Итак, вы хотели услышать о том, как мне удалось отхватить эту круглую сумму у фирмы "Мэджик интернейшл компани"? Да, эти деньги стали основой моего бизнеса. Сколько я получил? Такие числа не называют вслух, поскольку, произнесенные, они могут быть услышаны не тем, кем надо; эти цифры поспешно доверяют клочку бумаги и тотчас предъявляют заинтересованному лицу, и только Всевышний может быть свидетелем этого тайного акта. Но сколь бы ни была велика эта сумма, теперь это не имеет ровно никакого значения.

Начну с того, что я был молод и работал в одной из фирм, занимающихся недвижимостью.

- В этом доме есть приведения, - сказал мне старший риэлтер Махмутов, и глаза его и без того черные, стали еще черней.

- Откуда вы знаете? √ спросил я.

- Знаю, - его глаза подсветились потусторонним светом. √ Еще ребенком я бегал возле его темных окон, напоминавших пустые глазницы, и моя детская душа замирала от ужаса. Знаю. Так же как яблоко содержит семена, так же как река имеет дно, так же этот дом населен приведениями. Но запомни, настоящий риэлтер, не должен обращать на такие мелочи внимания. Если тебе поручено продать дом, ты должен его продать, пусть даже это будет обиталище самого дьявола.

Дом этот когда-то принадлежал богатой купеческой семье Афандиных, которая сгинула в пекле октябрьской революции и не оставила после себя никаких следов. В Советские времена здесь размещался военный комиссариат, затем здание было отдано санаторию для туберкулезников, и еще какие-то недолговечные хозяева ютились в этих некогда роскошных стенах, пока Государственный комитет по имуществу не занес его в список объектов, подлежащих продаже.

И вот я стоял и смотрел на дом, который мне предстояло продать, и думал, что в нем такого особенного, в этом шершавом, трехэтажном строении, обтертом грубыми ветрами городских окраин. Есть местности, которые встречаешь порою во снах. Ты узнаешь их, поскольку когда-то видел, быть может, в прошлых твоих снах, и даже не твоих снах. Но этот дом лежал в стороне от дорог, протоптанных снами. Он был чужд моим прошлым жизням, он не знал меня и не хотел знать.

Я начал замеры площади, начиная с правого крыла здания, что-то подсказывало мне, что дом надо постигать справа налево, так же, как читают листы Корана, ведь именно по этой книге два века подряд сверяли свое земное существование купцы Афандины. На этажах царили тлен и запустение, и поскольку любое запустение, имеет свой возраст, этому запустению было лет, наверно, тридцать. Как ни странно, здесь не обнаруживались постыдные следы человеческого присутствия, как бывает в заброшенных домах. Я вспомнил утверждение старшего риэлтера Махмутова о том, что здесь живут привидения, и подумал, что так же считают бомжи, ребятня, и прочий не обремененный заботами народ, который всегда легко напугать ввиду его излишней доверчивости. Впрочем, эти сумрачные залы, не рождающие эха, тесные, темные коридоры могли напугать и вовсе неробкого посетителя. Но не меня.

В те годы я не имел постоянного жилища и часто ночевал в домах, которые готовил к продаже. У меня был надувной матрац, который умирал каждым утром, но ночью возрождался вновь, благодаря силе моих молодых легких. Мои сны были крепче снов других людей, поскольку я еще не искал оправданий жизни, а, как известно, именно желание оправдать свое существование, нагружает нас бесконечным чувством вины, которое со временем способно извести любую чуткую душу. Сейчас, по прошествии стольких лет, я склонен думать, что не только отсутствие ночлега оставило меня тогда в доме. А что же? Тайная страсть к приключению? Но я не верил в привидений. Скорее, желание еще раз убедиться в отсутствии потусторонних сил и отчаянная бесшабашность молодости заставили меня это сделать. Но вернее было бы сказать, что я почувствовал в этом доме некую тайну, некий скрытый призыв, на который необходимо было откликнуться.

Я расположился в одной из больших комнат в правом крыле здания, опять же, мною руководило желание познавать дом справа налево, как пожелтевшую от времени страницу Корана, строчку за строчкой, комнату за комнатой, ночь за ночью. Как ни странно, мне удалось уснуть сразу же: молодость и привычка менять ночлег сделали свое дело. Но, проспав часа, наверно, два, я внезапно проснулся, словно в предчувствии. В доме стояла тишина, которая была гораздо острее , чем присутствие привидений. Тишина нарастала, проникая во все закоулки сознания, и ничего не было, кроме этой тишины, готовой разразиться чем-то неведомым. Так прошло столько времени, сколько в реальности соответствовало нескольким часам. И когда моя душа была полна этой тишиной, словно темной водой, я услышал шаги.

Шаги доносились из левого крыла здания, и звучали все отчетливей. Я вскочил со своего лежбища, и сделал шаг в сторону двери. Сердце, дернувшись, повисло в бездне. Мой взгляд метнулся к окну, где в неправдоподобно красивом изломе застыли ветви акации. Это мгновение было наполнено жизнью, как никогда, оно содержало в себе столько жизни, что еще немного и можно было сойти с ума. Я вышел в коридор и включил свет на этаже. Этаж был пуст.

Я пошел в сторону парадной лестницы, вслушиваясь в каждый звук. Вдруг шаги раздались вновь, но доносились они откуда-то из другого пространства, лежащего под ногами. По темным, вытертым веками ступеням, я спустился на нижний этаж, где темнота поглотила меня словно щепку. Здесь начинался длинный коридор, завершающийся высоким, в человеческий рост окном, пронизанным слабыми лучами лунного света.

