь опор, как поступил бы каждый на ее месте, а юркнула в сторону от крыльца, ухватилась ручками за перекладины ограды, перекинула тело, повисла над землею на руках - и уже нет ее. Словно расстаяла, не долетиев до земли.

Ибо никто из слуг не ведал, что Красное крыльцо Приказа только с виду аккуратное и добротное, со ступенями да при навесе. Лишь Лушка да еще пара-другая шептунов ведали и про тайный карман, невидимый снаружи, куда можно нырнуть с перил и оказаться внутри завалинки Приказа. Там были три хода, по которым ползком сумел бы пролезть и такой рослый мужчина, как Заруцкий, а уж Лушке легко было проскользнуть лишь согнувшись в пояснице.

Словом, минуту спустя она уже была в стороне от Тайного Приказа, шла так, будто и не ведала о существовании оного. Дорогу перешла - и нырнула в дыру для собак под низом ворот двора князей Телятьевских. Там шмыгнула в сенник, нашла заваленную духовитой высушенного клевера лестницу, поднялась до самого сушила, увидела нужную щелку между лемехом крыши, и вылезла оттуда наружу с остовьями сухой травы в выбившихся из-под платка волосах. Огляделась...

Внизу растилался застроенный множеством деревянных домов, теремов и дворцов, с несколькими каменными церквями город, окруженный высокой красной стеной. Кремль - центр обширной, необозримой даже отсюда Москвы. Громада колокольни Ивана Великого и золоченные купола Благовещшенского и Успенского соборов, маковки церквушек при кремлевских монастырях вырастали из серости и грязи рубленных домов и совсем не устремлялись к небу и Богу, а плотно стояли на земле и словно кичились своим богатством. Два царских и Патриарший дворцы спесиво таращились большими окнами на заезженные дороги и мощенные деревом улицы. Вечно снующая и суматошная Москва в этот вечер выглядела пустой и усталой. Даже дымов не видела в розовом закатном небе Лушка. И от зрелища такого сердце карлицы болезненно сжалось.

Она тронула рукой губы, подбородок, задела за кончик платка, поднесла его к губам и закусила.

Знакомая с детских пор картина Москвы предстала перед ней: все было так же, как было здесь вчера и позавчера, как было уже лет десять на Москве - со времени постройки Ивана Великого. И все же что-то неуловимо изменилось во всем облике столицы. Не покой, а усталось исходила от этих улиц, от этих домов и дворцов. И даже пушки на стенах Кремля не сверкали на солнце грозно. а блестели пусто и ненадежно. Москва пала...

Что-то сильно ударило Лукшке в грудь, выбило ее из дыры в крыше сенника - и труп карлицы покатился по лемеху вниз, соскольнул со стрехи, с шумом упал на улицу снаружи от двора Телятьевских.

- Ловко ты ее! - произнес по-польски молодой сухощавый жолнер, выходя из тени соседнего дома, - Я думал, промажешь.

- Ну, да! Такая большая мишень! - ответил тоже по-польски другой жолнер - постарше и покрепче в теле.

Они подошли к убитой, и обнаружили, что это - карлица.

- Вот песья тварь! - выругался старший. - Куда вынесло дуру.

- Да, - вздохнул другой. - Карликов убивать - грех. Они и так с рождения Богом обижены. Но кто знал... - потянул напарника за рукав. - Пойдем от греха. Мы не видели.

И оба жолнера торопливо пошли прочь.

 

* * *

 

В смерти все равны. Но смерть одних становится незаметной для народа, печалью лишь для близких. Гибель других производит потрясения, особенно если они Государи либо лица державные, как было это со смертью Бориса Годунова. А бывает и так: умер человек совсем незаметный, можно сказать ничтожный, о существовании которого практически никто не подозревал, а вот оказывается, что само исчезновение тела этого человека дает толчок целой цепи событий, которые никак не могли бы совершиться не случись этой незаметной смерти, и в возникшую круговерть оказываются вовлечены все новые и новые люди.

 

7119 ГДЪ от С.М 1610 год от Р.Х.

 

ЛУШКИНО ПИСЬМО

О том, как пан королевский наместник принимал из рук пана главного гетмана армии польской столицу русскую Москву

 

1

 

Тело карлицы обнаружили лишь утром.

В вечерние сумерки и ночную темень редкие прохожие не приглядывались к мусору в проулке от Никитской улицы к крепостной стене, маленькая серая кучка изношенного тряпья сливалась со стылой грязью. Немногие после осады оставшиеся в живых собаки, прятались при виде чужих вооруженных, пахнущих железом и кровью людей, не бродили, как обычно, по Кремлю, не обнюхивали, что ни попадется. Потому утром первыми увидели Лушку вороны. Покружились, покружились с громким карканьем, да и сели на нее.

Вот тогда-то заметили мертвую и люди. Шли мимо две инокини из Вознесенского монастыря. Уж почему не ночевали они в святой обители - дело их, сами пусть грехи свои замаливают. А торопились они в монастырь, чтобы попасть к заутренней. Тихо переговаривались между собой, оглядывались.

Улицы были пустынными, тихими. Громкое карканье привлекло их внимание.

- Ай! - воскликнула та, что помоложе. - Дите!

Вторая после говорила, что не назови подруга ее мертвую ребенком, не остановилась бы, прошла бы дальше. А вот увидеть мертвого младенца показалось любопытным и страшным.

- Кто это его? . сказала монашка постарше. - Вот ведь суки-бабы! Родят, а после не знают, как от дитя избавиться.

И сделала шаг к проулку.

- Не, не новорожденное! - продолжила обогнавшая ее молодая монашка. - Лет, наверное, пяти-шести.

- А-а-а... - равнодушно произнесла вторая. - Пойдем отсюда.

Но молодая уже согнала ворон с лица мертвой, наклонилась над Лушкой.

- Ой! - повторила восклицание. - Баба! - и, обернувшись, пояснила. - Карлица. Посмотри.

Старшая, скорчив недовольную рожу, нехотя подошла к мертвой. Пригляделась.

Карлица лежала лицом вверх, но не на спине, а на боку, изонувшись телом. Глаза ее были открыты, рот слегка раззявлен, полный поклеванной воронами замерзшей крови. Седеющие волосы выбились из-под платка и примерзли к застывшей грязи.

- Лушка, - сказала старшая. - Из Тайного Приказа.

Она жила в Кремле давно, в ранней юности бывала в царском дворце и, как все любопытные девицы, впервые попавшие в Хоромы, смотрела вокруг внимательно, запоминала всех, кого ни увидит, даже случайно. Вот и Лушку запомнила с одного раза, да так крепко, что и через десять лет узнала ее.

- Пойдем отсюда, - продолжила. - Не ровен час, подумают, что это мы ее... Пойдем от греха.

Монахини двинулись было из переулка, как навстречу им вышли два жолнера при саблях на поясах да при алебардах в руках.

- Вы откуда здесь, чернорясые? - спросил один по-русски.

- Богоугодным делом заняты были, - быстро нашлась старшая. - Мертвую сторожили. Всю ночь... - потерла себе плечи. - Замерзли!

- Где мертвая? - спросил жолнер.

Монахини отступили в сторону - и взгляд жолнера уперся в труп Лушки с важно разгуливающими возле ее лохмотьев воронами.

- Дите? - спросил второй жолнер.

- Карлица. Убогая. Слуга Божия.

- Монашенка что ли?

- Нет. Но Господь убогих любит.

Жолнерам приказано было всю ночь нести караул вдоль Никитской от ворот до самого дворца, но они нашли теплый закуток во дворе Телятьевских, забрались в него, выпили запасенной с вечера горилки, хорошо поспали. Сейчас делали первый обход вместо восьмого. Если монашенки пробыли тут всю ночь, то могут проболтаться, что караульщиков не видели. Поэтому первый жолнер сказал:

- Вы топайте к себе в монастырь, а мы разберемся.

И тут ударили колокола кремлевских церквей, приглашая к заутренней.

Монашенки, придерживая подола, бросились к Вознесенскому монастырю.

А жолнеры подошли к карлице, с руганью на устах отодрали ее от земли, оставив в мерзлой грязи куски платья и тела, вынесли на доски Никитской улицы, бросили там.

Кстати подкатила и повозка скудельщика. В телеге уже лежал какой-то прикрытый рогожей мертвец. Увидел жолнеров с карлицей, скудельщик спросил:

- Сама представилась или вы запытали?

- Сама, - ответил поляк. - С крыши упала, должно быть.

Скудельщик наклонился над Лушкой и увидел дыру в груди. Спорить не стал. Только криво усмехнулшся в бороду, легко поднял тело карлицы и забросил в телегу. Прикрыл углом той же рогожи, какая была поверх первого трупа. Перекрестился:

- Помяни душу грешную! - сказал.

После щелкнул кнутом, крикнул грозное слово, пошел рядом с телегой дальше.

Жолнеры смотрели ему вслед, радуясь, что все обошлось и нечаянная находка монахинь не повредит их службе.

 

2

 

Скудельщика того звали Русланом. Редкое имя это дала ему бабка - зловредная старуха из дворовых князя Шереметьева, умершая в голодные годуновские годы, но успевшая на хлебное место царского скудельщика определить любимейшего из пятнадцати своих внуков. И Руслан жил в неге и достатке все эти годы, пока менялись цари, умирали люди на стенах Земляного города, ибо чем больше было смертей вокруг, тем нужнее были скудельщики, тем чаще нуждались в нем, чаще попадался он на глаза сильным мира сего, делом показывал свою нужность. Дошло до того, что иных мертвяков держали дома свыше положенных трех дней только потому, что Руслан был очень занят на других похоронах и не успевал всех обслужить. А уж падаль и убитых собирал он по Кремлю с таким усердием, что все говорили, что только благодаря старанию Руслана не вспыхнуло во время осад больщих болезней. Словом, добрый был скудельщик.

Только вот никто из москвичей и не подозревал, что в голове вечно молчаливого и угрюмого Руслана постоянно проносятся мысли особенные, вслух которые произносить он не то, что не смел, а просто знал, что люди их не поймут. Руслан считал, например, что от того все брошенное вверх на землю падает, что земля притягивает все сущее на земле, норовит принять в свое нутро. И человеческую душу, знал он твердо, земля гнет к себе, борет до тех пор, пока не ослабнет та и не вывалится из тела. Потому, знал Руслан, не правы попы, говорящие, что после смерти душа отправится на небо, - отправится она прямехонько вместе с телом своим в землю, там сопреет вместе с ним.

Вот до чего додумался Руслан в часы своего молчания и сбора трупов, их захоронения в московских скуделицах. Разве о подобном русскому человеку скажешь? А поляку - тем более. Католиками они пришли в этот мир, католиками и в землю лягут.

Вот о разнице той: что станется с католиком, а что с православным после их смерти - и размышлял Руслан, когда повстречал двух жолнеров с трупом карлицы в ногах. И как погрузил он Лушку и пошел дальше по Никитской, то мыслями своими вернулся к тому же: вот карлица умерла и ждет своего часа оказаться в земле, а поляки покуда живы и про убитую ими убогую скоро забудут. Правильно ли поступает Господь, что не дает тем жолнерам и этой карлице оказаться в одной скуделитце? Ужель душа убогой, промучавшейся на этой земле многие годы, более нужна земле, чем души этих сытых мерзавцев? Если сам Сын Божий сошел в землю после мучсний, то, стало быть, мучения его и всех людей угодны были Богу? Так почему живущие без мучений живут дольше тех, кто в мире этом страдает?

На борт скудельной телеги присела ворона: голова черная, а крылья серые. Покосилась на Руслана, спрыгнула внутрь, сунула клюв под рогожу.

Тут кнут в руке Руслана взвился и хлыстанул по птице - более всех живых на свете не любил скудельщик ворон. Удар пришелся точно по шее - голова вороны отлетела, тело вывалилось наружу, упало в грязь.

Руслан остановил коня, обошел телегу, поднял теплый еще труп птицы и бросил на рогожу. Обязанностью скудельщика, кроме всего прочего, было собирать по Кремлю по утрам стерво не только человеческое, но и животное, и птичье...

И тут увидел, что от удара его кнута тело карлицы открылось, лохмотья на груди распались. Взгляду предстала полняа красивая женская грудь с кровавой дырой под нею. В ложбине между грудями торчал небольшой железный ключ, обернутый бумагой.

Руслан ключ взял, рогожу поправил. Задумался:

"Зачем оборачивать железо бумагой? Бумага живет меньше железа, от порчи ключа не защитит, истлеет и попадет в землю раньше, чем сгниет железо".

Но карлица обернула ею ключ - и значит это, что бумага для нее была более важной вещью, чем то, что этот ключ может отпереть. А раз так, то стоит внимательно разглядеть находку.

Конь с телегой двинулся дальше, а Руслан остановился и, размотав бумагу, стал ее рассматривать. Читать скудельщик не умел, но знал, что такие вот значки называются буквами, из букв слагаются слова, а слова те могут говорить о великой тайне. И раз бумагой этой обернут ключ, решил он, то ннаписано в ней о том, где находится ларец, в котором спрятано то, что было ценно карлице во время ее жизни.

А про карлицу, которая живет в царском дворце, слушает тамошние разговоры и продает узнанное, он ведал доподлинно, как было известно о том всякому долго живущему в Кремле слуге Государеву. Это только цари да бояре думают, что слуги их немы и глухи, что дум собственных не имеют, нуждаются в окрике или поощрении. Каждый слуга знает о существующем порядке вещей в Кремле больше, чем все бояре всместе взятые. Только слуга не болтает о том без толку, не лезет на рожон, не требует зряшнего внимания к себе, ибо понимает, что любой родовитый использует холопа для своей нужды, а потом спровадит болтливую душу в землю. И от того многое, что было известно Руслану, как и сотням других кремлевских слуг, оставалось тайной для власть имущих. Вот и карлица эта, к примеру, служила не только главам Тайного Приказа, а еще и свахам всяким, повитухам. нянькам и Бог знает еще кому. За знания свои, рассказанные бабам, брала дорого, но никогда не подводила. А раз брала дорого, то и кубышку имела. И ключ этот, стало быть, от Лушкиных денег. И чтобы найти те деньги, требуется прочесть письмо.

Руслан догнал коня, размышляя о том, кому довериться. Думал, думал - да так ничего решить и не смог. Решил потому: дух карлицы до тех пор не обретет покоя в земле, покуда ключ ее, переданный ее телом Руслану, не окажется вместе с деньгами в руках сердобольного скудельщика, понявшего, что жолнеры намеренно убили Лушку, а сами за то к тайне не приблизились ни на шаг. И ворону, стало быть, следует похоронить рядом с Лушкой, ибо была она знаком, посланным отошедшей душой, дабы узрел Руслан спрятанный на груди Лушки ключ...

Но как подобное объяснить грамотею? Не всякий поп уразумеет мысль Руслана, а уж пьинцам-ярыжкам с Пожара[9] и вовек не понять почему нельзя с ними делиться скудельщику. Да и поди найди умного и честного ярыжку в занятой поляками Москве!

Еще собрал по Кремлю Руслан два трупа: новороржденное дитя, выкинутое не то монахиней, не то срамной девкой, не то незамужней дворовой (обычное дело - в иные дни Руслан находил по двое-трое таких) и старик-нищий с перерубленной шеей (пьяные жолнеры, должно быть, забавлялись ночью). На телеге все мертвяки уместились хорошо, рогожа сверху не торчала, везти скорбный груз коню было не тяжело.

А везти человечье стерво следовало Руслану аж за Лубянку - там, за Пыточным Приказом, была вырыта позапрошлым летом еще огромная яма для скудельницы - впрок рыли ее для себя москвичи, считая, что лучше умереть самим, чем сдаваться вору-Богданке или перелетать от царя к лжецарю, как это делали бояре. Большая была яма, а заполнилась почти на три четверти. Клали туда Руслан и добровольные его помощники мертвяков рядами, а после присыпал землей, сверху поливал известью - от мухоты и болезней, происходящих от мясного разложения.

Но присыпать трупы землей лучше мягкой, теплой, чтобы ложилась она на мясо ровным слоем, не комками. А нынче утро было холодное, грязь под колесами телеги киснула и слабо чавкала, липла к ободам, но комьями, не рассыпаясь. И потому Руслан, выехав из Никитских ворот и проехав Пожар, решил погодить, не поспешил вдоль по Никитской к выезду из Китай-города, а свернул в кабачок, что прятался за забором Посольского Приказа.

В том кабаке двери не запирались круглые сутки, народ и пил там, и спал, и вновь гулял - до тех пор, пока не пропивался человек до нитки и не оказывался выкинутым на улицу. Добрый был кабак, всей Москве известный.

И жил в нем на самом верху, под крышей, в темной холодной коморке, сдаваемой кабатчиком за плату, ярыжка Кузя. Днем сидел Кузя в особом ряду на Пожаре, писал прошения да ябеды, а ночи проводил в своей комнатке. То был в Москве единственный не пьющий хмельного ярыжка, какого знал Руслан. Ел Кузя одно скоромное, пил только воду. Всегда говорил чинно, благородно, никто слова от него бранного никогда не слышал. Говорили люди, что такому место только в монастыре - святым подвижником стал бы. А сам Кузя на такие слова отвечал лишь:

- Рад бы в Рай, да грехи не пускают... - и ласково так, печально улыбался.

- Какие у такого размазни могут быть грехи? - - недоумевали люди.

Коня с печальным грузом своим скудельщик оставил во дворе кабака, где слуги знали его хорошо, за постой платы не требовали, укрыл мертвяков рогожей так, чтобы не выглядывали их босые ноги, не торчали скрюченные пальцы. После пошел в кабак.

Там стояла раннеутренняя тишина. На полу да на полатях лежали вповалку человек десять, за столом сидел косматый, весь в лохмотьях великан, таращил красные глаза на опорожненную наполовину лохань с сивухой, с накрошенным в нее хлебом и деревянной ложкой. На скудельщика он внимания не обратил.

Руслан пошел к приставленной к задней стене лестнице (на ночь ее убирали, чтобы пьяная орда не мешала постояльцам кабака спокойно почивать), переставил ее к виднеющейся наверху дыре, поднялся по ней.

Из дыры дохнуло теплом и человечьим духом. Руслан разогнулся, встал в полный рост. Справа от дыры, за третьей дверью, жил единственный в Москве грамотей, которому мог довериться скудельщик. Добрая безгрешная душа прочтет Лушкино письмо, укажет место схорона ее денег.

 

3

 

Кузя - невысокий куривоплечий, как большинство писарчуков, мужичишка в добротном теплом кафтане, шерстяных портах и чистых онучах с одетыми поверх них вязаными носками вместо домашних лаптей - внимательно прочитал в свете слюдяного окошка писульку Лушки, пожевал губами и сказал:

- То - тайное иписьмо, Русик. Для нужды тушинского вора. Для него писанное. Отнеси в Разбойный либо в Тайный Приказ. Сам отнеси.

- Не, - покачал головой скудельщик. - Ты лжешь. Что там?

- Тайное письмо, - повторил Кузя. - Отнеси в Приказ - и скажи, где взял его. Получишь мзду.

Про тайные письма, которые пишут дознаи Богданки из Москвы, скудельщик знал хорошо - при царе Василии нескольких таких слухачей да дознаев поймали люди Туренина[10] и отвели в Пыточный застенок, а оттуда их Руслан отвез на Лубяночную скуделицу. И Лушка могла, конечно, быть таким дознаем, без сомнения. Но зачем она писулькой этой обернула ключ? Эх, неспроста Кузя посылает Руслана в Приказ. Узнал, поганец, где спрятала карлица клад, хочет время выиграть, сам захватить богатство убогой. И недалеко, видимио, спрятано, коли хочет опередить и Руслана, и того дьяка, что в Приказе прочтет лушкину бумажку дп захочет тоже поживиться.

- Ты почему про себя читал? - спросил Руслан. - Неслышно, - и потребовал. - Читай громко.

- Тебе ж на пользу, - услышал в ответ. - В Приказе прочтут - спросят: не читал ли? А ты ответишь: не читал. Пытки не будет.

Вот и проговорился! В Приказе тоже дьяк захочет деньги Лушкины себе прибрать, вслух читать не станет.

Руслан сунул руку за пояс и вынул кривой татарский нож - им он отколупывал примерзшие к земле тела и счищал кровавые потеки с досок кремлевских улиц.

- Читай! - приказал.

Кузя лишь покачал головой, вздохнул и прочитал слово в слово то, о чем говорили гетман Жолкневский с боярином Салтыковым в присутствии Лушки.

- Больше ничего? - строго спросил Руслан.

- Нет.

- Ну что ж... - сказал тогда скудельщик. - Я хотел по-хорошему...

Нож в его руке блеснул - и вонзился в грудь ярыжке.

Тот только охнул - и повалился на пол, увлекая за собой и Руслана.

Скудельщик встал на колени, выдернул нож и, обтерев его об одежду жертвы, сунул оружие на прежнее место. И хоть это был первый убитый Русланом собственными руками человек, ничего, кроме спокойствия и деловитости, скудельщик не ощутил. Взял письмо из руки убитого, поднялся на ноги, внимательно оглядел окно. Жаль было бить слюду, но Руслан разбил ее и, ухватив Кузю за плечи, просунул голову в образовавшийся проем. Сунул туда же одну из рук мертвяка, чуть поднатужился - и тело ярыжки вывалилось сначала на соломенную крышу сарая под окном, потом скатилось вниз, и Руслан услышал, как оно тяжело упало там на землю.

После этого скудельщик вышел в дверь, закрыл ее за собой, и поспешил через питейный зал.

Все спали, лишь давешний великан хлебал ложкой хмельную хлебную тюрю и тупо пялился в одну точку на дальнем конце стола...

 

4

 

А надо сказать, Кузя был не столь прост, как думали о нем на Пожаре. Писал он, сидя в своем ряду, бумажки людям малым, плату получал мизерную, а жил в сравнении с другими писарями да ярыжками лучше: свою комнатку имел в добротном трактире, одевался если не богаче, то чище сотоварищей. Всему этому люди объяснение давали простое: не пьет, мол, как прочие грамотеи, на срамных баб не тратится, полушку бережет.

На деле же Кузя служил тайным дознаем Речи Посполитой в Москве с тех еще пор, когда прибыло сюда войско Лжедимитрия. Послали его краковские иезуиты с тайной целью следить за тем, как ведет себя польский ставленник в Мосвке. Что происходит во дворце да в Кремле днем, знали в Кракове да Варшаве и без Кузи, а вот о том, какие дела делаются там ночью, могли знать в Сейме только благодаря ему и тем людишкам, кторые подходили к Кузе с просьбой написать им ябеду, платили ярыжке малые деньги явно, а тайно передавали за сообщенное впятеро, а то и вдесятеро. Был Кузя для Кракова и Варшавы настолько важной птицей, что имя его было неведомо самому королю Сигизмунду, а глава Тайной канцелярии при дворе папы римского Сабиньи называл сего ярыжку в Москве " нашей главной наждеждой".

И вот в утро, когда заявился в его комнатку над трактиром скудельщик, шпион Кузя, не спавший всю ночь от возбуждения, ожидал часа, когда можно будет ему спуститься вниз, сесть на коня, на глазах ошалевших от удивления москвичей добраться до Посольского Приказа и торжественно въехать в ворота. Там, в Приказе, Кузе должны были пожаловать рыцарское звание от имени короля и объявить об особой милости польского Государя: в награду за верную и беспорочную службу было обещано Кузе звание помощника королевского наместника на Руси, а также пять четвертей земли в Смоленщине и право называться шляхтичем самому ему и роду всему, который он произведет на той своей земле. От шалой удачи своей был Кузя чуть ли не пьян - оттого и не заметил ножа в руке Руслана, подставился под него, как баран.

Утром Кузю в Посольском Приказе ждали с нетерпением, и довольно долго. Был тут пан Александр Гонсевский, известный людям Приказа еще со времен его посольства ко двору царя Димитрия. Был и московский гость Георгий Валуев, приехавший с паном королевским наместником вместе, но известный москвичам с тех самых пор, когда он собственноручно убил все того же царя Димитрия. Был тут и боярин Морозов, первым встретивший перед воротами Москвы поезд Гонсевского и проводивший ясновельможного пана в Посольский Приказ. Было три десятка польских гусар и добрых пять десятков дьяков, поддьячих, писарчуков и прочего посольского сброда. Все ждали появления бывшего ярыжки, который в одночасье должен стать на Москве вторым человеком...

Наконец послали за Кузей жолнеров.

Те мигом в трактир побежали - и тут же вернулись с сообщением, что живущего там ярыжки нет дома.

Георгий Валуев, отвечающий за торжественность порученного королем дела, встревожился. Он испросил у пана Гонсевского времени для выяснения случившегося и ушёл.

А пан Гонсевский остался в стенах Посольского Приказа наедине с пришедшими к нему с поклонами русскими дьяками да поддъячими - теми самыми, что издевались здесь вот над ним и плевали ему в лицо ему в годы присутствия пана Александра в Москве послом от Речи Посполитой.

И покуда ясновельможный пан рассматривал противные их бородатые морды, думая, как бы позабавиться поинтересней, поизмываться над оскорблявшими его некогда пакостниками, Валуев успел не только обнаружить разбитую слюду в окне и следы крови в светелке Кузи, но и узнать от дворового слуги, что пожарский ярыжка с вечера никуда из дома не выходил, а также о том, что нынче ранним утром в трактир заезжал кремлевский скудельник Руслан сын Иванов. Был скудельник в трактире недолго, чего делал - слуга не знает, ибо сам уходил со двора, чтобы разбудить хозяина, а когда во двор вернулся, то ни коня, ни телеги Руслановых с мертвяками там уже не было. В том месте, где стояла телега, Валуев обнаружил две длинные полосы на грязи - будто по ней тащили что-то тяжелое - человека, например.

Обо всем этом Валуев доложил пану Гонсевскому.

Пан Александр к приходу Георгия успел придумать для посольских дьяков лишь пытку стояния и бесцельного ожидания. Сам Гонсевский сидел в резном кресле, а дьяки выстроились посреди Палаты в ряд и смотрели на бывшего посла с раболепством в глазах. Если б стояли они вдоль стены, могли бы незаметно опираться на нее и сохранить достоинство. Стоять же просто столбом, не переминаясь с ноги на ногу, тяжело и неудобно. Некоторые из бородачей уже покачивались, когда в Палату влетел Валуев.

- Пан королевский наместник! - прокричал Валуев с порога. - Нет Кузи. Убит.

Дьяки и поддъячие облегченно вздохнули, постарались сблизиться и попридержать друг друга.

Услышав про то, что шпион иезуитов, которому надлежало стать правой рукой его . королевского наместника - убит, Гонсевский забыл о посольских московитах и, вскочив с кресла, потребовал проводить его в трактир.

Там пан Александр приказал вывести всех жильцов из светлиц, поднять из-за столов всех пьяниц, облить водой тех, кто успел нализаться до чертиков и уснуть, и тут же допросить в его присутствии...

Руслан к этому времени похоронил три трупа с младенцем и вороной впридачу, посыпал землю добытой из ямы гашенной известью, перекрестился. Творить молитву либо звать попа для отпевания на этом дальнем Драгомиловском кладбище да возле общей скуделицы не полагалось.

Извести в яме оставалось мало - и мысли Руслана переключились на то, что надо бы сказать новой власти, чтобы велели нажечь да натушить побольше этой белой грязи. Оно конечно - грядет зима, мертвяки могут полгода оставаться в сохранности и без погребения. Зато как припечет весеннее солнышко - столько разом мяса станет вонять! От большой болезни город тогда не спасешь. А лучше бы вырыть новую скудельницу. Ибо так уж завелось на Руси: новая власть - новая скудельница. Эту можно засыпать, вторую рядом соорудить. Пока земля не промерзла, можно народа понагнать - в пару дней выкопают.

Только вот к кому обратиться? Кто из ясновельможных панов допустит к себе простого скудельщика, выслушает его со вниманием, коли говорить Руслан хочет не об изменах и не о богатстве. а о здоровье людском? Над этим стоило подумать...

Скудельщик уж собрался было проехать мимо кабака в Кремль, где подле чертогов князя Телятьевского стояла его маленькая избенка и ждала с горячими щами в печи жена, да вдруг захотелось посмотреть: обнаружили пропажу Кузи или нет? Ведь кому какое дело до того, что какой-то там ярыжка ушел из дому пораньше, а в рядах писарских на Пожаре так и не появился? Не должны пока что Кузю искать. А все же было интересно: хозяин, небось, снует с важным видом по кабаку, разносит еду да питье, а того не ведает, что постоялец его, плативший за постой своевременно и полно, больше не появится под его крышей, надо искать другого жильца в его комнату.

С этой мыслью Руслан свернул в ворота кабака, привязал коня у свободной коновязи, обстучал от грязи лапти перед крыльцом, поднялся, перекрестился перед входом, ступил внутрь.

Тут увидел скудельщик, что обычного пьяного утреннего беспорядка в злачном месте нет. Большой стол передвинут к окнам, за ним восседает какой-то видный, богато одетый поляк, рядом пристроились два дьяка и один писарь из Посольского Приказа, а у противоположной стены стоят на коленях хозяин с хозяйкой и с десяток посетителей с опущенными долу лицами. Вдоль них прохаживается, помахивая палеткой, Герка Валуев. Матерый мужик, красивый. А когда убивал самозванца, был, помнится, совсем молокососом. Или просто ваыглядел так?

- А-а, вот и он сам! - восторженно произнес Валуев. Вознес над головой плетку и саданул ею по лицу Руслана.

Скудельщик завыл, согнулся, будто от боли, развернулся и бросился к двери. Но сильный удар ноги неизвестно откуда возникшего жолнера отшвырнул его назад. Руслан распростерся спиной на полу...

Через час, после того, как его признал тот самый пьяный великан, что ел хмельное из тарелки ложкой, Руслан сознался в убийстве ярыжки и, добыв из онуча не найденный там при обыске кусок бумаги, протянул его Валуеву.

Георгий грамоту знал не шибко, но все же вслух прочитал написанное Лушкой. Звучало все слово в слово так, как читал Руслану Кузя. Стало быть, зря взял грех скудельщик на душу.

И вот тут стало Руслану по-настоящему страшно...

 

5

 

Пан Александр Гонсевский слыл в Кракове человеком основательным, солидным и многомудрым, крупнейшим знатоком сопредельной Московитии. Оба посольства его на Русь были признаны польскими знатоками искусства дипломатии верхом совершенства, а уж смелость, высказанная Гонсевским при обороне посольского двора в утро убийства царя Димитрия, и вовсе окружила имя пана Александра ореолом героя времен его тезки царя Македонского. Мужество и стойкость, проявленные польским послом в ярославском плену, лукавство его, не без помощи которого Речь Посполитая избавилась от необходимости укрывать у себя заблудшую католическую овцу - православную царицу Марину, и вовсе вознесла его на высоту, поставившую пана чуть ли не вровень с королем Сигизмундом.

Надо ли удивляться, что очень скоро в Сейме и Сенате пришли к выводу, что столь многомудрого знатока Московитии полезней держать королю при себе под Смоленском, чем в Польше, - и потому едва успевший отпыхаться и отдохнуть после побега из Руси пан Гонсевский наспех получил все полагающиеся триумфатору почести, и был направлен назад, на Русь.

В королевской Ставке первого места для пана Александра не оказалось, ибо Сигизмунд Ваза соперников не терпел, а Гонсевский был достаточно умен, чтобы попусту не дразнить властелина, и потому сразу оказался в тени короля. Был он в Ставке настолько тих и неприметен, что даже с посольством Салтыкова вел король переговоры без участия пана Александра. А при опросе мнений советников о необходимости послать под Москву войско Жолкневского о Гонсевском и вовсе вспомнили в последнюю очередь.

И тогда прозвучал его столь знаменитый впоследствии ответ:

- На Москву, мой Государь, следует ходить с московским войском. Взять город не трудно, можно и сотню городов завоевать, и две. Трудно целый народ самому себе предателем сотворить.

Присутствующие на аудиенции засмеялись весело и беззлобно: вот сказанул, так сказанул! Лишь король посмотрел на Гонсевского внимательно, но промолчал.

А уж когда прибыл гонец от Жолкневского (был выслан паном главным гетманом в вечер вступления польского войска в Москву, загнал восемь лошадей на восемнадцати ямских перегонах до Смоленска, но добрался до Ставки ранним утром, едва держась на ногах, грязный, с воспаленными и сияющими глазами) и сообщил, что столица Московитии сама отдалась под власть Речи Посполитой, король хоть и одарил щедро гонца за добрую весть, хоть и сказал перед двором своим слова торжественные, однако бурной радости не высказал, а сослался на моготу в больных ногах и велел придворным покинуть его. Однако, пану Гонсевскому позволил остаться.

- Трудно, говоришь, целый народ предателем себе сотворить? - спросил Сигизмунд, когда остались наедине. - Почему сказал такое?

- Потому, Государь, - ответил пан Гонсевский, - что Московития - это не одна Москва и не сколько-то там крепостей. Это - держава обширная, почти бесконечная, народу в ней живет такая уйма, сколько и во всей Европе вместе взятой не наберется. На языках разных говорят, разным Богам молятся, а почитают властителем своим одного лишь Великого Князя московского, царя русского, дань платят ему, Указов его слушаются. У русских Государей нет и быть не может такого войска, чтобы могло оно держать в кулаке такую державу совместно. А она содержится. Почему?

