|
Твою ладонь клюющие птенчики-плечики
С нескрываемой нежностью, нежностью, нежностью, жадностью.
В общем, девочка, даже более девочка,
Чем тебе кажется, может быть, и чем надо бы.
Гладишь узко, жаляще, жалобно. Кутаюсь
В эту ласку - греюсь. Дрожу отчаянно.
У тебя сумасшедший взгляд, сумасшедший пульс.
Я тебя люблю. Улыбаюсь зеленочайно и
Щекочусь щекой. Ты скуляще тычешься в шею и
Говоришь: "Пожалуйста!" - почему-то на древнегреческом.
Я смотрю на тебя вслепую. Выигрываю сражение
С собственным отражением. Девочка, слишком девочка.
Дудочка для Щелкунчика
(дудочка для Щелкунчика)
мой щелкунчик! посмотрите ж!
расправляю ситец платья
я волной брабантских кружев
вы мне... нужен-нужен-нужен
барабанно разрываюсь
от тревоги - звонкой, ложной.
вы смешно и деревянно
гладите плечо как кошку
разве можно? как скорлупку
расколов на половинки
стягиваю кофту - к черту -
ненавижу этот черный
шерстяной щемящий траур
мама спит. какая сказка
в сочельник
осторожно, нежно глажу
ваши худенькие плечи
можно я не буду важной,
можно я побуду - вашей?
чтобы вас от крыс сберечь, я
прорастила свою душу
в куст орешника, из ветки
смастерила эту дудку.
мой хороший! я кружусь по
комнате - неловко голой
перед ставшим незнакомым
вашим взглядом. вы домашний
бог мой самый самый самый
никому вас не отдам!
засыпаю, прижимая
дудку, дудку к пересохшим
перепуганным губам.
Сонник
1
Елена заснула. Видит Елена сон.
Стали троянцы травой - и черна трава
Мертва трава а Троя среди травы
Лежит браслетом Елениным золотым
И тянутся руки поднять его но трава
Остра словно тысячи черных и мертвых пик
Подняты в воздух впиваются ей в живот
В щиколотки и бедра пронзая насквозь
И грудь и шею и даже испуганный рот
Из тысячи дыр из Елены сочится вино
Густое и сладко-медовое. От него
Все выше и выше трава. Все черней
Мертвей и страшней Елена. Она кричит
Но крика ее не слышно: над ней во весь
Рост ухмыляясь солнце встает с лицом -
Глупым и красным - Париса
2
Ксеня заснула и видит сон.
Чудится Ксене, что из сундука
Странные вещи она достает.
Чашку с отбитым краем, а в ней
Кофейная гуща как кружева.
Горсть стекляруса и перо.
Венский вальс без двух первых нот
И реверанса в конце, за ним
Улыбку дамы в тот миг, когда
Один напудренный кавалер
Ей лез под напыщенный кринолин.
Фиалково пахнущее жарой
И молью проеденное в углу
Воспоминание о прогу-
лках на лодках. Витую и
Темную лестницу, от нее
Темно в глазах, бьется сердце и
Легко и летуче. За ней мужску
ю рубашку и женский смех.
Огрызок фразы " нись на мне " и
Чулки, сухарь, кончик шерстяной
И красной нити. Ее она
Мотает на палец и говорит:
Кто держит конец этой нити, тот
держит мою любовь.....
3
медленно так иду будто сплю - иду.
за мной след в след как собака бежит беда
и бабка в красном просит на хлеб и смерть
я не подам т.к. нет у меня смертей
и хлеба нет и нет у меня себя.
утром смотрится в зеркало: чудится в нем совсем
чужое лицо, сквозь которое виден весь
божий дом. в нем комнаты как нани-
занные на лестницы. в каждой ты
что-то делаешь. плачешь, меня зовешь,
гонишь меня, разговариваешь со мной,
любишь меня и словно чужой герой
отрубаешь мне голову, т.к. все говорят,
что я превращаю в камень, а ты и так
каменный-каменный-каменный. у тебя
антично-пустое бессмысленное лицо
дальше иду. так спокойно как сплю иду
время мое длиннее, чем время всех
осень сменяет зиму, за ней весна,
или наоборот, или я не туда иду.