Вновь послышались шаги, и я заметил тень, движущуюся ко мне с того конца коридора. Моя рука наугад заметалась по стене и нашарила рычаг рубильника. В следующее мгновение вспыхнул свет, и тень обрела плоть. Это был невысокий человек с седыми кудрями. Он по-прежнему направлялся ко мне, как будто что-то хотел сообщить. Подойдя ко мне, старик остановился.

- Как вы сюда вошли? - спросил я. Это были первые слова, произнесенные мной в этой наполненной бесконечным молчанием ночи.

Он достал из кармана ключ и показал мне.

- Это не тот ключ, - сказал я.

- Это ключ от двери заднего хода, - ответил он. √ Обычно я захожу оттуда.

Внешность его была узнаваема по тем признакам, по каким узнаются люди пьющие и не обремененные долгом. Это подчеркивалось еще и тем, что в окне уже угадывался рассвет, а, как известно, большинство алкоголиков по натуре соловьи и просыпаются рано, неся в душе непомерную жажду действия.

Я оказался прав в своем предположении. Но не только привычка к ранним прогулкам привела сюда старика. Он был потомком тех самых Афандиных, которым когда-то принадлежал этот дом. По мере разговора выяснилось, что он бывший инженер-электронщик и навещает родовое имение , то ли следуя генной памяти, то ли просто по привычке.

- Наш купеческий род ведет свое начало от купца Абдулкарима Афандина, который и построил этот дом, - рассказывал мне старик, ведя меня вглубь бесконечных комнат и коридоров. √ Он разбогател на производстве азиатской обуви. Его ичиги получали призы на выставках в Париже.

Он достал из внутреннего кармана куртки початую бутылку водки и поставил на подоконник.

- Кроме того, сам русский император брал несколько пар ичиг в дальние поездки, чтобы использовать в качестве подарка, - говоря это, старик достал из другого кармана пластиковый стакан. √ Отметим знакомство?

Я отрицательно помотал головой. Во-первых, было очень рано, а во-вторых, моя душа еще не понимала спиртного. Объяснял я этот тем, что во мне уже и так достаточно тех бушующих сил, которые отвечают за состояние отчаянной эйфории, вызываемой потреблением алкоголя. Если же мне еще чего-нибудь выпить, то силы алкоголя смешаются с моими бушующими силами, и тогда получится ерш, а любой взрослый знает, что такое ерш .

Старик налил в стакан:

- До неба далеко. До мертвых глубоко. Да пребудем в здравии.

С этими словами он выпил. Его жесты сразу выдавали одинокого человека. Он был насквозь пропитан одиночеством и алкоголем.

Воодушевившись утренней дозой, старик продолжил рассказ о своих предках:

- Сын Абдулкарима Афандина Юсуф унаследовал дом и фамильное дело. Но сын был не похож на отца, кроме товара и денег ничего знать не желавшего. Бывало, что приказчики заставали его в светлых слезах, поспешно прячущего в ящик стола книгу Виктора Гюго, в то время как была пора составлять финансовые отчеты. К чести Юсуфа, он не разорил состояния отца и даже увеличил годовой оборот. "Так же как рука сгибается в локте, а нога сгибается в колене, так же до поры до времени должна сгибаться душа", - повторял он, листая страницы с дебетом и кредитом. Однажды, будучи уже в почтенном возрасте, он собрал в конторе своих сыновей и объявил: "Моя душа устала сгибаться, а теперь она желает быть, как есть". После этого Юсуф Афандин никогда больше в конторе не появился. Он с головой ушел в книги. А как-то и вовсе удивил своих домочадцев, начав посещать уроки живописи в русской части города. Его увлечению не суждено было продолжаться долго. Юсуф Афандин внезапно умер. Это произошло в его кабинете, где он пытался рисовать первую в своей жизни картину.

Старик привел меня на верхний этаж, к уходящей вверх лестнице.

- Кстати, эту картину я вам сейчас покажу, - сказал он, поднимаясь по лестнице, - идите за мной.

Мы поднялись на чердак, где навечно обжилась темнота. Старик включил карманный фонарик, и луч, пробежав по щербатой, рассохшейся стене, выхватил из темноты картину. При внимательном рассмотрении это было белое полотно, в углу которого угадывались телега, часть ворот и еще что-то из деревенского пейзажа.

- Его неожиданная смерть породила в городе множество слухов. И хотя врач зафиксировал сердечный приступ, поговаривали, что Юсуфа Афандина отравили. А кое-кто утверждал, что покойник мог увидеть у себя в кабинете, что-то повергшее его в ужас. Но был один человек, мулла из соседнего прихода по имени Ахметзян, который предложил свою версию. Подержите, пожалуйста, фонарик.

Я взял у него фонарь. Он принял очередную дозу алкоголя, забрал фонарь и продолжил:

- Как известно, Ислам не допускает изображений человека и вообще живых существ. Даже глиняные фигурки барашков, которые продавались в то время на Сенном базаре, имели надрез в области горла, √ таким образом подчеркивалось, что у животного душа уже ушла. Мусульманская культура породила множество искусств, где нет изображений дышащих созданий √ каллиграфия, орнамент, шамаили.

Что же остается творцу, спросите вы? Скучные движения кисти, бесконечные, однообразные узоры? Но это на первый взгляд.