- Почему? - переспросил король.

- У тебя, Государь, да прости меня за слова мои, держава вдесятеро или в двадцать раз меньше русской, а сколько бед принес тебе ратош? Не счесть. Через всю Речь Посполитую пришлось ходить твоим войскам, чтобы усмирить магнатов. Каждый магнат желал бы стать сам хозином своих земель, самостоятельным владыкой, венчать чело себе короной.

От слов этих Сигизмунд помрачнел больше, но лишь хмыкнул и стал слушать дальше.

- А смута на Руси задела лишь часть московской державы, - продолжил Гонсевский. - Пусть немалую часть, пусть с Москвою вместе, но все-таки часть, не всю землю. Где-нибудь за Волгой или в Поморье люди живут, как жили, слышат о смуте краем уха, как о вести из-за тридевяти земель... - здесь он замолчал, ища нужного слова, продолжил голосом уже значительным. - Собирают дань для Москвы. Заметь - сами собирают, без насилия. Но в столицу не отправляют. Сберегают в амбарах да ларях, ждут конца смуты, чтобы новому Государю - на ком, наконец, Москва успокоится, выслать все, что ей положено.

Смысл слов Гонсевского был королю не ясен. Он кивнул, предлагая пану Александру продолжать.

- Вот и рассуди, Государь, - закончил Гонсевский. - Коли верны десятки народов Москве несколько лет подряд во смуте ее и без всякого со стороны Москвы насилия, то верны, стало быть, они, в первую очередь, самим себе, а уж потом тому царю, который в одном из сотен городов Руси на кресло сядет. И изменить эти многие и многие тысячи русичей должны сначала себе, а уж потом склонить голову пред твоей короной... И за слова эти волен ты меня, Государь, казнить.

Склонил седеющую голову пан Александр, не чувствуя страха перед королем. а лишь усталость и понимание того, что сказанное им сейчас должно круто изменить его жизнь.

- Ловко объяснил, - сказал король после долгого молчания. - Слушать тебя - так лучше для державы нашей отказаться от Москвы и довольствоваться землей Смоленской, которая и без того от веков была польской. А Жолкневскому приказать, по-твоему, выйти из Москвы? И в Рим написать, что сил у Польши воевать Русь нет? А слово мое королевское о том, что земли православные обязуюсь я отдать под власть папы, - как с ними быть?

Вновь склонился перед королем Гонсевский, ответил:

- Я - верный слуга и холоп твой, Государь. Как сюзерен, волен ты наказать меня за мысли мои. Но волен и помиловать. Вели мне покорить Московитию - сделаю все, что в силах моих для этого.

- Да будет так! - сказал король и, встав с кресла, трижды хлопнул в ладони.

Тотчас появились многие слуги.

- Объявляю волю мою! - торжественно произнес король. - Земли Руси, добровольно перешедшие под корону польскую, отныне должны считаться землями польскими. Пан Александр Гонсевский едет в Москву, берет под начало столицу и называется наместником короля державы польской над всей Московией. Все войско, находящееся в Москве, передается в его подчинение. Всем решениям и распоряжениям его на русской земле должны подчиняться равно как поляки да литовцы, так и русские, и прочие живущие на Руси народы, так, словно распоряжения пана Гонсевского - распоряжения мои..

Все присутствующие склонили головы перед наместником короля на Руси...

 

6

 

Пан Александр Гонсевский не лукавил в разговоре с Сигизмундом. Он искренне хотел покоя земле русской и не желал развертывания войны между Речью Посполитой и Русью. Признаться, он даже хотел бы покинуть королевский двор и обрести пойкой в маленьком тихом домике на Влатве. Неожиданная королевская милость не столько обрадовала его, сколько испугала.

Поэтому пан королевский наместник хоть и поспешил в Москву в то же утро, но прибыл в русскую столицу без пышных торжеств и без желания как можно скорее принять командование над войском, пока еще подчиенным Жолкневскому. Пана главного гетмана пан Александр очень уважал, гнева его и связей при дворе и в Кракове побаивался. Не знающий о сути разговора пана наместника с королем Жолкневский мог подумать, что Гонсевский плетет интригу в свою пользу, решит обидеться и чинить препятствия в передаче пану Александру стоящего в Москве польского войска.

Гонсевский явился в Москву тайно. Было с ним тридцать гусар да Георгий Валуев. Вместе с ними наместник прибыл в Посольский Приказ и объявил, что отныне все, кто служил здесь Великому Князю московскому (король велел ему никого из прежних московских владетелей царями не называть, величать лишь Великими Князьями), станут служить королю польскому и получать за то жалование на одну пятую часть выше, чем прежде получали из царской казны. Дипломаты, как и положено это людям без чести и без чувства Родины, сразу согласились покориться пану наместнику, бросились выполнять все распоряжения Гонсевского.

Три дня пан Александр обустраивался, писал Жолкневскому, что прибыл уже, но покуда находится в Москве тайно, знакомится с посольским людом, разбирается в бумагах. Не обманывал Гонсевский пана гетмана, не писал, что думает быть по посольской части на Руси, но и правды не сообщал - пусть, решил, Жолкневский сам обо всем узнает из письма, посланного королем.

- Польские бумаги все мне сюда! - приказал Гонсевский на четвертый день посольским дьякам.

Вскоре перед паном Гонсевским лежали бумаги, изъятые из польского посольства после того, как москвичи разгромили его во славу Василия Шуйского. Никто из Приказа и не удосужился за прошедшие годы не то, что прочитать, а дажен просмотреть их: бросили в дальнем углу одного из хранилищ - да и забыли.

Гонсевский быстро разобрал бумаги и обнаружил донесения того польского дозная, что был известен на Пожаре под именем всегда трезвого ярыжки Кузи. Это был первый верный человек в Москве, который мог пригодиться пану королевскому наместнику как в размышлениях над будущим новых польских земель, так и деловой помощью. Существовать Кузе тайно теперь смысла не стало, а право на возвеличенье бывший ярыжка заслужил, прилюдное вручение ему рыарского достоинства повысит значение новой власти среди простолюдинов, да и Жолкневскому покажет, что время его властвования прошло, Москве нужны новые люди. Меч, захваченный бывшим послом на всякий случай, дождался хозяина. А что прибрехать придется о якобы королевской милости для ярыжки, то и плевать на это. Не вернется же Кузя в Польшу, не станет проверять...

И вдруг все рухнуло. Первая же придумка Гонсевского, на которую было возложено столько надежд, оказалась уничтоженной каким-то там скудельщиком - ничтожеством, о ремесле которого люди высокородные и не слышали. Червь земной в человеческом обличье уничтожил начинание королевского наместника. Это выглядело, как знак, как обещание множества будущих поражений Гонсевского в Москве и польского войска на Руси. Кабы не звание наместника и не повеление короля, пан Александр Корвин-Гонсевский, секретарь и дворянин короля Сигизмунда, староста велижский, державец конюховский в то же утро сел бы на коня и помчался бы из Москвы прочь. Но быть королевским наместником - быть, значит, вторым воплощением державного владыки на земле, жить и поступать так, чтобы не было за трусость слуги краснеть сюзерену.

И Гонсевский, выслушав Руслана Иванова, велел его пытать до тех пор, пока не сознается тот, откуда взялась в его руках бумага, порочащая гетмана Жолкневского.

Скудельщик имел вид существа тупого и жизни ненужного, смерть его на дыбе и упорное молчание должны послужить хоть на какую-нибудь да пользу пану Александру.

 

7

 

Гетман с наместником встретились уже в полдень.

К этому времени пан Гонсевский с Валуевым внимательно прочитали письмо раз двадцать, обсудили, кому могло оно быть написано, кому сведения, отмеченные в письме, могут принести пользу. Попутно был послан один приказной слуга в Кремль с повелением проговориться, что в Посольском-де Приказе обнаружена бумага, которая льет грязь на чистое имя Станислава Жолкневского. И когда пан гетман самолично заявился в Приказ, чтобы узнать про письмо, то застал в Приемной Палате сидящего за большим, крытым парчовой скатертью столом пана Гонсевского в окружении нескольких гусар и большого числа русских дьяков да поддьячих.

Пан Гонсевский велел всем выйти из Палаты, остался с паном гетманом наедине, подал Жолкневскому королевский Указ о введении наместничества на Москве и о своем назначении, и уж потом сказал:

- Успел я в Приказ раньше тебя, пан Станислав. Хозяина письма, извини. запытали. Не сказал ничего, паскуда.

Как все военные люди, Жолкневский гордился своей прямотой, честностью и нелюбовью к хитрым и изворотливым дипломатам. Он и спросил прямо:

- Что в письме?

- Да всякое, - ответил Гонсевский. - Кто-то лжет о тебе, чтобы другие поверили. Но я не верю.

- Дашь прочитать?

- Зачем? Спрятал я его надежно. Только я, да еще один человек, знаем где. Пусть лежит. Для твоей, пан гетман, пользы.

- Так про что же там написано?

- Пан Станислав, - сказал тут Гонсевский. - Верь слову моему рыцарскому, что никто на свете не знает теперь, что писано в нем, и умрет это знание вместе со мной.

Жолкневский соображал быстро:

- Буду тебе мешать - ты письмо отошлешь королю?

- Но ты, пан Станислав, не станешь мешать исполняться воле короля?

Но даже военному не следует быть настолько прямодушным и честным, чтобы не услышать в словах дипломата скрытую угрозу. Пан гетман низко склонил голову перед паном королевским наместником...

 

* * *

 

Всегда было так и будет: придет ворог в чужой дом с руками, обагренными в крови . и тут же ждет от покоренного хозяина дома любезности и доброго отношения к себе.

Ан всегда было ещё и так, и так будет: хозяин внешне смиряется, а за спиной нож острый точит.

Кузю убили случайно . а поди ж ты как вышло: не на кого стало опереться Гонсевскому в деле управления страной и Москвой. Кузя был из народа, он вместе с царем Василием две осады претерпел, его каждый на Пожаре знал, к слову его могли москвичи и прислушаться. И другого таког -, одновременно и москвичам своего, и пану Александру верного - не оказалось более в Москве. Изменников . хоть отбавляй, а такого, чтобы и русским, и полякам своим был, не оказалось. Вот и пришлось пану наместнику опираться на существ ничтожных.

 

7119 ГДЪ от С.М 1610 год от Р.Х.

 

ФЕДЬКА АНДРОНОВ . ПРИХВОСТЕНЬ ГОНСЕВСКОГО

О том, как измена внутри Москвы властвовала, а верный долгу своему народ московский ей противостоял

 

1

 

О настоящем письме Лушки во всей этой кутерьме, случившейся с передачей власти над Москвой от Жолкневского к Гонсевскому, как-то и забыли.

Приказные от посольств только тем ведь и живут, что оказывают услуги сильным мира сего, обсуждают победы и поражения своих хозяев. А тут такое из ряда вон событие: глава войска-победителя добровольно отдает власть в побежденном городе человеку, который для завоевания Москвы сил не прикаладывал, жизнью не рисковал, а просто заявился в нужный момент с письмом от короля, да и получил то, на что пан гетман Жолкневский имел полное право. При этом, королевский наместник был когда-то в Москве польским послом, то есть своим возвышением и честью обязан службе, на которой находились дьяки, поддьячие да ярыжки русского Посольского Приказа. Было о чем всем поговорить да помечтать!

И письмо из пыточного подвала исчезло. Мертвый Руслан видеть не мог, а обгладывающие его стерво крысы речью человеческой не обладали, чтобы рассказать, как в час разговора Гонсевского с Жолкневским появился невидимый из-за темноты человек, пошарил рукой по столу, нашел письмо, скомкал и, сунув бумагу за пазуху, словно растровился во мраке.

Валуев, подслушавший разговор ясновельможных панов, вернулся в подвал сразу по уходу Жолкневского. При свете свечи внимательно осмотрел пыточную, обнаружил, что Лушкино письмо пропало. Лежало оно на столе, на правом, ближнем к двери углу - это Георгий помнил точно, ибо выходил отсюда последним и, уходя, обернулся, глянул мимоходом на стол. Итак, письмо сперли. Кто?

Валуев поднялся по крутой каменной лестнице на первый этаж и, затушив свечу, пошел сквозь Сени прямо к Приемной Палате, где все еще сидел Гонсевский. Имел Георгий твердое намерение сообщить пану наместнику о похищении важного документа.

Но у самой двери его вдруг озарило: а зачем пану Александру знать о пропаже? Самому пану наместнику на пользу дознайское письмо уже сработало - без шума и без скандала перенял Гонсевский власть от пана Жолкневского, стал во главе Москвы. Забот теперь на пана Александра навалится столько, что только успевай крутиться. Да и не станет поляк теперь перечитывать перечитывать написанное по-русски то, что успел прочитать добрых раз двадцать...

Стоящие у дверей гусары распахнули двери Палаты - и Валуев вошел.

Пан Александр сидел за заваленным бумагами столом и внимательно просматривал их, откладывая нужные в одну сторону, остальные сбрасывая на пол.

- Ну? - спросил Гонсевский, не поднимая головы. - Говори.

- Думаю я, ясновельможный пан наместник, - сказал Валуев, - произвести розыск того, кому было написано давешнее письмо. С вашего разрешения... - и еще раз низко поклонился.

Гонсевский оторвал взгляд от бумаг. Судя по всему, он не сразу сообразил о каком письме идет речь, а как понял, отмахнулся:

- Действуй, - сказал.

Бумаг у наместника на столе лежало множество, требовали они чтения немедленного потому только, что свободного времени у пана Александра оставалось всего ничуть - завтра поутру должен он принять в Кремле парад польских войск и, выслушав прощальную речь пана Жолкневского, взять бразды правления над Московитией в свои руки.. И когда звание наместника короля польского вступит в законную и полную силу, наступят для пана Гонсевского будни, тяжесть которых он предощущал уже сейчас.

Может, тому причиной был запах доносящегося со двора дыма - кто-то поджёг каменный сарай с перепиской русского посольского Приказа с иноземными державами, жолнеры пытались огонь потушить, но все ведра оказались худыми. А может, мешал звук бьющего набат давно дальнего колокола.. А может, не выходило из головы пана Александра воспоминание о неудачном начале дня и о глупой смерти Кузи, предвещавшей и неудачу его правления. Кто знает...

- Иди, - приказал Гонсевский.

Валуев, согнувшись низко, пятясь вышел из Палаты.

"Верный раб... - подумал пан Гонсевский. - На нем и подобных ему укреплю я трон короля Сигизмунда на русской земле. С таких, как он, и начинается предательство всенародное. Покуда у меня на службе лишь Валуев, да Андронов с Салтыковым. Но придет время - встанут под польское знамя тысячи русских. Ибо дам я власть изменникам подобную той, какой оделил царь Иван Васильевич своих опричников. И как купятся Валуевы да Андроновы той властью, так и пойдет потеха по всей Руси во славу Речи Посполитой!"

От мысли этой пан наместник рассмеялся - сначала тихо, потом все громче, громче, пока не зашелся в хохоте, от звука которого притихли стоящие за дверями в карауле гусары.

 

2

 

Поджёг посольское хранилище с перепиской между Москвой и заморскими державами и Лушкино письмо из пыточной выкрал Иван, сын Иванов, внук Иванов. Состоял он в звании ката Посольского Приказа, роста был высокого, тело имел сухое и жилистое, лицо вытянутое, богатое идущими вверх и вниз морщинами, но украшенное большими карими глазами. Стриг рыжие волосы Иван под горшок, оттого голова ката походила на гриб-масленок, и прозвище носил соответствепнное - Масля. В детстве звали Маслю Колотушкой, ибо бил Ваня в мальчишеских драках да на молодецких игрищах соперников своих кулаками столь крепко сжатыми, что казались они вырезанными из кости или дерева, словно колотушки. И отец, и дед Ивана со времен Великого князя Василия, прозванного Темным, стояли на службе катами в Посольском Приказе, имея прозвище Стрема, а вот наследнику их пришлось зваться Маслей.

Впервые попал в пыточную Иван еще будучи сопливым младенцем - мать умерла, а отцу было некуда девать единственного сына, вот и припёр двухлетнего наследника в узилище. От воплей да вида человеческих мучений у Иванки приключился долгий, нескончаемый крик, который едва успокоила бабка-ведунья из Тверской-Ямской слободы. И рассвирепевший отец решил, что наследник его - мокрая курица, которую надо превратить в мужа. Вот с тех пор и стало узилище вторым домом Ивана, местом, где мальчик очень скоро привык к виду людских мучений, и порой даже засыпал под крики пытуемых. Он даже придумал тогда игру: загадывал как долго вытерпит боль тот или иной бедолага дыбу либо кнут, иглы под ногти или рвание тела щипцами, ломку суставов, а то и прижигание огнем головы, что именно развяжет язык упрямцу.

А отец следил за сыном и ласково приговаривал:

- Смотри, гаденыш. Не вороти рыла. Учись. Хлеб твой до старости лет, а после твоим сыновьям и внукам передастся. Царства рождаются и умирают, державы ширятся и скукоживаются, Государи взлетают и падают, а палачи остаются. При всех державах, при всех властях кат нужнее всякого прочего. Нужнее землепашца даже. Хлеб купить можно, а вызнать правду, люд устрашить может только наше ремесло. На нас, катах, всякая держава держится...

Слова эти глубоко запали в душу Колотушке. Может и другие подобно думали, а может от старого Стремы слышали, да только годам к четырнадцати стал Иван Масля самым на улице завидным женихом. Отцы богатейших семейств делали намеки отцу Ивана, чтобы парень взял под венец ту или иную дочь. А отец фуфырился, по домам ходил, девок осматривал да рожу корчил.

А однажды вдруг сказал работающему у него сыну подручным:

- Не токмо на нас с тобой власть Государева держится, не на одних катах. Думаю я, что законы, что пишут Государевы дьяки, и есть та сила, которая сброд человечий в узде держит. А еще посольские наши. Ты оглянись - что посольским важно сотворить, то Государи русские и творят, словно царь - такая же фигура на посольской доске, что и прочие, - (отец Масли любил на досуге поразвлечься татарской игрой в шахматы). - Вот и зри - держава русская на нас троих держится: на катах, на посольских да на законниках. Главнее нас на Руси никого нет.

Женил Иван Стрема своего Ваньку, ставшего уж Маслей, на семнадцатом году не на красавице писанной (хотя и не дурнушке) и не на богатой да знатной (такие были бы тоже не прочь сродниться с посольским катом), а на домовитой Фекле, дочери Алексея Трухина, живущего купеческим ремеслом по седлам, гужам и прочей конской справе. И на то был у старшего Ивана особый резон - потому как сызмальства Фекла привыкла к кожевенной вони, запах катской крови и пота казался ей сладким, а почет царского слуги был втрое выше почета мелкокупеческого. Для бабы такой Иван Масля быть должен и был всегда наилучшим из мужей, а бабье уважение к мужу привносит в дом только покой, порядок и благополучие.

И еще раз сказал отец (это уже когда Масля из подручных ушел, стал сам катовать):

- Ремесло наше тяжелое, кровью да паленым мясом пропахли мы с тобой так, что после смерти нас и червь есть побрезгует. А вот большего, чем кат, любителя земли родной на свете быть не может. Ты посчитай сам, сколько тайн да признаний выслушивают палачи. Больше порой слышим, чем дьяки да писарчуки в свои бумаги заносят. А души эти бумажные потом нами вызнанное за деньгм кому ни попадя продают. Мы же молчание храним, многое знаем, но никому известное нам не открываем. Стало быть, кат - он наипервейший друг Государя, единственная верная ему опора. И от того, за кем кат пойдет, зависит кто на Престоле воссядет и кто править державой станет.

Как в воду смотрел отец... Вместе со старшим Стремой пошел Иван Масля против царя Бориса, убивая на пытках тех, кто мог выдать сторонников Самозванца, назвавшегося царевичем Димитрием. Вместе с отцом служил Самозванцу до тех пор, пока не велел царь Димитрий Иванович выпороть Стрему за излишнюю лютость при наказании какого-то дворянчика. Отец от обиды помер, а озлившийся Масля стал добивать тех, кто про заговор Шуйского знал и хотел с "государевым словом" до Лжедмитрия дойти, помешать князб свергнуть Отрепьева.

Как только Василий Иванович к власти пришел, так Масле и вовсе стало раздолье - жалованье ему Государь увеличил, а работы вдесятеро меньше прежнего стало - не любил старик Шуйский казнить да пытать народ московский, все старался править добром с ними и обманом.

А пал победитель Болотникова от того, что в обиде на него оказались каты с Болотной площади - совсем не на что стало жить палачам при добром царе. Масле - посольскому кату - Государь жалованье-то платил, а площадные палачи ведь тем пропитались ранее, что мзду брали с родственников приговоренных за придушение перед чертованием, да одежонкой казненных разживались. Как иссякло терпение палачей нищенствовать из-за благолепия царского, так и подтолкнули они князя Туренина на войну с царем Василием[11].

А Масля Шуйского любил, после свержения Василия Ивановича и унижения царя возлюбил еще сильней. Вот и решил по-своему помочь Шуйскому - навредить сменившим царя полякам. Коли катство есть первая опора русского царства-государства, решил Иван, то ради поляков катствовать Масля не станет, с места родового уйдет.

Коли вторая опора державе . это посольские дела, то следует уничтожить главную силу дьяков . бумаги их. И поджег их.

Третью опору . законную, - Масля тоже хотел бы порушить, да не знал с чего начать. В Кремле бывал он редко, тамошних людей не знал. А Лушкино письмо украл оттого, что слышал его трижды прочитанным вслух пытанному скудельщику, понял сказанное там плохо, но решил: коли бумага эта столь опасна для богато одетого поляка и для изменившего царю Василию купца Валуева, то должно оно поломать то, что есть третья опора для новой власти - закон и порядок.

И вот, оказавшись обладателем Лушкиного письма, пошел Масля домой, приказал, чтобы жена собрала котомку с едой, поцеловал на удивление Фекле Алексеевне в щеку ее, потрепал юного Иванку по грязным лохмам, сказал, что вернется скоро, после вышел из дверей, низко поклонился дому, перекрестился и направился в сторону Тверских ворот.

А почему туда? Да просто решил Масля, что коли была искони веков Тверь главной противницей Москвы, то сейчас именно там должны находиться силы, которые захотят бороться с пришедшими на Москву поляками. Ибо кому еще защищать Русь, коли предала ее Москва? Твери. конечно...

В воротах столкнулся с Андроновым - одним из тех немногих кремлевских слуг, которого Масля знал неплохо. Слышал, что был Федор раньше где-то в Заокских землях не то купцом, не то кожевником, а после стал чернокнижником и пришел в Москву[12]. Воззлюбил его за ученость царь Борис, приблизил к себе. После прибрал Федьку Андронова лжецарь Димитрий Иванович. У Василия Ивановича Шуйского после убийства Лжедмитрия Андронов тоже был в чести. Но однажды взял . и перебежал ко второму самозванцу. От Богданки, рассказывали, и вовсе ушел к полякам.

Множество народа валило из города вон, а Федор пер бегущим от поляков навстречу. Был Андронов пеш, хотя одет и по-доррожному. Вид имел усталый, в руке держал только кнут - конь его, должно быть, пал по дороге.

- Ба! - закричал Андронов. - Масля! Куда собрался?

- За пропитанием, - брякнул первое пришедшее не на ум даже, а на язык, Иван.

- Вот одурел! - восхитился Андронов услышанным. - Да теперь на Москве твое ремесло самое первейшее будет! Воротись.

- Может и прав ты, - рассудительно заметил Масля. - Да только у поляков и без меня людей моего ремесла достаточно.

- Достаточно, да не совсем, - ухмыльнулся Андронов и, приобняв ката за плечи, повернул лицом к Москве. - Ремесло твое, Масля, тонкое. Солдатне да гусарам с делом твоим не справиться. Видел я, как ты человека по пять-шесть дней кряду мучил, а живыми оставлял. Искуссник ты. А искуссники нам нужны.

- Кому это - нам? - удивился Масля, все еще не решаясь сделать первый шаг назад.

- Нам! - с лукавинкой в голосе.ответил Андронов. - Там увидишь. Пойдем.

И заставил-таки Маслю вернуться в город.

 

3

 

Скажи кто Масле хоть неделю тому назад, что будет служить он изменнику земли русской, убил бы Иван гада. Ан вон уже седьмой день служил верно, не слыша слова упрека от Федьки Андронова, одни похвалы - и ничего, жил и сам с семьею припеваючи, и люди, видя Ивана, издали шапки стали снимать, кланяться. А уж чего за спиной они Ивана говорили, мог Масля лишь догадываться.

Ибо высоко взлетел Андронов, взявший Маслю в личные каты. Стал бывший кожевник да чернокнижнник правой рукой королевского наместника на Москве. Столь важной особой объявил Андронова, оказывается, сам польский Государь Сигизмунд. Даже гусарские офицеры честь Федьке отдавали, а простые жолнеры боялись на глаза ему попасться по пустому делу. При параде и передаче власти от Жолкневского к Гонсевскому стоял Андронов не только рядом с наместником, но и самолично ключи принял от Фроловских ворот Кремля - чести удостоился, которую до него один только царь Димитрий Иванович имел.

А кат при таком человеке - все равно, что Архангел Гавриил при Господе: разить мечом головы может без счета, а вины за то не заслужит никакой, только славу.

Эдакая власть кому угодно голову вскружит. Фекла, жена Масли, и вовсе сбоку припека, а поди ж ты - возгордилась мужниной службой, гордыней обуялась: с прежними товарками знакомство прервала, рядиться стала в ткани дорогие. У купов да портных стала брать все наилучшее, именем мужиным их стращать принялась. За семь дней три платья новых пошили Фекле, сапожки красные выправили, кику жемчугом выложили. Такой кралей вырядилась, что захотела в царские Покои сходить, посмотреть, как ранее цари жили, а ныне паны расположились.

Тут уж Иван вскрысился:

- Ты, блядь такая! . закричал. - Гнида кожанная! Чего дома не сидится? Куда рожу выставить хочешь? Пошла прочь!

Фекла взвыла. Впервые почуяла обиду на мужа. За двенадцать лет совместной жизни ни разу не обиделась на него, даже когда спьяну, бывало, и бил кулаком ей в рыло. А тут взыграло ретивое. Закричала, что ремесло Масли - от погани человеческой, что Бог милостлив, а каты милосредия не ведают, живут, словно черви, жратвой человеческого стерва.

Слезы баба вылила, обиду выплеснула, а страх перед мужиным гневом остался. Глянула на замолчавшего от тех слов мужа - и ужаснулась черноте лица Ивана, хмурости взгляда. Бросилась Фекла обнимать Маслю, прощения просить - да поздно: застыл кат, словно не слышит жену. Постоял, подержал каменной грудью жаркое тело ее, отодвинул руки, повернулся, да и вышел из избы, как чужой ей совсем.

Крепко засели в душу Ивана слова жены. И впрямь ведь: чем ремесло палача от ремесла червя отлично? Все, что живое кат ни встречает, - все через себя пропускает, оставляет дерьмо одно. Жизнь дать сумел одному лишь человеку - сыну Иванке, а видеть его за семь лет почти и не видел, все время в подвале прошло.

Пошел к сыну. Малыш уж и не малыш стал - вымахал Иванмладший старшему выше пояса. Играл с ребятней в лянгу[13] посреди поляны. Лихо бил выворотом стопы в кусок меха со свинцом, а стоящие вокруг одногодки его считали хором:

- Два-на-дцать два... два-на-дцать три...

Иван подошел. Сын заметил его, на мгновение отвлекся - и лянга полетела в сторону.

- Два-на-дцать три! - закричали мальчишки наперебой. - Иванка обронился! У него два-на-дцать три!

Помешал, стало быть, Иван сыну показать себя. Не получится разговора по душам.

- К матери иди, - сказал тогда строго. - Плачет. Успокой.

Недовольно лицо у сына. Отыграться хочет - ясно. А идти на слезы бабьи смотреть, жалобы слушать желания у мальца нет.

Передумал тут Масля. Вынул из кармана калач белой муки, протянул сыну.

- На, - сказал. - Дашь победителю.

Разинули в удивлении рты мальчишки. Многие и в глаза не видели такого богатства, слышали только в сказках: румяный, со сдобной корочкой белой муки калач!

Иванка молча взял хлеб из рук отца, сунул в карман. Привык стервец за семь дней к богатым харчам. Ничем не удивишь его.

Никогда не жил Масля столь широко и сытно, как в звании личного ката при Андронове: ел мясо каждый день по три-четыре раза, всю снедь имел на столе просоленной, провареной да прожареной. Яблоки, огурцы, морковь, другая зелень лежали на видном месте с утра до вечера в таком множестве, что Иванка уж смотрел на изобилие это с тоской, выбирал понравившееся долго, прежде покопавшись там пальцами.

- Слуга короля, - говорил Андронов, - должен жить богато и красиво. Чтобы видели все богатство его, тянулись к нему, сами стремились вровень стать - вот она власть истинная : иметь изобилие в том, в чем подваластные терпят лишения. Так что жри от пуза, Иван, одевайся богато, гуляй лихо - и станет быдло любить тебя, и пред тобой пресмыкаться.

И как быстро привык Иван ко всей этой роскоши! Сапоги велел сшить себе сафьяновые с золотом, кафтан сменил на терлик, рукава отпустил долу, прорези для рук оставил махонькие, воротник велел сшить с козырем, а шапку выбрал высокую, похожую на боярские, только не бобрового меха, а медвежьего - постеснялся покуда молодцевать в бобре.

Работы противу прежнего у Ивана совсем не стало. Некогда стало спускаться Масле в подвал, невозможно с такими рукавами стало и топор в руки брать, и плеть. Лишь в прорезь просовывал руку да пальцем указывал бывшему помощнику своему Юшке Афанасьеву что брать и что делать. С Масли и того было довольно.

А в остатнее время был Иван не просто подле Андронова, а стоял рядом, когда тот сидел, садился за один стол, слушал разговоры Федьки с паном королевским наместником, с боярином Салтыковым, с поляками да с бывшими царскими слугами, не вникая в суть говоренного, лишь кивая, когда кивал Андронов, хмурился, когда хмурился хозяин. А вот до улыбки покуда дело не доходило - очень много было на первых порах у помощника королевского наместника дел.

- После ухода Жолкневского, думаю я, забот у нас с тобой поубавится, - сказал как-то Андронов Ивану. - Можно будет попировать, повеселиться. Из всех грехов смертных предпочитаю чревоугодие.

А покуда много работал Андронов, но еще больше вид делал, что отягощен заботами московскими - с целью, чтобы дорое слово о нем сказано было паном гетманом Жолкневским королю Сигизмунду.

А Масля следовал за Федькой, уставая теперь втрое из-за ничегонеделанья. К словам вокруг себя прислушивался Иван мало - прежняя катовская служба приучила его внимать сказанному не шопотом да тихим голосом, а вникать в смысл лишь выкрикнутого с болью. А все прочее можно пропускать мимо ушей, как побочное. Ходил за Андрновым тенью, сам не зная зачем, смотрел на хмурое в эти дни небо, разглядывал росписные столбы и своды царских Палат, не дивясь даже затейливости узоров и великому умению рукодельцев. Скучно было Масле. И спокойно.

Восьмой день выдался солнечным. Даже потеплело слегка, пара изо рта не шло, кое-где на солнце даже портекло.

Посидел Иван с Андроновым в бывшей Крестовой Палате царского дворца, теперь оказавшейся без икон, с двумя лишь столами да с тремя скамейками посреди, где расположились помощник королевского наместника с катом и писарчуками, а перед ними стояли, меняясь, какие-то людишки. Всякому новому Андронов показывал на Маслю и говорил:

- Это Иван. Палач мой.

И после посмеивался, замечая, как нет-нет, а бросали допрашиваемые испуганные взгляды на богато одетого красивого Маслю, не решаясь признать в нем ката и одновременно боясь признаться себе, что это так.

Говорил им Андронов что-то, спрашивал, те лепетали в ответ. А Иван слушал бурчание в брюхе да потихоньку пускал вонючих "шептунов".

Вдруг зашел гонец от наместника, прошептал что-то Федору на ухо. Тот сейчас же допрос прервал, приглашающе кивнул Ивану, поспешил из Палаты прочь.

Вышли на Красное Крыльцо. Там стояло два резных, крытых шерстью и красной парчой, кресла. В одном уже сидел пан королевский наместник, во втором устроился Андронов.

Иван не стал толкаться с остальными слугами за право оказаться вблизи хозяина, нашел удобное место где-то посреди этой толчеи, встав на вросший в землю белый валун, оставшийся здесь, должно быть, с тех самых пор, когда Великий Князь Дмитрий Иванович, прозванный Донским, Кремль белокаменный строил.

Гонсевский с Андроновы грелись на солнышке, остальные оказались под тенью навеса - и отсюда смотрели на залитый светом зеленый двор с двумя проломами в деревянном мощении, с колодцем и корявым "журавлем" при нем, с деревянным корытом, из коего кони воду выпили, а ближний к себе борт погрызли.

Больше ничего интересного во дворе Масля не увидел, хотя был из-за лежащего под его ногами валуна на голову выше всех.