бабка та умерла, и в ее глазах
я прочитала, что рано мне мерять смерть,
рано кичиться оспинами обид,
рано отказываться от тебя.:
все равно придешь.
утром смотрится в зеркало: чудится в нем лицо
такое родное, как будто бы это я.
и по нему ты читаешь свою судьбу
в господнем доме, в котором так много ком-
нат, нанизанных на шампур
твоих боязней-болезней, и в каждой я
что-нибудь делаю. плачу, тебя зову,
люблю тебя, время твое пряду,
жизнь твою вышиваю, чтоб уберечь
от ста смертей. а стопервую сам найдешь.
взгляд твой меня превращает в камень в каждой из комнат....
Баккародрама
давай сыграем: я умерла вчера
ты жив курилка - чудная есть игра
шафрановый шарф, шампанское, лед, икра,
кусочек стали, растаявший в баккара,
ломтик лимона, взламывающий бокал.
помнишь? поднятый ворот солнце-взглядо-удар -
пожароутренне. ралли Париж Дакар
черноголовый змеинобортый драккар
моей машины точен как опечатка -
пантеробросаюсь. скомканнo. без оглядки -
(в столб обернуться - выбелить солью сетчатку
распухших глаз.) К сожаленью, сегодня всмятку...
клубничнобанально: "Скончалась во цвете лет..."
длинный кортеж, перетянутый, как корсет
я еду зайцем. ты покупаешь билет.
мне интересно, во что ты будешь одет:
в черное? правильно, траур тебе к лицу.
смертеутоляюще - миленький, по-це-лу-
ем-ся? Noch-ein-mal? или со мною цу-
кера не хватает?........ дело идет к концу -
нервничаешь? думаешь, мне не страшно
лежать неподвижно в вате и флердоранже
в невестно-белом? скошенно-перекрашенной?
мне смешно: меня похоронят заживо
в новом платье, присборенном от бедра...
Ну же, милый! ты думаешь, не пора
признаться, что это игра и отбросить тра-
урные лицо и фрак? торопясь и бра-
вируя тем, что непра...
Правда, хороший мой. Я умерла вчера.
Маршрут Прага-Вена-Венеция
1
буду любить тебя пражски-пражски,
витражно насквозь и насквозь куражно
бумажно, прозрачно и штатски-блядски
кусаясь на карловом - клецки-ласки
без нежных женских протяжных гласных.
а после шептаться как с детским сердцем,
как с богом - с вечным бокалом богемским
в нем слышать - что немец назвал бы schmerz 'ем,
а русский - смертью. и так по-женски -
о господи, больше терпеть нет мочи! -
до раны сквозной дотерев бок гончей
и к ночи делаясь резче, звонче,
тоньше - шептать тебе желчно-жальче:
"средневеково-невлюбчив мальчик
Брунцвик " - выше ластясь кошачьи,
невиннее становясь, невзрачней,
незрячей - кутаясь как в рубашку -
в тебя - я люблю тебя пражски-пражски.
2
буду любить тебя венски-венски -
стеклярус, перья, жабо. разденься.
с тобой - на крест. без тебя - повесься.
на каждый взгляд отвечаю резью
голодной. видишь - брезгливый месяц
в брюзгливом кофе с румяной брётхен -
живородяще рефлексно-рвотно
как если б я зачала - но что-то
мешает. любила. была животным
вгрызалась злобно как в цветчкенкрампус -
все выше. выше. последний ярус.
сейчас сломаюсь. сейчас расплачусь
а за порогом начнется август -
застрявшей в горле имперской втулкой.