Рассказывая, старик усиленно жестикулировал обеими руками. Луч фонаря метался по стенам, выхватывая из темноты то кусок стены, то фрагмент незаконченной картины, то лицо старика, искаженное неровной подсветкой и вдохновением:

- Узоры √ это движение в тебе небесных сил. Душу Бога можно передать только линиями узоров, а еще музыкой, ведь линии сродни музыке. Но передать душу Бога можно по-разному. Творец творцу рознь. Я вспоминаю одну женщину, с которой постоянно спорил. Она писала плохие стихи. Ничего не могу сделать, как-то сказала она. Мне словно кто-то нашептывает стихи, и я их просто записываю. Вот ведь как несправедливо получается, ответил я. Кому-то Бог нашептывает хорошие стихи, а кому-то плохие. Присутствовавший при нашем разговоре поэт Акмалов сказал вот что. Все мы - дети, пишущие диктант по диктовку учителя. Но одни пишут диктант на два, а другие на пять.

Старик перевел дух.

- Но я совершенно отвлекся. Простите меня за мои рассуждения, но судьба уже давно не посылала мне слушателей. Итак, мы остановились на смерти Юсуфа Афандина.

- Посмотрите внимательно, - он направил луч фонаря на картину. - На заднем плане ворота. Но здесь, возле колеса телеги, косая тень. Это тень человека, которого художник собирался рисовать. А чуть левее вы увидите темный мазок, это, по-видимому, краешек сапога. Что же мы имеем? Художник делает взмах кисти, переходит черту, которую переходить нельзя и тут же падает на пол, сжимая в руке злополучную кисть. Такова версия муллы Ахметзяна.

Тут зазвонил мой мобильник. Старший риэлтер Махмутов вызывал меня в офис.

- Кстати, эту версию поддержали многие жители прихода, - продолжал старик, уже пытаясь догнать меня на парадной лестнице.

Последние слова старик произносил уже на пути к выходу. Он бежал за мной, продолжая свой рассказ, но мне было некогда слушать, поскольку мир денег звал меня к себе дыханием холодного сентябрьского утра, наполненного автомобильными гудками, гулом распахиваемых дверей, щелканьем компьютерных клавиш. В этом проносящемся мимо денежном потоке должна быть струйка, которая принадлежит мне и только мне, думал я, и мчался навстречу утру, застегивая на ходу портфель и поправляя непослушный галстук.

Старший риэлтер Махмутов сообщил мне о том, что домом заинтересовалась фирма "Мэджик интернейшл компани".

- Не упусти клиента, - сказал он, опять сверкнув своими черными глазами. √ И смотри, не сболтни, что там есть привидения.

Я не собирался упускать клиента и в тот же день вернулся в дом, чтобы продолжить работу. Требовалось ввести множество исправлений в план здания, поскольку он изменился так же, как изменяется человек по сравнению со своей фотографией тридцатилетней давности. Я переходил в очередную комнату, производил замер площади, и легким щелчком по клавишам калькулятора свершал неслыханное превращение: таинственный, сквозящий тенями бывших хозяев, мир преображался в метры, которые, в свою очередь, превращались в рубли. Вы хотите знать, почему небеса простили мне это святотатство? Я был молод, а с молодых, как известно, спрос за содеянное невелик.

Около полуночи я накачал свой надувной матрас и лег спать в комнате, где производил последние замеры. Усталость дала о себе знать, и мой сон был крепок. Ближе к рассвету мне приснился сон, будто бы старик трясет меня за плечо, пытаясь разбудить. Я проснулся. Передо мной и впрямь сидел тот, которого я видел только что во сне.

- Это кабинет Юсуфа Афандина, - сказал он. √ Ты спишь на том месте, где купец, раскатывая свой коврик, свершал намаз. Ты знал это?

- Нет, - сказал я.

- Значит, дом принимает тебя, и что-то хочет сказать.

- Что именно?

- Не знаю.

В тот рассвет старик опять повел меня по комнатам, продолжая свой рассказ и время от времени прикладываясь к бутылке.

- Это особое место, - сказал он, вводя меня в просторный, с очень высоким потолком зал. √Над нашей головой был когда-то потолок, который обрушился, раздавив под собой человека. Посмотри, видишь два ряда окон, - два этажа , однажды , сошлись в один. Чтобы рассказать о том, что здесь произошло, надо начать издалека.

Юсуф Афандин имел шестерых детей, пятеро из них пошли по купеческой линии и нам совершенно не интересны. Нам интересен шестой √ Хади Афандин, который стал муллой. Он принадлежал к той части священнослужителей, которых называли джадидами. Надо сказать, что таких мулл татарская часть города еще не знала. Подойди сюда.

Старик указал на невнятную надпись в углу. Приглядевшись, я узнал три буквы постыдного слова, которые проступали сквозь слой краски.

- Надписи более ста лет и автор ее известен, - старик провел рукой по драгоценной фреске. √ Хади Афандин нацарапал это перочинным ножом в девятилетнем возрасте, стоя в углу, куда его поставил гувернер-немец.

- Но это похабно, - сказал я.