В животе Ивана от перееденной вчера на очередном застольи у князя Мстиславского тушоной капусты с заячьим мясом шумно бурчало, вызывая улыбки у стоящих рядом слуг, дурной воздух стремился к выходу, и Иван с усилием чрева своего возвращал вонь назад. От борьбы этой Масля возбудился, и оттого зазевал: смачно, широко разевая рот.

И вот когда после очередного зева пасть свою Масля захлопнул, глаза открыл, то увидел такое, от чего ноги его приросли к валуну, а бурчание в животе прекратилось.

Справа из-за угла банного сруба, где вот уже пять лет никто не мылся, а содержались под стражей царские колодники, шел человек. Росту он был ниже среднего, рядом с идущими за его спиной верзилами-жолнерами казался и вовсе крошкой. Лысеющая голова его сквозь редкий седой волос отражала солнечный свет, будто сияла сама по себе, как бывает на старинных иконах. Дорогой, помятый и кое-где порванный кафтан сидел на старике неуклюже, ибо руки его были за спиной.

Наметанный глаз палача тут же обнаружил, что ни вервия, ни железа на запястьях человека нет, что держит их он там, чтобы видна была его немощь, чтобы еще более страшным казалось людям его поругание. Ибо шел сей маленький, с гордо поднятой и излучающей свет головой и с сомкнутыми за спиной руками так, как и следовало идти через Москву плененному иноземцами русскому царю - Государь и Великий Князь всея Руси Василий Иванович Шуйский...

Сидящие на креслах впереди слуг своих Гонсевский да Андронов о чем-то переговаривались да посмеивались. Георгий Валуев громко крикнул с дьяконовским распевом:

- Царю-у-у моско-овскому... пинка-аа... под за-ад!

И стоящие рядом с Маслей грохнули подобострастным смехом. Кто-то кинул через головы хозяев огрызок яблока, попал в лысину плененного царя.

- Га-га-га-га! - гоготали слуги. - Царь московский!

А царь Василий шел сквозь вопль толпы, как шел, должно быть, Царь Иудейский по пути к Голгофе, шел, держа голову гордо, смотря прямо. И казался воистину великим, оказавшись лицом к лицу с ворвавшейся в ворота и разом остановившейся при виде его второй толпы . это явились сюда незванно-нежданно жители стольного русского города.

Москвичи смотрели на бывшего царя своего молча, не вторя бьющему ему с Красного Крыльца в спину смеху. Лица мужиков (баб да детворы среди москвичей не видать) были хмурыми, глаза от поруганного Государя спрятаны.

И вот, когда от московской толпы царя отделяла уже пара-другая шагов, кто-то из глубины людских голов кркинул:

- Василий Иванович! Баюшка-Государь! Прости нас!

И московская толпа, словно по команде, раздалась, давая пленному царю и его охране проход. И тут же люди стали опускаться на колени, снимать шапки и крестить лбы.

Затихли слуги на Красном Крыльце. Не знали что и сказать, что крикнуть. И Гонсевский с Андроновым замолчали.

Шагнул тут вперед Масля, отпихнул кого-то стоящего рядом с креслом Гонсевского, протиснулся между наместником и перилами крыльца, спокойно сошел по ступеням и громко пустил в носы наместника с его помощником все то, что так долго сдерживал в своем чреве.

А после скинул с головы богатую шапку в грязь, встал посреди кремлевского двора на колени.

- Слуга твой, Государь! - громко пропел он, и перекрестился по-православному...

 

4

 

Били Маслю люто. Заколотили бы насмерть, кабы Андронов не остановил слуг. Велел "поднять дурака и подвесить".

А как только привязанный на длинной веревке к седлу чьего-то коня Масля глаза открыл, Андронов спросил у своего палча:

- Зачем юродствовал, Иван? Иль ума лишился?

Масля, с трудом шевеля распухшими губами, ответил:

- Тебе не понять... Иуда.

И замолчал.

И пока опять били его во дворцовом дворе, и пока волокли на веревке через Кремль весь, через Пожар и половину Никитской к Посольскому Приказу, понося пакостными словами, молчал Масля, словно боли не чувствовал и гнуси не слышал. И когда скатывался кубарем по каменным ступеням в знакомый едва ли не с рождения подвал Посольского Приказа, молчал. И на дыбе, глядя в глаза орущему маты Андронову, молчал.

Не в Кремлевский завстенок, а сюда - в место, где прошла вся жизнь Масли, велел притащить мятежного ката Федька Андронов. Здесь, в пропахшем его собственным потом и кровью тысяч его собственных жертв станет палачу страшнее, чем даже прочим многим попавшим сюда, решил Андронов. Вопля боли и мольбы о пощаде ждал Федька из уст личного своего палача.

Но Масля молчал. Ни стона, ни звука не выдавили из него, когда выворачивали суставы, ломали кости, дробили пальцы рук и ног, совали раскаленный железный прут в зад. Молчал - и видел идущего по Кремлю плененного русского царя, гордую осанку и сияние над его головой.

- Слуга твой, Государь!.. - повторял то вслух, то про себя. - Слуга твой...

Андронов тыкал Ивану в лицо найденным у него лушкиным письмом, спрашивал, кто писал это, а Масля лишь слышал:

- Слуга твой... Слуга...

Не получилось у Андронова испугать да сломать Маслю. Не в знакомом месте оказался Иван, а в чужом застенке. Ни разу не попадал Иван сюда, биясь головой и телом о каменные ступени, никогда не видел он этого подвала с высоты дыбы, вися под перетертой посередине балкой с заломанными за спину руками, не знал Иван и закопченного, заляпанного кровью потолка здешнего, лежа на спине и чувствуя, как железо крошит кости. Даже пытавшего его Юшку Афанасьева, с кем десять лет прослужил в этом подвале и кого считал своим первейшим другом, не узнал Масля. Смотрел в глаза Юшки - и видел сострадание.

- Слуга твой, Государь!..

Андронов устал от пытки, решил подняться наверх, передохнуть. Захотелось Федору попить холодного кваса и заесть злость вареной телятиной. Стражники тем временем направились за Федькой следом . нельзя оставлять столь высокую особу в одиночестве.

А Юшка изловчился - и ударил Ивана железным прутом по животу...

Оборвалось нутро у Масли. Боль пронзило все тело от пяток до макушки. Вытянулся кат, задохнулся...

... и не издал ни звука.

Только посмотрел на Юшку, узнал Афанасьева - и понял, что есть это последняя услуга старого друга.

Когда вернулся Андронов, сыто отрыгивая, прищуривась после дневного света, Иван простонал:

- Пи-ить...

Андронов обрадовался слову этому так, что выхватил ковш из руки Юшки и сам поднес его ко рту Ивана.

- Пей, - сказал Федька. - А после поговорим о письме.

Масля сделал большой глоток, потом второй, третий... Боль резанула по нутру с такой силой, что свет померк в глазах. А Масля пил, пил... давился и пил...

... И в животе его что-то взорвалось.

Иван распахнул глаза и отчетливо увидел страх в глазах Андронова, понявшего, что упустил он Маслю...

 

5

 

Андронов был взбешен. Поганный кат обманул его, ушел, так ничего и не сказав, не усмирившись. Иван чувствовал себя победителем, когда умирал.

- Найти жену его и сына! . приказал Андронов жолнекрам. - Он покажет, - ткнул пальцем в Афанасьева.

И поспешил, не глядя на свидетелей своего поражения, прочь из подвала.

Вышел во двор, вспрыгнул на подведенного к нему рысака, и поскакал в Кремль.

Там Андронов велел секретарю королевского наместника передать Гонсевскому, что имеет он срочный и тайный разговор к пану Александру. Федьку впустили.

- Вот, пан королевский наместник, - сказал Андронов, поднимаясь с колена и протягивая Гонсевскому уже довольно потрепанное Лушкино письмо. - Обнаружил у Масли... - и пока наместник внимательно читал написанное по-русски, стоял, склонив виновато голову, говорил. - Не углядел. Моя вина, пан Александр. Вели казнить. Слухачом был тот палач. Только с чьей стороны - не признался. Сдох на дыбе. Слаб оказался.

И тут же решил про себя, что свидетелей того, как он собственноручно убил Маслю, надо будет убрать.

- Не части, - оборвал его Гонсевский голосом беззлобнным и даже спокойным. - Слухач, говоришь? А чей?.. Как думаешь? Кому письмо сие на пользу? .. Молчишь? Скажу. Мне да тебе. Потому как подслушивали не нас с тобой, а Жолкневского с Салтыковым. А кто подслушал, кто написал?..Думаю, что не палач.

- Не палач, - эхом откликнулся Андронов.

- Значит, другой кто-то... В Кремле шельма живет... - оглядел потертые сгибы бумаги. - И долго живет... - сказал, бросил письмо на стол. - Семья у палача есть?

- Есть. Велел я имать их, да к тебе, ясновельможный пан, доставить.

- Правильно, - согласился Гонсевский. - Сам по таким делам не ходи, других посылай... - и вдруг улыбнулся. - Чего кислый? Эва тебя проняло! Подумаешь - в дураке обмишулился! По дороге едешь - об ухабы гузно завсегда обобьешь. Так и в нашем с тобой деле. Обмишулился с одним, а страху, думаю, не на одну сотню нагнал. Вот и посуди теперь: на пользу твой Масля перед царем Василием на виду толпы на колени пал или во вред?

Оторопел от услышанного Андронов. Посмотрел на Гонсевского с удивлением.

- Прости, пан королевский наместник, - признался Федька. - Не разберу я что-то.

Не понял Андронов причин милости Гонсевского: почему не гневается на него королевский наместник, как должно гневаться хозяину на нерасторопного слугу? А тот объяснил совсем про другое:

- Верно, не понимаешь, - согласился Гонсевский, и по голосу было слышно, что ему подобное непонимание по нраву. - Потому как усредлив очень. Русский слуга либо усердлив, либо умен, третьего не бывает. Умный слуга изменить норовит, а усердливый понимает все с оттяжкой: сначала мнится ему, что сказанное хозяином его не касается, потом начинает то сказанное к окружающим применять, найдет нужного - на нем и успокоится, а не найдет - станет дальше примерять до тех пор, пока не обнаружит, что о нем-то и было хозяином сказано.

- Но уж когда обнаружит подобное, то служит верно, - решил подластиться к наместнику Андронов.

Гонсевский лукаво улыбнулся, подождал с ответом, но все же согласился:

- Служит верно.

Мир между наместником и его помощником был восстановлен. Ясно было, что ошибка Андронова в Масле пана Гонсевского не обескуражила. А раз так, то и забыть стоит о палаче вовсе. Главное - найти того, кто в Кремле за польским воинством следит. Ибо писать подобное должен слухач либо для нужд короля Сигизмунда, либо для вора Богданки.

- А может то - слухач Заруцкого? - воскликнул Андронов. - Мартыныч, я точно знаю, под самозванцем только для вида состоит.

Здесь Федор рассказал о своей неудачной попытке либо схватить в плен Заруцкого, либо убить его[14].

- Заруцкий... - повторил наместник, подумал, покачал головой и продолжил. - Пустое. Казацкий атаман - сила воинская. А воин всегда под Государем ходит.

"Мудр ты, пан наместник, - подумал Андронов. - Да по нутру своему ты - иноземец. Что сейчас говоришь, - иноземцев касаемо. А у русских все по-особому, все не как у людей..." - но спорить не стал. Пусть потешится пан наместник своей ненужной для Руси мудростью. А Андронов все одно будет искать лазутчика от Заруцкого.

 

6

 

Не нашли посланные Андроновым в доме Масли ни жены его Феклы, ни сынишки их Иванки. Уж очень скоро слух о том, что палач Посольского Приказа при виде плененного московского царя на колени пал, облетела Москву и вернулась в Палачскую слободу. Маслю еще сквозь Фроловские ворота тащили, а добрые люди уж прибежали к Фекле и сообщили о беде.

Хоть и рассердилась баба на мужа, а, причитая, проклиная дурака Ивана, быстро собрала самое ценное домашнее, узел на плечи взвалила да и ушла из дома, держа сына за руку, неведомо куда.

Так жолнерам соседи и рассказали. Вместе с ними по дому Масли порыскали, оставшуюся утварь да скотину разобрали, по домам разнесли.

А Фекла, расплатившись с охранниками Земляного города снятым с платья речным жемчугом, ушла по дороге из Москвы в сторону, где восходит солнце.

 

7

 

Андронов понял, что теперь ему Феклы Ивановой не найти, не выпытать у нее имени того, кто передал ее мужу письмо. Потому стал искать слухача среди тех, кто постоянно находился в Кремле и слышал тамошние разговоры.

Розыск среди царских слуг чинить нетрудно. Отобрал в одночасье Андронов троих, поговорил с ними по отдельности, посулил милости от себя и от пана королевского наместника, если они тайного слухача в Кремле отыщут.

Принялись те трое расспращшиать да выпытывать у дворни да всякой мелкоты о грамотеях слушающих да выведывающих. В два дня список Андронову представили. Их велел помощник наместника вязать, пытать и вызнать того, кто записал разговор Жолкневского с Салытковым.

Так и сделали. Взяли, связали.

Не нашли только карлицы Лушки. Уж больно ловка, сказали, карлица прятаться по углам да тайным карманам, если кто и видит ее, так только когда она сама того захочет. Но пообещали проследить и схватить карлицу, как только появится. А остальных тридцать четырех слухачей отправили в Водовзводную башню и принялись усердно мучить...

Да только таинственный шиш мог быть и не слухачом, а человеком знатным. Вот тут-то власть, данная королем Андронову, оказалась словно бы с боку припек. Не нашлись среди московской знати такие, кто согласился служить Андронову явно для нужд его собственных. Во всем другом Федьку слушались, при встрече кланялись, а вот вызнавать среди себе равных никто не решился. Сегодня ты наклепаешь - завтра на тебя наворотят дерьма, решили они. Даже Морозов, слуга Польши верный - и тот покачал головой в ответ на предложение Андронова поискать дозная от Заруцкого в Москве, ответил:

- Думаю я, дело это в ведении Тайного да Посольского Приказов будет. Пусть они голову и ломают.

Намекал подлец, что Приказы эти по повелению короля в Москве упразднены, права даровать подобную власть русскому боярству у королевского наместника нет. А действуй сейчас прежний Тайный Приказ, та же Лушка мигом бы нашлась, из-под земли бы пред Андроновым явилась.

И тогда Федор решил добиться своего иным образом...

Надо сказать, была у Мстиславского молодая жена - кровь с молоком красавица, совсем не чета старому князю. Телом справная, лицом ангельским привлекала она взгляды мужчин, как цветок пчел. Уж липли к ней и проходу не давали даже степенные московские бояре, блажили возле нее, когда князь выводил супругу на люди, писульки ей слали в терем, когда старик Федор Иванович, блюдя честь свою, прятал прелестницу от чужих взоров. А уж когда поляки в Москву пришли, Мстиславскому и вовсе было приказано королевским наместником "татарские свои привычки позабыть, жену от общества не прятать".

Не важно было Гонсевскому и присно с ним полякам знать, что князь Мстиславский от того стал молодожёном на старости лет, что еще во времена Ивана Васильевича Грозного запрещено было ему, как старшему в роду Гедеминовичей, жениться да род свой продлевать. Очень боялся сумасбродный царь, помнящий боярское владычество над собой в раннем детстве, что укрепится и разрастется побочный царственный род, что захотеть может какой из Гедеминовичей убрать с дороги род Рюриковичей. Вышло так, что непотребством своим Иван Васильевич свел под корень кровь свою сам, а самозванный царь Димитрий Иванович позволил, наконец, Мстиславскому жениться и род свой продолжить.

Не случилось Федору Ивановичу стать отцом. Словно заколдовано имя Мстиславского - точно так получилось, как у царственного тезки его Государя Федора Иванновича: родила княгиня дочку, да не выходила, умерла кроха нескольких месяцев от роду. А больше зачатия не случилось. Ибо стар уж стал Федор Иванович, на сладкое полных сил не имел, был лишь сам женой доволен, а жена - нет...

Вот и жила красавица-княгиня странной жизнью: была окружена вниманием чужих мужчин, а лаской мужа собственного обделена. Странно было бы, если б смогла она оставаться верной супругу долго. И всякий мужского рода человек в Кремле не просто ждал, что вот-вот не выдержит Ирина и отдаст себя в чужие молодые руки, но и вожделел ее сам. Прямо похотью наполнялись Сени да Палаты, когда появлялась княгиня во дворце, все разговоры замолкали, а глаза, словно приклеенные, тянулись за Ириной.

И Андронов был не равнодушен к чарам прелестницы. Только, не в пример иным, щеголявшим перед Мстиславской обноваами, крутящим лихие усы на ее глазах, смотрящим в ее очи с откровенным бесстыдством, Федор делал вид, что вовсе не интересуется Ириной, при виде княгини кривил презрительно губы и отворачивался, на шутки королевского наместника, заметившего эту нелюбовь, отвечал, что всякая баба - только баба и есть, утеха для мужского срама, не более.

Княгиня слышала такие ответы, вспыхивала лицом, кусала губы и отворачивалась. Но Федор знал, чувстствовал, что доказать ему силу свою она хотела. И чтобы победить его мужскую спесь, пойдет княгиня на многое.

И вот, когда стало ясно, что доброго помощника в деле поиска автора письма Федору среди родовитых не найти, пришло Андронову на ум одну бабку, прижившуюся во дворце со времен давних, делом путным не занятой, но ведающей все и про всех, подослать к княгине с таким словом:

- Ты, княгиня, не забывай, что жена служить должна для продления рода, - сказала служанка Ирине, придя в ее светлицу в княжеском тереме. - А ты без дитяти.

Слова болезненные для Мстисласвской, лучше бы было ей выгнать бабку, да гневлива была Ирина менее, чем любопытная. Показалось удивительным княгине, что таким образом может с ней говорить какая-то там человечья мелочь. Спросила сквозь стиснутые зубы:

- Что мелешь, падаль?

- Пусть и падаль, - согласилась служанка. - А совет дать могу.

Кольнуло недоброе предчувствие под грудь княгине, да вновь любопытство взяло верх.

- Говори, - приказала.

И служанка поведала Мстиславской, как лет пять-шесть тому назад случилось ей помочь жене князя Туренина. Тоже ведь не могла понести бедняжка, хоть муж и был здоров, полон сил. А после подсобия дело у княгини так пошло, что по ребенку в год рождала - сейчас в семье три княжонка и одна княжна по дому бегают. Туренина и рада бы теперь перестать рожать, а вон опять тяжела. А все потому, что обратилась к бабке за советом в трудный час, а та сказала ей пойти к чернокнижнику Федьке Андронову. Он Туренину проврачевал, дал снадобье доброе для нее и для мужа - и вот...

- Глупость говоришь... - недовольно проворчала Мстиславская. - Довольно. Пошла прочь!

С тем бабка и покинула княжеский терем. Андронову же донесла, что не поверила княгиня рассказу.

- Да и пусть... - отмахнулся Федор. - Была бы честь предложена.

Бабка посмеялась вместе с ним, а о том, что смех Федьки был ложным, поняла только вечером, когда придавил ее кто-то большой в темном дворцовом переходе и стал душить...

Множество уж добровольных помощников у Андронова стало к этому времени, и всякий из новых слуг норовил поскорее руки измарать кровью человечесй в угоду помощнику королевского наместника на Москве.

А Мстиславская, заметил Андронов, стала с тех пор к нему приглядываться. Сама стала в его сторону смотреть, прислушиваться к им сказанному.

И здесь повел себя Андронов мудро: не стал умом государственным себя перед княгигей выставлять (у той собственный муж всю жизнь, почитай, в Боярской думе просидел, дома говорил умное), а принялся прилюдно шутить часто, наместника да новую московскую знать веселить историйками забавными. Не сальными, нет, но со смыслом...

Двух дней не прошло. как возжелала княгиня встретиться с Андроновым тайно. И сказала ему о том сама, чтобы оберечь себя от ненужных свидетелей. Просто подошла прилюдно к стоящему у окна Федору, встала сбоку, да и сказала так, чтобы слышал он один:

- Будь в годуновском дворце в спальне царицы. Когда к вечерне зазвонят...

И тут же громко вскрикнула, глядя в стекло:

- Ой, смотрите! Ворона!

Экая невидаль - ворона, а все сидящие в Палате - от безусого рынды и оправившегося от отравы, но все еще болезненного Туренина до седобородого князя Лыкова и поджарых гусарских офицеров - бросились к окну, оттерли от княгини Андронова, вытянули шеи, стали пялиться сквозь мутное стекло на грязную в птичьих потеках крышу баньки-острога..

- Ну вот... - обиженно произнесла Мстиславская, надув губки. - Испугали.

Пан Гонсевский один не вскочил и не побежал к окну. Он думал не о дурацком поведении своих офицеров и московских придврных, а о том, как склонить на свою сторону Патриарха Гермогена.

Ибо вел разговор королевский наместник с советниками своими о сём мятежном старике, когда капризная красавица вдруг увидела глупую птицу. Бояре да офицеры до слов ее сидели чинно, говорили умно. А вот брякнула баба глупость - и все бросились к окну, показав как им всем безразлично то, что волнует пана королевского наместника.

Встретился Гонсевский взглядом с Андроновым - и понял. что тот думает с ним согласно.

Верный человек, хотя и русский...

 

7

 

Гонсевский вел с Патриархом беседы со дня отъезда с Жолкневского. Походили они на переговоры двух военначальников враждующих лагерей. Гермоген сидел в Патриаршьих Палатах, пан королевский наместник - в старом царском дворце, между которыми и расстояния-то особого не было, а вот лично не встречались они, передавая друг другу лишь письма либо посылая памятливых гонцов. Речи и письма Гонсевского имели почтительный характер, Патриарх же писал и говорил грозно, требовательно и повелительно. Андронов с Валуевым только диву давались терпению и выдержке пана Александра, имеющего не только данную ему королем власть, но и воинскую силу в подчинении, коей мог он в два счета сокрушить и Палаты Патриаршьи, и самого Гермогена.

Жолкневского вон Патриарх принял в своих Палатах, даже письмо с ним вместе подписал для короля Речи Посполитой, испросил у того разрешения дать королевича Владислава на царство русское. А Гонсевскому изо дня в день в приеме отказывал, во всяком послании за обман корил, объявлял, что ни о каком наместнике Сигизмундовом в договоре между Думой Боярской и королем слова не было, что признать Патриарху сейчас Гонсевского - значит, признать власть над Москвой короля Сигизмунда, а не Владислава, который если и будет царем московским, то только после того, как примет веру православную.

- Нам известно, - говорил гонец Патриарха, худосочный куцебородый инок лет двадцати, закатывая глаза и напрягая память, - что король Сигизмунд есть верный слуга римского папы, главного католика, отступника от истинной христианской веры. Был Сигизмунд Ваза в Швеции супротивником веры последователей Лютера и Кальвина, жестоко преследовал инакомыслие, а также преследовал чужие веры уже будучи королем польским. Нет веры у русских людей, что на Руси будет Сигизмунд поступать иначе. Думаем мы, что если признаем мы наместником московским ясновельможного пана Гонсевского, то тем самым признаем над собой короля польского Сигизмунда, оскверним тем самым веру истинную греческую, поставим ее на колени перед верой римской, латинянской.

Честно говорил Патриарх, открыто. Только вот не писал Гонсевскому об этом, не давал доказательств в руки пана наместника о своем противлении воле короля. Вот кабы хоть два слова из сказанного иноком написал не собственной даже рукой, а только продиктовал писарю, то даровал бы тем самым право пану королевскому наместнику начать сыск по обвинению Патриарха в измене. Кому и каким образом - потом бы придумал. Да вот беда - слова к делу не пришьешь...

А писал ему Патриарх так:

"Из века в век Русь жила в смуте и сумятице. Ни одного года не было на памяти моей, когда бы мирно жил русский народ Страдаю и печалуюсь о нем, скорблю о довременно умерших. Помню я собор церкви православной над сыном боярским Матвеем Семеновичем Бакшиным. Давно было это, в молодость мою и молодость Великого Князя Ивана Васильевича. Бакшин тоже говорил в соборе Благовещенском, что в московском Кремле: "Ради Бога, пользуй меня душевно, надобно читать писанное в евангельских беседах, но на одно слово не надеяться, а совершать его делом". Покаялся грешник за сказанное, да только пошли после него по Руси другие еретики. Вспомни, пан, Феодосия Косого[15]. Тот хозяйского коня выкрал да одежду новую. А сказал, что конь и одежда эти - за труд его на помещика. В Литву сбежал в самую что ни на есть Ливонскую войну, сотворил измену Государю. И до чего дошел сей богоотступник? Отрицал святую Троицу, божественную сущность Искупителя, иконы звал идолами, монастыри требовал закрыть. И что печалит меня ныне больше остального, так это мысль, что в нынешнюю смуту число ересей увеличится, паства православная не только руки кровью, но и души сажей испоганит..."

Пойди - поймай такого ученого за руку...

 

8

 

"Лукавство бабье в срамных делах издревле известно. Со времен яблок райских ведут бабы счет плутням своим. Рим первый и Рим второй - Константинополь - от блудодейства телесного и душевного пали. Рим третий - Москва - для спасеня своего придумал "Домострой", обычаи татарские в державе православной сохранил: рыла бабьи за платками велел прятать, на мужскую половину их не пускать и многое другое. В страхе и покорности держали допреж на Руси баб. А вышла смута - и осатанел слабый пол. Мужчин солидных, сочных поели поля битв, на смену им пришли братья младшие да сыновья. Вот бабы, что в соках, над теми юнцами власть и взяли, подмяли под естество свое и "Домострой", и честь мужскую. Нет больше страха в бабе перед мужем, презрели вдовы долг свой сохранять. А с ними и замужние грешат..."

Написал все это Андронов, и отложил ручку. Мудро ведь написано, кучеряво, а пользы и радости никакой. Не всякий прочитавший здесь написанное поймет толком, а поймет который - не заплатит. Удел мудрого человека всегда таков - грызть заставляет жизнь его черствый сухарь, пить сырую воду, юдоль влачить, ходить в рубище, а рассуждать высоко. Святой Антоний, например, или подвижники латинянские Фома Аквинский и Бенедикт...

Вот с кем вровень ставил себя Федька Андронов. Только жить в юдоли и грызть сухую корку не желал. А потому промысленное высоко хоть изредка и заносил на бумагу, но читать посторонним не позволял - всегда ведь найдется и такой, что мысль прочитанную изолжет. а затем на лжи составит донос такой, что все, чего доселе достиг Андронов, чем завладел, мигом в прах превратится, а там Федька вознесется поначалу к перекладине дыбы, а после к самому Богу.

Нет, потерять достигнутое того лишь ради, чтобы кто-то чужой прочитал накарябанное твоей рукой и изумился мудрости прочитанного, может лишь дурак. Андронов же писал на бумагу для того лишь, чтобы повинимательней поразмыслить над сущностью вещей и событий с ним сейчас происходящих. Пусть остальные поступают так, как им велит делать долг иль совесть, или к чему зовет плотское естество, а он - Андронов - лучше поразмыслит на досуге над бумагой о том, в чем соперники его и сами в себе не разобрались...

"К примеру, княгиня... - продолжил писать Федор, имени не называя. - Молода, хороша собой. В прежние времена от такого лакомого кусочка не отказался бы сам Государь Иван Васильевич. Сам бы баловался с ней втайне, а на людях велел бы ей содержать себя строго, мужское население вокруг себя в блуд не вводить, ибо сказано в Писании: "всяк мужского пола, глядучи на женщину, в душе прелюбодействует с нею". Ан теперь на Москве порядки иные: княгиня вровень с ядренными мужчинами сидит на совете наместника, в одной с ними Палате, будто она старуха или царю родня, как дозволялось высокородным бабам в старину при мужьях быть. Поляки привнесли на Русь мысль о равенстве людском, о свободе, а при этом холопства здесь упразднять не хотят, многие поляки уж сами владеют рабами.

Но не сказанное, а просто промысленное, имеет свойство доходить не до ума, а прямиком до сердца народного. От того-то и властны покуда на Москве четыре тысячи поляков, что люди ждут решения Гонсевского дать всем записанным в кабалы свободу, как обещал то первый царь Димитрий, как о том кричит на каждом шагу вор Заруцкий. И с надеждой сей на собственную свободу мирится народ московский со свободой, дарованной пока одной жене боярской: быть на людях без платка, с открытыми лицом и руками, как не бывало это на Руси даже при царе Димитрии".

Далее решил продумать Федор, а не писать, ибо даже бумаге, которой суждено сгореть, нельзя доверить такое:

"Княгиня - стервь по нутру. Как ловко указала она мне место и время встречи. Знает ведь дрянь, что за известное мне запрошу у нее не душу, а тело. Ибо любопытство - вот лучший крючок для бабы, а наживка для бесплодной - надежда насытить лоно ее плодом. Что ж... пусть каждый имеет, что желает: я - ее, она..."

 

9

 

Как уж дождался Федор вечера, и сам не знает. И болтать после встречи с Гонсевским не стал ни с кем, и делом вроде бы занимался - писал наедине, и ел с аппетитом, а всё мысль его точила: вдруг княгиня не явится на свидание, или явится, да не одна, а со свидетелями, разговору сердечному не позволит состояться. К вечеру устал и издрожался телом так, что пропотел и стал смердить. Пришлось на ходу мыться в лохани, принесенной расторопными слугами (шушукались, сволочи, меж собою: "Пан Федька стал по-польски мыться, баней брезгует"), обтираться и, нахлобучив шапку на мокрые волосы, бежать через Кремль, озираясь, боясь, что кто-то увидет ненароком, заподозрит в дурном.

Колокола как раз зазвонили к вечере, когда Андронов проскользнул в один из проломов в старом годуновском дворце ("И надо было ломать этому дураку Димитрию-ложному такие хоромы?" - подумал при этом Федор), прошел по ободранным, пахнущим пылью и всякой дрянью мертвым царским Палатам ("В центре города гадость развели, надо либо срыть дворец напрочь, либо восстановить - каменные все-таки Палаты, не дерево. Годунов строить любил"), нашел царицыну Опочивальню ("Господи, до чего довели! А какая была, должно быть, красота раньше! Уж жене-то своей Борис Федорович соорудил, небось, хоромы побогаче Архангельского собора. Любил ведь ее по-настоящему, не как нынче любят - телом лишь, без сердца..."), прошел комнату насквозь, и встал в самом темном углу так, чтобы вечерний свет из порушенного окна хоть и сумрачный, но проникающий в Опочивальню, осветил ту, что должна явиться сюда.

Думал, что придется ждать долго, но княгиня Ирина Мстиславская возникла в свете окна с последним ударом колокола. Была она одна, ибо хруста битого камня и мусора под другими ногами Федор не услышал. Вошла спокойным, твердым шагом, остановилась посреди комнаты и, не став даже озираться и приглядываться, спросила:

- Федя, ты здесь?

Для Андронова слова эти прозвучали слаще райской музыки - просто Федей не называл его никто с тех самых пор, как женился он в Погорелом Займище, и юная жена его пробормотала в минуту ласки это слово. С утра после свадьбы стала называть его жена почтительно: Федор Федорович, кланяться. И была покорной до самой своей смерти.

- Здесь я... - отозвался Андронов.

- Ишь, где спрятался! - рассмеялась княгиня. - Ну, выходи.

Смущенный Андронов пошел, спотыкаясь о мусор, из своего схорона, чувствуя, как вновь покрывается испариной лоб, думая, что зря мылся - все равно теперь будет дурно пахнуть телом. А хотелось ему сейчас от Ирины и ласки, и любви, и нежности, и слышать не почтительное Федор да Федор Федорович, а нежное это . "Федя, ты здесь?"

Подойдя к княгине, Андронов протянул руку к ее плечу, сказал:

- Иди ко мне.

Она было откликнулась телом, шевельнулась в его сторону, но тут же вспохватилась, произнесла насмешливо:

- Ишь, какой быстрый! Иль я что обещала?

Тогда Андронов положил руку ей на другое плечо и, чувствуя, что поступает не так, все ломает, но не имея силы противостоять зову плоти, заявил:

- Не то силой возьму.

Ирина вздрогнула. И теперь он уже знал наверняка, что они действительно одни в годуновском дворце, никто не пришел с ней вместе, не следит за ними. Притянул княгиню к себе и, приблизив лицо к ее лицу, поцеловал в губы нежно, легонько, словно лишь обдал дыханием.

- Родна-ая... . прошептал. - Пришла.

Ирина не сопротивлялась. Но и на поцелуй не ответила. Застыла, не поддаваясь и не сопротиивляясь.

И тогда он поцеловал ее еще раз. Уже крепче - так, как целует муж жену при встрече, надеясь, что постель уже готова, обед на столе, но времени до почивания еще достаточно.

И княгиня отпять не ответила на поцелуй. Только сказала:

- Пойдем-ка. Я знаю место.

И, подведя его к одиноко торчащей где-то ближе к центру, но все же сбоку, какой-то палке, стала ее поворачивать. Федор сразу понял назначение палки, и стал Ирине помогать...

Медленно, со скрипом сдивнулась плита - и в полу о возникла черная, пахнущая теплом и влагой дыра.

Федор спрыгнул в яму первым и, подняв руки, принял на себя тело княгини.

- Не спеши... - нежно произнесла она.