во мне старинной резной шкатулкой
застывшей музыкой гулко гулко
и пылко - до Штрауса и до вальса.
не золушничай на балу. останься
со мною на ночь - смешной и резкий
Щелкунчик. люблю тебя венски-венски
3
буду любить тебя венециански
горстью бисера - атаманской
княжной выбрасываюсь и пьяно
смеюсь - как стеклянная. как мурано.
я отражаюсь в тебе - отражаюсь
тысячами цветных мозаик
в воде - я большая уже, большая! -
и ноги раздвинула, как чужая
себе. ненавижу жалость!
ты мечешься-нервничаешь. я устала.
прячемся - что нам осталось?
ты панталоне а я баутта
ты баутта я коломбина
я коломбина ты панталоне
ты растерян а я в миноре
дело конечно же близится к ссоре
мы не более чем герои
переколпачена половина
шутов в ожидании чуда.
любовь к трем апельсинам
и некой анечке. снов и слова
праведник казанова! -
или я путаю с доном Жуаном?
феи кофе кентавры фавны
я не уверена в своей роли.
явление гратароля
падение гоцци - пусти согреться
старое глупое сердце
годы гондолы каналы качели
небо беру в свирели
сломай меня, глупенький! - хрупко, мелко -
смотри, я кукольная - подделка
под настоящую. кракелажем
исчерканная. флердоранжем
засыпанная и даже
спокойная - словно в сказке.
я надеваю маску -
ласково исчезаю венециански.
Письмена
Злость затянув на петельки и крючки
остервенело распарываю свой шаг,
остекляненно не дыша
Мне никого не жаль ничего не жаль
сердца нет у меня сердца нет во мне нет и нет
в тине оно в гниющей густой траве
на самом дне где его никто не найдет
я сочиняю тебе письмо. я тебе пишу.
Пишешь Язону: Язон, прорасти в корабль
пишешь Улиссу: Харибда тебя возьми
пишешь Тезею: тебя протаранит бык
бойся быков с человечьим лицом Тезей
В городе душно. может быть будет дождь
может снег может быть я сойду с ума
но никогда никого никогда ни за что никому
не отпущу не прощу не выдам и не предам
Гамлету пишешь: отец твой не твой отец
Клавдий отец тебе ты же убил отца
Фаусту пишешь: пудель - твой черный черт
пишешь Жуану: Жуан ты стал лыс и толст
Может быть ночь наступит а может день
может быть время как заливной судак
застрянет в желе. только я никому никогда
не покажу не отдам не вспомню и не верну
Пишешь Петру: отрекаясь ты трижды глуп
пишешь Иуде: брат не ломай осин
Пишешь тебе: я тебя не люблю не люблю
не выдам тебя никому ни за что никогда
Мария
раздеваться, путаться в пуговках, словно спеша
захлебнуться колючей шерстью, холодным шелком,
собственной неопалимой купиной щек, и
подглядывать за собою в зеркало. не дыша
и закрыв глаза, рисовать цветными мелками
собственную фигуру. Дега. букет апельсинно-рыжих
и голубых стеблей (пахнущих как-то бестыже
и рождественско-утренне, когда в еще сонной пижаме
бежишь к маме в комнату, прячешься под ее одеяло
и засыпаешь дальше). А за стеной
кто-то ходит, шуршит, хочет поговорить со мной, но немой,
смешной, невидимый, золотой и, кажется, семипалый.
знаю, как только засну, он осмелится подойти,
с длинными такими, как павлинье перо, ресницами.
он мне снится, его тень похожа на птицу. еще мне снится
какой-то ребенок с глазами из серых льдин.
а на канате красной как красный шерсти
расселись голуби и мурлыкают: ave, ave
и мне страшно, страшно, и я хочу к маме, к маме.
я знаю, кто этот ангел. он пришел говорить о смерти.
(Ecce ancilla Domini. )
Хозяину лилий
что лилия между тернами возлюбленная моя между девицами!
Возлюбленный мне принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями.