- Это считалось бы похабным в мещанской среде. Но Хади Афандин принадлежал к высшим кругам татарской знати, где подобный поступок считался неслыханным и скорее являлся даже вызовом обществу. По своей сути он был бунтарь и романтик. И эта неукротимая, мятущаяся душа однажды была укрощена чалмой и зеленым чапаном муллы. Но, даже будучи благонравным священнослужителем, он мог всех удивить неожиданным поступком. В одной из газет тех лет рассказывается о происшествии, которое потрясло мусульман города. Сегодняшним утром, сообщал автор газетной заметки, почтенный Хади-хазрет появился на улице Тихвинской в странной компании. Он прошествовал из конца в конец улицы в сопровождении свиньи, которую держал на поводке, подобно псу. Это шествие сопровождалось возмущенными возгласами жителей улицы, ведь всем известно, что мусульманская религия весьма неодобрительно относится к этому животному. Несмотря на всеобщее недовольство Хади-хазрет был преисполнен решимости и вид имел гордый и независимый. Что мог означать данный поступок?

Старик вопросительно уставился на меня.

- Очередное хулиганство, - ответил я.

- Так тогда посчитали многие и порвали с ним отношения. Но чтобы понять поступок Хади-хазрета надо знать в какое время происходили эти события. Дело в том, что накануне на Тихвинской улице были открыты сразу несколько питейных заведений. Татары дорвались до водки и пьянствовали от души. Кроме того, теперь не считалось зазорным посещать дома терпимости на улице Мокрой, там видели даже почтенных отцов семейств. Хулиганская выходка Хади-хазрета имел весьма определенный смысл. Что мы имеем? Пьянство, разврат, ложь. При этом и речи нет о том, что подрываются основы веры. Но вот на улице появляется человек с безобидным животным на поводке, и все уверены, что мир катится в преисподнюю. А кто громче всех возмущается и плюет вслед нарушителю спокойствия? Потребители водки и тайные посетители борделей. Может сложиться впечатление, что в характере Хади присутствовала известная доля презрения. Это не так. Я представляю, как он выходит на улицу Тихвинскую, держа на поводке недозволенное животное. Он щурится на солнце, знает свою правоту и вцепляется в это мгновение всей неизбывной силой своей жизни. Он знает толк мгновению, он еще молод. Свинья пытается утащить его в соседний двор, но он одергивает ее и идет дальше по Тихвинской. Вот возле забора стоят благоверные мусульмане, их повадки внушают уважение, их лица изъедены временем и мудростью, они вбирают время, как приевшуюся еду. Они заглотят десяток, два десятка лет, пожуют и сплюнут за ненужностью. Но Хади на них не похож. Он поперхнется часом, минутой, секундой, у него перехватывает дыхание от мгновения, происходящего сейчас, в его руке горячий, дергающийся поводок. Он любит это небо над головой, любит этих по детски наивных людей, а так любить нельзя, поскольку подобная любовь в итоге становится односторонней.

Старик запыхался и замолчал, словно заблудившись. Затем налил в стакан и тут же залпом выпил.

- Я опять увлекся, вернемся в наш дом, - продолжил он после некоторой паузы.

Во время гражданской войны в доме хозяйничали большевики. Эту комнату, где мы сейчас находимся, отдали комиссару Магди Гафарову. Магди Гафаров, сын профессора, был детским приятелем Хади Афандина, и это неудивительно, поскольку они были чем-то похожи. Порой мальчики сходились в рукопашных схватках, и победителем выходил тот, кому в тот день везло больше.

Говорят, под кожаным комиссарским плащом Магди Гафаров носил саблю, которая досталась ему от его отчаянных предков, кипчакских князей из рода Ашина. Об этой сабле рассказывали многое. "В полнолунье поймай на сабле отражение луны, - гласило поверье, - взмахни саблей так, чтобы луна скользнула по лезвию от рукояти до самого острия и громко назови имя своего врага. Когда в следующее полнолунье ты опять поймаешь на сабле отражение луны, будь уверен √ твой враг мертв".

Был самый разгар гражданской войны, и город несколько раз переходил от красных к белым и обратно. В один из зимних дней девятнадцатого года, несколько вооруженных красных матросов ворвались в мечеть, где шла служба, и под неодобрительные возгласы прихожан забрали с собой муллу в качестве заложника. Им оказался Хади Афандин. Подобная тактика большевиков была отчаянна и нелепа: белые продолжали наступление, и, разумеется, жизнь рядового муллы не бралась в расчет. Что же делать с заложником? √ встал вопрос перед отступающими красными.

Известно, что расстрелял заложника сам Магди Гафаров. Говорят, приведя приговор в исполнение, он явился в штаб армии, выпил два стакана водки и тут же уснул. Проснувшись ночью, он плакал, а затем несколько раз выходил на двор, ловил отражение луны на своей сабле и громко произносил чьи-то имена. Кое-кто утверждал, что среди них проскользнуло несколько имен известных красных командиров. Следующим же утром произошло событие, о котором долго не мог забыть весь город. Магди Гафаров был погребен заживо под внезапно обрушившимся потолком в одной из комнат дома Афандиных, где как я уже говорил, располагался штаб армии. Это произошло на глазах его бойцов, которые находились в соседней комнате и получали указания от своего комиссара через открытую настежь дверь.

Посмотри внимательно, мы находимся в комнате, где погиб Магди Гафаров, - старик сделал пространный жест рукой. √ Над нами когда-то был потолок.

Это события опять же породило множество споров. Одни говорили, что этажом выше была заложена бомба, которая разорвалась в нужный момент. Но проверить это уже не было возможности, поскольку красные поспешно отступали. Другие говорили, что потолок провалился под тяжестью привидения Хади Афандина, ведь известно, что любое привидение обладает наибольшей тяжестью на следующее утро после собственного рождения, лишь со временем оно легчает, и вес его сходит на нет.

