Надежда

Шел дождь. Сбивал на асфальт лепестки цветущих яблонь и слив. Пузырил лужи на проезжей части. Третий час мыл пыльную Москву.

Леонид смотрел в окно и думал о своей жизни. Невесело думал. Никого не винил, даже самого себя. И мучило не столько почему, сколько - зачем. Зачем вся его неудавшаяся жизнь? Зачем клоуны в цирке смешат людей? Зачем этот нудный дождь за окном? Хотя майский дождь не бывает нудным...

Леонид вздохнул, взглянул на часы, взял со стола телефон. Сейчас должны позвонить и назначить время и место. Просили, чтобы он был один... А он уж пять лет как один... Один-одинешенек. Сейчас позвонят. Интересно, каким голосом нынче. Последний раз с ним говорила пожилая женщина, чуть картавила еще. Рассказывала о своем втором замужестве, о каких-то проблемах то ли с зачатием, то ли с защитой диссертации... Слушал вполуха - помнится, муха на обоях отвлекала. Аккуратная такая, всё передние лапки друг о дружку терла. Где-то она нынче? Мухи живут долго, если пернатых поблизости нет, и липучих мухоловок не развешивать...

Заиграла мелодия "Надежды". Они там, в этой службе психологической помощи всё настаивали, чтобы их звонки озвучивались мелодиями Пахмутовой. "Геологи", "Под крылом самолета...", "Когда усталая подлодка...", "Надежда"... Леонид еще, помнится, пошутил, а Высоцкого, дескать, можно? Можно, мягко успокоили его, но только на втором этапе... Этапе чего?

Как чего, общения, разумеется. Ну что ж, он выбрал "Надежду" в исполнении Анны Герман.

Ну вот, зазвонили. Голос на этот раз принадлежал мужчине. Леониду он показался даже немного знакомым. Впрочем, у них там во имя человеколюбия и благотворительности нередко привлекались известные актеры и политики.

- Ну чё, паря, хреново тебе? Или с утра еще просто никак? Ладно, ты, главное, не тушуйся! И о бабах поменьше думай. Жизнь - она, брат, штука такая, иной раз всё сама за тебя сделает! Вот меня как-то по молодости закаруселило... Я тогда с одной цыпой встречался. Красавица редкая была, а строгая, что твоя комсомольская богиня. Ну, посля-то у нас всё сладилось, а тогда еще - ни-ни! В кино ходили, вокруг бассейна "Москва" среди цветущей сирени бродили... И занесло нас как-то на какую-то вечеринку, скорее всего, на чей-то день рождения. Ну, отгуляли, отплясались, я её, конечно, до дому проводил, а сам - на метро. А время-то уже за двенадцать перевалило, и в вагоне я - один-одинешенек. А ехать далеко, да еще с пересадкой. И тут заходит в мой вагон на какой-то станции настоящий майор милиции и садится аккурат напротив меня. А я пребывал в каком-то размягченном состоянии, и не столько пьян был, сколько счастлив - видать, сдуру, от молодости. А как этого майора увидел, то мне вдруг совсем хорошо стало: вот, думаю, и моя милиция рядом... И если что, если я забудусь от счастья и задремлю, наверняка он меня за плечо потрясет - очнись, дескать, выходить пора. Ведь засни он, уж я-то его обязательно разбудил бы. Но заснул я. Просыпаюсь, в вагоне - никого, поезд на какой-то дремучей станции стоит. Выхожу на перрон, там тоже ни души, часы два часа ночи показывают. Я - к выходу, и там никого - ни милиции, ни дежурных, ни уборщиц ночных. Хотел сначала в город выйти, а денег-то у меня кот наплакал - какое такси? Вернулся на станцию, а там, в середине зала, рабочая бытовка стояла. Они, видимо, косметический ремонт по ночам делали, но в этот раз никого не было. Подергал я за дверь - заперто, а потом плюнул и махнул через стенку. Она, эта бытовка, без крыши была. Внутри были навалены разные строительные материалы и инструменты, и еще был топчан с двумя телогрейками. Я, слышь, недолго думая, расстелил эти телогрейки и завалился спать. И вот теперь, паря, слушай меня внимательно. За всю свою беспокойную жизнь где только мне не приходилось ночевать, от поста .1 возле полкового знамени до пятизвездочного отеля в Париже. Но нигде, слышишь, нигде и никогда мне так сладко не спалось, как в той пыльной бытовке. И майора того до сих пор с благодарностью вспоминаю, что не вмешался тогда в чужую судьбу, не потревожил... А теперь слухай установку. Полпервого ночи садишься на Тимирязевскую ветку и едешь до Алтуфьево. Насчет бытовки мы уже договорились. С майором, правда, осечка вышла, но двух сержантов на Дмитровской мы тебе сорганизуем. Только мой тебе совет, водки и пива не пей - после них духом трудно возвеселится. А вот два-три стакана портвейна или грамм триста коньяку - это можно... Да, и еще вот что: встречаться накануне с женским полом совсем не обязательно - достаточно просто какого-нибудь воспоминания из глупой юности... Ну, счастливо тебе, хлопец, завтра созвонимся.

Леонид положил телефон и взглянул на часы. Всего-навсего полчетвертого... Ладно, с ночевкой определилось, а вот что ему до полпервого ночи делать? Но этого не знала ни одна человеческая душа...