Нашли нужный рычаг и закрыли проем.

Про подземный этот ход Федор раньше не знал и даже не слышал. Он хотел спросить откуда известно о нем Ирине, но передумал - близость княгини, исходящий от нее запах волновал все естество его, заставлял думать, что все остальные вопросы не столь важные, чем главный:

- Здесь?

Она ласково рассмеялась и уже сама обняла его и поцеловала...

 

10

 

Утром следующего дня маленький невзрачный старичок вышел через Серпуховские ворота Москвы, неся на плече палку с привязанным к ее заднему концу рогожным свертком. Покалажу эту он раскрыл и показал стоящим на страже жолнерам - московских стрельцов пан королевский наместник уже отправил из города, а полякам приказал проверять всех, кто выходит из Москвы тщательно, особенно следя за тем, чтобы не вынесли писанного.

Осмотреть же рванную шапчонку на голове старика жолнеры не удосужились: уж больно лядащий показался им этот куцебородый, кривобрюхий и хромоногий мужичок. Глянули в сверток, помяли пальцами плохо пропеченный ячменно-ржаной корж, поотворачивали носы от погрызенной луковицы да отмахнулись - топай, мол.

Невдомек было полякам, что старичок сей - отец Мирии Долгой, кормилицы княгини Ирины Мстиславской, человек телом больной и неказистый с детства, но волею сильный и разумом гораздый. Сей мозгляк в молодую бытность свою сумел так поставить себя при княжеском дворе, что хозяева почитали за большое удовольствие видеть и слышать холопа своего на семейных пирах, а дворовые девки хороводились вокруг скукоженного таким табуном, что выбрал он себе в супруги наикрасивейшую из них, сделал наперстницей покойной княгини, а после и кормилицей княжеских детей. Молодая жена боярина Федора Ивановича Мстиславского старичку сему доверяла, как самой себе, дозволяла знать такое, чего знать никому постороннему не следовало бы: о тайной любви ее, к примеру, к бывшему польскому дознаю, а ныне казачьему атаману Заруцкому.

К Ивану Мартыновичу и вышел в тот день из Серпуховских ворот старичок. В шапку его была зашита бумага - слово в слово переписанное рукой княгини Лушкино письмо. Как попало оно в руки Ирине Мстиславской, почему творит она измену мужу и посылает с тайной вестью к злейшему врагу ее семьи, старик не спрашивал. Верный холоп княгини, добрый христианин считал грех плотской любви молочной внучки своей к чужому мужчине проступком ничтожным в сравнении с сотворенным ее мужем: впустил князь Мстиславский иноземцев в Москву.

А княгиня, разумеется, никому не рассказала, как дала в дворцовом подземельи сонного зелья Андронову, при свече обыскала его и, обнаружив Лушкино письмо, собственноручно переписала его на чистой, тоже андроновской, бумаге. Коль хранит письмо помощник королевского наместника в потайном месте, то сказанное в нем должно быть интересно Заруцкому. И знать должен атаман, что в Москве у него все еще остаются люди верные, любящие его. Старик напомнит...

 

* * *

 

Бумага с подслушанным Лушкой разговором, переходя из рук в руки, достигла Заруцкого нежданно-негаданно. Иван Мартынович сразу понял, кто истинный автор письма, сообщившего ему о тайном сговоре иноземца и изменника. Спросил у старика о Лушке . и услышал, что померла карлица, погребли ее. Ибо старик тот случайно оказался во дворе кабака в Китай-городе, где стояла подвода скудельщика с плохо прикрытыми рогожей телами. Рассказал старик Заруцкому и об убитом в том кабаке Кузе . ярыжке с Пожара, которого разыскивал сам королевский наместник Гонсевский, дабы сделать своей правой рукой. О многом поведал атаману верный слуга неверной жены изменника Отечеству и долгу своему князя Федора Ивановича Мстиславского.

Ибо не покорился полякам русский народ. Шуметь пока не шумел, не бунтовал, уходили люди из города по большей части тихо, бросая дома и нажитое. Если при этом и говорили между собой, то лишь о том, как и где пристроиться на время. Ни у кого и в мыслях не было согласия признать приход иноземного войска в Москву надолго. Каждый русский как бы говорил про себя:

"Побудут тут поляки, посидят возле православных храмов, да назад к себе в латинянскую Польшу и вернутся. Что делать на Руси католикам?"

И бояр московских на Руси уже не уважали:

"Какие это государевы ближние слуги? . говорили о Мстиславском, Салтыкове, братьях Голицыных москвичи. - Эти похуже Курбского будут. Вон Заруцкий . на что враг был царям московским, а и тот полякам не служит, над собой лишь власть Богданки терпит. Да и то потому лишь, что Жиденок зовет себя сыном царя Ивана Васильевича"...

Не знали в те дни ни москвичи, ни даже сам Заруцкий, что на польско-русской границе существует еще одна сила . внешне незаметная, действующая тайно, без похвальбы, как действовало порождение ее на земле католической . солдаты Ордена Лойолы. Имя этой силы . еврейская община. Та самая, из недор которой всплыл отверженный евреями Богданко, которая отыскала на чужбине Болотникова и финансировала его войну с Василием Шуйским. Мало кто принимал их в расчет. Скорее, на людей этих внимания не обращали ни в Польше, ни на Руси, и уж тем более забыл о своих родственниках вознесшийся до царского величия Богданко. А между тем, община внимательно следила за перипетиями Смуты на Руси.

 



[1] См. подробнее . в главах "Лешак", "Пыточный Приказ", "Дорога", "Засасда", "Последние приготовления" в книге первой "Измена" настоящего романа-хроники

[2] См. подробнее в главе "Смерть царя бориса" в книге второй "Именем царя Бориса"

[3] Семен Никитич Годунов . глава Пыточного, Тайного и Разбойного Приказов при Б. Годунове, подробнее о его деятельности см. в главах "Пыточный Приказ" и "Прозрение" в книге первой "Измена" настоящего романа-хроники

[4] итальянца (старорусск.)

[5] Подробнее см. в главе "Хвороба царская" в первой книге "Измена" настоящего романа-хроники

[6] Бывший воевода у Б. Годунова, его любимец, изменивший своему Государю под Кромами и ставший любимцем, главой Тайного Приказа при Лжедмитрии, погиб вместе с самозванцем от рук восставшего московского народа . подробнее см. в главах "Чудо при Кромах", "Царь и атаман" в книге второй "Именем царя Димитрия" и главу "Атаман и царь" в книге третьей Грехи человеческие" настоящего романа-хроники

[7] Подробнее см. в книге пятой "Лихолетье" в главах: "Авраамий Палицын" "Василий Шуйска

ий", "Архимандрит Иосааф", "Соль для Ярославля"

[8] Подробнее о свержении Василия Шуйского см в главах "Митрополит Филарет" и "Честолюбцы" в книге шестой "Грехопадение" настоящего романа-хроники

[9] На Пожаре (Красной площади) искони веков был среди торговых рядов ряд ярыжек-писарчуков, которые писали для неграмотных челобитные в Приказы и самому царю

[10] Глава Тайного и Пыточного Приказов в правление Василия Шуйского

[11] Подробнее о свержении царя Василия Шуйского смотрите в книге шестой "Грехопадение", в главе "Честолюбцы" настоящего романа-хроники

[12] Подробнее см. об Андронове в главе "Друзья и недруги" в книге шестой "Грехопадение настоящего романа-хроники

[13] лянга (татарское) . игра, представляющая собой попеременное соревнование игроков, которые различными способами бьют ногой по куску кожи с шерстью, к низу которой пришит кусочек свинца

[14] См. подробнее в главе "Друзья и недруги" в шестой книге "Грехопадение" настоящего романа-хроники

[15] Феодосий Косой . один из представителей религиозного движения XVI века, глава еретического течения, идеолог крестьянства и городской бедноты XVI в. в борьбе против официальной церкви и феодального строя.

Продолжение следует






Проголосуйте
за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?
266970  2006-02-12 17:20:52
-

267371  2006-03-18 11:57:45
- ХРОНИКА БИТВЫ ЛЕГИОНОВ РИМСКОЙ КУРИИ С РУССКИМ ПРАВОСЛАВИЕМ И СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРОЙ (Взгляд историка на роман В. Куклина ╚Великая смута╩. Доктор исторических наук, профессор Д. Иманалиев (г. Ташкент, Узбекистан) для книжного издательства ╚Урал- ЛТД╩ (г. Челябинск, Россия)

Роман ╚Великая смута╩, являясь приключенческим внешне, остается историческим по сути и философским по своему назначению. Мне, как историку, много лет занимавшемуся проблемой раскрытия исторических тайн начала семнадцатого века в России и в близлежащих странах, чтение этого романа помогло разобраться в сути происходящих в Московитии процессов больше, чем даже изучение первоисточников. Потому что историк-профессионал мыслит и анализирует события и поступки целых народов, социальных групп и государств, а писатель проникает во внутреннюю сущность каждого отдельного человека, будь то простолюдин либо царь, боярин, дворянин. В результате, как правильно заметил рецензент романа-эпопеи ╚Великая Смута╩ к. и. н. Цветков (см. его рецензию для издательства ╚Центрополиграф╩), книгу В. Куклина, с точки зрения специалистов-историков, следует рассматривать, как роман-версию. Но при этом, я считаю, следует отметить, что версия эта имеет полное право на существование, как и ныне существующие хрестоматийные. Потому что хрестоматийных версий о характере событий, происходивших в России с 1600 года по 1618 год, довольно много, все они находятся в противоречии друг с другом и по-разному объясняют события, известные по весьма скудному количеству источников, но они уже привычны нам с пятого класса и сомнений не вызывают. Автор романа утверждает, что ему были доступны материалы, находящиеся в книгохранилищах различных государств, ибо он является гражданином Германии и имеет возможность пользоваться этими материалами с большей степенью свободы, чем ученые стесненной средствами и границами России. Опираясь на свои исследования, В. Куклин как бы расширяет возможности осмысления давно известных фактов и приводит читателя порой к весьма неожиданным и интересным выводам. Так, например, главный персонаж романа И. Заруцкий, по утверждению автора, являлся агентом римской курии, солдатом иезуитского ордена, действовавшего на территории Московского государства в качестве католического агента, подготавливая смуту. В работах Н. Костомарова и И. Забелина в нескольких местах мелькает подобная мысль в качестве объяснения ряда поступков этого выдающегося авантюриста. Но уважаемый профессор Костомаров, как известно, пользовался для написания своих работ большим количеством старопольских документов, практически неизвестных нынешним русским исследователям. Если подобные документы стали известны В. Куклину, то образ Заруцкого, каким его представляет автор романа, может считаться исторически достоверным. Даже более достоверным, чем он показан в книгах других известных мне авторов художественных произведений. Как справедливо заметил член корреспондент АН СССР А. Панченко в одной из бесед, ╚историки России подозрительно мало внимания обращали на сущность противостояния римско-католической и православной церквей на протяжении всего периода существования России в качестве монархии, и совсем эта тема оказалась заброшенной для изучения в период советской власти╩. В. Куклин, кажется впервые, нарушил это табу и вполне откровенно заявил о том, что Русь находилась (следует признать и находится по нынешнее время, что делает роман современным) под пристальным вниманием римского престола, который стремился (и продолжает стремиться) к уничтожению православной конфессии на Руси и к приведению христиан восточных государств в католицизм. По сути, в книге ╚Великая смута╩ Валерия Куклина речь идет о столкновении двух религиозных конфессий, двух мировоззрений, двух форм человеческого бытия: западного индивидуалистического и восточного общинного. Победа православия на территории России неизбежна и это видно едва ли не с первых глав романа. Не показано в лоб, не объяснено словами, а выражено так, что сама мысль автора оказывается прочувствованной читателем. Мне даже кажется, что католик либо лютератнин, баптист, какой-нибудь сектант при прочтении этой книги будет сопереживать не самозванцам и полякам, пришедшим на Русь с тем, чтобы ╚принести истинную веру и цивилизацию╩, а этому множеству самых обычных русских людей, которые живут на страницах книги полноценной и полнокровной жизнью, как герои Л. Толстого и М. Шолохова. Этим именно и опасен роман В. Куклина врагам России и потому он так долго шел к читателю. Как известно, Заруцкий стал одним из руководителей первого московского ополчения самого, быть может, таинственного периода русской истории, практически не описанного литераторами, а историками совершенно не изученного. Основанием для нескольких строк в учебниках в течение столетий и до сих пор служили мемуары князя Хворостинина, написанные им спустя четверть века после событий в тюрьме и в угоду тогдашнему соправителю царя Михаила патриарху Филарету, а также ╚Хронограф╩, составленный по заказу того же лица. В них Заруцкий оценивается, как изменник делу спасения Руси, хотя факты показывают, что именно этот ╚изменник╩ в течение более чем года являлся единственным военачальником, который взял на себя ответственность за спасение Руси от римской экспансии. Таким образом, если следить за ходом мысли В. Куклина, роман ╚Великая смута╩ должен показать, как римский шпион, пройдя чрез горнило смуты (читай Гражданской войны), становится активным противником римского престола, польского короля Сигизмунда (истово верующего католика) и присягнувших королевичу Владиславу изменников-бояр. Прокопий Ляпунов соправитель Заруцкого и руководитель рязанских ополченцев в 1611 году, выступивших против засевших в Москве поляков, предстает в начале романа противником Заруцкого-шпиона, которого он пытается поймать на Псквощине в качестве сотника московских стрельцов. Диалектика развития этого образа столь сложна, что пересказывать ее в короткой рецензии нет возможности. Ляпунов как бы второй пласт русских патриотов, которые, обманувшись самозванцем, в конце концов, увидят истинных виновников бед своей державы, прекратят смуту, выгонят поляков и изберут своего царя. Правда, самого Ляпунова к тому времени убьют казаки Трубецкого (так утверждают документы, но советскими и постсоветскими историками заявляется, что убили рязанского вождя казаки Заруцкого). Семнадцатый век сплошная тайна. Явление недавно еще признанного мертвым последнего сына Ивана Грозного событие, которое привлекло внимание множества русских писателей, в том числе и Пушкина. Выдвинуто более десяти версий, объясняющих этот феномен. И споры между историками не прекращаются по сию пору. В первых книгах романа ╚Великая смута╩ В. Куклин не высказывает свою версию, он просто представляет нам весь ход событий с точки зрения окружающих Лжедмитрия людей, показывает различные слои общества русского государства, используя огромное количество этнографического материала, оставаясь при этом не занудным автором, а интересным. Ход типично экзистенциальный. И одновременно драматургический. В конце романа должна раскрыться тайна. В первых же книгах только наметки: Заруцкий был во время событий в Угличе возле царского терема, во дворе которого царевич Димитрий зарезал сам себя. Филарет соучаствовал в перезахоронении останков царевича в Успенский собор. Заруцкого не раз видели в царских покоях Кремля во время правления Лжедмитрия. И еще с десяток подобных мелких фактов обнаруживается читателем, делая роман к тому же и детективным. Смерть царя Бориса, описанная В. Куклиным, не объяснена до сих пор ни одним исследователем. А. Пушкин представляет нам ее, как событие, иллюстрирующее древнегреческий миф о Мойрах, Судьбе и Роке. В ╚Великой Смуте╩ же нам представлена детективная история, которая весьма прозаически объясняет причину столь своевременной для самозванца смерти русского царя. Почти так же разрешается ситуация с гибелью первого Лжедмитрия, с появлением на исторической арене ╚царевича Петра╩, Ивана Болотникова, роли Молчанова в становлении самозванства на Руси. И многие, многие другие эпизоды истории, выпавшие из внимания историков только потому, что летописцы и мемуаристы 17 века уже ответили на эти вопросы так, как следовало оценить происходящее людям их общественного положения и образования. В. Куклину, как мне кажется, удалось перешагнуть через большое число шаблонов предвзятости, присущих авторам прочитанных и проанализированных им документов. Большое число исторических лиц, действующих на протяжении романа, поражает своей выписанностью, достоверностью и глубиной образов. Историк, читающий подобный роман, попадает под обаяние образа раньше, чем начинает оценивать степень достоверности его описания. Первым в списке таких образов следует отнести Василия Ивановича Шуйского фигуру в русской истории все-таки трагическую, хотя и описанную сторонниками династии Романовых, как потешная и ничтожная. Великий патриот и мученик, каким он должен быть в конце романа, будущий русский царь предстает интриганом и придворным шаркуном при царе Борисе, хитрым и неблагодарным организатором заговора против Лжедмитрия, разумным царем и удачливым воеводой против многотысячного войска Ивана Болотникова. Но потом царь Василий оказывается проигравшим в борьбе честолюбцев. Почему? У историков сотни ответов. У В. Куклина один: в то жестокое время царь Василий был настолько добрым, что по его приказанию так и не было казнено ни одного человека, а убийство Болотникова было приписано его приказу много лет спустя. Если обратить внимание на то, что убийцы воеводы мятежного войска не получили никакого вознаграждения за свое действие, но получили жалованье за усердную службу Шуйскому десять лет спустя, уже при Романовых, то становится понятна версия автора романа и причина передачи версии о вине Шуйского из одного документа в другой. Последним персонажем, на котором мне хотелось бы остановиться, можно назвать Марину Мнишек. Ее как раз, по моему разумению, В. Куклин описал весьма претензициозно, хотя и с большой степенью достоверности образа. Я, как ученый, представляю школу общественно-политического осмысления истории, то есть делаю выводы о характере исторических процессов, базируясь на анализе действия общественных групп, но никак не объясняя то или иное явление чисто умозрительными решениями, принятыми людьми с больной психикой либо странной сексуальной ориентацией. В. Куклин, взяв за основу библиотеку самборского замка, в котором прошли детские годы будущей русской царицы, а также сохранившиеся в Польше, на Украине и в Чехии предания о представителях этого рода, описал жизнь этой авантюристки и объяснил на основании этого причину признания ею Лжедмитрия Второго своим мужем. Очень достоверно, очень интересно, познавательно, но профессионального историка заставляет не спешить с поздравлениями автору, а, сделав запись в своем блокноте, ждать продолжения романа, чтобы выяснить характер развития отношений Марины со все тем же Заруцким, из которых станет ясно, насколько был прав автор в своем стремлении объяснить характер Марины по Фрейду. Книга, признаюсь, настолько увлекла меня, что я, прочитав первые четыре тома, жду продолжения с нетерпением. Особенно по вкусу мне лично то, что в наше время межнациональных конфликтов и фальсификации истории во всех бывших республиках Советского Союза, нашелся автор, который, оставаясь русским патриотом, сумел не только не оскорбить национальное достоинство людей других наций, но и показать их с самой хорошей стороны. Как представитель Востока, я с удивлением обнаружил, что о некоторых деталях о жизни своих предков я могу узнать только из романа русского писателя Куклина. Знание быта и психологии моего кочевого народа у автора ╚Великой смуты╩ столь глубинные, что для консультации пришлось мне обращаться к своим землякам-аульчанам и работникам института этнографии Академии Наук Казахстана и они не нашли ни одной погрешности в описании В. Куклиным образа жизни кочевников 17 века. Насколько мне известно, подобное отношение к отрывкам из романа, опубликованным на Западе, и у немецких польских, итальянских, чешских и шведских историков. Мне кажется, что доцент Цветков правильно отметил те основные причины, по которым книга В. Куклина будет пользоваться спросом в среде ученых-историков. Но куда большее значение роман ╚Великая смута╩ имеет для людей, которые просто интересуются историей своей Родины. На книжных полках сейчас большое количество поделок, не имеющих ничего общего с научным осмыслением происходивших в истории русскоязычных стран процессов. В Казахстане, в Узбекистане, в Киргизии, на Украине, в Прибалтике выходит большое количество так называемых исследований, романов и монографий, имеющих явно антинаучный, порой откровенно нацистский характер. Фальсификации вроде книг В. Суворова стали нормой в издательском бизнесе многих стран. Российским книжникам повезло хотя бы в том, что на их книжных полках появится книга научно достоверная, добрая и честная роман-хроника Руси 17 века ╚Великая Смута╩.

267835  2006-04-29 18:24:15
Kuklin
- Что значит,Суворов фальсификатор?Автор пишит о Смуте,используя материалы,которые,по его словам,не известны широкой публики...Ему верят.Суворову не верят по той же причине-материалы не известны. Даже без материалов,чисто логически:до 22 июня 1945 года происходила интенсивная оккупация чужих територий.Почему она не могла закончиться войной с Германией?Гитлер стремился к воссасданию империи франков и поиску эзотерических корней германцев,которые находились на русской територии(Волга,Крым).Сталин-к мировой революции и победе пролетариата в мире.Достаточно вспомнить активную деятельность НКВД в Париже,коммунистические происки в Италии и мн.др.Для чего Сталину это нажно было?Для уничтожения белой эммиграции?Но это работало только на Париж.Раз он лез далеко в Европу,значит расчитавал на дальнейшее её подчинение.А что стоит его предложение Европе в 1947 получить всю Германию без исключения?Факты говорят о правоте Суворова

Это пишет некая мадам с псевдонимом и без интернет-адреса. При чем тут моя ╚Великая смута╩? При том лишь, что мне люди верят, получается с ее слов, а Суворову нет.

Прошу заметить: не я это написал, а дамочка, которая после опубликования своей мерзкой мысли о том, что Суворов защитник Гитлера и противник идеи войны 1941-1845, как Великой Отечественной, прав, засандалила на сайт ╚Русский переплет╩ в ╚Исторический форум╩ огромный пакет компьютерной грязи в виде разного рода значков и символов. Для чего? Для того же, для чего и написано ею вышеприведенное заявление. А зачем? Ответ прост: хочется врагам Московии обмазать собственным калом то, что свято для русского народа. А что бестолоково написала баба, да смешала время и понятия, что не знает она грамоты, то бишь не знает спряжений глагола и прочего, это не главное. Наверное, она - кандидат филологиченских наук из Бердичева или Бердянска. Вопросов дамочка задала много, ответы она будто бы знает. Спорить с ней практически не о чем. Это не знаие, а убеждение, то есть неумение не только спорить, но даже и мыслить связно.

╚Великая смута╩ - это книга о событиях, бывших у нас четыре сотни лет тому назад. Ассоциации, которые рождает смута 17 века у наших современников, были заложены в хронику, потому первый рецензент романа, покойный писатель Георгий Караваев (Москва) назвал еще в 1995 году свою статью о ╚Великой Смуте╩: ╚Исторический роман, как зеркало действительности╩. В романе теперь нет реминисценций на современные темы, как это было в первом варианте первых двух томов ╚Великой смуты╩. Их по требованию издательства ╚Центрополиграф╩, которое подписало договор на издание хроники, я вымарал, о чем теперь и не жалею. Впрочем, издательство ╚Центрополиграф╩ обжулило меня, заставив не вступать с другим издательством в течение двух лет в переговоры на издание книг, а сами просто не стали заниматься с запуском хроники в производство. А потом хитро поулыбались и предложили судиться с ними. Но в Москве.

Это тоже типичный ход противников того, чтобы люди знали правду о смуте 17 века и не пытались анализировать современность, как это делает и авторесса приведенного вверху заявления. Жульничество норма этого рода людишек, они-то и пропагандируют изменника Родины Виктора Суворова в качестве знатока истины. Им какое-то время бездумно верили. Но вот народ перебесился, стал учиться думать самостоятельно. И Суворов летит в сортиры в тех местах, где есть нехватка туалетной бумаги. А писал я о подлой сущности этого литератора в публицистических и литературно-критических статьях в 1980-1990-х годах, здесь повторяться не вижу смысла.

Почему дамочка не захотела писать свое мнение в ДК по текстам моих статей - ее дело. Тоже какая-то особенно хитрая подлость, наверное. Обычное дело у лицемеров, завистников и прохиндеев. Ревун - или как там его? - был и остается в сознании всякого порядочного русского и россиянина подонком, изменником присяге и долгу, похабником чести и оскорбителем памяти павших во время ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСЧТВЕННОЙ ВОЙНЫ миллионов наших матерей, отцов, дедов, парадедов, теть, дядь. Хотя бы потому, что он очень старается создать миф о том, что наши предки не защищались, как ныне защищается иракский народ, от агрессора, а были сами агрессорами. Дам по морде за такое не бьют, но в харю таким плюют.

Именно потому мне верят, а Виктору Суворову нет. И это здорово. Потому как сукимн сын Суворов пишет для того, чтобы изгадить все, что сделали жители России, Казахстана, Узбекистана, Туркмении и других республик все-таки общей семьи народов, победивших- немецкий фашизм.

Вот и все, что хотелось мне ответить на приведенный здесь дословно пасквиль.

267876  2006-05-09 00:01:22
САРЫМСАК
- Молодец, Куклин. Хороший писатель, но странный человек.

267949  2006-05-16 19:15:47
Куклин
- Господин Сарымсак.

Спасибо на добром слове. Хотя, признаюсь, и не ожидал от тебя этих слов, Саша. И странный взял ты псевдоним. Сарымсак - это по-тюркски лук репчатый, а также все дикие луки вместе взятые. На твоей родине есть такой лук афлатунский. Очень едкий, очень горький и очень полезный для лечения от туберкулеза, например. Странный лук. Тем страннее, что адрес, поставленный тобой на твоем сообщении, не открывается, вот и приходится писатьб тебе через ДК, хотя это и неучтиво в данный моменть. Рад, что ты выздоровел, что операция прошла успешно. Поздравляю тебя, желаю здоровья и свежих сил для написания дальнейшей нетленки. А я вот через неделю уматываю в санаторий. Так что,если нравится роман, читай его дальше. С приветом семье.

Валерий

268959  2006-09-27 23:16:14
Ерофей
- Манн, Манн, манн! Профессор, хоть и ташкентский! О чём вы пишете? Да если вы собрались учиться истории по роману Куклина, то теперь мне ясно откуда у нас такая идиотская история! В вашей истории, как в книге Куклина нет ни слова исторического. Даже имена и те почти все перевраны, старики получились молодыми, а огороды превратились в города. Да этому сукину сыну Куклину толькоб пасквили строчить. А вы историю по нему учить. Только я подозреваю, что даже эту, с позволения сказать, рецензию, прохвост Валера сам накатал. Как и многие другие. Ай, яй,яй! Не хорошо. А ещё коммунист!

268965  2006-09-28 12:33:10
Куклин - Ерофею
- Мне кажется, что под этой кличкой прячется все тот же вечный мой геморрой Аргоша. Должен сообщить сему двуглавому и двуименному, что писать о себе статьи не имею привычки и не вижу никакого в том интереса, мне это скучно. А жизнь слишком коротка, чтобы тратить оную на то дело, которое не нравится. Профессора Иманалиева знал шапочно Восток слишком почитает иерархию, чтобы допускать до тесного сближения и товарищеского общения именитого ученого и редко печатающегося литератора, тем паче в Узбекистане, где профессор узбек, а литератор русский из Казахстана. Но взаимное уважение друг к другу мы испытывали. И терминологией подворотен, свойственной Аргоше и Ерофею, в общении не применяли. Хотя время было перестроечное, масса узбеков, киргизов, казахов и лиц других национальностей вовсю переписывали историю своих территорий, основываясь не на результатах археологических исследований и анализа письменных источников, а по принципу ОБС (одна бабка сказала), что обеспечивало их финансированием из ряда ближневосточных стран и даже из Запада, быстрым ростом в научных званиях и выходом то одной, то другой инсинуационной книжки со смехотворными тиражами, но с огромными гонорарами и с великой рекламой во враз пожелтевших СМИ.

Профессору Иманалиеву, ученому старой школы, вся эта свистопляска вокруг истории Великой Степи со вцепившимися друг в друга псевдоучеными, спорящими о том, какая из наций главенствовала и должна главенствовать на территории бывшего Великого Турана (по терминологии Фирдоуси), была глубоко противна. Именно этим он привлек мое внимание, именно потому я передал ему первый вариант первого тома ╚Великой смуты╩ для рецензии еще в 1995 году. Он согласился выбрать время для прочтения рукописи только потому, что пьеса моя ╚Мистерия о преславном чуде╩ показалась ему написанной очень честно, уважительно к степным народам, шедшим в конце 14 века на Русь во главе с Тамерланом, хотя и признающая, что этот поход был агрессией, едва не приведшей к катастрофе всей восточно-славянской цивилизации. Он так и сказал. А я спустя несколько месяцев отбыл в эмиграцию в Германию, и вскоре забыл о том давнем контакте, ибо сменился не только образ жизни, но и окружение, язык общения, возникла необходимость адаптироваться к новому миру, налаживать новые контакты с издательствами и СМИ.

╚Великую смуту╩ тут же разодрали на отрывки, стали публиковать, переводить, появились совершенно неожиданные рецензии (например, статья известного в свое время московского писателя Георгия Караваева ╚Исторический роман, как зеркало действительности╩, вышедшая в ганноверской газете ╚Контакт╩). И вдруг звонок из Москвы моего давнего друга Александра Соловьева, ставшего к тому времени одним из самых знаменитых в России антикваров, что меня разыскивает какой-то ташкентский профессор со статьей о ╚Великой смуте╩. Было это уже в 2000 году, когда на ╚Великую смуту╩ была написана даже одна очень осторожно несогласная с моей позицией статья известного популяризатора науки санкт-петербуржца и кандидата исторических наук Цветкова. Написана она им была по заказу издательства ╚Центрополиграф╩ (Москва), подписавшего договор об издании первых четырех томов, но так своей обязанности не выполнившего. Все остальные статьи, в том числе и написанные на немецком, казахском, узбекском, английском, польском, чешском и шведском языках, были доброжелательны, если не сказать, что хвалебны. Получив рецензию профессора и его телефон от Соловьева, я созвонился с Иманалиевым и тотчас выслушал укор за то, что публикую отрывки романа в иноземной прессе, да еще в эмигрантской, повышая тем самым статус прессы, продолжающей войну с моей и его Родиной. Я с его логикой согласился, печатать отрывки ╚Великой смуты╩ в эмигрантской прессе отказался, Если, начиная с 2001 года где-либо за границей России публиковались оные, то я к этому отношения не имею, это публикации пиратские, без моего разрешения и без выплаты мне гонорара.

Со статьей профессора оказались знакомы в академических кругах России и ряда стран СНГ, в результате чего стало возможным предложить оную челябинскому совместному русско-британскому издательству ╚Урал ЛТД╩ в качестве предисловия. Но издательство сменило название, переключилось на издание кулинарных рецептов, все гуманитарные проекты закрылись и статья опубликована не была. Спустя полтора года профессор Иманалиев скончался от инсульта. У меня лежит его письменное разрешение на публикацию этой статьи с переводом гонорарных денег ему либо членам его семьи, а также согласие на публикацию без гонорара. В знак памяти о человеке, которого я знал практически заочно и очень уважал, я и поставил эту статью в ДК в качестве отзыва на первые главы ╚Великой смуты╩.

Что же касается заявления Ерофея о том, что имена персонажей романа напутаны, тот тут провокатор ошибается. Данные тексты внимательно прочитаны рядом редакторов высочайшей квалификации, в том числе и одним из авторов РП, бывшим первым заместителем главного редактора журнала ╚Сибирские огни╩ (старейшего литературно-художественного журнала России, особо почитаемого читающей интеллигенцией Академгородка города Новосибирска) В. Ломовым, а также заведующим тамошним отделом прозы В. Поповым, литературным критиком и собственным корреспондентом ╚Литературной газеты╩ В. Яранцевым. Хотя при написании кириллицей ряда иностранных имен возможны и разночтения. О подобных казусах не раз писалось при анализе произведений Н. Гоголя, Ф. Достоевского, переводов А. Мицкевича, Сенкевича и других. Более того, в старославянской транскрипции дошли до нас многие имена исторически значительных лиц в разночтении, ибо правил грамматики, как таковых, до первой петровской реформы языка и письменности на Руси не было, а ряд текстов начала 17 века вообще был написан без использования гласных букв и без раздела предложений на слова. Наиболее ярким примером разночтения имени собственного может служить глава Пыточного и Тайного Приказов при Борисе Годунове его двоюродный дядя Симеон Микитыч Годунов, которого для удобства чтения современным читателем я назвал Семенном Никитовичем. Это в рамках, допущенных нормами русского языка, корректирование имени собственного. Что касается имен русских дворян и аристократов, то за основу были взяты бумаги Разрядного Приказа с корректировкой по спискам, опубликованным АН СССР в 1949 1957 годах издательством АН СССР под редакцией академика Н. М. Дружинина. На базе именно этого издания пишутся в русскоязычной литературе, журналистике и науке вот уже в течение полустолетия и все польские имена, вплоть до наисовременнейшего исследования ленинградско-петербургскими учеными так называемых дневников Марины Мнишек. Разночтения этих имен собственных возможны только с книгами польского популяризатора К. Валишевского, автора весьма остроумного, откровенного националиста, но порой весьма небрежного. Также следует относиться и к книгам известного украинского историка Н. Костомарова, который вслух и много раз заявлял, что многие постулаты и факты в его книгах выдуманы, но, в связи с тем, что они МОГЛИ БЫТЬ ПО ЛОГИКЕ ДЕЙСТВИЯ, они были на самом деле. При таком подходе в деле разрешения тех или иных научных проблем возникали и изменения, подмены имен и событий в его трудах. Но ведь он и называл свои книги романами да портретами, не так ли?