Большинство верующих узрело в гибели красного комиссара высшую волю. Однако, нашелся один горожанин, а точнее дворник с улицы Овражной, который утверждал, что видел, как был убит Хади-хазрет. Он рассказал, что Магди Гафаров не смог стрелять в друга детства, а предложил ему сыграть в русскую рулетку. И небеса выбрали, кому умереть сейчас, а кому позже. Следует сказать, что мало кто поверил этому дворнику с улицы Овражной.

Старик помолчал. Очевидно, его утомил столь длинный монолог. Он завершил речь после паузы, сопровождавшейся очередной процедурой принятия алкоголя.

- Через несколько поколений уже никто не знал ни Хади-хазрета, ни Магди Гафарова. Люди вообще мало что помнят, тем более в наши дни. Воспоминания вредны, они могут отнять у тебя ту часть души, которая отвечает за деньги, а это грозит сам знаешь чем. Не зря еще во времена Абдулкарима Афандина говорили: деньги не Бог, но полбога есть.

Пройдет еще несколько недель, прежде чем моя душа обрушится, словно потолок на голову красного комиссара, и я получу крупную сумму от "Мэджик Интернейшл Компани". Но пока, события развивались так, как это обычно происходит в нашем бизнесе. Я хорошо помню день, когда мы обходили комнаты здания вместе с представителем "Мэджик Интернейшл Компани", который совался во все углы и сверял каждый сантиметр площади. Его служебное рвение меня ничуть не раздражало, поскольку вопрос о покупке здания был уже решен.

В комнате, которая, по словам старика, служила кабинетом Юсуфу Афандину, представитель фирмы был особенно старателен. "А включили ли вы в площадь комнаты площадь подоконника?", - спросил он меня, стоя на фоне окна, точно в старинном обрамлении. "Разумеется", - ответил я, помечая в своем блокноте еще одну комнату. Он по-прежнему стоял на фоне окна, и что-то говорил, когда мне в голову пришла одна странная мысль, которая тут же побудила меня действию. Я принялся рисовать его в своем блокноте, шариковой ручкой, стараясь передать общий очерк его фигуры в сквозящем из окна свете. Сердце мое билось быстрее обычного, я рисовал человека там, где человека рисовать нельзя, ведь именно за это поплатился жизнью Юсуф Афандин.

Я завершил свой набросок, и ничего не произошло.

И вот мы перешли в комнату, где, однажды, два этажа сошлись в один. Здесь представитель был вовсе неистов. Он потребовал план здания и долго пересчитывал на своем калькуляторе бесконечные цифры. Я смотрел на него, склонившегося над развернутыми листами, и думал, а что будет, если убить его здесь, в этой комнате. Обрушится ли на меня после этого потолок, так же как когда-то обрушился он на Магди Гафарова? Какая только чушь не придет в голову, сказал я тогда себе, но какой-то пробудившейся частью сознания подозревал, что случись оно так, потолок остался бы на месте.

Вспоминая это сейчас, я склонен думать, что ум мой был полон игры, и не понимал еще дом в полной мере. Настоящему пониманию, тому пониманию, где бездны сменяют друг друга, точно дни и ночи, предстояло придти. Но предчувствие этого понимания уже присутствовало во мне, словно учащающееся сердцебиение.

На этот раз я не спал и ждал прихода старика. Я лежал на своем надувном матрасе и глядел в потолок, куда уже проникли первые рассветные лучи. Наконец, раздались его шаги в коридоре, и он вошел, внося запах алкоголя и одиночества.

- Это было еще в древности, - так старик начал речь на этот раз. √ Во времена кровавых сражений┘

Старик закашлялся, затем сел на пол и прислонился к стене:

- Жители города по ночам разжигали большие костры. Это действие имело определенную цель - привлечь сбившихся с пути своих воинов. В случае же, если воины не вернутся, пепел от костров использовался для того, чтобы обильно посыпать им голову, а затем сдаться на милость врага. Жители города были патриотами и прагматиками.

В двадцатые же годы, уставшие от войны горожане, обильно посыпав голову пеплом, смирились с Советами, чьей милости доверять было опасно. Однако сын Хади Афандина - Хаммат пользовался благосклонностью новой власти, несмотря на чуждое происхождение. Он слыл перспективным ученым-физиком и прославился тем, что изготовил весы, которые отличались очень высокой точностью измерений. Говорят, на этих весах Хаммат Афандин однажды взвесил ангела. Вес ангела, утверждал он, составляет 0.00000286 граммов. Все это говорит в его пользу, поскольку не во всякую лабораторию забредают ангелы и тем более дают себя взвесить. Кстати, тот ангел, который дал себя взвесить , еще появится в моем рассказе.

Ко всему прочему молодой ученый утверждал, что ведет работы над тем, чтобы взвесить человеческую душу. Ко всем этим опытам неодобрительно относились в татарской части города, где религиозные предрассудки были весьма еще сильны. Тем более, что Хаммат Афандин, происходил из семьи священнослужителя. Но чашу терпения мусульман переполнил брак Хаммата с русской девушкой Полиной Вересовой. "Предатель! Позоришь память отца!", - неслось вслед молодому человеку, когда тот проходил по набережной под ручку с юной женой.

