"Бобе, ты правильно говоришь √ ты, действительно, осколок прошлого, - Но очень любимый". Он подсел к бабушке и положил голову ей на плечо. Оно было костлявое, кофта пахла жареным луком и валерьянкой, а сползавшие на лицо седые пряди нежно щекотали и напоминали, что счастье всё же есть. Счастье у каждого своё.

Он помнил, как мама любила усадить его рядом, положить книгу на колени себе и ему, так чтобы лучше было видно картинки, и читать, читать... её рука обнимала его и не дотягивалась до страниц, тогда она обхватывала его локоть, а пряди сползали ему на лицо и пахли "Серебристым ландышем". Он специально спросил, как называются её духи , и своей первой девушке потом купил такие же. Бабушкины пряди пахли старостью, но это не был гнетущий запах √ это был запах времени.

Когда маму забрали, ему только-только исполнилось семь. Отец не вернулся из командировки полугодом позже, и он сначала никак не связывал это с арестом мамы... бабушка не плакала, никуда не звонила и не хлопотала. Она надела чёрную юбку, чёрную шаль, положила в чёрную сумку какие-то бумаги, отцовские золотые часы, закрыла дверь на ключ, и его тоже опустила в сумку.

- Ты забыла положить ключ под коврик, - возразил он.

- Швайг! Унд гей гихер! (Молчи! И иди скорее!) √ Бабушка подтолкнула его к лестнице, и они пошли на вокзал пешком. Это оказалось недалеко. Потом двое суток в поезде, и новый город. Без вещей, без сумок и чемоданов √ словно они отправились на денёк к друзьям на именины. На самом же деле никто не знал, куда они делись, где затерялись в стиснутой страхом и лагерями огромной стране... давно это было. Он закрыл глаза и не убирал голову. Отчего это сегодня на него накатило? Может быть, он почувствовал, что настала его очередь подтолкнуть единственного родного на всём свете человека и сказать ей: "Фрег нит мир горништ, унд их бет дир - гей гихер"! (Не спрашивай у меня ничего, и я прошу тебя - иди скорее!)

Он знал, как им трудно придётся, и единственно за что волновался, чтобы бабушка выдержала. Собственно говоря, он постарается, конечно, чтобы жизнь её не переменилась... и то, что она дала согласие... это чудо... без её согласия ничего не делалось в его жизни, сколько он помнил... она и тогда сначала не соглашалась жить у своей подруги времён первой мировой, с которой с тех пор не виделась и у которой остановилась. Не соглашалась, потому что боялась её подвести. Машеньке больших трудов стоило уговорить её, вернее переубедить, что так безопаснее √ жить у неё на окраине в домике на скате оврага... огонёк будто тлел под жестяным колпачком, надетым на прямо на лампочку, и, когда бы он ни проснулся, √ две седые головы с двух сторон склонялись над этим огоньком и тихо говорили, говорили... но он не мог разобрать ни слова...

- Ты уже это сделал? √ Бабушка чуть повернула к нему голову. Он ответил не сразу...

- Ты же тоже тогда не положила ключ под коврик.

- Я знала, что они не вернутся...

- Ты знала???

- Это было не трудно, поверь мне...

- Да, да... √ как бы подтвердил он, - а я, чтобы не передумать... но ты же сказала, что меня не отпустишь одного...

- Да. Я хочу лежать в земле, где чтят могилы даже через пять тысяч лет... ты не дашь им шанса... не попрёшься на Красную площадь и не будешь фарцовщиком...

- Бобе, ты мне испортила всю личную жизнь, - вдруг сказал он совсем другим тоном.

- Я?

- Рядом с тобой все женщины кажутся такими пресными и глупыми...

- Ну, ладно, ладно, ешефича...

Как же, конечно, - её любимое слово. Тогда, после первой тёмной, которую ему устроили по случаю вступления жидёнка в новый класс, он оробел и притих, лелеял свой синяк на выпиравшей скуле и соображал, что бы такое придумать и завтра не ходить в школу... но бабушка будто читала мысли:

- Ты вот что √ наплюй на синяк, и вернись в класс весёлым и счастливым.

- А если они опять... √ но бабушка не дала договорить:

- Опережай, ешефича, а то пропадёшь... √ и он не отступил.

- А это всё заживёт √ не вспомнишь, где было, - говорила она, прижимая что-то жгучее к ссадине на руке после драки на следующий день...