Теперь по поводу брошенной мимоходом оплеухи о том, что старики в моем романе ╚получились молодыми, а огороды в города╩. Спор бесперспективный. Что не по-русски это выражено и не важно уж, суть ваших претензий ясна. Дат рождения многих исторических персонажей не знает никто, очень много разночтений по этому поводу даже в отношении такой яркой и знаменитой фигуры Великой Смуты, как Шереметьев, не говоря уж о князе Долгоруком. Не работали ЗАГСы в то время, церкви строили деревянными, многие книги в них сгорали. Но косвенные данные все-таки есть. К примеру, Царь Василий Иванович Шуйский взошел на трон в возрасте 54 лет, а Марина Мнишек вышла в 15-16 лет (разные польские источники сообщают о том по-разному) за первого самозванца замуж. Отсюда вынужденность романиста придерживаться одной конкретной хронологии. Я взял за основу ту, что признана академической исторической наукой той же Европы, данные которой совсем не разнятся с нашей русской, о которой вы в своем письме столь пренебрежительно отозвались, Ерофей.

Этимологический словарь Фасмера действительно производит слово город от огороженного крепостной стеной места, равно как и таким же образом объясняет происхождение слова огород, как огороженное плетнем место выращивания овощей и корнеплодов. Потому вполне возможно, что вам известно о существовании огородов по имени Москва, Рязань, Подольск, Стародуб, Елец и так далее, которые вам кажутся географическими пунктами более значительными, чем одноименные с ними города, я не смею мешать вам, но признайте и за мной право верить не только старинным летописям, но и своим глазам, видевшим практически все описанные в этом романе географические точки наяву.

Хочу отметить, что ваша столь яростная и вполне претендующая на пошлость реакция на ╚Великую смуту╩ случилась после выхода именно тринадцатого продолжения, где второй самозванец назван Жиденком и поддержана самая достоверная из версий об иудейском происхождении Лжедмитрия Второго, тушинского вора. Версия эта почиталась фактом непреложным и не подлежащим сомнению вплоть до 1830-х годов, послуживших началом тихой агрессии иудейской идеологии в русскую культуру. Тогда-то и стали возникать новые версии, которые понемногу превратили абсолютный факт в одну из версий лишь, а с приходом к власти большевиков и вовсе превратили тот самый факт в миф вредный, а потому требующий сокрытия и забвения. Сама попытка реанимирования этой проблемы анализа личности второго самозванца оказалась в СССР под запретом в те годы, и продолжает оставаться таковой по сии дни уже в России. Мне неизвестно сколь-нибудь серьезных научно-исследовательских работ по этой теме на русском языке, но я знаком с рядом работ польских историков периода правления там Пилсудского, в которых анализ старых русских и польских хроник, мемуаров и ряда других документов убедительно доказывает все те детали жизни Богданки, что описаны в моем романе. Они имели место и касались именно того человека, который вовсе не был сокрыт под маской Лжедмитрия Второго.

При этом, вам следует учесть, что польские хронисты 17 века не могли быть антисемитами по той причине, что беглые из Западной Европы иудеи были приняты польским королем с почетом, имели ряд льгот от него и его преемников, что ставило польских хронистов относиться к прибывшим из Германии и Франции иудеям с большим уважением и даже со страхом. А также вам следует учесть, что Россия в начале 17 века еще не ощутила сладости иудейско-ростовщического ярма, она забыла об указе великого князя Ярослава об изгнании иудеев с территории древней Киевской Руси, относилась к лицам иудейского вероисповедания, как к ожившим мифологическим страшилкам, вроде лешего, знали о них по пересказам церковными батюшками историй из Евангелий о том, что те кричали Христу: ╚Распни! Распни!╩ - ну и что? Они и сами кричали так не раз, ходили на казни, как в театр, при случае лютовали не менее Самсона, убившего ослиной челюстью десять тысяч филистимлян - великих мореходов, изобретателей денег, как эквивалента стоимости товара, способа написания слов буквами, ставшего впоследствии еврейской письменностью справа налево, и так далее. Русскому народу до 1830-х годов было глубоко наплевать на наличие где-то в вечно недовольной Русью Западной Европе лиц, верящих в Иегову, а не в Саваофа, они думали о Богданке: ╚Жид? Ну, и жид. Лишь бы человек был хороший╩, - как впрочем, в большинстве своем думают и сейчас.

Если бы вы прочитали предложенные на РП главы внимательно, вдумчиво, то обратили бы внимание на то, что Богданко изгой в обществе иудеев польско-русского приграничья, не признан общиной сразу по ряду причин, которые для иудейского патриархального общества являются сакральными Богданко признан дитем не матери своей, а демонихи, потому он лишен родительской ласки, потому в нем формируются определенного рода наклонности, направившие его на путь, условно говоря, преступный. Я плохо знаком с догматами иудейской религии и, вполне возможно, что упоминание о пережитках иудейского язычества является кощунством, но, коли до сего дня оные остались в иудейском обществе и даже обсуждаются в израильской прессе, то у меня есть все основания верить тому, что четыре сотни лет назад оные пережитки имели место в местах компактного проживания лиц иудейского вероисповедания, потомков древних хазар.

Слова ╚Бляжьи дети╩, обращенные из уст Богданки к своим русским подданным, возлюбившим самозванца за смелость его, не выдуманы мной, они неоднократно цитируются и в русских хрониках, и в польских. Это выражение, следует полагать, было любимым у Богданки при обращении к русским. Я же использовал его в романе всего однажды. Если вы решитесь все-таки прочитать роман ╚Великая смута╩ внимательно, то вы узнаете о том, какую роль сыграла именно иудейская община в уничтожении Лжедмитрия Второго. Тупая агрессия, подобная вашей, лишь разжигает у читателей желание видеть в Богданке современных Березовских и Чубайсов, а заодно во всех евреях видеть своих врагов. Признайтесь, для этого у народов России есть основания, а ваше провокационное письмо должно было вызвать у меня именно такого рода реакцию. Но в 17 веке подобного нынешнему конфликту не было. Философия существования всех народов на земле заключалась всего лишь в выживании под игом собственных феодалов и защите своих религиозных убеждений от агрессии иноверцев. И для еврейского народа, кстати, тоже. Только вот у евреев не было своей аристократии, как таковой, это было общество власти плутократов, то есть видимости демократии при диктате денег, в какую сейчас они превратили весь мир. Народ еврейский, как тогда, так и сейчас, стонет со всем миром под игом ростовщиков, а всевозможные Богданки Чубайсы и Богданки Гайдары рвутся на русский престол. Вот и все

268970  2006-09-28 17:17:09
Черемша - Ерофею
- Согласись, Ерофей, силен Васильич! Или снова возражать будешь?

268971  2006-09-28 17:26:48
Вера Радостина
- Ну, что ж,идея неплоха . Тем более, что альтернативы пока не предвидется , еще бы концовочку подработать . :))

268972  2006-09-28 17:26:51
Вера Радостина
- Ну, что ж,идея неплоха . Тем более, что альтернативы пока не предвидется , еще бы концовочку подработать . :))

268973  2006-09-28 17:38:35
Черемша - Ерофею
- Согласись, Ерофей, силен Васильич! Или снова возражать будешь?

268979  2006-09-28 18:58:11
"Дурак"
- Г.сочинитель! Ни один дровосек не может срубить могучий дуб! Если дерево повалилди, значит оно уже начало гнить!

Я уже говороил тебе и твоим тованищам-болтунам по писательскому цеху: пишите о том, что знаете.

А разбираетесь вы и очень хорошо в водке, бабах и бане!

Сочинительство для одних род недуга, для других - самоллюбования, для третьих - гордыни.

История не для богемной болтовни.

268980  2006-09-28 19:13:01
Kуклин
- Вере Радостной

Сообщаю, что до концовки еще далеко. Великая смута закончилась, по мнению одних историков, в 1613 году, когда пришел к власти Михаил Романов, по мнению других - в 1614 году, когда был казнен Заруцкий, по мнению остальных - в 1618, когда от московского престола отказался польский королевич Владислав и началась первая мировая война в Западной Европе, именуемая Тридцатилетней. То есть тут пока что нет и половины всей хронологии, чтобы говорить о концовке, только начало пятого тома "Лихолетье".

268983  2006-09-28 19:20:37
Немирович-Данченко
- Да я уже понял . :))Даже глупых вопросов больше не задаю, если Вы заметили , уважаемый :))

268984  2006-09-28 19:51:49
Куклин
- Дураку

Вы пробовали рубить деревья? В течение ряда лет это было моей основной профессией - рубить и сажать деревья. Живой, свежий дуб рубить не так уж и трудно, к вашему сведению. Куда трудней рубить вяз мелколистый или туркестанский (карагач), если он сухой. Но при известном упорстве в течение нескольких дней можно справиться и с ним. А легче всего и веселее колоть ольховые чурки - любимое занятие Николая Второго. Кстати, железное дерево - каркас кавказский - действительно тонет в воде, так как удельный вес его высок, но оно очень хрупкое, сломать его в состоянии ребенок. А вот тополь бальзамический свежеспиленный рубится легко, но, высохнув, превращается к кремень. "Великую смуту" я пишу уже 29-й год, то есть тут вы правы - труд колоссальный. Но не дубовый. Может быть... секвойный? Секвой я еще не рубил. Сравнивать не с чем.

Что касается вашей просьбы написать специально для вас произведение эротического жанра, то в качестве переводчика я выпустил не то пять, не то шесть книг весьма интересной авторессы К. де ля Фер из серии "София - мать Анжелики", за которые мне издатель не заплатил, но выпустил довольно большим по современным меркам тиражом и распространяет по весям Руси. Советую почитать, если вас действительно волнует проблема телесного контакта мужчины и женщины с элементами приключений. Если пришлете свой интернет-адрес, то вышлю вам и компьютерную версию. Всего готово к публикации восемь томиков из двенадцати. Но стоит ли кормить такого рода издателей и работать над сериалом дальше? А ведь этот еще и из приличных - профессор, доктор филологических наук. Но вот облапошил. Стало быть, по логике нынешней жизни если вы - Дурак, то я - кто? Должно быть, "лопух, которого кинули". Сегодня получил авторские экземпляры двух немецких журналов и сообщение, что деньги за публикацию будут переведены на мой счет. Удивительно, правда? Из серии легенд о Советском Союзе. Но это - не легенда, это - факт. В советское время мне за мою литературную работу всегда платили не только хорошо, но и вовремя. А сейчас порой удивляются, почему это я не собираюсь платить за публикации и за книги. Мир вывернулся наизнанку... сквозь заднепроходное отверстие, должно быть.Оттого и лесорубу уже не свалить какой-то там паршивый дуб.

Валерий Куклин

269004  2006-09-29 18:16:39
Полещук
- Нет,Валера . Все в жизни пробовал,а вот дрова никогда не рубил . Решил, что пусть хоть руки целы останутся . Я бы лучше посадил кого-нибудь( или что-нибудь , не знаю, как это првильно по-русски пишется ) . Да ,знаю я всяких людей, только тебе-то что ? Разговор-то ни об этом . Да и не я его первый начал . Чуть что,так сразу - Васька , что я вам,козел отпущения ? Или таких дураков нынче больше нема ? так я и сам знаю.Ты ж посмотри,до чего человека довели- он ведь не пишет, а отсреливается, как старый партизан . Это ведь в кино все просто - там белые, тут красные . А в жизни все вроде бы одеты одинаково и говорят одно и то же , а на деле так хоть глаза к затылку приклеивай . Не так что ли ?

269005  2006-09-29 19:04:27
Просто Васька
- Слушайте,пацаны,отличная статейка ! Очень рекомендую , надеюсь, автор такому "панибратству" не обидется . Георгий Хазагеров, доктор филологических наук профессор "Поэтическое творчество Владимира Высоцкого в контексте Древней Руси и Советской России" http://www.relga.rsu.ru/n29/rus29.htm

269009  2006-09-29 20:27:37
Куклин - Просто Ваське
- нет, ну,ты, в натуре, полный абзац! Статья - кайф! Про любовницу Пушкина и Байрона ваще клёво. Я балдею.

Ну, а если по-русски, то спасибо. Познакомился с замечательным сайтом,издаваемым чудесными и интеллигентными людьми. В статье о Высоцком не понравился только последний абзац. И глупо звучит - национальное государство США. Это про резервации индейцев, что ли? Или про Гарлем, Брайтон-Бич, про миллионы этим летом шедших демонстрацией протеста рабов-иностранцев? В целом же статья блестящая, позиция авторская ясная и четкая, без модных ныне витиеватостей, за которым стараются скрыть авторы критических статей свое истинное лицо. Странным показалось, что некоторые сноски сайта не открываются. Но все равно, большое спасибо вам, добрый вы человек Василий, за то, что открыли мне, кажется, целый новым мир.

С уважением и дружеским приветом, просто Валерий

269011  2006-09-29 21:22:42
Просто Васька
- Дорогой ВАлерий, всегда рад стараться ! Деревянные мозги - это еще не отсутствие мозгов . Я так надеюсь , по крайней мере :)) Потому как борьба за существование в нашем не слишком дружелюбном мире для дельфинов, начисто лишенных мозгов, явно не возможна . Опять бред написал, но уж так получилось .

269220  2006-10-15 17:05:37
Kуклин - Эйснеру
- Володя, здравствуй.

В принципе, ты прав, осуждая меня за то, что я публикую здесь всю хронику подряд, без перерыва. Читать оную полным вариантом колоссальный читательский труд, на который способно мало людей. Потому в бумажном виде он публикуется и издается отдельными кусками, называемыми книгами, объемом 15-17 авторских листов каждая. Каждый читает о том периоде смуты, который интересует его больше. Но писать хронику, как роман развлекательный, я себе не мог позволить. Потому как он в большей степени о нашем времени, чем, например, понравившийся тебе мой роман ╚Истинная власть╩ размером почти в 40 авторских листов, кирпичеобразности которого ты даже не заметил. И это нормально, это хорошо. Значит, меня читал читатель твоего типа, пытался осознать те проблемы, которые волнуют меня. А если ты чего-то не понял то и не беда, поймешь с годами или совсем не поймешь.

Рецензий на первые четыре тома у меня набралось уже более десятка, все, признаюсь, хвалебные. Критики не читали все махом, а пытались осмыслить книги поодиночке. И все отмечают необычность подачи информации, которую следует не просто понять, как знакомство с коротким периодом из жизни России, но и осмыслить, пронести сквозь свое сознание и сквозь сердце, держать в уме несколько сотен персонажей и вникать у ментальность предков наших, верящих, кстати, в то время в Леших, Домовых и прочую Нечисть, равно как и в Христа и в Бога. Некоторые фольклорные понятия, безусловно, в интернет-версии не до конца расшифрованы, ибо я почитаю здешнюю публику в достаточной степени образованной, формат не позволяет сделать больше сносок и комментариев, но это тоже ╚издержки производства╩, на которые приходится идти в этой публикации. При работе с профессиональным редактором эта муть в струе повествования очищается почти мгновенно. Требовать же от загруженного поверх головы рукописями авторов Никитина, чтобы он тратил время на возню с моим текстом, просто нехорошо. Надо давать ему время и место для того, чтобы проталкивать на сайт новых авторов, молодых, полных энтузиазма. Тебя, например. Кстати, я рекомендовал тебя в журнал ╚Крещатик╩, как прозаика, советую тебе послать туда рассказ ╚Охота на карибу╩ - это их тема. И еще раз прошу тебя выставить на РП свои очерки. В них есть нечто делающее тебя близким Дегтеву и с Нетребо.

Пишу столь расширенно потому лишь, что ╚Великая смута╩ - главное произведение моей жизни, за которое готов драться и которое готов защищать. Критиковать критикуй. Но не голословно, а с примерами и аргументами. Это позволит мне и редакторам еще раз проработать над недочетами текста. А так, как сейчас поступаешь ты, можно и облаять понравившиеся тебе мои зарисовки об эмигрантах в Германии таким, например, образом: ╚Нетипичные представители разных слоев эмигрантов, образы лишены индивидуальности и откровенно шаржированы╩. И это будет правильно, но без доказательств станет выглядеть совсем иначе. ╚Великая смута╩ при внешней развлекательности романа и при наличии большого числа приключенческих сюжетов, произведение, в первую очередь, философское, но написанное по-русски, без использования огромного числа иноязыких идиом, присущих произведениям такого рода. Именно потому так трудно идет роман к массовому читателю. Найти достойного редактора для этой хроники и тем паче комментатора, - колоссальный труд, а уж обнаружить достаточно умного, культурного и честного издателя в России и того сложней. Тем не менее, часть хроники дошла до небольшого числа читателей России, привлекла твое внимание, вызвала желание похвалить меня за другие вещи. Более простенькие, конечно. Спасибо тебе.

Что же касается столь яро защищаемого тобой Иоганна Кайба, то сей внешне милый толстячок связался с правыми радикалами ФРГ только для того, чтобы уничтожить наш единственный в Западной Европе русский детский музыкально-драматический театр ╚Сказка╩. Ты считаешь, что это дозволительно ему делать только потому, что ему захотелось посытнее поесть? Я уверен, что ты ошибешься. Это перестройка по новогермански, не более того. А уж Аргошу защищать тем более не стоило бы. Мы ведь с ним просто тешим друг друга: я отвлекаю его ядовитое внимание и время от более ранимых авторов, он делает вид, что борется с моей то необразованностью, то чрезмерной образованностью и длится это вот уже года три. С перерывами, разумеется. Мне, пенсионеру, это привносит в жизнь немного дополнительных эмоций, для него до сих пор не знаю что. Но мы друг другу интересны.

Мне было бы обидно потерять тебя для именно русской литературы, ибо ты в качестве недавнего эмигранта запутался ты в Германии, как путник в трех соснах. Перестройка и эмиграция вообще поломали многих людей, вывернули их наизнанку. Пример Кайб, который здесь симпатизирует фашистам, а в СССР был и секретарем парткома, заместителем директора ДК при оборонном предприятии, гордился тем, что был допускаем к целованию ног первого секретаря райкома КПСС и даже из самого ЦК ему дозволили играть роль вождя мирового пролетариата, стоять на броневике и заявлять: ╚Вегной догогой идете, товагищи!╩ На Севере мы бы с тобой и руки не подали ему ни тогдашнему, ни сегодняшнему. А сейчас ты его защищаешь. То есть изменился. И уже не тот. Потому и не получается в полной мере рассказов у тебя джеклондоновских, романтических по-настоящему, что чавкающая германская жизнь не только засасывает нашего брата, но и заставляет менять приоритеты. Здесь не бывает, как в песне Высоцкого: ╚А когда ты упал со скал, он стонал, но держал╩. Здесь они режут веревку.

Желаю творческих удач тебе, Валерий--

269226  2006-10-15 21:03:54
Черемша - Аргоше, Куклину и Эйснеру
- Прежде обращусь к Аргоше. Признаюсь, уважаемый, что с большим интересом слежу за вашей многосерийной пикировкой с Куклиным. Местами она бывает грубоватой, местами веселой, но неизменно увлекательной. Поэтому прошу вас не разрешить оставаться Куклину не только читателем, но и писателем. Теперь пару слов о Куклине. У этого человека, как мне представляется, наличиствует некая сумашедшинка. Но это для художника, музыканта, писателя скорее плюс, т. е. достоинство, нежели недостаток. Его "Великую смуту" пока не читал, а вот рассказы и публицистика у него на высоком уровне. Хотя иногда его конечно заносит, но кому от этого плохо? Его героям? Так пусть не подставляются. Эйснер тоже не прост. Сумасшедшинки в нем вроде нет, но себялюбие чрезмерно. Ох, чрезмерно. Так мне показалось. Но оно для писателя тоже скорее плюс нежели минус. Он ведь не в Церкви служит. Да, некоторые его вещи перегружены киржакскими словесами и всякими северными терминами. Но может быть для них, для северян, это как раз и есть тот самый одесский цимес без которого ни Бабель, ни тетя Хайя обойтись не могут? Вообще то Эйснер, как понимаю, из немцев. Так почему ему не рассказать бы как живется-можется в Германии. А? кстати, о негоромкой правде нашего времени. Недавно прочел в одном московском журнале дневники бывшего ректора Литинтитута Сергея Есина. Интереснейшее, доложу вам, чтиво! Пользуясь случаем обращаюсь к руководству "РП" напечатать их. Аргоша, оставайтесь прежними и не меняйте на склоне жизни привычек. Вперед на Куклина! Того же самого желаю Куклину. Эйснеру уже пожелал, а редлколлегии порекомедовал. Я.Ч.

269229  2006-10-16 02:33:27
Аргоша
- 269220 = Kуклин = 2006-10-15 17:05:37
Но мы друг другу интересны.

Это вы зря,Куклин.
Человек подобного разлива мне ну никак не может быть интересен. Максимум что могу - посочувствовать, как вам, так и тем, кто принимает вас всерьез.

269241  2006-10-16 11:22:06
Kuklin
- АРГОШЕ

Спасибо, что признали за человека. Вас вот на сайте называли не раз собакой.

269252  2006-10-16 21:38:39
В. Эйснер
- Куклину. Валерий! Спасибо, что напомнил о "мамонтовых" очерках. Отошлю Никитину, может поместит. Международная экспедиция эта - единственная в своёмроде на планете. Кстати, знаешь ли ты, что "мамонтовый" ледник в Хатанге в позапрошлом году обокрали? В полярную ночь спилили замок и вынесли из 96 бивней с полста самых ценных, распилили их на части и отправили в мешках с рыбой в Москву. Там не поделили "бабки", один на другого стукнул и пошла писать губерния. (Но взяли только двух исполнителей, главные лица остались в темноте). Меня уже второй год не приглашают. Экономят на "дорожных". Да и работают теперь в основном в Якутии, хотя таймырский костный материал много моложе (сартанское оледенение). Я не в обиде, хотя, конечно, как весна, так "сердце тама". Пять лет из жизни не выбросишь. Успехов тебе, Эйснер.

269259  2006-10-17 10:30:34
Kuklin - Эйснеру
- Володя! Это же - тема! Срочно пиши о мамонтовозах.

269843  2006-11-17 12:44:25
Липунову от Куклина
- Здравствуйте. Владимир Михайлович.

Большое спасибо за добрые и сочувственные слова в мой адрес, но не так страшен черт, как его малюют, утверждали наши предки. В худшем случае, тутошние вертухаи могут лишь убить меня. А вот то, что на здешней кичи нельзя будет читать, - это худо по-настоящему. Хотя и в этом случае много положительного, ранее бывшего недоступным мне, а также подавляющему числу пишущих по-русски. Какой простор для наблюдений над человеческими типами и характерами чужеземной цивилизации! В качестве кого?! В качестве русского писателя, преследуемого израильским миллионером на территории Германии. В какой момент? В прошлую пятницу открылся общегерманский съезд Национал-демократической партии в Берлине и одновременно пришло ко мне напоминание о том, что я просто обязан не забыть зубную щетку и зубную пасту в день, когда мне следует отправиться в тюрьму. Элемент для сюрреалистического романа, не правда ли? Представьте, что правосудие полтора года тянуло с моей посадкой, чтобы приурочить оную к столь великому празднику для всей берлинской полиции, которую в период проведения международных футбольных игр этого года ╚обули╩ общегосударственные и городские власти на десятки миллионов евро, прикарманив полагающиеся охранникам правопорядка премии, а также месяц назад решивших отказать полицейским в целом списке финансовых льгот, которыми пользовались полицейские, как государственные люди, начиная с 1947 года. Опять сюр, не правда ли? Не выдуманные, а происходящий фактически. Это же более интересно, чем чтение всей этой череды дебильных историй демократов о Сталине, порожденной фантазиями порой самыми примитивными. Это заставляет не удивляться тому, что, согласно статистике, около семидесяти процентов берлинских полицейских относится к идеям национал-социализма и к Гитлеру сочувственно. И обратите внимание на то, что лучшим другом германского канцлера (у Гитлера должность имела то же название) Коля был главный пахан воровской республики Россия Ельцин, лучшей подругой бывшего чекиста Путина стала бывшая комсомольская богиня ГДР Меркель, оба ставленники вышеназванных паханов. Сюр и на этом уровне. То бишь у меня появляется уникальная возможность увидеть современную государственно-политическую систему Германии изнутри, в той ее сокровенной части, куда редко допускаются даже немецкие писатели. Быть преследуемым по политическим причинам не было позором даже в России, а уж в Германии я в мгновение ока окружающими меня германскими немцами-антифашистами признан героем. У меня нет такого количества книг на немецком языке, сколько уже сегодня требуют у меня почитать все появляющиеся и появляющиеся немецкие поклонники. Ибо идет сюрреалистическая война Израиля против арабских стран, уносящая в течение полугода меньше жизней, чем приличная авиакатастрофа, но требующая модернизации ближневосточных стран за счет западноевропейских и российских налогоплательщиков на миллиардодолларовые суммы. А если меня в немецкой тюряге еще и убьют? Или даже просто смажет кто-то по моему лицу Могу оказаться первым в истории национальным героем-германцем русского происхождения. Новый элемент сюра. Главный разведчик ГДР Маркус Вольф должен был умереть, чтобы фашистам ФРГ правительство Меркель дозволило отпраздновать шабаш накануне похорон и именно в Берлине. Подобных деталей и странных стечений обстоятельств уже сейчас достаточно для написания хорошего антифашистского романа. Великие немецкие писатели еврейского происхождения Лион Фейхтвангер и Эрих-Мария Ремарк просто не оказались в застенках гестапо в определенный исторический момент, а потому не имели материала для написания подобных произведений в середине 1930-х годов, когда подобные темы были особо актуальными. Мне же удача лезет в руки сама. Так что после ваших сочувствий, Владимир Михайлович, надеюсь получить от вас и поздравления в связи с ожидаемыми репрессиями. И пожелания не только написать антифашистский роман о современной Германии, но и сделать его достойным памяти сожженных в Освенциме Эрнста Тельмана, Януша Корчака и еще четырех миллионов неарийцев, повешенного в Праге Юлиуса Фучика, убитых в ожидающем меня Моабите русского генерала Карбышева и татарского поэта Мусы Джалиля. Достойная компания, согласитесь, Владимир Михайлович.

Теперь вдобавок по сугубо практическому вопросу В мое отсутствие вам сын мой будет посылать те материалы, которые я сейчас подготавливаю для публикации на РП: короткий рассказ ╚Листья╩ и роман ╚Прошение о помиловании╩, которым следовало бы заменить ╚Великую смуту╩ в рубрике ╚Роман с продолжением╩. Последнее решение для меня вынужденое. Дело в том, что мой литературный агент обнаружил не только пиратские издания ряда моих книг, но и бесчисленные цитирования, совершенные с коммерческой целью, но утаиваемые от автора. ╚Великая смута╩, по его мнению, как произведение высокопатриотичное, может претендовать на Государственную премию России, если в России все-таки найдется хоть один умный и честный издатель, а потому, заявляет он вместе с представителем госслужбы по защите прав германских писателей, следовало бы прекратить публикацию ╚Великой смуты╩ в интернете уже после четвертого тома, то есть они утверждают, что надо продолжить оную публикацию на РП только после выхода пятого и так далее томов в бумажном виде. Что касается ╚Прошения о помиловании╩, то оный роман имеет своеобразную историю в виде двадцатитрехлетнего ареста КГБ СССР с запретом издавать и читать оный. Роман хорошо известен в издательских кругах планеты, с 2003 года дважды издавался, все права на него принадлежат опять мне, а публикация его именно в тот момент, когда я вновь оказываюсь на кичи, теперь уже согласно гуманных и демократических законам, будет весьма актуальной.

Надеюсь, что не очень отвлек вас от дел. Еще раз спасибо вам за моральную поддержку, на которую оказались на всем ДК способны только вы и еще два человека. Им с уже сказал спасибо. Отдельно. До следующей нашей виртуальной встречи.

Валерий Куклин

269844  2006-11-17 13:29:57
Черемша
- Если то что пишет Валерий Куклин правда, то это кошмар. Если же это плод его литературной фантазии, то гениально.

269846  2006-11-17 19:23:36
ВМ /avtori/lipunov.html
- Господин Коэн (Коган) снял издевательский фильм о казахах. Скажите господа, отчего в США позволено издеваться над целым народом?

Отчего Холокосты повторяются со страшной, пугающей периодичностью, вот уж несколько тысяч лет? Будет ли умный наступать на одни и те же грабли? Умный - да. Мудрый - нет.

269853  2006-11-17 22:16:37
Валерий Куклин
- Черемше. А что вам кажется плодом фантазии? То, что у нацистов был съезд в Берлине и что добрых две трети берлинскойполиции с симпатией относятся к неофашистам? Это не раз дискуссировалось в германской прессе. да и остальные факты - не плод вымысла, интерпретация их - уже моя. Очень интересно глянуть на все эти ранее названные мною события с точки зрения сюрреализма, как направления в литературе. А бояться, радоваться или бороться сэтим- дело каждого. Я просто хочу написать обэтом. Только и всего.

В. М. - у. Простите за опечатки - засунул куда-то очки, печатаю набоум Лазаря. Ваше замечание о том, что на уровне заплачстей человеческих разницы в нациях нет, справедливо, но тупому сознанию юристов недоступно. Русских тоже. Да и вся перестройка прошла под единственным лозунгом: Россию - русским, казахстан - казахам и так далее. Грузины вон осетин режут, не глядя на запчасти. И Аргошу спросите - он вам объяснит, отчего он - избранный, отчего нельзя отзываться о представителях иудейской конфессии критично. или спросите, отчего это с такой радостью бегут убивать граждане Израиля арабов, а те так и рвутся резать евреев. Понять вашу мысль о том, что все мы одинаковы, мало кому дано на этйо планете. У меня был друг - негр из Конго Сэвэр. Он, пока учился в СССР, говорил также, как вы, а лет через десять встретились - и он заявил, что белые все - недочеловеки, будущее планеты за истинными людьми - чернокожими. Чем он отличается от судей? только тем, что если бы олн услышал от ответчика, то есть от меня, что по дороге в суд на меня напали, отчегоя опоздал на шесть с половиной минут в зал заседаний, он бы хотя бы задумался, как постьупить. Но при неявившемся на процесс истце германский суд признал меня виновным в том, что я процитировал слова члена Совета безопасности России о гражданине России и Израиля в российской прессе, виновным. Сюрреалоистическая логика. Сейчас судят здесь турка - участника событий 11 сентября в Нью-Йорке. впечатление, что вся германская юстиция ищет способов и причин для оправдания его и освобождения. Третий раз возвращают документы на доследования, хотя подсуджимый сам вслух говорит в присутствии журналистов, что был дружен с участниками терракта и прочее. прочее, прочее. А на днях решили все-таки судить мальчика-турка, который имел более шестидесяти приводов в полицию за то, что грабюил людей, резал их ножом, правда не до смерти, отбироал деньги исовершал прочие подобные поступки. И что? Все знают, что его выпустят на поруки. Потому осуждение моей особы есть особого рода сюр. Гуманизм, он, знаете ли, сродни двуликому Янусу. Самое смешное, что Аргоша прав, меянр могут в последний момент и не взять на кичу - тюрьмы Германии переполнены, очереди большие, я знавал людей, которые сидели свои полугодовые сроки по три-четыре раза порционно. Только приживется человек - а ему пора выходить. Ибо место нужно уступить другому будто бы преступнику. Настоящие ведь преступники в тбрьмах зхдесь, как и в СССР было,не сидят. Это - основная норма всего римского парва и, сталобыть,всемирной юриспруденгции. За совет спасибо, но, как видите, он пришел с запозданием, да и не пригодился бы. Не мытьем, так катаньем бы мне не дали на процессе открыть рта. Мне даже сказали: мы вам полвторить поступок Димитрова не дадим. А роман обо всемэтом я писать уже начал. Жаль, что не успею его закончить к выходу книги "Евреи, евреи, кругом одни евреи". Все-таки такая нация есть. Хотя, по логике, быть ее не может. Нет ни собственного языка. ни собственной культуры, все набьрано по клочкам со всего мира, везде онеые являются крупнейшими представителями чуждых им по менталитету наций... ну. и другая хренотень. Все фальшивое, а смотри ты - живет, уще и душит остальных. Я как-то писал, что порой себя Христом, вокруг которого носятся иудеи и орут: Распни его, распни! Но это - шалость лишь.Христос проповедовал милосердие и подставлял лицо под удары и плевки. Мне подобные поступки чужды. да им не верят представители этой конфессии в то, что посыпавший главу пеплом искренне сожалеет о случившемся, будет верным холопом им. Они предпочитают врагов уничтожать. Это - очень парктично. Потому и склонятьголвоу перед ними,искать объяснения перед судом - подчиняться их правилам игры, при исполнении корторых ты заведомо обречен. Галлилей вон,говорят,держал фигу в кармане. Думаете. они это забыли? Ведь и его судили. И сейчас судят в Карелими за то, что русских порезали чеченцы, русского. И, говорят, преемников Менатепа-банка сейчас взяли за шкирку. между тем, работники Менатепа - в руководстве аппарата президента России. Сюр чистейшей воды! Я сейчас бы "Истинную власть" полностью переписал бюы в сюрреалистическом духе. Ибо сюр позволяет относиться ко всей этой вакханалии иронично. У Горина Мюнхгаузен сказал: "Слигком серьезнео мыживем!" Я бы добавил: "А потому и не живем вовсе". А жить надо успеть. Мало времени осталось. В россии сейчас зима, например, красота в лесу! Здесь - слякоть и леса какие-то затрапезные. И поспорить можно только по интернету. Валерий

269855  2006-11-17 22:34:57
Липунову от Куклина
- Здравствуйте, Владимир Михайлович. А что за фильм создал Коэн о казахах? Я, признаться, в неведении. Но если он американец, то и не удивительно. Просмотрите их нелепого "Тараса Бульбу". Хотя "Прощай, Гульсары" когда-то они сняли хорошо. Пейзажи, раскадровка, музыка... Психологию не всегда учяснили для себя. А в целом хорошо. О казахах вообще нельзя неказахам снимать, особенно русским. Настоящего казаха вообще-то описал как следует один человек - Абай Кунанбаев в "Словах назидания". но попробуйте показать казахов именно такими - станете им истинным врагом. А если в обеих столицах Казахстана фильм понравился, то Коган джействительно создал дрянь. Если же фильм крутят на простынях в степи либо покупают в селахдля простора на теликах, то ошибаемся мы с вами. Валерий

269856  2006-11-17 22:56:04
Черемша - Куклину и ВМ
- Наконец то я все понял. Валерия Куклина отправят на кичу потому что в Берлине состоялся съезд нацистов. И еще тут присоседился гражданин Израиля, который все замутил и о котором Куклин сказал правду. Но при чем здесь турок, который до 11 сентября дружил с арабами, которые взорвали башни? Хотя малолетний турченок, резавший немцев (более 60 человек) и оббиравший их, должен в некоторой степени пролить бальзам на истерзанную плоть Владимира Михайловича. Тем более, что его оправдают. Теперь исключительно к ВМ. Владимир Михайлович, несколько раз перечитал ваши тексты за ╧╧269848 и 269847 и мало что понял. То есть совершенно ничего не понял, ибо вы в кругу прочего даете Валерию Васильевичу советы как ему себя вести на германском суде. Но суд то, коли он в Маобит собрался и даже сумочку упоковал, уже позади. Он же уже писал и про зубную щетку и про то, что читать ему там не дозволят. Теперь что касается определения национальности человека. Любого. Эта процедура, смею вам сообщить, достаточно прозаичная и даже обычная. По крайней мере в странах Западной Европы и в Северной Америке. Вы сдаете кровь в одном из научно-исследовательских институтов (да, да, не удивляйтесь, именно кровь и именно в НИИ) и простите узнать кем предположительно были ваши предки. То есть из каких регионов мира они происходят. И вам, исследовав вашу кровь, говорят, что в ней, допустим, 20% польской крови, 30% - русской, 40% - еврейской и 10% - китайской. Ну а уж кем вы, батенька, себя считаете не говорят. Это исключительно ваше личное дело. Можете, например, считать себя эфиопом. Или этрусском. А почему нет? Я, уважаемый Владимир Михайлович, не шучу. Ни сколечки. Определить состав крови любого "гомесапианса" не представляет сегодня никаких проблем. И об этом, уверяю вас, знают очень многие. Если у вас есть друзья-приятели, дети которых учатся на медицинских факультетах в США или в ЗЕ, обратитесь к ним и получите четкую, а гланое подробную информацию. Стоит, кстати, данная процедура сравнительно немного, но вот сколько конкретно сказать затрудняюсь. И напоследок еще раз обращаюсь с просьбой как то конкретизировать так и непонятые мною ваши тексты. Интересно все таки, что вы этим хотели сказать?