Что касается Полины Вересовой, о ней ничего неизвестно, кроме того, что кожа ее была столь нежна, что чувствовала дуновенье потустороннего ветра. Очевидно, страсть Хаммата к сверхчувствительным приборам и привела его к этой девушке, но тогда он вряд ли это осознавал, а слепо шел на поводу неизведанных чувств. Любил ли он ее? Будучи по натуре скрытным, прямо на этот вопрос он никогда бы не ответил. В дневниках Хаммата Афандина, среди записей того периода можно прочесть следующее:

"Природа заботится о выживании человека. Ему дан страх смерти, чтобы он себя не уничтожил. Ему дана плотская радость, чтобы он размножался. Но этого мало, для того, чтобы он выжил. Главное, что ему дано, это ощущение в мире красоты, которое поддерживается женщиной. Женщина каждое мгновение спасает умирающий мир".

Из этих строк мы можем сделать вывод, что Полина Вересова была красива. На это указывает еще одна запись.

"Нам приедается один и тот же пейзаж, среда, люди. Приедается так, что мы уже не обращаем на это внимания, и жизнь течет сквозь нас, как вода, сквозь решето. Но вот нам встречается новое лицо, новая эстетика и мы преображаемся, и любое мгновение теперь на вес тяжелее всей предыдущей жизни".

Я подозреваю, что именно красота девушки и раздражала мусульман-ортодоксов, которые в глубине души были жестоко обижены тем, что им эта красота не досталась. И даже будучи уже беременной, проходя через Сенной базар, она ловила на себе недоброжелательные взгляды торговцев. Однажды, в рядах, где продают кожи, к ней обратился нищий. Как назло у Полины не оказалось мелочи. Нищего это оскорбило. Он посмотрел на нее глазами, которые могут видеть через годы , и сказал: " Камень никогда не станет водой, вода никогда не станет камнем, а тебе никогда не видеть своих детей ".

" На меня наслали проклятие! " - восклицала она в слезах, рассказывая об этом случае мужу. " Не верь им, - успокаивал ее Хаммат, - их глаза только кажутся мудрыми. На самом деле за этими глазами только годы, а за годами только опыт, который никому не нужен, а им самим некуда его девать ".

Между тем, опыты Хаммата Афандина с высокоточными приборами продолжались, и, однажды, он заявил, что может взвесить человеческую душу. " Хотя пока я не могу назвать ее точного веса, - добавлял он, - чтобы вывести среднее значение, мне надо взвесить, по крайней мере, тысячу душ " . В его лаборатории постоянно толпились люди, большинство которых были студенты, увлеченные этими смелыми опытами, и потому позволявшие взвесить собственную душу.

Как-то поздним вечером в его лабораторию зашла Полина. "Пойдем домой, нельзя так истязать себя работой", - уговаривала его она. "Подожди, - сказал Хаммат, - я взвешу твою душу. Встань здесь и не двигайся". "- Долго еще? Я устала". Хаммат смотрел на стрелку весов: "Удивительно. Весы показывают наличие трех душ". Это означало, что кроме души Полины Вересовой, весы уловили души двух ее будущих детей.

Так они узнали, что у них будут близнецы.

Я забыл сказать, что им пока еще разрешалось жить в родовом гнезде Афандиных, до передачи здания государству оставалось пару лет. Никто не может сказать, в какой из комнат происходили роды. Точно известно лишь одно: роды были очень тяжелыми, и мать не удалось спасти. Не удалось спасти и одного из близнецов. Говорят, на дворе стояла суровая зима. Мела ужасная метель. Ждали врача, сани которого, как выяснилось, завязли в высоком сугробе, и ему пришлось добираться пешком. Хади Афандин выбегал во двор и выглядывал во вьюге очертания помощи. Он не чувствовал холода, напротив он был столь разгорячен, что плавил тротуарный лед, а вблизи него собирались бездомные собаки, как собираются они у теплотрасс.

Когда все кончилось и Полина Вересова, так никогда и не увидевшая своих детей, лежала, покрытая белой простыней, в одной из комнат, а за окном мела все та же ужасная метель, Хаммат Афандин взял на руки спасенного ребенка. На какое-то мгновение ему стало жутко от огромности окружающего его мира. Но, ощутив на руках теплую тяжесть новорожденного, он сказал себе:

"Принимаю все, как есть, приму, сколько положено и еще больше".

И тут он заметил, что вокруг него летает ангел. Тот самый ангел, который дал себя взвесить.

- Больше мне не о чем тебе рассказать, - этими словами старик закончил свое повествование.

- Что стало с Хамматом Афандином? √ спросил я.

- Судьба отвела ему на Земле ровно столько времени, сколько надо для того, чтобы вырастить и поставить на ноги сына. Хаммата Афандина расстреляли в тридцать седьмом, у таких, как он, в те годы шансов выжить не было.

- А что стало с сыном?

- Он перед тобой.

Мы долго слушали, как за окном бродит неприкаянный, холодный ветер.

- Близнецы очень чувствительны друг к другу, - продолжил старик через некоторое время. √ Они повторяют друг друга не только внешне. Бывает так, что один ест яблоко, другой же, находясь на другом краю Земли и не видавший брата много лет, внезапно испытывает желание съесть яблоко и не понимает, отчего это. Они √ две половины одного целого. Мне кажется, что моя судьба не сложилась оттого, что у меня отняли половину.

- Почему вы считаете, что ваша судьба не сложилась? √ я надеялся, что старик продолжит свой рассказ.

- Это уже неинтересно. История рода прерывается на том моменте, когда я был рожден. А рассказывать о своей жизни - это ужасно скучное занятие. Прощай.

Старик вышел из комнаты и заковылял по коридору. Затем я увидел его в окне, удаляющегося по улице, пьяного и одинокого, обдуваемого жуткими ветрами Вселенной.

