TopList Яндекс цитирования
Русский переплет
Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум
Первая десятка "Русского переплета"
Темы дня:

Мир собирается объявить бесполётную зону в нашей Vselennoy! | Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад? | Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?


Проголосуйте
за это произведение

Русский переплет


Алан Сампилов

 

 

Книга о Ленине. Неравнодушное чтение.

Роберт Пейн ⌠Ленин: жизнь и смерть■, - М.: Молодая Гвардия, 2002.

 

⌠Призрак бродит по планете...■ - так начинается книга Роберта Пейна, отнюдь не претендующего на рассказ о потусторонних силах. Наоборот, это книга об одержимом человеке небольшого роста, страстно любящем книги и желающем преобразить мир. Таких людей √ миллионы (правда, разного роста). Из такого типа людей, соответствующего этому поверхностному описанию, получаются, например, учёные, писатели, учителя, революционеры, политики. Но именно этому человеку выпала возможность, удача, действительно преобразовывать мир, окружавший его. Удача, случайность √ по другому и не скажешь, и всё повествование Пейна подтверждает это. След какой-то предопределённости, болезненного ощущения бессмертности (как не вспомнить Булгаковского Пилата, временами понимающего, что он обречён на вечность) присутствует на протяжении всей судьбы главного героя повествования. А вот как он распорядился выпавшей ему удачей, превратившейся в проклятие, сыграть роль демиурга, знают все жители просторов бывшего Союза Советских Социалистических Республик, где дело Владимира Ульянова-Ленина жило, живёт и какое-то время ещё будет жить.

Сегодняшнее поколение, слава Богу, не впитывало с молоком матери образ этого человека. Но у предыдущих, ⌠советских■, генераций, в зависимости от людских судеб и характеров, образ Ленина оставил не шрам, а прочертил борозду в умах и душах. Я вспоминаю, что одной из моих любимых книг в детстве были ⌠Рассказы о Ленине■, а стихотворение Сергея Михалкова ⌠Родился мальчик в тихом городке...■, иллюстрированное фотографиями семьи Ульяновых, я часто просматривал, и эти лица и образы запомнил навсегда. Тем интереснее было встретиться со старыми знакомыми, но уже в описаниях несоветского автора, кстати, очень интересных (особенно, что касается семьи, детства и юности). Правда, если говорить о книге в целом, то части, построенные на воспоминаниях современников и родных, нет-нет да и напомнят знакомые интонации советских времён. Как ни крути, а книга вышла в 1964 году, и автор вынужден был опираться на тот материал, который был ему доступен. Здесь ещё нет продолжающихся до сих пор публикаций о еврейских корнях и немецких деньгах, и, может быть, к лучшему. Повествование представляет тот взгляд на Ленина, взгляд британского автора тех времён, которые ближе к периоду жизни героя, взгляд со стороны, извне, когда всё сглаживается и упрощается.

Меня потрясли в книге три вещи в судьбе главного действующего лица. Первое √ это то, как в такой правильной и лояльной семье, уделявшей столько внимания воспитанию, могло вырасти поколение революционеров, самым страшным и разрушительным из которых был Владимир. Наверное, здесь мог действовать принцип обратного, противодействия, тяги к другому. Потом, повсюду просвечивает √ это второе √ уже упоминавшаяся предопределённость, судьба √ если бы рано не умер отец...; если бы брат Александр, страстно увлекавшийся биологией, не занялся революционной деятельностью; если бы Александра помиловали, а не казнили. Список ⌠если бы■ можно продолжать дальше вплоть до ключевых моментов 1917 года, в начале которого Ленин, как описывает Пейн, ⌠почти распрощался со всякой надеждой стать свидетелем свершившейся революции■. ⌠К концу февраля 1917 года Ленин совсем отчаялся. Русская революция, мыслимая им как начальный этап мировой революции, снова казалась ему далёкой, несбыточной мечтой. ... Февраль 1917-го был на исходе, а Ленин ни сном, ни духом не ведал, насколько близок он к осуществлению своих самых необузданных мечтаний.■ Да, вот так бы тихо дожил свою жизнь за границей революционер-конспиратор, ⌠плохо осведомлённый о том, что же на самом деле творится в революционных кругах собственной страны■. Если бы не подоспела вдруг революция. И дальше, представьте, если бы не было в то время человека, столь одержимого идеей пролетарской революции в России и обладающего столь всепожирающим стремлением к лидерству, базирующемся на столь болезненном самомнении... Вот, самомнение! Может быть это не просто судьба, может быть это искушение, с которым не пожелал бороться человек, отягощённый грехом гордыни √ самым тяжким грехом, как писал Г.К. Честертон, который достаётся человеку. Этот грех присущ главному герою с юности, но он идёт дальше - он отталкивает Бога, причин много √ трагедия брата, несправедливость вокруг, другое √ не это важно! Он, подобно Сальери из ⌠Амадеуса■, бросает в огонь распятие, порывая с Тем, Кто мог бы ещё ему помочь, и отдаётся весь без остатка в руки своей гордыни, которая превращает все благие помыслы в материал для дороги, сами знаете куда.