269858  2006-11-17 23:42:58
ВМ
- Валерий Васильевич!

Читайте,например здесь.

Фильм запрещен для показа в России. Лента.Ру - либеральная легкомысленная тусовка. По названию фильма, найдете полную информацию.

269859  2006-11-17 23:26:00
ВМ /avtori/lipunov.html
- Господин Черемша!

Вы своим примером только льете воду на мою точку зрения. Человек не может быть на 30 процентов живым, а на 70 мертвым. Кроме того, даже если бы анализ крови показал бы 100 процентов, я бы, как естествоиспытатель спросил, а чего 100 процентов? Вы что имеете анализ крови, древних шумер? или царя Соломона? Или Чингизхана? Понимате, есть такая болезнь ОРЗ. Приходит врач, берет анализы и говорит - ОРЗ.

Спросите у своих знакомых медиков, что такое ОРЗ? Кстати, недавно отменили этот диагноз.

Но это все частности. Потому что вероятностное определение делает это понятие неопредляемым. А с точки зрения квантовой механики 100 процентной гарантии получить в принципе невозможно.

Чтобы привлекать науку, нужно четко понимать, что есть фундаментальная наука - физика (натурфилософия), а есть мнемонические правила, более или менее выполняющиеся (экономика, медицина, метеоведение, история).

Я не призываю сей час переубедить человечество. Просто надо понимать истинную цену словам.

Конечно нация - вещь чисто гуманитраная, и следовательно плохо определенная.

Абсолютное знание - удел религии. Но религия - если это не лжерелигия - не признает наций ("Нет ни Элина ни Иудея").

269860  2006-11-17 23:49:02
ВМ
- Кстати, чем менее фундаментальной является наука, тем она самоувернней. Например, с 1925 года физики согласились,что нельзя точно определить координаты и скорости тел. То есть есть принципиально недостижимая информация. А попробуйте поспорить с Фоменко насчет древней истории. У него все определено.

269862  2006-11-18 02:48:55
Черемша - ВМ
- Владимир Михайлович, прочел ваш ответ с пояснениями и понял - вы не просто физик, вы, батенька, дремучий физик. А так как я обожаю дремучих, то мы теперь с вами будем систематически дружить и регулярно переписываться. Короче, до связи.

269864  2006-11-18 11:41:13
Липунову от Куклина
- Спасибо за сноску.Теперь вспомнил, что читал в сайтах казахстанской оппозиции об этом комике. делает бабки мужик на деньги вывезшего за границы деньги бывшего казахстанского премьера, возглавившего оппозицию Назарбаеву. Беда в том, что казахстанские власти относятся к нему слишком серьезно и потому вооюбт с ним тупыми полицейскими методами. а против смеха есть одно оружие - смех. Теперь вот догадались, наконец, создать свое антишоу. А оно - опять пиар этому английскому прохиндею. Но придумать что-то более серьезное нельзя в Казахстане. там всем этим занимается как раз то, что называется коррупцией. Для борьбы с Коэном надо рпаботать над его текстами целой группе аналитиков, каковая работает на Коэна в СиЭнЭн, ибо там более всего боятся вступления в Евросоюз государства, имеющего столь стремтельный промышленный рост и столь активно уничтожающий безработицу, как Казахстан. Откуда возьмет Назарбаев аналитиков хороших, если оных разобрали родственники впо своим сусекам? Проще сказать: собака лает - ветер относит. Хотя, если быть откровенным, доля истины в критики англичанином политики Назарбаева есть. Хоть и крохотная, нор задевает казахстанские власти, привыкшие к тому, что само положение их в обществе обеспеячивает им почтение и уважение со стороны соплеменников. Кстати, в Казахстане имеется множество сайтов, которые куда критичней пишут о самом президенте республики и о проводжимой им политике. то есть вся эта возня с Коэном является, по сути, оплаченной ьбританцами пиар-компанией для комика. если кто желает, могу дать координаты, например, независимого комитета по защите прав человека в Казахстане, и других. С уважением, Валерий Куклин

269868  2006-11-18 18:53:05
HH
- Куклину - бред продолжается. Ремарк никогда не был евреем. Как и Томас Манн. Господи, где вы учились, господа, и чему?

269870  2006-11-18 22:39:19
Валерий Куклин
- Вдова Ремарка утверждает обратное. И чем вам не нравится еврейское происхождение Эриха-Марии? Разве от этого его произведения стали хуже? мЕНЯ В СВОЕ ВРЕМЯ ПОКОРИЛИ ЕГО "тРИ ТОВАРИЩА", книга, кстати, весьма откровенно иудейская. И отчего вам наплевать на Фейхтвангера? Он-то был писатель-антифашист убежденный, написал два замечательных романа о том, как работали нацисты с немецкими писателями, делая их послушными орудиями своего режима и пропагандистами своей идеологии. Что касается семейства Маннов, то ряд иудейских теологов их почитает людьми с еврейской кровью,включает в список выдающихся немецких евреев. Коли они врут - спорьте с еврейскими попами. А мне все Манны нравятся независимо от того, были они иудеями или вдруг выкрестами. Иудей Гейне оказался замечательным немецким поэтом, а Гитлер его не любил. Все перечисленные писатели над темой подобного спора изрядно бы попотешались. Когда хотите что-то сказать,некий с абривиатурообразной кличкой, справьтесь у людей сведующих в теме разговора. Вы, как я думаю, школьный учитель, раз столь уверенно утверждаете, что имеете на все готовые ответы. А сомневаться и искать информацию гораздо интереснее, поверьте мне. Валерий КУКЛИН

269871  2006-11-18 22:41:15
Валерий Куклин
- Липунову от Куклина

Здравствуйте. Владимир Михайлович.

Большое спасибо за добрые и сочувственные слова в мой адрес, но не так страшен черт, как его малюют, утверждали наши предки. В худшем случае, тутошние вертухаи могут лишь убить меня. А вот то, что на здешней кичи нельзя будет читать, - это худо по-настоящему. Хотя и в этом случае много положительного, ранее бывшего недоступным мне, а также подавляющему числу пишущих по-русски. Какой простор для наблюдений над человеческими типами и характерами чужеземной цивилизации! В качестве кого?! В качестве русского писателя, преследуемого израильским миллионером на территории Германии. В какой момент? В прошлую пятницу открылся съезд Национал-демократической партии в Берлине и одновременно пришло ко мне напоминание о том, что я просто обязан не забыть зубную щетку и зубную пасту в день, когда мне следует отправиться в тюрьму. Элемент для сюрреалистического романа, не правда ли? Представьте, что правосудие полтора года тянуло с моей посадкой, чтобы приурочить оную к столь великому празднику для всей берлинской полиции, которую в период проведения международных футбольных игр этого года ╚обули╩ общегосударственные и городские власти на десятки миллионов евро, прикарманив полагающиеся охранникам правопорядка премии, а также месяц назад решивших отказать полицейским в целом списке финансовых льгот, которыми пользовались полицейские, как государственные люди, начиная с 1947 года. Опять сюр, не правда ли? Не выдуманные, а происходящий фактически. Это же более интересно, чем чтение всей этой череды дебильных историй о Сталине, порожденной фантазиями порой самыми примитивными. Это заставляет не удивляться тому, что, согласно статистике, около семидесяти процентов берлинских полицейских относится к идеям национал-0социализма и Гитлеру сочувственно. И обратите внимание на то, что лучшим другом германского канцлера (у Гитлера должность имела то же название) Коля был главный пахан воровской республики Россия Ельцин, лучшей подругой бывшего чекиста Путина стала бывшая комсомольская богиня ГДР Меркель, оба ставленники вышеназванных паханов. Сюр и на этом уровне. То бишь у меня появляется уникальная возможность увидеть современную государственно-политическую систему Германии изнутри, в той ее сокровенной части, куда редко допускаются даже немецкие писатели. Быть преследуемым по политическим причинам не было позором даже в России, а уж в Германии я в мгновение ока окружающими меня германскими немцами-антифашистами стал признан героем. У меня нет такого количества книг на немецком языке, сколько уже сегодня требуют у меня почитать все появляющиеся и появляющиеся немецкие поклонники. Ибо идет сюреалистическая война Израиля против арабских стран, уносящая в течение полугода меньше жизней, чем приличная авиакатастрофа, но требующая модернизации ближневосточных стран за счет западноевропейских и российских налогоплательщиков на миллиарднодолларовые суммы. А если меня в немецкой тюряге еще и убьют? Или даже просто смажет кто-то по моему лицу Могу оказаться первым в истории национальным героем-германцем русского происхождения. Новый элемент сюра. Главный разведчик ГДР Маркус Вольф должен был умереть, чтобы фашистам ФРГ правительство Меркель дозволило отпраздновать шабаш накануне похорон и именно в Берлине. Подобных деталей и странных стечений обстоятельств уже сейчас достаточно для написания хорошего антифашистского романа. Великие немецкие писатели еврейского происхождения Лион Фейхтвангер и Эри-Мария Ремарк просто не оказались в застенках гестапо в определенный исторический момент, а потому не имели материала для написания подобных произведений в середине 1930-х годов, когда подобные темы были особо актуальными. Мне же удача сама лезет в руки сама. Так что после ваших сочувствий, Владимир Михайлович, надеюсь получить от вас и поздравления в связи с ожидаемыми репрессиями. И пожелания не только написать антифашистский роман о современной Германии, но и сделать его достойным памяти сожженных в Освенциме Эрнста Тельмана, Януша Корчака и еще четырех миллионов неарийцев, повешенного в Праге Юлиуса Фучика, убитых в ожидающем меня Моабите русского генерала Карбышева и татарского поэта Мусы Джалиля. Достойная компания, согласитесь, Владимир Михайлович.

Теперь вдобавок по сугубо практическому вопросу В мое отсутствие вам сын мой будет посылать те материалы, которые я сейчас подготавливаю для публикации на РП:, короткий рассказ о мальчике ╚Листья╩ и роман ╚Прошение о помиловании╩, которым следовало бы заменить ╚Великую смуту╩ в рубрике ╚Роман с продолжением╩. Последнее решение для меня вынуждено. Дело в том, что мой литературный агент обнаружил не только пиратские издания ряда моих книг, но и бесчисленные цитирования, совершенные с коммерческой целью, но утаиваемые от автора. ╚Великая смута╩, по его мнению, как произведение высокопатриотичное, может претендовать на Государственную премию России, если в России все-таки найдется хоть один умный и честный издатель, а потому, заявляет он вместе с представителем госслужбы по защите прав германских писателей, мне следовало бы прекратить публикацию ╚Великой смуты╩ в интернете уже после четвертого тома, то есть они утверждают, что надо продолжить оную публикацию у вас только после выхода пятого и так далее томов в бумажном виде. Что касается ╚Прошения о помиловании╩, то оный роман имеет своеобразную историю в виде двадцатитрехлетнего ареста КГБ СССР с запретом издавать и читать оный. Роман хорошо известен в издательских кругах планеты, с 2003 года дважды издавался, все права на него принадлежат опять мне, а публикация его именно в тот момент, когда я вновь оказываюсь на кичи, теперь уже согласно гуманных и демократических законов, будет весьма актуальной.

Надеюсь, что не очень отвлек вас от дел. Еще раз спасибо вам за моральную поддержку, на которую оказались на всем ДК способны только вы и еще два человека. Им с уже сказал свое спасибо. Отдельное. До следующей нашей виртуальной встречи.

Валерий Куклин

269872  2006-11-18 22:44:13
- Ай, да Черемша! Ай, да молодец! Был бы рядом, расцеловал бы заразу! Такая тема! А я было ее упустил. А ведь, благодаря вам, любезный друг, вспомнил! Эту тюлю про определение национальной принадлежности по крови я читал в подборках старых журналов (кажется, ╚31 день╩). Авторами антифашистских фельетонов в 1930-х были Валентин Петрович Катаев, Илья Эренбург и Михаил Кольцов. Что-то, кажется, и Мариэтта Шагинян накатала на эту тему. Теперь даже вашего разрешения не требуется на использование идеи существования этого ноу-хау в литературном произведении. Но для полной ясности (в каждой самой сумасбродной идее существует если не рациональное зерно, то присутствуют его пропагандисты), прошу вашего разрешения обратиться в биохимические лаборатории клиник Шаритэ и Бух, находящиеся в Берлине и являющиеся признанными мировыми лидерами в области изучения человеческих запчастей на биохимическом и молекулярно-генетическом уровне. Заодно предлагаю обратиться к специалисту в этой области российскому, выступающему на ДК под псевдонимом Кань. Он работает в одном из двух находящихся на реке Ока наукоградах и является довольно значительным специалистом в области изучения геномов, в том числе и человеческих. Было бы всем нам интересно прослушать комментарии профессионалов вашему заявлению и объяснения, касаемые причин отторжения привитых органов при трансплантации. Согласно вашей теории, получается, что печень араба не может быть привита к печени истинного иудея, а Бушу нельзя пересадить зоб Каедолизы Райс. Для меня ваше фантастическое сообщение всего лишь подсказанный ход для одной из сюжетных линий ранее названного сюрреалистического романа о сегодняшней Германии, а для них биохимиков и генетиков престиж профессии.

Если все-таки такого рода расистские лаборатории по национальной диагностике крови действительно существуют в Германии, не окажете ли любезность сообщить адреса. Я их передам общественной организации ╚Антифа╩, которые тогда непременно выделят средства на проверку качества крови хотя бы моей. Хотя уверен, что для того, чтобы разоблачить шарлатанов-расистов, антифашисты сами пойдут на сдачу крови. Со мной провести проверку легче. Я могу прокосить при заполнении анкет тамошних и выдать себя за глухонемого, но урожденного берлинца. Уверен, что буду, как минимум, шестидесятишестипроцентным арийцем в этом случае, ибо идеальный бюргер это слепоглухонемой бюргер. Дело в том, что в силу ряда причин мне удалось проследить свою родословную по отцовой и материнской линиям до 17 века, потому могу с уверенностью сказать, что ╚если кто и влез ко мне, то и тот татарин╩, а в остальном я славянин, да и морда моя (глянь на фото) чисто славянская. Но фото, мне думается, не заставят в этих лабораториях оставлять при пробирках. А также там не производят антропонометрических исследований черепов по методикам СС.

Мне вся эта идея с тестированием крови на национальную принадлежность кажется либо хитроумным ходом неонацистов, которые просто обязаны финансировать подобные исследования и использовать их хотя бы для того, чтобы с помощью подобных ╚анализов╩ отбирать в свои ряды ╚истинных арийцев╩ и удалять неугодных, но по той или иной причине сочувствующих им, либо ловким ходом герамнских аналогов нашим кооперативщикам времен перестройки, делавшим деньги не только на расхищениях, но и на элементарной человеческой глупости, в списке которых мысль о своей национальной исключительности стоит первой. Так что прошу вас подождать с научным комментарием вашему заявлению о наличии методов по определению национальности по крови. Пока писал, вспомнил, что есть у меня знакомый азербайджанец-берлинец, который являет собой внешне яркий тип арийца и говорит по-немецки безукоризненно. Дело в том, что у азербайджанцев, как и у болгар, немало лиц с голубыми глазами, светлыми кожей и волосами, хотя основной тип их, конечно, темноволосые и смуглые люди. Он с удовольствием поучаствует в этой комедии, мне думается. Он хороший человек.

Ваша информация крайне важна и в Израиле. По лености ли своей, по глупости ли, тамошние пастыри отбирают еврейских овец от иеговонеугодных козлищ с помощью комиссий, которые довольно долго и сурово допрашивают прибывающих со всего мира возвращенцев-аусзидлеров на землю обетованную. Там одним обрезанием не отделаешься, ведь и мусульмане имеют эту особенность, да и к женщинам там нет никакого снисхождения, а их и по такому признаку от ненастоящей еврейки не отличишь. Потому им бы предложенный вами метод анализа по крови пригодился особенно. Да и все правительства нынешнего СНГ с их лозунгами о национальной исключительности использовались бы в качестве права того или иного Саакашвили, например, на должность. Все-таки в Америке учился, черт знает, каких баб щупал в этом Вавилоне. Тема бездонная, обсуждать ее и обсуждать. Но уже, пожалуй, надоело. Еще раз спасибо. До свидания. Валерий Куклин

Пост скриптуум. Собрался уже отослать письмо это, как прочитал ответы людей уважаемых на РП. Они поразили меня тем, что все ученые люди тут же поверили вашей утке, возражая не по существу, а по частностям. Это говорит лишь о чрезмерном доверии русских людей к печатному слову. Вот вы сами попробовали проверить себя на кровные ваши составляющие? Они вас удовлетворили? Или вам неинтересно узнать, насколько вы немец на самом деле, хотя столь активно защищали русских немцев от покушений на страдания их предков?

269877  2006-11-19 04:16:40
- Уважаемый Валерий Васильевич, ну почему во всем чего вы не знаете или о чем впервые слышите, вы усматриваете происки неонацистов, иудейский заговор, мусульманский джихад и прочие злодейства? Ну можно по крови более-менее точно определить в каких регионах планеты проживали твои предки. И всё. И нет в этом никакой дьявольщины или зломыслия. Например, лично я знаю человека, который считал и считает себя немцем, но, как выяснилось, в результате этого анализа прцентов на 60 ирландец, а в остальном немец и украинец. Проведен этот анализ был в Гайдельберге по предложению приятеля его сына, учившегося там на медицинском факультете, в качестве лабораторной или еще какой то работы. Им (студентам) для опытов требовались волонтеры, у которых они брали кровь на подобное исследование. В ходе праздного разговора я узнал, что подобные исследования проводятся и в других городах Германии, в других странах, и что это хотя и не афишируемое, но вполне МИРНОЕ, а главное достаточно РУТИННОЕ занятие наукой. В данном случае медицинской. И нет в этом никакой, повторяю, дьявольщины или же очередного заговора неонаци в канун их очередного съезда, который будет проходить в Берлине или в Москве. Сам же я себе подобного анализа не проводил и проводить не собираюсь. Ни к чему он мне. Кстати, коли зашла об этом речь, то наверняка вы, уважаемый писатель, или ваши друзья-приятели, читали о том, что в иных лаботаториях планеты во всю и давно идут работы по созданию "чудо оружия", которое будет способно поражать исключительно представителей определнной рассы, а то и народа. Например, желтой, или арабов, или... Называется оно, если не ошибаюсь, генным оружием и относится к категории этнического, обладающего избирательным генетическим фактором. Поэтому, Валерий Васильевич, успокойтесь и соратников своих успокойте. Так ведь, мил-человек, недалеко и до мании. В данном случае преследования. Студентам медвузов, уверяю, нет никакого резона, а уж тем более желания, цедить из вас кровушку, чтоб затем передать пробирку с ней авторессе "Дедушки голодного". Хотя... Хотя написал это и подумал, а не стоит ли за всеми этими каверзами Шнайдер-Стремякова? Помните: "Предупрежден, значит вооружен!" Но это я уже не вам, это я Леониду Нетребо. Представляете, идет он поутру на автобусную остановку, а тут бац - Дедушка голодный с Антониной. С ног Леонида сшибли и, чтоб народ в заблуждение ввести, голосят: "Помогите, припадочный! Открытая форма ящура! Срочно требуется донорская кровь!" Народ, естественно, в рассыпную, а дедуле с Антониной только того и надо. Вывернули они Ленчику левую руку (ту что от сердца растет), горло коленом придавили и моментом шприц в вену вогнали. Народ на остановке, конечно, все видит, но приближаться опасается. Мало ли что? Мало ли кто? А злодеи, в смысле дедок с Антониной, тут же кровный анализ сварганили. Техника то у них шпионская, т. е. быстрая. И суют Нетребо прямо в самый его нос справку, заверенную главным санитарным врачем России господином Геннадием Онищенко: "Геноссе Нетребо является стопроцентным арийцем и родным братом Ганса Скорцени-Хмельницкого, который ежедневно будет пытать русско-татарского писателя Мусу Куклина в тюрьме Маобит, вынуждая прослушивать передачи блядской радиостанции "Мульти-культи". На тощак перед завтраком, перед полдником, вместо обеда и на ужин". Потом, значит, дедок с Антониной вскакивают, подхватывабт Нетребо и с криками: "Вы тут не стояли!", расталкивают народ, что на остановке и вскакивают в автобус. Леонид, который вообще то оказался Леопольдом Скорцени, орет водиле: "Сегодня под мостом, убили Гитлера молотком! На Берлин, козел, поворачивай! Без остановок!" И вот за окном уже проплывает средняя полоса России, Белоруссия, Польша... Здесь на заправке два карлика, очень напоминающие братьев Кочинских, попытались втюлить им паленую краковскую колбасу, сварганиную из мяса выдр, но узнав, что автобус угнан в России, и что вся группа направляется в Маобит к Мусе Куклину, моментально застыдились и скормили эту колбасу невесть откуда взявшемуся Аргоше. Тот задрыгал ногами и стал вроде как умирать, но не успел, так как из подлетевшей "Скорой помощи" выпрыгнул Эйснер в белом халате и с криком "Увезу тебя я в тундру" взял у Аргоши кровь. Естественно, на предмет выявления его предков по всем линиям и отправке поездом в район Сыктывкара, с целью подрыва оного и уничтожения Аргоши. Но, проведенный им экспресс-анализ выдал такое, что Эйснер, побелев лицом, и выпучив глаза, присев, прошептал: "Лев Давидович, так вы оказывается живы?!" "Жив, жив, Лаврентий!", - ответил ему Аргоша, и прищурившись поинтересовася: "Когда последний раз ты читал книгу Мухина "Убийство Сталина и Берии"? "Я вообще не читал", - потупился Эйснер. "То-то и видно", - усмехнулся Аргоша-Троцкий. "Срочно в Берлин! В Маобит! Нужно успеть взять кровь на анализ", - по-военному отчеканил он. "Неужели у Мусы Куклина?", - возник сбоку Леонид Нетребо. Но никто ему не ответил. А может и ответил, но он не услышал, так как вдруг налетел ветер сирокко, возникший в Африке и невесть каким образом достигший пригорода Варшавы. Стало сумрачно, даже темно и как то очень тревожно... Но, друзья, не отчаивайтесь, ведь Заседание, как говорил Великий Комбинатор, продолжается.

269878  2006-11-19 11:52:57
8 дней до Мабита
- Неизвестный недоброжелатель, отчего это вы (воспользуюсь любезным вам словом) все время лукавите? С первого же слова, ибо обращение ╚уважаемый╩ возлагает на вас ответственность продолжать речь в том же духе, а вовсе не в ерничающем, какое вы позволили себе, скрывая свое истинное лицо, которое расшифровывается мгновенно. Впрочем, если вам угодно оставаться инкогнито, я позволяю вам оставаться оным и далее. Вы слишком недавно появились на РП и ДК, потому не знаете, что Д. Хмельницкий, которого вы защищаете, действительно стоит во главе организации юных иудеев из числа детей выехавших их СССР беженцев от русского антисемитизма, которые организовались в так называемый ферайн, то есть общественное объединение, поставившего целью своей избавить землю Германии от могил советских солдат и уничтожить памятник ╚Алеша╩, установленный в Трептов парке тот самый: с воином, держащим девочку на руках и попирающим ногами порушенную свастику. Организация эта довольно активно агитирует в ряде районов Берлина, всегда в культурферайнах и гешефтах, принадлежащих континентальным беженцам от русских погромщиков, которым, по их твердому убеждению, помогали и вы с Ш-С, и дГ.

Передача на ╚Мульти-культи╩, пропагандирующая деятельность антирусского ферайна, борющегося с могилами воинов-освободителей, была выпущена в эфир 30 апреля 2004 года в русской программе и длилась более десяти минут без рекламы. В то время, как обычно передачи этой программы не превышают пяти-шести минут с рекламой. Обсуждение на ДК этого события не было оспорено присутствующим под здесь псевдонимом Д. Хмельницким, но вызвала неприятие одной из его покровительниц в лице Т. Калашниковой, пропустившей на одном из русскоговорящих сайтов статью Д. Хмельницкого, являющуюся панегириком деятельности нацистского преступника Отто Скорценни. Согласно сведений, полученных от специальной общественной комиссии по расследованию преступлений неонацистов Германии и их пособников ╚Рот Фронт╩ (г. Штуттгардт), руководитель названного отделения радиостанции является бывшим советским шпионом-перебежчиком, продолжающим сотрудничать с внешней разведкой Израиля.

Что касается сведений ваших о наличии исследований в мировой практике в области изобретения генетического оружия, то вы прочитали об оных в моем-таки романе ╚Истинная власть╩, который вам, как вы сказали, очень понравилсявам. Присутствующий на этом сайте биофизик с псевдонимом Кань высказал предположение, что эту и подобную ей информацию ╚слили╩ мне спецслужбы России. Это не так. Один из участников данных исследований был моим другом. Он-то и ╚слил╩ мне эту информацию уже во время перестройки, оказавшись без работы и незадолго до смерти. После чего косвенные подтверждения мною были получены в мировой прессе. Если бы вы внимательно читали текст романа ╚Истинная власть╩, то обратили бы внимание на то, что речь идет об аппарате Гольджи в клетке, который действительно является единственным отличительным признаком во всех человеческих запчастях на уровне всего лишь составляющих животной клетки. Анализ же крови на предмет национальной (не расовой, обратите внимание) принадлежности мог бы быть коренным революционным шагом в разрешении миллионов противоречий, существующих в мире, но НЕ ОРУЖИЕМ. Если бы можно было путем введения крови папуаса в вену уничтожить австралийца, то целый континент бы уже давно вымер. Потому получается, что ваш конраргумент представляет собой всего лишь иллюстрацию к поговорке ╚В огороде бузина, а в Киеве дядька╩. Я уж писал как-то на ДК, что почти до шести лет не знал русского языка, но говорил по-монгольски и по-тувински. Я почитал в те годы себя азиатом и смотрел на впервые увиденных мною в пять лет русских сверстников с подозрением. Если бы студенты Гейдельбергского университета взяли бы у меня кровь в пять лет, я бы им был признан прямым потомком Чингиз-хана, не меньше. Вашего друга-русского немца они определили в большей части шотландцем, ибо признали его едва заметный русский акцент таковым. Возникает вопрос: счет они вашему другу выписали? Представили документ на гербовой бумаге с указанием выплаты гонорара за список работ, с мерверштойером и сообщением о том, на основании каких юридических документов существует лаборатория, берущая с граждан ФРГ деньги для использование их крови в экспериментальных целях? При заполнении ежегодной декларации о доходах и расходах ваш друг включил указанную сумму в этот документ, чтобы по истечении мая-июня получить эти деньги назад уже от государства, как расход гражданина на нужды развития германской науки? Именно при наличии подобны (и еще некоторых) документов свидетельство о том, что ваш друг не русский немец, а русский шотландец, а потому не может быть гражданином Германии в качестве позднего переселенца, может оказаться действительным. К тому же, в письме Черемши, как мне помнится, говорилось не о студенческих шалостях и остроумных решениях ими финансовых вопросов (кстати, Гейдельбергский университет славился остроумными наукообразными провокациями еще в легендарные времена учебы в нем Гамлета, принца датского, традиции, как видно, не умирают), а о том, что мировой наукой подобного рода тесты признаны достоверными и имеющими право на использование оных как в мирных, так и в военных целях. Вы использовали в военных целях лишь дым пока, студенческую авантюру, позволившую ребятам выпить пива и посмеяться над неудавшимся арийцем. Я поздравляю их.

Но все-таки решил я на следующей неделе смотаться в Гейдельберг. Тамошние медицинский и антропологический факультеты мне знакомы, есть и профессора, с которыми мне довелось беседовать на одной из встреч в Доме свободы в Берлине. Да и расстояния в крохотной Германии таковы, что поездка мне обойдется на дорогу в 30-40 евро всего, да на прожитье истрачу столько же в день. Рискну сотенкой-полутора, сдам кровь свою и кровь азербайджанца весельчакам-студентам. Уж друг-то мой знает свой род основательно, до самого Адама. Если студенты обвинят какую-либо из его прабабушек в блуде и в наличии в его чистейшей высокогорной кавказской крови хотя бы одного процента крови европеида, с Гейдельбергским университетом вести беседу весь род его, известный, как он говорит, своими свирепыми подвигами еще во времена Александра Двурогого. Выеду о вторник (в понедельник сдам кровь в лаборатории берлинских клиник), а вернусь в пятницу-субботу. К понедельнику с тюрьму успею. По выходу на Свободу съезжу за результатами анализов. Тогда и сообщу вам их. Спасибо за адрес и за предстоящее приключение. Валерий Куклин

269879  2006-11-19 12:12:06
НН
- Куклину дело не в том, что люблю я или не люблю евреев или школьный во всем уверенный учитель, а в том, как Вы, г. писатель, по-панобратски обращаетесь с фактами и если они к Вашей кочке не липнут, то переходите на оскорбления. Об этом я Вам уже говорил по поводу ╚Шахматной новеллы╩ Цвейга, из которой Вы сделали ╚Королевский гамбит╩. Смута у Вас в голове. Ремарк 17-летним ушел на войну из католической школы, книги его жгли как антифашистские, а не как еврейские. И бежал он из Германии не как еврей, а ка немец-антифашист. И сестру казнили. В Оснабрюке есть музей, сходите. Есть энциклопедия Брокхауз и литературные на всех языках, есть романы Ремарка ╚Триумфальная арка╩, ╚Черный обелиск╩, ╚Тени в раю╩, откуда умный читатель может больше почерпнуть, чем у тех, у которых все гении должны быть евреями, а если нет, то сделаем их, а дурочки поверят. Богатенький Фейхвангер в Америке, помогавший всем беженцам, даже не принял Ремарка, потому что он немец и начхать ему было, что Ремарк антифашист. А у Томаса Манна жена была еврейка дочка мюнхенского банкира и поэтому его сын-гомосек (тоже писатель) в зависимости от любовника называл себя то евреем, то немцем. В Любеке (Буденброки) тоже можно поинтересоваться, да и читать надо побольше, не только иудейскую литературу. Или в тюряге не дают сюрреалисту почитать? Для меня важно, хорош или плох писатель, объективен, здоров, добр или нет, не обращается ли вольно с фактами, а еврей или русский не играет роли. Есть повсюду хорошие люди, некоторые получше Вас объективней, добрей и талантливей. А ╚НН╩ я подписываюсь, потому что разводите Вы какую-то нездоровую, несерьезную смутную бодягу, брызжете слюнкой, заразить можете. Вот уличил Вас в незнании и неправде, Вы и оскорблять... А так - честь имею. Школьный учитель.