Впоследствии я тысячу раз клял себя за то, что не взял его адреса. Поскольку все рассказанное стариком не оставляло меня и будоражило все больше. Я чувствовал, что во всей этой череде историй есть некая глубинная связь, и события здесь нанизаны на единую основу, словно мясо на вертел.

Почему старик, поначалу такой словоохотливый, не захотел говорить о своей жизни? Тогда я не мог ответить на этот вопрос, но сейчас, по прошествии лет, я склонен думать, что старик, по всей видимости, вел литературные записи. Он обладал тем писательским даром, который заставляет с воодушевлением окунаться в чужую жизнь, недоступную и таинственную, и совершенно немеет перед жизнью собственной, постылой, знаемой вдоль и поперек .

Но уже тогда я понял, что всему рассказанному стариком верить нельзя, почувствовав здесь плохо скрываемую игру воображения. Следовало отделить реальность от вымысла, и от этой реальности уже вести отчет. Итак, что мы имеем? Есть три события, которые произошли в разные периоды времени в одном доме и привели к смерти одного из участников.

Событие 1. Художник, рисуя картину, падает, сраженный сердечным приступом.

Событие 2. Красный комиссар, убивший священнослужителя, погибает под обрушившимся потолком.

Событие 3. Женщина, умирает при родах, и спасти удается лишь одного из близнецов.

Что общего между этими событиями? Мне не хотелось верить в религиозную подоплеку этих странных смертей.

В доме я уже больше не ночевал, но каждый день приходил сюда и ходил из комнаты в комнату, пытаясь разгоряченным умом зацепиться хоть за какой-то выступ или угол, на который можно опереться и построить знание, которое бы меня успокоило. Наверно, это было сродни небольшому умопомешательству. Мои путешествия по зданию продолжались в снах, я брел в знакомых и незнакомых пространствах, и, наконец, приходил в самую главную комнату, которая и являлась конечной точкой исканий, разгадкой ребуса. Но, проснувшись, я опять впадал в отчаяние, поскольку, образы снов мне ни о чем не говорили.

Между тем в здании начался ремонт, фирма "Мэджик Интернейшл Компани" готовилась к переезду. На этажах, распугав последних привидений, круглосуточно стучали молотки , и завывали электродрели. Старик здесь больше не появился, и я опять клял себя за то, что, имея к нему тысячу вопросов, не знаю, где его искать.

Прошло несколько недель, прежде чем мой взволнованный разум успокоился, и мне удалось выбросить этот треклятый дом из головы. Я получил процент от сделки, купил дорогой костюм и мечтал о собственном бизнесе. Новые сделки сыпались со всех сторон, и уже было некогда вспоминать о прошлых переживаниях. Но дом не хотел отпускать меня и однажды напомнил о себе самым неожиданным образом.

Сейчас я не могу сказать , в каком из зданий это произошло, тем более это не имеет значения. Я вел переговоры с очередным покупателем, когда по инерции подошел к окну. Была поздняя осень, и, несмотря на то, что час был непоздний, уже сгустились сумерки. В соседнем здании загорелись окна. Я разглядел ряд картин, висящих на стене. По всей видимости, это была художественная галерея. И хотя дальность расстояния не позволяла увидеть изображение отчетливо, одна из картин привлекла мое внимание. Я смотрел на нее и чувствовал, как во мне оживает мое умопомешательство.

- Куда же вы? √ крикнул мне покупатель. √ Вы не сказали, сколько стоит один квадратный метр!

Но я его уже не слышал, поскольку сбегал вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Затем я переходил через улицу, покупал входной билет, и сердцебиение нарастало одновременно с предчувствием.

И вот, я стою перед картиной, которая называется "Деревенский пейзаж". Телега, ворота, забор, чуть поодаль √ колодец, на дальнем плане √ поле, скирды соломы. Но почему меня бросает то в жар, то в холод, а душа готова выскочить? Потому что часть этого полотна я видел прежде, а именно на чердаке дома Афандиных. И если тогда я видел нечто художником незаконченное, то сейчас передо мной было завершенное произведение.

И еще: на картине никаким образом не присутствовал человек. Что же касается тени, которую старик принял за человеческую, то эта была тень от столба для сушки белья. Автором полотна был известный русский художник середины девятнадцатого века. Я обратился к работникам галереи и узнал, что картина была конфискована у семьи Афандиных во время национализации их собственности. После недолгих размышлений я пришел к единственно верному выводу: Юсуф Афандин перед своей смертью делал копию с картины, которая висела в его кабинете. Очевидно, старик, рассказывая о смерти своего прадеда, этих подробностей не знал, и привел версии, которые были удобны его творческому воображению.

Описанное происшествие и сдвинуло дело с мертвой точки. Меня уже нельзя было остановить, и я чувствовал, что разгадка уже близка.

Итак, обнаружилась очевидная связь между событием 1 и событием 3: в первом случае художник делает копию картины, во втором случае женщина пытается произвести на свет близнецов.

Я понял, что событие 3 было ниспослано мне в явном виде, оно являлось ключом к разгадке, правилом, по которому играют. Суть же события 1 изначально была сокрыта, но обнаруженная, она тут же подтвердила правило заданное событием 3.

Но это были пока только предположения. Что могло подтвердить их? Только событие 2, а точнее скрытая суть происшествия с красным комиссаром .