Песнь песней
1
оползают лилии мою та-ли-ю,
оплетают тело, лишают воли.
он хозяин лилий, а я - спеша
его вы-ды-шать - я хозяйка боли.
спи-качай медвяную колыбель мою
голубых кровей - лепестковый саван
сыновей его - дочерей моих,
что как мягкие голубые травы
расплели мне вены, распяв ничком,
проросли лимонной мольбой во рту и
мне щекочут пятки. волшебный дом
у меня. я сонно живу в зеленом
и глубоком строгом футляре сна,
словно белоскрипка. хозяин лилий
осторожно-страшно меня настраивал
чтоб я стала желтой хозяйкой боли -
мне ладонь сосущего злого пса.
2
оползают лилии колыбель
оплетают тело. лишают воли
ты хозяин лилий, а я спеша
тебя вы-ды-шать в лепестковый са-
ван - стала хозяйкой боли.
столь юна - не вымолить - вы-пу-сти
стань щитом мне, стань мне великой крепостью
прорасти травой сквозь меня, дрожа,
щекоча, в живот горячо дыша
прорывая медно-лимонным пестиком
лепестковый - labia mei, domine -
белый плен. Словно в божьем храме я.
сжала губы - слепая, слепая, жадная
бьются жаворонками слова во мне
разлетаясь лавой люблю ли я?
Оглушительно распускаются во мне лилии.
анна domine
1
я обращаюсь в оборотня - день ото дня
все отчаяннее - пожалуйста, пощади меня,
мой высеребренный господин! - сжима-
юсь-вьюсь поверх вышитых одеял
(раненная в утробу. утро. пятое декабря)
в шерстяную боль сворачиваюсь,
молчу: пожалуйста, пощади!
от-пус-ти!
в фарфоровом небе месяц белый как слепота
(слепок с меня счастливой: кажется, пятое августа,
я и н е я и н е я - перекрестись, если кажется.
крест обжигает. )
что-то во мне прорастает между лопа-
ток - чужое, черное. ну по-жа-луй-ста!
2
серебряный мой господинчик с лицом ан-
гела анны, рот твой что был целован
бережно-нежно, плачущий по кордовам
и по альгамбрам, пахнущий пловом и амброй.
аннабель ли мой, любимый мой, ангел мой, ангел,
алыми нитями шита любовная кукла,
чучилка, мучилка.
знаешь, мне снится
платье, расшитое глазками - золотыми
и фиолетовыми, с мохнатыми с живыми ресницами.
смотрят они на тебя, где бы ни был ты,
словно крыльями
машут ресницами, и не могут закрыться,
и не дают мне спать.
в этом платьице мне и жениться.
3
лик твой анабелиный,
цапельный облик,
оклик твой соколиный,
звонкий и длинный,
бывший мне не мужчиной,
а ангелом или птицей.
и анна говорит: позавчера
зима, вчера весна, а что сегодня?
а я не помню, я совсем не помню,
а в моем сердце выросла гора.
и магомет касается горы,
как женщины, чьи волосы черны,
чьи, как верблюды, двигаются сны,
и чудится ему: гора живая,
горячая, и дышит и дрожит.
и анна говорит: вчера мур-мур,
а что сегодня? в монастырь и замуж.
а он обьелся желтых груш, а он
сошел с ума, полцарства за коня
и вышел вон. а я сижу за пряжей
и думаю, что эта нить и есть
его любовь (какой забавный мальчик!),
и почему она берется из
моей груди и красная такая?
и анна говорит: а если дочь?
а мне не больно, мне что сын, что дочка,
а он не хочет, он меня не хочет,
черт побери, ну мог бы захотеть
из мужества - в семье не без урода
а у меня глаза-глаза-глаза
(вот розмарин, а вот забудь-менятки)
и ноги-ноги-ноги. что же боле?
и акт закончен. мне сказали, первый.
и анна говорит: давай умрем
|