269887  2006-11-19 18:00:49
НН-ой от Куклина
- С музеями надо обращаться осторожно, мадам. Я просто случайно оказался знакомым одной берлинки, много лет бывшей подругой вдове Ремарка и бывавшей у нее в гостях в Швейцарии много раз. Пока была жива вдова, я даже участвовал в переговорах с нею по весьма интересному поводу. Но дело в том, что есть у иудеев одно свойство физического характера, о котором знают жены, но не музейные работники. По-видимому, об этой маленькой детали знали и иудейские попы, когда включали и Ремарка в свой пантеон. Список же известных вам произведений Ремарка я смогу и продолжить, а также припомнить наизусть одну замечательную фразу из "На западном фронте без перемен": "В легендах червей мы останемся добрыми Богами изобилия". Фейхтвангера не стоит ругать за то, что тот не оказал милость или кому-то не помог. В конце концов, вы-то мне в этой даже микробуче пустяковой не хотите помочь, почему он должен был помогать сотням и тысячам беглецов от Гитлера? Да и просил ли о том его Ремарк на самом деле? Он и сам в то время был писателем мировой величины,переведенным на десятки иноязыков. Насчет миллионов у Фейхтвангера я сомневаюсь, но я бы ему их дал хотя бы за "Лису и виноград". За "Лженерона", за "Ервея Зюса". Да и антигитлеровские книги свои он писал, находясь в Германии. Гомиком был Клаус Манн или нет, не знаю. Если так, то в Германии бы его сегодняшней признали национальной гордостью, ибо перерастия на днях узаконена благодаря давлению именно Германии даже на территории всего Евросоюза. Но мне эта информация неприятна. А вот роман "Мефисто" (иной русский перевод "Мефистофель" - изд.Худ лит. - 1977 г) кажется настолько мужественным и сильным, что я понимаю, почему он так нелюбим в современной Германской школе, например. Вы зря гневаетесь на Маннов. Я уверен, что сами вы в том музее не были, всю информацию. почерпнули из газет русскоязычных в Германии. Если бы вы там были и вас действительно интересовал этот вопрос, вы бы побеседовали с тамошними научными сотрудниками, с хранителями экспозиций, узнали больше, чем написано в желтой прессе. Вас рассердило, что я назвал Ремарка немецким евреем? Но вы-то признаете себя русской немкой. Эти кентаврообразные определения ничего не решают. Но я сразу обратил ваше внимание, что беру эту информацию о кентаврообразности писательской крови из книг, изданных иудеями для доказательства ими их избранности, вы же признаете себя слегка измененным ему аналогом, защищая выдуманный персонаж анекдота. Для закрепления за вами права защищать чистокровное арийство Ремарка вы можете вместе со мной сдать кровь свою на анализ в Гейдельбергский университет. А вдруг как окажусь я стопроцентным арийцем по их раскладу, а вы - эфиопкой, как Пушкин. Вас это обрадует или огорчит? Мое право не признавать Ремарка чистокровным немцем после этого вы признаете? Но шутки в сторону. К теме нашей дискусии относится вами обнародованный факт того, что в молодости Ремарк был убежденным идиотом, рвавшимся убивать иноверцев и инородцев на фронтах Первой мировой. Французы заставили его поумнеть основательно,не правда ли? Понимание этого факта куда важнее религиозной принадлежности писателя. Ибо и в те времена слова нация в Германии не было, да ислово еврей было уже нархаизмом, который не знает современная молодежь. Было важно вероисповедание и то, какой конфессии платил человек десятину. Так вот, предки Ремарка платили десятину в синагогу. Мне думается, именно из-за желания доказать свою истинную немецкость глупый молодой человек рванул на фронт в семнадцать лет. Большое счастье для нас всех, что остался жив. Вот любимейший мой немецкий художник того периода Франц Марк, тоже, кстати, немецкий еврей, погиб героически в 1919 году на Западном фронте, став там "легендой для червей" и фигурой практически неизвестной русским немцам. Еще у Ремарка был другом скончавшийся всего лет пятнадцать как великий немецкий художник-антифашист Карл Магритц (работы его имеет даже Лувр). Я был знаком с его вдовой. Она говорила, что Карл называл Ремарка евреем, что в устах его слово это звучало высочайшей похвалой. Карл этот знаменит в истории Германии тем, что в период фашизма резал линогравюры антигитлеровские и, отпечатав с них развешивал по ночам по Дрездену. С 1933 года по 1945 за голову этого таинственного художника Гитлер лично обещал заплатить от 100000 до 1000000 рейсмарок. О факте этом знают все историки немецкого искусства 20 века по всему миру. Если вам посчастливилось попастьв Берлин, то советую вам общаться с живущими здесь замечательными людьми из числа местных немцев или, если выдействительно читаете хорошие книги, со мной, у меня приличная библиотека, а не с... Замнем для ясности. Кстати, последнее... Если бы вы имели возможность перелистать подписку журнала "Литературная учеба" за 1934 год, то вы бы там обнаружили, что Ремарка называют "современным германско-еврейским писателем" в сапмых восторженных тонах. Журнал тот пропал во время войны в качестве самостоятельного издания, возродился лишь в середине 1970-х по инициативе ЦК КПСС совсем другим, но, я надеюсь, у бывшего его главного редактора Михайлова есть подшивка предшественника им возрожденного детища М. Горького. Нгапишите ему, он ответит. А потом покажите в музее, попросите дать ответпо интересующему вас вопросу. Только,пожалуйста, задайте его корректно, вот так: почему существуют в мировой практике две версии национальной принадлежности великого немецкоязычного писателя Ремарка? Иначе вас не поймут.

269892  2006-11-19 20:31:45
HH
- Куклину Хлестаковщиной от Вас несет, уважаемый Валерий. А с вдовой Александра .Сергеевича Натальей... или с ним самим с АС, или... с ооо с Его Вел. Вы не были знакомы? И почему это все Ваши знакомые (самими утверждаете) еврейского происхождения? Простите, к слову, примите, как реплику, не в обиду будь сказано. И также к слову, я ничего против евреев, русских,немцев и прочих не имею, а то с Вашим то умением из мухи слона.... И еще раз к слову, нищий поначалу в Америке Ремарк стал при деньгах только, когда связался с Голливудом. А вот Томас Манн принял Ремарка (не Фейхвангер), помог начать... По делу - старые газеты приводите как довод, талмуды еврейские, вдовушек, ЦК КПСС... на потеху миру. Психология и логика шестиклассника... при талантливом словоблудии. Встретил я недавно одного, он гордо представился - писатель. Что написал, спрашиваю. Я автор восьми романов, отвечает. Где опубликованы то, спрашиваю, а он пока нет, не опубликованы еще, но скоро опубликуют, сам Куклин рекомендовал. Все восемь, спрашиваю, рекомендовал? А сам-то этот Куклин-то много опубликовал, спрашиваю, читали его. Не знаю, говорит, но большой писатель, все говорят, с мировым именем, такой же, как я буду... Неужели Вы, Валерий, не поняли, что я не о том, еврей или нет Ремарк, хотя известно нет!, а о том, что Вы слишком вольно оперируете фактами... Не гоже, если Вы серьезный человек. И не злобствуйте слишком в чужой адрес... Тем не менее, желаю успехов и с приветом к Вам и пожеланиями школьный учитель.

269893  2006-11-19 20:47:56
- Уважаемый ВМ, с чего, как говорится, начали, на том и закончим . Это только золушки могут по ночам зерна от плевел отделять , у меня на это терпежу не хватает :))Послушала еще раз романсы Андрея Журкина - хорошо человек поет, душевно . Пьянство, конечно, зло большое , бороться с этим надо всенепременно . Только Вам-то не все ли равно ?

269894  2006-11-19 20:54:15
- Да и еще, Вы уж извините дуру старую, собачка-то у подъезда была ваша что ли или у меня уже совсем в глазах двоится ?

269904  2006-11-20 12:04:33
НН-у от Куклина
- Обнаружил в Интрнете интереснейший диалог о Ремарке:

- А дело в том, что Ремарк, судя по фамилии, этнический француз

- Хм, это учитывая тот факт, что "Ремарк" - псевдоним. Прочитанное наоборот "Крамер"???

- Если и правда псевдоним, то извините, просто по-немецки в книге написано Remarque - явно французское написание,

- Я упоминал национальность Ремарка, никоим образом не помышляя о гитлере или еще ком нибудь. Фашизма тут уж точно никакого нет.Просто, что бы кто ни говорил, национальный менталитет имеет влияние на людей. И немцы в большинстве своем не склонны к лирике (и т.д.), скорее к скрупулезной научной работе (и т. д.)Все же совсем забывать о национальностях не стоит - дас ист майн майнунг. И еще. Я тут узнал, что версия о Крамере - только догадка. Так что вполне возможно, он француз)))

- Нашла у себя статью о Ремарке, в ней написано - правда о псевдонимах, и не-псевдонимах: Статья о причинах, которые заставили Ремарка подписывать свои произведения псевдонимом. Читая вперед и назад сочетание имен Крамер-Ремарк, нетрудно заметить, что они зеркально отражают друг друга. С этим всегда была связана путаница, которая даже была одно время опасной для жизни знаменитого немецкого писателя Настоящее имя писателя, то, что дано при рождении Эрих Пауль Ремарк или, в латинском написании, - Erich Paul Remark. Между тем, нам всем известен писатель Erich Maria Remarque. С чем же связано это различие в написании имен и при чем же здесь фамилия Крамера? Сначала Ремарк изменил свое второе имя. Его мать Анна Мария, в которой он души не чаял, умерла в сентябре 1917-го. Ремарку - он лежал в госпитале после тяжелого ранения на войне - с трудом удалось приехать на похороны. Он горевал много лет, а потом в память о матери сменил свое имя и стал называться Эрих Мария. Дело в том, что предки Ремарка по отцовской линии бежали в Германию от Французской революции, поэтому фамилия когда-то действительно писалась на французский манер: Remarque. Однако и у деда, и у отца будущего писателя фамилия была уже онемеченной: Remark (Примечание Куклина: знакомы вам аналоги в русской истории с обрусением немецкозвучащих еврейских фамилий? И понимаете теперь, почему и в России, и в Германии зовут евреев в народе французами?) Уже после выхода романа ╚На западном фронте без перемен╩, прославившего его, Ремарк, не поверив в свой успех, попытается одно из следующих произведений подписать фамилией, вывернутой наизнанку КрамерПацифизм книги не пришелся по вкусу германским властям. Писателя обвиняли и в том, что он написал роман по заказу Антанты, и что он украл рукопись у убитого товарища. Его называли предателем родины, плейбоем, дешевой знаменитостью, а уже набиравший силу Гитлер объявил писателя французским евреем Крамером(Вот вам и объяснение, почему представители иудейской общины Германии так быстро признали его своим после победы над фашизмом с подачи Гитлера, можно сказать, ибо о том, что таковым его считали в 1934 году в СССР, они не знали) В январе 1933 года, накануне прихода Гитлера к власти, друг Ремарка передал ему в берлинском баре записку: "Немедленно уезжай из города". (Какие связи в высшем эшелоне власти у нищего Ремарка!!!) Ремарк сел в машину и, в чем был, укатил в Швейцарию. В мае нацисты предали роман "На Западном фронте без перемен" публичному сожжению "за литературное предательство солдат Первой мировой войны", а его автора вскоре лишили немецкого гражданства"

Добавлю от себя предки Ремарка cбежали, возможно, и не от революции в Париже в Германию, а несколько раньше после преследований их предков-иудеев в Испании они ушли во Францию, а потом после преследований тех же ломбардцев и кальвинистов кардиналом Ришелье перебрались в обезлюдевшую после Тридцатилетней войны Германию, как это сделали многие тысячи прочих франкоязычных семей различного вероисповедания, создавших на пустых землях новогерманскую нацию. Ибо полтораста лет спустя, в конце 18 века так просто из Франции беженцев в германские княжества и прочие микрогосударства не принимали. Из переполненных них тысячи голодных семей сами выезжали на свободные земли Малороссии и южного Поволжья. В Тюрингии, к примеру, всякий прибывший иноземец в 18 веке, чтобы стать подданным короля, должен был не только купить большой участок земли, построить на нем дом, но и заплатить налог, равнозначный стоимости покупки и постройки. Потому обожавшие Гетте аристократы-французы, главные представители беженцев из революционной Франции, так и не прижились в Германии. Голодранцев, даже именитых, здесь не любили никогда. Потому участник вышепроцитированной дискуссии, мне кажется, просто заблуждается о времени появления в Германии предков Ремарка.

Я хочу выразить вам, НН, свою благодарность за то, что вы вынудили меня заняться этими любопытными поисками и прошу вас не обижаться на то, что назвал школьным учителем. Это звание в моих глазах все-таки почетное. Я сам два с половиной года учительствовал, время это осталось в моей памяти светлым. Но отношение к советским учителям у меня не всегда хорошее. Я знавал людей, которые зарабатывали на написании курсовых и дипломов для тех, кто учил в это время детей честности и справедливости без дипломов, то есть учился в пединститутах заочно. Этих прохвостов, в основном почему-то спецов по русскому языку и литературе, были тысячи. Будучи после первого развода человеком свободным, я встречался с некоторыми из этих дам, потому знаю основательно уровень их профессиональной подготовки и чудовищной величины самомнение, скрещенное с удивительным невежеством. Все они, например, признавались, что не смогли осилить и первых десяти страниц моего любимого ╚Дон Кихота╩, но с яростью фанатов ╚Спартака╩ защищали позиции и положения прочитанных ими методичек Минобразования о Шекспире, например, либо о ╚Фаусте╩ Гетте. По поводу последнего. Никто из них и не подозревал о наличии в истории Германии действительно существовавшего доктора Фауста, о народных легендах о нем, о кукольных пьесах, но все, без исключения, высказывали положения, будто скопированные на ксероксе, вычитанные у авторов этой самой методички, которые и сами-то не читали, мне кажется, Гетте. Хамское невежество учителя легко объясняется диктаторскими полномочиями по отношению к совершенно бесправным детям, но, мне кажется, такое положение дел неразрешимо. В германской школе невежество учителей еще более значительно. Пример из гимназии, где училась моя дочь. Тема: крестоносцы. Моя дочь написала домашнее сочинение на эту тему - и учительница почувствовала себя оскорбленной. Учительница впервые услышала о Грюнвальдской битве, об оценке ее выдающимися учеными 19-20 века, эта дура не слышала о влиянии альбигойцев на самосознание крестоносцев, путала их с рыцарями-храмовниками, считала, что Орден крестоносцев (католический, то есть подчиненный только папе римскому. общемировой) запретил французский король Филипп Красивый глава всего лишь светского отдельно взятого государства. При встрече с этой историчкой я понял, что объяснить ей невозможно ничего. В отличие от наших прохиндеек, которые все-таки иногда прислушиваются к мнению взрослых, эта выпускница Гейдельбергского университета была уверена, что знает она абсолютно все, ничего нового узнавать не должна, а потому способна только поучать. Она даже заявила мне, что никакого Ледового побоища в истории не было, а Чудское озеро она на карте России не обнаружила, озеро принадлежит какой-то из стран Балтии. Потому, когда будете в музее Ремарка еще раз, общайтесь все-таки с хранителями и научными сотрудниками оных, а не с экскурсоводами, если вас действительно волнует происхождение писателя Ремарка. В Сан-Суси, например, после объединения Германий всех восточных специалистов вышвырнули на улицу, навезли западных. Так вот одна из тамошних западных экскурсоводш с гессингским акцентом очень долго нам рассказывала о великом Фридрихе Великом (именно так), несколько раз потворяя, что на этом вот диване почивали по очереди все великие французские философы-просветители. Я знал только о пленном Вольтере, сбежавшем через два года и написавшим грандиозный памфлет об этом гомике и солдафоне, почитавшемся императором. Потому спросил: можете назвать по фамилии хотя бы пятерых французских философов, спавших здесь? Она молча посмотрела на меня коровьими глазами и ответила: ╚Я же сказала: ╚Все╩. ╚И Ларошфуко-Монтень?╩ - решил пошутить я. ╚И он╩, - подтвердила она. Монтень, как известно, умер лет за 60 до рождения Фридриха Прусского. И я не уверен, что он был когда-то в Пруссии. А Сан-Суси и вовсе построен был через сто лет после его смерти. Что касается Ларошфуко, то это был современник Ришелье и Мазарини, оставивший нам анекдот с алмазными подвесками французской королевы, а потому тоже не мог быть современником великого Фридриха Великого. Как и ни к чему было Ремарку совершать поездку в США за милостыней от Фейхтвангера, дабы, не получив ее, вернуться в Европу сквозь кордон оккупированных Гитлером стран,дабюы осесть непременно в Швейцарии. Этой сейчас мы знаем, что Гитлер оккупировать эту страну не стал, а почитайте документальную повесть Ф. Дюрренматта об этом периоде и узнаете, что Швейцария всю войну имела армию, которая охраняла ее границы и ежеминутно ждала аншлюса, подобного германо-австрийскому. Дюрренматт сам служил в этом войске. То есть сведения, почерпнутые вами из какого-нибудь предисловия к книге Ремарка, о том, как богатый Фейхтвангер прогнал с порога нищего Ремарка, неверны. А это говорит о том, что вам надо поискать иные источники для подтверждения вашей позиции, более достоверные.

269908  2006-11-20 15:12:52
Валерий Куклин
- НН- вдогонку

Интервью вас со мной:

Вопр: Почему это все Ваши знакомые (самими утверждаете) еврейского происхождения? Простите, к слову, примите, как реплику, не в обиду будь сказано.

Ответ: Отнюдь не все и не в обиду. Просто в Германии интеллигентных евреев мне встречалось больше, чем интеллигентных русских немцев. Интереснее, знаете ли, беседовать о Сервантесе и о причинах распада СССР, чем о распродажах по дешевке просроченной колбасы. Но вот вы не еврей, у вас более интересные позиции и темы и я с вами беседую. Даже в качестве Хлестакова. Почему я знал по телефону голос вдовы Ремарка, спрашиваете вы, наверное, но не решаетесь сказать так прямо? Так уж получилось. Ваши знакомые в Берлине могут подтвердить, что ко мне всегда тянулись люди интересные. Вот и вы, например. Без меня марцановские русские немцы не могли бы посмотреть, например, фильм немецких документалистов о Высоцком накануне его премьеры в США, встретиться с уже упомянутым Руди Штралем, которого я имел честь проводить в последний путь после полутора лет искренней дружбы. И так далее. Это немцы местные, как вы заметили. Русских немцев я уже называл прежде. А вот здешние евреи В рассказе ╚Лаптысхай╩ отмечено, какие между нами складывались всегда отношения, но Встретится еще интересные мне еврей или еврейка, я с ними подружусь, предадут прерву отношения навсегда. Как случается у меня во взаимоотношениях с русскими немцами. В России и в Казахстане у меня масса друзей и знакомых совершенно различных национальностей, а в Германии только четырех: к трем вышеназванным добавьте азербайджанца.

2. Вопр: ╚Нищий поначалу в Америке Ремарк стал при деньгах только, когда связался с Голливудом╩.

Ответ: Фильм ╚На Западном фронте без перемен╩ был снят в Голливуде в 1934 году, то есть вскоре после прихода Гитлера к власти в Германии и уже после отъезда Ремарка в Швейцарию, а не в США.

3 Вопр: ╚Хлестаков╩?

Ответ: Вас, наверное, удивит, что я знаю лично нескольких членов Бундестага разных созывов, мы иногда перезваниваемся и даже встречаемся? Они члены разных партий, но относятся ко мне с одинаковыми симпатиями. Потому что я никогда у них ничего не прошу. Это главное, все остальное побочно. Меня этому научил Сергей Петрович Антонов, автор повести ╚Дело было в Пенькове╩. И ваш знакомый, который заявил, будто я рекомендовал его восьмитомник кому-то, ошибается. Если это тот человек, о котором я думаю, то оный передал свой восьмитомник в издательство ╚Вече╩, а это издательство работает исключительно на библиотеки Москвы и Московской области, сейчас начало издавать тридцатитомник Солженицына. Произведения вашего знакомого идут в разрез с политикой России, из бюджета которой кормится это издательство, потому у меня не было бы даже в мыслях предлагать довольно часто мною критикуемый его восьмитомник этому издательству. Не называю его по фамилии, ибо и вы не назвали его. Вчера я рекомендовал стихи одного из авторов РП в ╚День поэзии╩, двух российских авторов рекомендовал в ╚Молодую гвардию╩ прошедшим летом. Они будут напечатаны. Это все пока рекомендации мои этого года талантливых авторов в печать. Рекомендовал было Эйснера в пару мест, но там ознакомились с характером моей дискуссии с ним на ДК, решили его рассказы не печатать. Я ругался, спорил, защищал Володю, но не я ведь редактор, меня не послушали. Очень сожалею, что поссорился с Фитцем, и его книга ╚Приключения русского немца в Германии╩ выйдет в издательстве ╚Голос╩ без моего предисловия, как мы ранее договаривались. Но ему теперь моих рекомендаций и не надо, он имеет теперь имя в России.

4: ╚Что он сам написал?╩

Написал-то много, но издал только, оказывается, 18 книг и выпустил в свет более 20 пьес, два документальных кинофильма. Есть книги тонкие, есть толстые. Но для дискуссии о Ремарке отношения не имеют ни романы мои, ни пьесы-сказки. Если вам интересно, то покопайтесь на РП (я во всем человек верный, не предаю, печатаю здесь все, что могу предложить для Интернета) или на моем личном сайте: Он пока до ума не доведен, стал бестолковым, надо ему придать более благообразный вид, но все некогда, да и неловко перед веб-мастером всегда загружать его работой. Так что посмотрите мой хаос там, авось и сами разберетесь, что я за писатель. По Аргошиным критериям я вообще не умею писать, по мнению правления СП РФ я что-то да стою. В Казахстане фото мое в двух музеях висит, а дома я, оставшись на пенсии, работаю кухаркой. И мне нравится кормить моих близких моей стряпней. И им кажется, что готовлю я вкусно. А в остальное время шалю на ДК. Уж больно серьезные здесь люди попадаются, прямо больные манией величия. Я их и дразню.

269909  2006-11-20 15:14:57
НН
- Куклину - Hallo, Валерий. Не будьте тоже слишком категоричны признак тех училок, которых Вы хорошо описали. Сходите, поговорите, съездите, почитайте не только предисловия... А интернет не всегда самая правдивая информация и,конечно, не источник знаний. Я только хотел дать Вам понять, что не надо идти на поводу у сионистов и приобщать всех великих людей к евреям. Национальность по матери - их главное оружие, их стртегия и тактика во всем мире. Правило у них всех хорошенких евреек подсовываем всем знаменистям. Кто не переспал с хорошенькой еврейкой? Разве только предки Высоцкого, если верить ╚если кто-то есть во мне, то и тот татарин╩. Всему правительству России с времен небезывестного Ленина подкладывались еврейки, особенно, когда и мужики в Кремле того были... Вот и получается дети Томаса Манна или Катаева евреи, заодно и сами. Почему-то ни одна нация, ни русская, ни немецкая или французская, не заботится так шибко о национальной принадлежности, только евреи. Чтобы Вы не начали мне доказывать обратное про Катаева - дед у него был попом, но жена еврейка, да и зять оказался редактором еврейской газеты, в редколлегии которой был и Эренбург. На памятку - когда началась чистка, уцелел только Эренбург. Именно он один! Известно, по каким причинам. Когда же ╚еврейскиий╩ писатель Катаев написал под занавес правду (Уже написан Вертер), как на него эти ребятки набросились! Но поздно. Помер. Не хотел, чтобы при его жизни началась эта вагханалия. И не надо мне напоминать теперь о Петрове. Для справки: Фейхвангер возглавлял во время войны еврейский комитет помощи беженцам, поддерживаемых евр. банкирами и правительством огромными суммами. Ремарку не помогли. И приехал он в Швейцарию толко после войны и доживал дочкой Чаплина, которая недавно была в Берлине. А перебрался он в Америку из Парижа во время войны... С приветом.

269912  2006-11-20 16:18:40
Фитц - Куклину, Эйснеру и Липунову
- Валера, не имея твоего нового электронного адреса (письма отправленные по тому, что есть у меня возвращаются) пишу тебе через ДК. С тобой я себя в ссоре не считаю. Как писателя всегда тебя высоко ценил и продолжаю ценить, но вот с рядом твоих утверждений и суждений был и остаюсь несогласен. Порой, категорически. Постараюсь это обосновать в новой книжке за которую засел. Искренне желаю тебе здоровья. Всего остального у тебя в достатке. Теперь к Володе Эйснеру. Я прочел, что ты намереваешься издать книгу в России. Рекомендую обратиться к Петру Алешкину (кстати, он также друг не только мой и Куклина, а еще доброй сотни писателей и литераторов). Его координаты: aleshkin@list.ru Тел. в Москве: 007 495 625 44 61. Сегодня я с ним говорил по телефону и сказал, что ты в принципе можешь к нему, т. е. в "ГОЛОС-ПРЕСС", обратиться. И, наконец, к главному редактору РП. Хороший, Владимир Михайлович, журнал Вы делаете. Даже очень хороший. Искренне жаль, что нет бумажной версии, а также книжного издательсва. Убежден, многие Ваши авторы с удовольствием стали бы у Вас издаваться. Что же касается системы продажи-распространения книг, то ее можно было бы наладить. Если возникнет идея создать издательство, сообщите. Думаю, не я один подскажут Вам как лучше и эффективнее реализовывать продукцию. К сожалению, уважемые Валерий, Владимир и Владимир Михайлович, ответить на письма, если Вы вдруг их отправите, до Нового года не смогу, так как вынужден полностью сконцентрироваться на делах своей фирмы. О фирме не рассказываю, ибо от писательско-журналистских дел она бесконечна далека. Но тем не мение является главной кормилицей. Да, и так как это мое письмо прочтут многие, всем намеревающимся издать книгу в Москве, рекомендую обратиться к Алешкину Петру Федоровичу. Он человек широкой души. Только что издал книгу Бориса Рацера. Хорошо издал. А кроме того, как сказал мне сам автор, книжка эта хорошо продается. Не унывайте и больше улыбайтесь, А.Ф.

269918  2006-11-20 19:41:18
НН-у
- Спасибо. После тюрьмы отвечу Валерий

269920  2006-11-20 21:40:24
HH
- Не застревайте там, чего это она Вам приглянулась?

269921  2006-11-20 23:27:29
HH
- Спасибо за интервью. Давно не брал.

269926  2006-11-21 11:09:36
6 дней до Моабита
- Неизвестному недоброжелателю моему.

Ангеле Божий, хранителю мой святый, сохрани мя от всякаго искушения противнаго, да ни в коем гресе прогневаю Бога моего, и молися за мя ко Господу, да утвердит мя в страсе своем и достойна покажет мя, раба, Своея благости. Аминь

Текст сей я слямзил у уважаемого мною АВД. В дорогу беру в преславный град Гейдельберг. Дело в том, что в Шаритэ и в Бухе в биохимических лабораториях меня подняли на смех с предложенной вами идеей проверки моих исторических корней по анализу крови. Но вы мне предложили смотаться в Гейдельберг, я туда и попрусь, А заодно заскочу в Геттинген, где тоже есть прекрасный и древний университет со студентами-хохмачами. Так что ждите явления прямого потомка великого Фридриха Великого, а то и самого рыжебородого Фридриха Барбароссы, дорогие товарищи-спорщики.

С приветом всем, Валерий Куклин

269966  2006-11-25 15:04:20
ПРослезавтра в Моабит
- Дорогой НН. Вернулся я из поездки интересной. Прочитало ваше интересное замечание:

Вашего пустового словоизлияния по поводу пустого, далекого от литературы, рассказа ╚дГ╩. Серьезный человек не стал бы серьезно бросать бисер... и на глупой основе филосовствовать всерьез.

Я человек не серьезный. Потому как согласен с Евгением Шварцем, заявившим устами Волшебника: ╚Все глупости на земле делаются с самыми серьезными лицами╩. И совсем не умный в обывательском понимании этого слова, ибо: отчего же тогда я бедный? А потому, что никогда не своровал ни пылинки, а чтобы быть богатым, надо непременно воровать и быть своим среди воров. Воровство занятие серьезное. Если быв я не бросал всю жизнь бисер, как вы изволили заметить, то имел бы голливудские гонорары, а они криминальные, ибо голливудский бизнес самая сейчас мощная машина по отмыванию денег всевозможных мафий. Я писал об этом в романе ╚Истинная власть╩ - последнем в сексталогии ╚России блудные сыны╩. Здесь на сайте он есть, можете купить его и в бумажном виде на ОЗОН. Ру. Это серьезный роман, если вам так хочется серьезности.

А на ДК я, повторяю, шалю. Бужу эмоции. И проверяю характеры. К сожалению, практически всегда предугадываю ходы оппонентов и их возражения. Исключения довольно редки. Их носителей я и уважаю, и бываю с ними серьезен. Ваше стремление закрепить за Ремарком именно немецкую национальность поначалу показалось мне потешным, потому я стал возражать вам априори. Потом вы подключили вторую сигнальную систему и стали мне милы. Мне, признаться, наплевать на то, немец ли Ремарк, еврей ли. Куда интересней в нем то, что, будучи писателем планетарного масштаба при жизни, он остается интересным и много лет после смерти даже тем читателям, которым наплевать на то, как жила Германия между двумя мировыми войнами. Те женщины, диалог которых я процитировал вам в качестве свидетелей происхождения фамилии Ремарк, книги писателя этого читали это самое главное. Очень многих значительных писателей недавнего прошлого уже перестали читать вот, что страшно. Вместо великой литературы везде подсовывают молодежи суррогаты и делают это намеренно с целью дебилизации представителей европейских наций.С помощью школьных и вузовских программ, телевидения и СМИ. Это уже я серьезно. Вы пишете:

Можно и простить некоторые Ваши вольности, но лучше было бы, если Вы их сами не позволяли.

Кому лучше? Уверен, что не мне. Кому неинтересно и неважно, путь не читают. Если им важно и интересно, то значит, что лучше мне продолжать это дразнение красной тряпкой дикого быка. Пока не надоест мне или руководству РП, которые просто выкинут очередной мой пассаж и я пойму: хватит.

269978  2006-11-26 17:05:49
НН
- Куклину ОК, вы меня убедили валять Ваньку никому не возбраняется. На здоровье. Интересно и нужно. Только не надо только под смешочки евреи- (лучше: Еврепид изировать) всю мировую культуру, включая и поэзию немцев итд. Не гоже для русского писателя, ученика Антонова. К имени Антонова автоматически добавляются Казаков, Распутин, Астафьев, Солоухин, Леонов и др. Получилось, что даже внучки Толстого стали еврейками, так как деточки были помешаны на еврейской революции, от которой, понятно, потом бежали и, понятно, кой-кто переспал с власть имущими, коими были, понятно, не совсем Еврипид. По еврейскому правилу дети Толстого должны быть немцами по матери. Но разве это дело нормальной нации (как немецкой) заниматься этой ерундистикой? Исключая, конечно, нации ╚обиженной, но избранной╩. А так с приветом.

269981  2006-11-26 18:55:20
НН-у от Куклина
- Вы знаете, я, наверное, уже наелся этой темой по горло. Оно ведь всегда было на Руси: евреи- персонажи для анекдотов и одновременно доктора, к которым обращались за помощью анекдотчики в трудное время, аптекари, часовщики. До ВОс революции были даже евреи-грузчики. К примеру, дедушка великого кинорежиссера-документалиста Романа Лазаревича Кармена, породивший замечательного писателя, который, на мой взгляд, куда сильнее и значительней прозаик, чем Исаак Бабель, писавший о той же еврейской Одессе с восхищением именно бандитами. Лазарь Кармен писал о портовых рабочих и рыбаках, не связанных с малинами и с откровенной сволочью Беней Криком. Жаль, что СССР порушили именно евреи. Но ведь у других и не поднялась бы рука на Родину-мать. Говорят, что у евреев в шесть раз больше всех положительных и отрицательных качеств, чем у представителей всего прочего человечества. И изобретают они больше, и с ума сходят чаще в шесть раз, а в разбойниках их больше в шесть раз, и в числе людей талантливых. Может быть Но вот нерасчетливых среди них я не встречал, тем более нерасчетливых вшестеро в сравнении с простодырыми русскими или белорусами. Порой долго не понимаешь, отчего человек мил, хоть и еврей, как было со мной в отношении одного в этом рассказе упомянутого друга, а потом вдруг неожиданно открывается его корысть, на сердце становится больно-больно. А он и не понимает: чего переживаешь-то? Было, мол, да быльем проросло, не бери в голову, не переживай, живи просто. А вот у славян не бывает так все просто: сидит занозой в сердце не обида даже, а чувство незаслуженной опоганненности. Оттого и всплывает эта тема то там, но тут. Но не специально. Слишком мелка тема, чтобы посвящать ей жизнь. Потому замолкаю. Не обижайтесь. Я уже, кажется, все сказал. Валерий Куклин

269983  2006-11-26 20:02:38
НН
- Куклину - ОК, я с вами согласен, закончим тягомотину.