Вот, наверное, одна из недостающих деталей в слишком уж поверхностном описании, данном в начале этой статьи, - книгочея и мечтателя. Болезненная гордыня придаёт всему уже совсем другой смысл. И вполне возможно, что Владимир Ильич мечтал о мировой революции и справедливости, что он хотел для людей лучшего общественного строя, а самих людей видеть более добрыми и терпимыми (как указывает Пейн, одно время через все статьи Ленина проходила картина идиллического братания солдат противоборствующих армий). Правда, ⌠когда хотят сделать людей добрыми и мудрыми, терпимыми и благородными, то неизбежно приходят к желанию убить их всех■, - так считал Анатоль Франс, рассуждая о ⌠самой кровожадной из идей■ - идее справедливости. А стремление к террору, как показывает Пейн, присутствовало у Ленина с самого начала революционной деятельности, потому что его духовным учителем был не только Карл Маркс, но и Сергей Нечаев, автор страшного своей циничностью ⌠Катехизиса революционера■. Пейн довольно обстоятельно рассказывает, как ленинский ⌠справедливый■ общественный строй ⌠диктатуры пролетариата■ выливается в диктатуру террора.

Автор книги старается показать Ленина-человека, рисуя картину перипетий его жизни, делая акцент на бытовых подробностях. Получается не очень стройно, но это жизнь, а не роман, причём составленная из отрывочных воспоминаний. Пейн пытается выделить харизматичность личности Ленина, его умение убеждать, умение находить нужные решения, что вкупе с ценным ⌠качеством■ отсутствия моральных приоритетов (кроме пользы делу революции), возможно, и служит основой для лидерства и живучести этого человека. И, конечно, одержимость, √ это и плюс, и минус. Одержимость, переходящая в уверенность, что ты должен занять место в истории, подчиняющая всю жизнь одной цели, заставляющая даже других людей жить и умирать ради этой цели. Здесь Пейн не грешит против истины, - думать, что прирождённый лидер был серым и скучным так же глупо, как думать, что он был воплощением доброты и заботы, согласно образу Ленина, созданному в наших старых фильмах.

Третьим моим потрясением стало понимание того, что главный герой мог предотвратить кровавую кашу Гражданской войны, но не сделал этого. Не было у него такой задачи √ предотвращать, были другие, а вот этой не было. И никак не отделаться от мысли, что не прошло это бесследно, что не проходят такие вещи бесследно для совершивших их. Что воздаётся по заслугам и что осуществляются желания, только всегда по-другому, извращённо, для добивающихся чего-либо любыми путями. Он получил место в истории, но какое, он обрёл бессмертие, но в виде мумии и армии памятников. А дьявольская система, созданная им, породила таких же бесов, в том числе и тех, которые уже при его жизни лучше ⌠создателя■ знали, как играть в его игру. Только из книги о Ленине никак не определишь, осознал ли сам ⌠создатель■ ущербность своих дел и поступков и своё ничтожество перед Тем, с Кем соревновался.

Мы слышали о нём с детства, читали о нём книги, смотрели фильмы, видели портрет почти в каждом кабинете, проходили под сенью его памятников, клялись продолжать его дело, а потом пытались читать его работы, ценность которых никак не могли понять, искали в них скрытый смысл, которого не было, узнавали новые подробности о его роли и его времени, рассказывали анекдоты и байки о нём. Только он так и остаётся для нас загадкой, для тех, кто вырос в атмосфере образа-мифа, образа-легенды. Для других он только ещё одно имя, а для нас так и останется частью мировоззрения, полярность которой мы всегда будем пытаться понять.

 

 

alan_sam@mail.ru

Проголосуйте
за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?
253734  2003-10-06 15:24:21
ВМ http://www.pereplet.ru/text/hlumov/mdkw2.html
- Эта синяя белуга была ночным его кошмаром, он боялся о ней говорить врачам, боялся, если скажет - то как бы признает ее силу, и другие признают силу, станут напоминать ему о ней, спрашивать: ну что, белуга больше не тревожит? А то еще придумают и будут говорить: белужья болезнь, белужьи симптомы, или просто шушукаться: "у него белуга". И однажды все-таки не выдержал, рассказал, как выходит он ночью на пустынный морской берег, как бредет в одну точку на бесконечной песчаной линии, не слышит, не видит и запаха не чует, но знает хорошо, математически, где она лежит без длины и толщины, поперек пространства и времени. Но там, в этой точке, - а он знает, что бесконечно малая математическая точка неисчерпаема, как и атом, - он находит огромную морскую рыбу с синим животом, и долго смотрит в ее мертвые глаза. Потом оживают морские волны, поднимается песчаный ветер, открывается рыбий рот и начинается вселенский вой - белуга кричит, жабрами зовет на помощь. Тогда он достает из кителя тупой нож для разрезания книг и журналов и тычет им в скользкое беременное брюхо. Кожа ее, слабенькая, рыхлая, горячего копчения, лопается и оттуда извергается людская масса, тысячи маленьких человечков. Они быстро бегут к спасителю, взбираются по брюкам, прячутся в складках кителя, забираются в карманы, пролезают в щели под нижнее белье, и тут он понимает, какие они холодные, противные и голые, как земляные червяки, и он начинает их судорожно отковыривать, отцеплять, а те костлявыми ручонками хватаются за что придется, мочатся от страху, но все же лезут, лезут, карабкаются, отталкивают друг дружку, чтобы побыстрее забраться на его нормальную высоту. Двое забрались в нагрудный карман и там начали заниматься постыдным делом. Он их вытаскивает, да неловко, раздавил женщину, она кричит белугой и держится за живот, а ее дружок грозит ему кулачишком и тут же слетает тяжелым комочком на берег. В этой суматохе десятка два прорываются под рубашку и впиваются, как пиявки, в спину. Но это только начало, потому что рыба извергает новые и новые толпы, и вот он уже, облепленный кровавой слизью, катается по земле и тоже воет, пока не приходит сиделка и не успокаивает его теплыми руками.


BACK

Copyright (c) "Русский переплет"

Rambler's Top100