Далее я рассуждал так. Если смерть комиссара имела место, вполне уместны подозрения, что это убийство. Следовательно, должно быть заведено дело, красные, как бы они ни презирали старый мир, вели делопроизводство. Поэтому в итоге я оказался в национальном архиве. Чтобы найти документы, связанные со смертью Магди Гафарова, мне понадобилось несколько дней. Наконец, я держал в руках протоколы опроса свидетелей происшествия. Как выяснилось, красноармейцы Гиниятов и Лозовой, стояли в соседней комнате и разговаривали с комиссаром через открытую настежь дверь. Диалог приводился довольно подробно, но мне надо было знать, что сказал Магди Гафаров, прежде чем был погребен под тоннами камня.

- Никто не может нарушать революционную законность, будь то боец или командир! √ отчеканил комиссар. - Ясно? Повторяю. Никто не может нарушать ┘

Свидетели утверждали, что потолок обрушился именно на повторе фразы.

Я выскочил на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Мне впервые в жизни было по настоящему страшно. Бездны неслись сквозь меня, сменяя друг друга, словно спицы чудовищного колеса.

Через некоторое время я осознал себя идущим в сторону дома Афандиных. Но вряд ли это было слепое повиновение странному позыву, по всей видимости, я уже предчувствовал финал моей внутренней драмы, и где же ему быть, как ни там, где все это началось? Круг должен был замкнуться, камень брошенный в небо, должен был упасть обратно на землю.

Полагаю, что кроме всего прочего, в этом порыве присутствовала моя природная склонность к риску. Если вы помните, я уже совершал в доме некое подобие эксперимента, рисуя человека, там, где, как предполагалось, его рисовать нельзя. Быть может на этот раз, мне опять хотелось испытать судьбу, переступая недозволенную черту?

Войдя в здание, я попал на праздник. Фирма "Мэджик Интернейшл Компани" отмечала новоселье и открытие нового филиала. Дом после евроремонта изменился до неузнаваемости, здесь не было и следа того старого дома, где воздух сквозил тенями прошлого, и это разительное несходство дополнялось множеством вездесущих людей в галстуках, дежурно улыбающихся и листающих красочные проспекты.

Я бродил с этажа на этаж, задавая себе вопрос, √ а что я здесь делаю, на чужом празднике, бледный, словно привидение одного из бывших хозяев. Наверно и впрямь, мое лицо имело потусторонний отсвет, так как девушка, разносящая напитки, вдруг отшатнувшись от меня, уронила поднос.

Наконец, я очутился в зале, где происходило основное действие.

- Так же, как в новый дом пускают кота, - говорил ведущий, - так же мы сегодня запускаем в производство аппарат нашей фирмы. Пожалуйста, распакуйте аппарат. Право первого включения предоставляется нашему гостю, вице-президенту компании мистеру Линчу!

Высокий гость прошествовал к аппарату и сказал речь, которая завершилась словами:

- ┘самая надежная в мире машина.

Он занес палец над кнопкой. И тут пришла моя очередь.

- Ваши аппараты - дерьмо, - сказал я.

Наступила тишина. От меня отшатнулись те, кто стоял рядом.

- Аппарат не сработает. Ставлю пятьсот долларов, - я глядел вице-президенту прямо в глаза.

Он холодно усмехнулся, поставил на кон сумму, при произнесении которой перехватило дыхание у всех присутствующих, и нажал на кнопку.

Его не хватил сердечный приступ. На него не обрушился потолок. И вообще, он остался на ногах, ничуть не изменясь в лице.

Но копировальный аппарат не выдал копии.

Так я и получил эти шальные деньги, ведь вы хотели услышать рассказ именно о деньгах, не так ли?

Вспоминая эту историю я опять шаг за шагом переживаю случившееся. Меня долго мучил вопрос: правильно ли я оценил тогда события, верна ли была логическая цепь, приведшая меня к выводу, да и верен ли был сам вывод?

Сегодня я уверен, что однозначно ответить на этот вопрос нельзя.

После того случая копировальные аппараты в здании работали исправно. Возможно, отказ аппарата произошел вследствие соприкосновения двух противоположных миров: нового √ шумного, щелкающего, мерцающего экранами мониторов, и старого √ тихого, наполненного шорохом шагов ушедших хозяев.

Но, повторяю, мое тогдашнее (да и нынешнее) толкование реальности может быть вовсе неверным. Однако, деньги, полученные мной, были реальны, и мне казалось не важным, где здесь истина, поскольку деньги в кармане √ вот истина, с которой не спорят.

Что же касается старика, я его больше никогда не видел. Порой он приходит в мои сны, и о чем-то рассказывает мне, но о чем этот разговор, проснувшись, я не могу вспомнить. Это и ни к чему, иногда суть разговора не имеет значения .

Как и в разговоре, который зовется Жизнь. Мы не задумываемся о том, что ведем постоянный разговор с Всевышним. На каком же языке? спросите вы. На языке событий. Он говорит с нами посредством событий, в которые нас вовлекает и которые мы принимаем за судьбу. А мы отвечаем Ему ничем иным, как нашими поступками √ правильными и безрассудными, мы отвечаем музыкой, линиями на бумаге, следами на снегу, движениями нашего тела, желающего жить .

Но если есть разговор , √ спросите вы , √ о чем же он?

Ни о чем.

Но в нем, этом разговоре, столько небесных оттенков, что порой просто дух захватывает.

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

252841  2003-07-17 13:06:12 LOM /avtori/lyubimov.html - И детектив, и мистика, и математика в одном, как это модно говорить, флаконе. Лихо завернуто.

Copyright (c) "Русский переплет"