|
15.11.2000
22:41 |
Чернобыльская тема Пылеподавление в 1986 году - это особый вопрос. Тогда речь шла не столько о
пылеподавлении, сколько о фиксации нуклидов. Владимир Чуприн со своим руководителем,
если мне не изменяет память, В.Черноусенко, был командирован от Академии Наук УССР и
оказался настолько толковым парнем, что было совсем несвойственно данному учреждению,
что в июне 1986 я назначил его главным в их группе, хотя он и был только аспирантом, а его
начальника сделал подчиненным. Я в это время отвечал за дезактивацию станции. Тогда на
ранги смотреть не было принято, исключительно на умение быстро ориентироваться в сложной
обстановке. Володя Чуприн мне понравился, так как быстро соображал и был исключительно
храбрым человеком. Он не ограничивался только своим поливиниловым спиртом, но работал
как настоящий специалист по катастрофам, то есть быстро схватывал, где в данный момент
самое напряженное положение. Одно время мы никак не могли разобраться, почему
гусеничные машины, которые работали на развале, почти невозможно отмыть, от них светило
по 100 Р/ч и ремонт был невозможен, да и просто находиться рядом было опасно. Я был
настолько зол, что понять ничего не удается, что в конце концов просто взял радиометр и
пошел к тому месту, где машины работали, чтобы попытаться понять, в чем дело, что
называется, с пылу, с жару. Владимир вызвался идти со мной, хотя это была совершенно не его
обязанность, он и военным-то не был. Тогда на высоких уровнях работали только военные и
шахтеры. Оказалось, что на гусеницы налипают лепешки битума с крыш, перемешанного с
топливом и оказавшегося на земле во время пожара. Одну такую лепешку Мы с В. Чуприным
завернули в свинец и приготовили к транспортировке в лабораторию. Мне сказали в
девяностых годах, что Чуприн погиб, но я не знаю, что с ним случилось.
|