270654  2007-01-10 18:10:21
Валерий Куклин
- Анфиса - Валерию Куклину с уважением и почтением. Здраствуйте! Рада признать, что несмотря на ваш суровый характер, а также любовь к острому слову, ваше прекрасное произведение "Великая смута" было для глухого человека черезвычайно интересно. Я люблю читать историческое... Но правда ли всё то, что вы описали? Если правда - поклн до самой Земли!

Спасибо на добром слове, Анфиса. Что вы подразумеваете под словом правда? Роман исторический, фактография взята из летописей и всякого рода архивных документов, мемуаров всего лишь шести авторов и ряда хроник, а также исследований профессиональных ученых. За 28 лет работы над романом менялась много раз концепция в связи с появлением тех или иных фактов, неизвестных ранее мне, а то и ученым. Вполне возможно, что завтра в каком-нибудь задрипанном архиве обнаружат документ, который полностью перечяеркнет и мою последнюю концепцию. Например, сейчас мне известно о пятидесятиэкземплярной работе бывшего доцента Астраханского пединститута, касающуюся периода нахождения Заруцкого с Манриной Мнишек в Астрахани в 1613-1614 годах. Не могу найти даже через Ленинку и через знакомых в Астрахани. А ленинградцы ксерокопию свою выслать мне жмотятся. Я как раз сейчас дошел до того момента, когда доблестные казаки русские прОдают Заруцкого князю Прозоровскому. Но вы дочитали здесь только до расцвета тушинсковоровского периода смуты. Возморжно, мне разрешат послать на РП еще одно продолжение - хотя бы три-четыре главы начатого здесь пятого тома. А вот с книжным вариантом этого романа тянут издатели. Как только книги появится, я сообщу. Пока что советую поискать журнал "Сибирские огни", там в восьми номерах опублимкованы первые четыре тома хроники.

Еще раз спасибо большое за внимание к этому главному в моей жизни произведению. Валерий

Пост скриптуум. Отчего же вы называете себюя глухой? В прямом или символическом смысле?

272224  2007-03-15 13:52:38
Валерий Куклин
- Желающим прочитать приличные две статьи замечательного литературного критика В. Яранцева о первых двух томах настоящей эпопеи:

http://www.pereplet.ru/text/yarancev10oct05.html

282551  2008-07-03 21:09:00
Критик
- Гениально!

289032  2009-07-22 20:33:57
Марина Ершова - Валерию Куклину
- "Вот истинный король! Какая мощь! Какая сила в каждом слове!"

Дорогой Валерий Васильевич! Это Ваша цитата из романа. Но я адресую ее Вам. И пусть злопыхатели бубнят, что льщу. Не льщу. Признаюсь в любви к Вашему творчеству. Глубокому, очень тщательному, богатому и обобщенческой способностью, и нежной чувствительностью к детали. Я доверяю Вам, как читатель. Знаю, что Вы перелопачиваете уйму материала, прежде, чем выдвигаете гипотезу исторического события. Счастья Вам, здоровья и способности творить дальше. Прояснять белые пятна, вдыхая в них жизнь и энергию Вашего горячего сердца. Буду ждать продолжения.

289302  2009-08-08 13:38:09
Алла Попова /avtori/popova.html
- 289032 = 2009-07-22 20:33:57
Марина Ершова - Валерию Куклину
"Вот истинный король! Какая мощь! Какая сила в каждом слове!"

Дорогой Валерий Васильевич! Это Ваша цитата из романа. Но я адресую ее Вам.


Ошибаетесь, Валерий Васильевич, здесь есть читатели!
Напрасно Вы не замечаете таких серьёзных, вдумчивых и талантливых читателей. Для профессионала это непростительно.

Желаю Вам в дальнейшем более трезвого взгляда на ситуацию. А Ваш дар комического, напрасно выплеснутый в этой, мягко говоря, сомнительной дискуссии, больше пригодился бы для Вашего "Поломайкина". К сожалению, в "Поломайкине" нет такого же удачного авторского перевоплощения, и там не смешно. Удачи Вам!

289890  2009-09-15 13:31:28
Валерий Куклин
- На сайте "СУНДУЧОК СОКРОВИЩ" (Украина) начата переопубликация романа-хроники "Великая смута". Первый том "Измена боярская" желающие могут прочситать в роскошном оформлении на следующей странице:

http://www.tamimc.info/index.php/smuta

В течение ближайшщей недели второй том "Именем царя Димитрия" будет также опубликован. Приятного чтения. Валекрий Куклин

293078  2010-06-01 18:07:18
Александр Медведев
- Роман читаю отрывками, понемногу - физически не могу читать (верней, могу, но с трудом) больiие тексты с монитора. Крепко, сильно. Автор богато вооружен всем необходимым инструментарием. Кстати. Проiу В.В. Куклина откликнутья на мою просьбу о помощи. Нужны материалы о 1861 годе - отмене крепостного права.Надо мне знать, как встетила Москва тот год, картинки народного быта. Вероятно, был великий загул. Надо бы об этом почитать. Моя почта antantam@rambler.ru Спасибо

293364  2010-07-20 08:22:27
Alec http://www.liveinternet.ru/users/sauth_park/post130795951/
- - Молодец, Куклин. Хороший писатель,

293551  2010-08-28 11:56:36
Сундучок - сайт сокровищ http://tamimc.info/index.php/tvorchestvo/velsmyta
- Валерий Куклин на сайте "Сундучок сокровищ" и его роман "Великая смута" http://tamimc.info/index.php/tvorchestvo/velsmyta

294160  2010-10-17 18:27:01
Yuli http://sites.google.com/site/idombr/
- История - это расследование коллективного преступления, а не подмостки для скоморохов.

294410  2010-11-02 21:03:33
Марина Ершова - Валерию Куклину
- Уважаемый Валерий Васильевич! Утратила Ваш адрес. Буду в Берлине с 4 ноября 2010 года по 6 ноября в отеле "Адлон Кемпински". Позвоните туда мне, может повидаемся?! Марина Ершова

294605  2010-11-12 21:39:55
юра
- зря и.м.заруцкий убил м.а.молчанова в1610г.ведь последний исчез в1611г.кто-то пишет убит во время мартовского восстания.но голословно.пишут-в сентябре1611г.уже мёртв.не ясно.в романе можно всё.дюма и его благородные герои.он их облагородил на бумаге.сенкевич облагородил на бумаге володыевского. а настоящего полководца богуна опустил.на бумаге.надо русским тоже своих не унижать.в 1 ополчении под москвой в 1611г.было шесть тысяч воинов.это ляпунов сообщил шведам.так у скрынникова.рубец-мосальский исчез феврале1611г.он и молчанов сторонники лжедмитриев и связаны убийством фёдора борисовича.оба умные.оценили ситуцию и решили играть против оккупантов.по новому летописцу умерли злою смертью.тайно отравлены.предлагаю в романе погубить их руками ляхов.и власьева.русские историки должны иницианировать перед руководством россии идею установки памятника вождям 1 ополчения1611г.ляпунову-50.трубецкому и заруцкому-по 30лет.они заслужили.ведь скоро 2011г.

294644  2010-11-17 13:20:11
юра.
- отчество князя василия рубца-мосальского-михайлович.а фёдоровичем звали князя василия александрова-мосальского.историки широкорад и тарас писали о рубце вместо александрова в битве на вырке1607г.надо внимательно проработать р.г.скрынникова иван болотников.скрынников и тюменцев дают отличный документальный скелет для романа.все в случае с болотниковым ограничиваются смирновым и отнимают у рубца-мосальского 4 года жизни.художественые романы можно исправлять и дополнять.историки постянно ищут и находят новые документы.этот процесс бесконечен.

295437  2011-03-02 21:36:20
Ершова-Куклину
- Уважаемый Валерий Васильевич! Прочитала продолжение 2011 года. Оно мне показалось каким-то особенным. Стилистика этой части мне ближе. И образы яснее и полнокровнее для меня. Я не очень люблю батальные полотна. А здесь яркие фигуры. Или это я вчиталась окончательно. Авторская позиция более отстраненная. И это мне симпатично. Уровень обобщения в образе Елены потрясает. И одновременно очень точная психология в этом же образе выписана тщательно, даже скрупулезно. С радостью буду ждать продолжения о Михаиле. По-прежнему доверяю Вашему слову и знанию исторических источников.

297851  2011-12-07 20:29:48
Алла Попова /avtori/popova.html
- Уважаемый Валерий Васильевич, с Днём Рождения Вас!
Здоровья Вам, добрых друзей и добрых идей, семейного благополучия, удачи и радости.

297860  2011-12-08 01:44:47
Валерий Васильевич Куклин
- Алла Олеговна, спасибо. Тут пришло от вас письмо по фэйсбуку, но я его стер, не прочитав. НЕ ЖЕЛАЮ засвечиватьяс в том сайте, я там вообще ничего ни у кого не читаю. Блажь такая у меня. Или придурь - не знаю. Мы мне по-старинке, по е-майлу, письмо напишите - я тотчас откликнусь. Или вот так. Кстати, день рождения у меня восьмого, а не седьмого. Но приятно услышать поздравления раньше. Вы ПЕРВОЙ поздравили меня. Это умиляет.

А что еще сказать в ответ, я и не знаю. Вот если бы вы сказали гадость - я бы разродился огромным письмом в ответ. Но от вас дождешься разве пакости? Вы - женщина добрая, да и бабушка, судя по всему, замечательная, Как моя жена. Она тоже все крутится вокруг внучки. Аж завидки берут. Привет Вадиму, вашим детям и внукам. Желаю вам всем здоровья, счастья и семейного благополучия. ну, и денег достаточно для жизни, совместных походов в театры и в кино. У вас еще театр Образцова окончательно не захирел? Что-то ничего не слышно о его премьерах, не бывает он и на гастроялх в Берлине. А ведь это - чудо из чудес было, порождение сугубо советской власти. Я тут купил набор кукол-перчаток по немецкому кукольному театру о Каспере. Внучка была ошеломлена. Так что начал лепку других рож,а жена стала шить платья новым куклам побольше размером - чтобы влезала моя лапа. А кулиса осталась со старого моего театра. Вот такой у меня праздник. Еще раз вам спасибо. Валерий

297869  2011-12-08 15:14:46
doctor Chazov http://vadimchazov.narod.ru
- Дорогие друзья.
Всем здоровья, улыбок и мягкой, сухой зимы на Евразийских просторах.
Театр Сергея Владимировича Образцова просто замечателен. Там открылись классы для школьников всех возрастов. Появились интересные Кукольники.
На станции метро "Воробьёвы горы" (чтобы никого не обидеть - "Ленинские горы") в стеклянных вращающихся витринах удивительная выставка кукол театра, от "Чингис Хана" до "неандертальцев".
А гастроли - гастроли будут, а у нас пока вполне прилично проходят "Пятничные вечера", без исторических аллюзий, но с чаепитием.
С поклоном, Ваш Вадим.

297870  2011-12-08 18:25:08
Курдюм
- Простите, за обширную цитату из Валентина Фалина. Впрочем, бдительный цензор в случае чего её вырежет. Итак, цитата: Предисловие:

Уважаемые скептики и просто те читатели, которые мне не поверят, я обращаюсь к Вам. Не знаю как в условиях Интернета мне доказать вам правдивость своих слов, но я клянусь, что всё, что написано ниже в моей статье чистая правда. Все диалоги воспроизведены с абсолютной точностью и с максимально возможной передачей чувств и эмоций. Я сам до сих пор не верил что такое бывает... Сам в шоке!

У меня на работе есть личный помощник. Это девочка Настя. В отличие от меня, Настя москвичка. Ей двадцать два года. Она учится на последнем курсе юридического института. Следующим летом ей писать диплом и сдавать <<госы>>. Без пяти минут дипломированный специалист.

Надо сказать, что работает Настя хорошо и меня почти не подводит. Ну так... Если только мелочи какие-нибудь.

Кроме всего прочего, Настёна является обладательницей прекрасной внешности. Рост: 167-168. Вес: примерно 62-64 кг. Волосы русые, шикарные - коса до пояса. Огромные зелёные глаза. Пухлые губки, милая улыбка. Ножки длинные и стройные. Высокая крупная и, наверняка, упругая грудь. (Не трогал если честно) Плоский животик. Осиная талия. Ну, короче, девочка <<ах!>>. Я сам себе завидую.

Поехали мы вчера с Настей к нашим партнёрам. Я у них ни разу не был, а Настя заезжала пару раз и вызвалась меня проводить. Добирались на метро. И вот, когда мы поднимались на эскалаторе наверх к выходу с Таганской кольцевой, Настя задаёт мне свой первый вопрос:

- Ой... И нафига метро так глубоко строят? Неудобно же и тяжело! Алексей Николаевич, зачем же так глубоко закапываться?

- Ну, видишь ли, Настя, - отвечаю я - у московского метро изначально было двойное назначение. Его планировалось использовать и как городской транспорт и как бомбоубежище.

Настюша недоверчиво ухмыльнулась.

- Бомбоубежище? Глупость какая! Нас что, кто-то собирается бомбить?

- Я тебе больше скажу, Москву уже бомбили...

- Кто?!

Тут, честно говоря, я немного опешил. Мне ещё подумалось: <<Прикалывается!>> Но в Настиных зелёных глазах-озёрах плескалась вся гамма чувств. Недоумение, негодование, недоверие.... Вот только иронии и сарказма там точно не было. Её мимика, как бы говорила: <<Дядя, ты гонишь!>>

- Ну как... Гм... хм... - замялся я на секунду - немцы бомбили Москву... Во время войны. Прилетали их самолёты и сбрасывали бомбы...

- Зачем!?

А, действительно. Зачем? <<Сеня, быстренько объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы!>> Я чувствовал себя как отчим, который на третьем десятке рассказал своей дочери, что взял её из детдома... <<Па-а-па! Я что, не род-на-а-а-я-я!!!>>

А между тем Настя продолжала:

- Они нас что, уничтожить хотели?!

- Ну, как бы, да... - хе-хе, а что ещё скажешь?

- Вот сволочи!!!

- Да.... Ужжж!

Мир для Настёны неумолимо переворачивался сегодня своей другой, загадочной стороной. Надо отдать ей должное. Воспринимала она это стойко и даже делала попытки быстрее сорвать с этой неизведанной стороны завесу тайны.

- И что... все люди прятались от бомбёжек в метро?

- Ну, не все... Но многие. Кто-то тут ночевал, а кто-то постоянно находился...

- И в метро бомбы не попадали?

- Нет...

- А зачем они бомбы тогда бросали?

- Не понял....

- Ну, в смысле, вместо того, чтобы бесполезно бросать бомбы, спустились бы в метро и всех перестреляли...

Описать свой шок я всё равно не смогу. Даже пытаться не буду.

- Настя, ну они же немцы! У них наших карточек на метро не было. А там, наверху, турникеты, бабушки дежурные и менты... Их сюда не пропустили просто!

- А-а-а-а... Ну да, понятно - Настя серьёзно и рассудительно покачала своей гривой.

Нет, она что, поверила?! А кто тебя просил шутить в таких серьёзных вопросах?! Надо исправлять ситуацию! И, быстро!

- Настя, я пошутил! На самом деле немцев остановили наши на подступах к Москве и не позволили им войти в город.

Настя просветлела лицом.

- Молодцы наши, да?

- Ага - говорю - реально красавчеги!!!

- А как же тут, в метро, люди жили?

- Ну не очень, конечно, хорошо... Деревянные нары сколачивали и спали на них. Нары даже на рельсах стояли...

- Не поняла... - вскинулась Настя - а как же поезда тогда ходили?

- Ну, бомбёжки были, в основном, ночью и люди спали на рельсах, а днём нары можно было убрать и снова пустить поезда...

- Кошмар! Они что ж это, совсем с ума сошли, ночью бомбить - негодовала Настёна - это же громко! Как спать-то?!!

- Ну, это же немцы, Настя, у нас же с ними разница во времени...

- Тогда понятно...

Мы уже давно шли поверху. Обошли театр <<На Таганке>>, который для Насти был <<вон тем красным домом>> и спускались по Земляному валу в сторону Яузы. А я всё не мог поверить, что этот разговор происходит наяву. Какой ужас! Настя... В этой прекрасной головке нет ВООБЩЕ НИЧЕГО!!! Такого не может быть!

- Мы пришли! - Настя оборвала мои тягостные мысли.

- Ну, Слава Богу!

На обратном пути до метро, я старался не затрагивать в разговоре никаких серьёзных тем. Но, тем ни менее, опять нарвался...

- В следующий отпуск хочу в Прибалтику съездить - мечтала Настя.

- А куда именно?

- Ну, куда-нибудь к морю...

- Так в Литву, Эстонию или Латвию? - уточняю я вопрос.

- ???

Похоже, придётся объяснять суть вопроса детальнее.

- Ну, считается, что в Прибалтику входит три страны: Эстония, Литва, Латвия. В какую из них ты хотела поехать?

- Класс! А я думала это одна страна - Прибалтика!

Вот так вот. Одна страна. Страна <<Лимония>>, Страна - <<Прибалтика>>, <<Страна Озз>>... Какая, нафиг, разница!

- Я туда, где море есть - продолжила мысль Настя.

- Во всех трёх есть...

- Вот блин! Вот как теперь выбирать?

- Ну, не знаю...

- А вы были в Прибалтике?

- Был... В Эстонии.

- Ну и как? Визу хлопотно оформлять?

- Я был там ещё при Советском союзе... тогда мы были одной страной.

Рядом со мной повисла недоумённая пауза. Настя даже остановилась и отстала от меня. Догоняя, она почти прокричала:

- Как это <<одной страной>>?!

- Вся Прибалтика входила в СССР! Настя, неужели ты этого не знала?!

- Обалдеть! - только и смогла промолвить Настёна

Я же тем временем продолжал бомбить её чистый разум фактами:

- Щас ты вообще офигеешь! Белоруссия, Украина, Молдавия тоже входили в СССР. А ещё Киргизия и Таджикистан, Казахстан и Узбекистан. А ещё Азербайджан, Армения и Грузия!

- Грузия!? Это эти козлы, с которыми война была?!

- Они самые...

Мне уже стало интересно. А есть ли дно в этой глубине незнания? Есть ли предел на этих белых полях, которые сплошь покрывали мозги моей помощницы? Раньше я думал, что те, кто говорят о том, что молодёжь тупеет на глазах, здорово сгущают краски. Да моя Настя, это, наверное, идеальный овощ, взращенный по методике Фурсенко. Опытный образец. Прототип человека нового поколения. Да такое даже Задорнову в страшном сне присниться не могло...

- Ну, ты же знаешь, что был СССР, который потом развалился? Ты же в нём ещё родилась!

- Да, знаю... Был какой-то СССР.... Потом развалился. Ну, я же не знала, что от него столько земли отвалилось...

Не знаю, много ли ещё шокирующей информации получила бы Настя в этот день, но, к счастью, мы добрели до метро, где и расстались. Настя поехала в налоговую, а я в офис. Я ехал в метро и смотрел на людей вокруг. Множество молодых лиц. Все они младше меня всего-то лет на десять - двенадцать. Неужели они все такие же, как Настя?! Нулевое поколение. Идеальные овощи...

297871  2011-12-08 20:19:28
AVD
- Неувязочка получается. Валентин Фалин - 1926 года рождения. Не мог он смотреть на молодежь, которая "на 10-12 лет младше его" и предполагать, что это овощи. Неувязочка.

297872  2011-12-09 01:38:05
Валерий Васильевич Куклин
- К АВД

Насчет Фалина... У него такого рода "неувязочек" великая уйма. То есть фактически он почти всегда выдумывает якобы на самом деле случившиеся истории. Если это - тот Фалин, который в ЦК работал, посты занимал, то и дело по сей день из ящика умничает. Хотя есть вероятность, что его окружают именно такого рода недоделки, каковой является эта дамочка. Они ведь там - в эмпиреях - живут вне времени и вне страны, вне народа, сами по себе, судят обо всем пол собственным придумкам, которые тут же выдают за истину в первой инстанции. Типичный случай чиновничей шизофрении, так сказать.

За ссылку на "Паямть" спасибо. Я, в отличие от вас, просто пеерводу материал в дос-фйормат, а потом отпечатываю на бумагу. Большой фыайл получается, конечно, бумаги уходит много. Но - переплетешь, отложишь, книга готова, можно и знакомым, друзья дать почитать, можно самому при случае вернуться. К тому же люблю шорох бумаги под пальцами. А элекетронной книгой стал сын быловаться. Я посмотрел - ничего, читается в форнмате ПДФ колонтитутлом в 18. Только получается, что бумажная кнгига в 300 страниц там тя\нет на все 700. Тоже почему-то раздбюражает. Словом еще раз спасибо. Валерий

299180  2012-02-07 15:55:32
Ершова - Куклину
- Валерий Васильевич! Я не историк, не искусствовед, а просто читатель. Спасибо Вам за труд ощутить, осознать такую важную веху в Российской истории. Трудно сейчас обозреть весь роман, еще надо читать.

Но послевкусие осталось печальное и трепетное.

"Найди слова для своей печали, и ты полюбишь ее". (Оскар Уйальд)

Я бы перефразировала немного парадоксально, после прочтения Вашего романа: "Найди слова для своей печали, и ты полюбишь жизнь..."

Еще раз - спасибо от читателя.

299281  2012-02-10 15:23:17
Валерий Куклин
- ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!

Меня в Интернете не раз спрашивали: зачем вы, Валерий Васильевич, так часто вступаете в споры с людьми заведомо невежественными и безнравственными? Советовали просто не обращать внимания на клинические случаи типа Лориды-Ларисы Брынзнюк-Рихтер, на примитивных завистников типа Германа Сергея Эдуардовича, на лишенного морали Нихаласа Васильевича (Айзека, Исаака, Николая) Вернера (Новикова, Асимова) и так далее. Я отмалчивался. Теперь пришла пора ответить и объясниться не только с перечисленными ничтожествами в моих глазах, но и с людьми нормальными и даже порядочными.

В принципе, я не люблю бывших советских граждан, предавших в перестройку свою страну за американскую жвачку и паленную водку с иностранными наклейками, даже презираю их, как презирал их и в советское время за всеобщее лицемерие и повальную трусость. Но судьбе было угодно подарить мне жизнь на территории, где государственным языком был русский, а меня облечь тяготой существования в качестве соответственно русского писателя. Поэтому я всю жизнь искал в людском дерьме, меня окружающем, настоящих людей, рядом с которыми мне приходилось жить. Это в науках всяких зовется мизантропией, произносясь с долей презрения. Но уж каков есть... Практически 90 процентов друзей моих предавали нашу дружбу, но наличие десяти процентов верных давало мне право почитать не всех своих сограждан негодяями и трусами. Для того, чтобы завершить сво титаническую, отнявшую у меня более тридати лет жизни, работу над романом "Великая смута" я был вынужден в период 1990-х годов принять решение о выезде за границу, то бишь в страну-убийцу моей Родины Германию, где меня вылечили от смертельной болезни и дали возможность прозябать в относительной сытости, дабы я с поставленной перед самим собой здачей справился.

Теперь роман мой завершен. Я могу сказать, что огромную, едва ли не решающую, помощь в написании оного на последнем десяилетнем этапе оказал мне сайт МГУ имени М. Ломоносова "Русский переплет" и существующий при нем "Дискуссионный клуб", где при всей нервозности атмосферы и при обилии посещаемости форума лицами агрессивными и психически нездоровыми, я встретил немало людей интеллигентных, чистых душой, умных и красивых внутренне, поддержавших меня в моем нелегком деле вольно. а порой и вопреки своему страстному желанию мне навредить. Заодно я использовал, признаюсь, "Дискуссионный Клуб" для разрешения ряда весьма важных для моего творчества и моего романа теоретических дискуссий, при анализе которых пытался отделить истинную ценность литературного слова от псевдолитературы, как таковой, заполнившей нынешний русскоязычный книжный рынок, кино-и телеэкраны. То есть в течение десяти лет я активно занимался анализом методик манипуляции обыденным сознанием масс, которые фактическии уничтожили мою Родину по имени СССР, не имещую, как я считаю, ничего общего с нынешним государством по имени РФ. Попутно выпустил две книги литературной критики о современном литературном процессе в русскоязычной среде и роман "Истинная власть", где методики манипуляции сознанием совграждан мною были обнародованы. Все эти книги стали учебниками в ряде ВУЗ-ов мира.

Для активизаии дискуссий я намеренно - через активиста русофобского движения бывших граждан СССР, ставших граданами Германии, бывшего глвного редактора республиканской комсомольской газеты Александар Фитца "перетащил" в "РП" и на "ДК" несколько его единомышленников. чтобы не быть голословным, а на их личном примере показать, что такое русскоязычная эмиграция, в том числе и литературная, какой она есть сейчас и каковой она была и во времена Набокова, Бунина и прочих беглецов из Советского Союза, внезапно признанных во время перестройки цветом и гордостью непременно русской нации. Мне думается, что своими криминального свойства и националистическими выходками и высказываниями русскоязычные эмигранты за прошедние десять лет на этих сайтах значительно изменили мнение пишущего по-русски люда об истинном лице своих предшественников. Ни Бунин, ни сотрудничвший с Гитлером Мережковский, ни многие другие не были в эмиграции собственно русскими писателями. Хотя бы потому, что не выступили в качесве литераторов в защиту СССР в 1941 гоу. Да и не написали ничего приличного, угодного мне, а не, например, Чубайсу.

Уверен, что большинство из читающих эти строки возмутятся моими словами, скажут, что наоборот - я бдто бы укрепил их мнение о том, что коммунист Шолохов, к примеру, худший писатель, чем антисоветсчик Бунин или там вялоротый Солженицин. Но. прошу поверить, философия истории развития наций, впервые оцененная и обобщенная на уровне науки великим немецким философом Гердером еще в 18 веке, говорит что прав все-таки я. Русскоязычные произведения литературы, соданные вне России, то есть в эмиграции, для того, чтобы дискредитировать русскую нацию на русском язке, обречены на забвение, ибо не могут породить великих литературных произведений изначально. Почему? Потому что они игнорируют общечеловеческие ценности и общечеловеческие проблемы по существу, существуют лишь в качестве биллетризированной публицистики низкого уровня осознания происходящих в русскоязычном обществе процессов. ВСЯ нынешняя русская литература молчит о Манежной плрщади, но уже начала кричать о шоу-парадах на площадях Болотной и на Поклонной горе. А ведь речь идет на самом деле о противостоянии какой-нибудь Рогожской заставы с Николиной горой. Никого из нынешних так называемых писателей не ужаснуло сообение о четырехкратном единоразовом повышении заработной платы сотрудникам полиции РФ. И примеров подобного рода - миллионы.

Так уж случилось, что читать по-русски следует только то, что написано о России до Октябрьской революции и в СССР. Всё написанное после прихода к власти криминального мира в 1985 голу автоматически перестает быть художественной литературой. Из всего прочитанного мною за последние 16 лет из произведений эмигрантов на русском языке я не встретил НИ ОДНОГО произведения, написанного кровью сердца и с болью за судьбу советскких народов, какие бы ничтожные они не были в период перестройки. Зато поносных слов в отношении противоположных наций встретил несчитанное множество. Исходя хотя бы из одной этой детали (а деталям равновеликим несть числа), могу с уверенностью теперь скаать, что современной зарубежноё литературы на русском языке нет и не может быть в принципе, есть лишь словесный мусор. Если таковая еще и осталась, то осталась она на территории так называемого Ближнего Зарубежья, да и то лишь в качестве вероятности, а не факта.

Никто из эмигрантов (да и в самой РФ), кроме меня в сатирическом романе "Снайпер призрака не видит", не отозвался на такое событие, как война России с Грузией, явившейся овеществлением грандиозного сдвига в сознании бывшего советского человека-интернационалиста, ставшего на сторону идеологии нацизма и пропагандистами криминаьного сознания. Практически все писатели как России, так и других стран, остались глухи к трагедии русского духа, для которого понятие "мирного сосуществования наций" было нормой, а теперь превратилось в ненормальность. И огромную роль в деле поворота мозгов нации в эту сорону сделали как раз-таки русскоязычные литераторы Дальнего Зарубежья, издававшиеся, как правило, за свой счет, но с прицелом на интерес к их творчеству не российского читателя, а западного издателя.

Потому, после зрелого размышления и осознания, что ничего более значительного, чем мой роман-хроника "Великая смута", повествущего о войне католического Запада против православной Руси, я больше вряд ли напишу, и понимания того, что без меня на самом деле в России умное и трезвое слово о состоянии страны сказать некому, все слишком заняты своими претензиями друг к другу и борьбой за кормушки, возвращаюсь на Родину. Нелегально. Потому что на Родине надо жить по велению души, а не по разрешени чиновников. Жить, чтобы бороться. А уж когда, где и как, зачем, почему и так далее - это мое личное дело.

299288  2012-02-10 19:01:22
Курдюм
- Валерий Васильевич пишет: "В принципе, я не люблю бывших советских граждан, предавших в перестройку свою страну за американскую жвачку и паленную водку с иностранными наклейками, даже презираю их, как презирал их и в советское время за всеобщее лицемерие и повальную трусость". Ну что ж, как многократно отмечалось на форуме и как он сам сообщал в Германщину Валерий Васильевич сбежал верхом на жене. Точнее, это его жена приволокла сюда силком. И обратно не выпускает.

299289  2012-02-10 19:08:12
Сергей Герман
- Курдюму.

...в Германщину Валерий Васильевич сбежал верхом на жене...

5+. Я хохотался!

299290  2012-02-10 19:41:08
Курдюм
- - Герману

Уважаемый Сергей, мой совет: плюньте на Куклина. Не тратьте на него время и силы. Ему же, то есть Куклину, совет: заканчивайте, пожалуйста, беспрестанно лгать. Можно фантазировать, можно изображать себя чудо-богатырем, но вот так бессовестно врать и оскорблять, неприлично. Вы, Валерий Васильевич, действительно можете нарваться и получить крупные неприятности. Вам это надо?

299291  2012-02-10 20:23:50
Сергей Герман
- Курдюму.

Володя, я обязательно воспользуюсь твоим советом. Я плюну Кукле в лицо.

299292  2012-02-11 02:56:38
М.П. Нет.
- Браво Валерий Васильевич! Я так и чувствовал, что вы тут экспериментируете. Германа дразните и пр. Обмельчала , конечно, русская литература! А теперь еще и вы уедете окончательно на Родину в Германию. Сдается мне, что потому и обмельчала, что подвизались в ней чаще всего совсем не русские литераторы. Не зря родилась поговорка. "Что ни еврей, то великий русский писатель"! "Чукча не читатель, Чукча писатель.!" Да и не жили долго настоящие русские писатели.Есенин.., Рубцов..., да и Пушкин.., Лермонтов... Как в том анекдоте о соревнованиях по плаванию в Освенциме: "Тяжело плавать в серной кислоте." А уж в советское время и говорить нечего... А в наше время развелось столько болтунов, что тех, кому есть, что сказать уже никто и не слушает..., да и сказать не дают. Я Вас очень хорошо понимаю... и сочувствую Вашим переживаниям!

299303  2012-02-11 15:54:01
Валерий Куклин
- Курдюму

а где же ложь в моих словах? Разве герман не САМ похвалялся тут, что п собственной инициативе отыскал в среде русских поэтов русского националиста с нацистким душком, обозвал его именем своего конкурента на диплом РП Никитой Людвигом и накатал соответствующее письмо на поэта-инвалида в Генпрокуратуру РФ? это- факт.

299319  2012-02-12 06:07:12
All http://www.liveinternet.ru/users/pogrebnojalexandroff/
- В немецком наречии слово ╚медведь╩ мёд ведающий (нем. der Bären) обозначается тем же словом, что и нести (нем. bären), звучащее как ╚бирен╩ (нем. der Bär звучит как ╚бер╩) что-то вроде ╚несун╩ и похожее на славяно-русское... ╚берун╩ (с плавающей буквой i/e), которые в свою очередь созвучны в своей первоначальной части со словом ╚бир╩ (нем. bier, англ. beer) пиво, что можно сопоставить с русским термином ╚набрался, накачен или напоен пивом╩ (╚бир-ен╩): если сравнить несущего колоду мёда медведя и изрядно подвыпившего пива мужика, то в их походке и внешнем виде можно узреть очень много общего, сообщает А.Н.Погребной-Александров в своей Занимательной этимологии.

299323  2012-02-12 09:26:52
Геннадий Абатский skalot
- Два года службы в ГСВГ, позволили пересмотреть этимологию

слова БЕРЛИН! нем. der Bär - медведь...linn- Длинный

(МЕДВЕДИЦЕ) - in ( Для женского ведь Рода )- ...lin///Нen...

Неn . Абатский... (Там А и (умлаут))

Русский переплет

Copyright (c) "Русский переплет"

Rambler's Top100