Только семнадцать лет спустя они случайно узнали, что его отца, а её зятя расстреляли 7 ноября сорок первого года, как и бедного генерала Дугласа. У них была своя фантазия √ с Интербригадовцами рассчитаться в светлый праздник Октября... что ж √ неплохая выдумка... они были эстеты... о смерти его матери они узнали годом позже √ там всё было буднично: по справке и без вмешательства свинца...

Когда кончилась война, они уже успели известить, что бомба попала точно в их дом, и его не стало, но после справок о реабилитации дочери и зятя бабушка решила вернуться. Внук уже отслужил и мог вне конкурса поступить в институт, а им полагалась компенсация и квартира. Снова жили у её подруги √ и с этой по ночам говорили... Потом его семейное институтское общежитие, в котором бобе готовила на весь этаж, потом коммуналка в память о заслугах зятя в Испании, и, наконец, эта "хрущёба", которая их вполне устраивала, и в самом деле, была очень уютной.

Когда его распределяли, бабушка сказала: "Нет. Ещё одного переезда да в Сибирь я не перенесу", - одела всё своё чёрное и пошла в институт. Произошло чудо √ место работы поменяли, внука втиснули в контору, которая неизвестно чем занималась, но исправно проверяла присутствие сотрудников на рабочих местах, выдавала им зарплату, собирала профсоюзные взносы и платила по бюллетеню. Он быстро сориентировался, за три года состряпал диссертацию, с боем защитил её в головном предприятии, про него говорили, что очень талантливый, подающий надежды, но... он оказался перед новым распределением √ теперь ему позволительно было искать место самому, на прежней работе такие специалисты "оказалось" не требовались. Фамилия обманывала √ лицо нет. По телефону на вопрос нужны ли специалисты согласно объявлению, отвечали "да", а в назначенное время в отделе кадров, после того, как видели его и раскрывали паспорт, начинали мяться и просили подождать звонка от них √ они обязательно ему позвонят "через недельку".

Тогда он и написал заявление и приложил к нему вызов... "в связи с отъездом на постоянное место жительства".

Конечно, он согласовал это с ней.

Теперь предстояло как-то зарабатывать на хлеб до отъезда √ в самом деле, кому захочется держать на работе человека, который предательски покидает Родину! Затаскают √ слабое идейно политическое воспитание... понятно, понятно...

Он знал, что Эдельмана не брали дворником, потому что у него высшее образование, а с работы его выгнали, как только узнали, что он "хочет туда". Хаймович устроился истопником, но оформил вместо себя забулдыгу, которому отдавал за это четверть зарплаты, а ещё четверть управдому, чтобы тот молчал... Марголин тайно жил уроками. Веврик делал чертежи студенткам и писал им рефераты по-английски и по-немецки, причём по любой тематике... он знал всё это и не рассчитывал быстро продвинуться в очереди к желаемой таможне, но волновало его одно: чтобы выдержала бабушка.

В свои восемьдесят два она была ещё крепка, и скорее он нуждался в поддержке, а не она, но надо же платить за... за всё. Сбережений хватило бы месяца на три. Так быстро рабов не отпускали на свободу.

Он ходил на железную дорогу √ ну, хоть сцепщиком? Оказалось, что это престижная профессия √ около транспорта кормилось много людей √ ведь всё, что попадало на прилавок и за чем выстраивалась очередь, меняло на своём пути немало платформ и колёс. А где грузят √ там и бьют, а где бьют √ там и списывают... и брикеты торфа развозить на электротележке по платформам для проводников спальных вагонов выгодно... грузчиком в магазин тоже брали только своих... курьера в издательстве тщательно проверяли на благонадёжность √ ведь ему доверяли рукописи √ идеологический наиважнейший груз. В церкви требовался сторож, но батюшка сразу же предложил сначала окрестить его... он пытался шутить, чтобы...

- Завтра пойдёшь на Ордынку √ вот по этому адресу. √ Как-то вечером буднично пробурчала бабушка.

- А что там?

- Приёмная Ротшильда... √ Она помолчала. √ Там люди.

С большим трудом он отыскал нужный адрес. Это оказался вросший в сугроб по окна маленький деревянный домик во дворе разрушенной церкви. С тыла его заслоняли почерневшие сараи и заборы, от улицы √ церковного вида двухэтажное крепкое здание красного кирпича. Он потянул за ручку двери, обитой старым шелушащимся дерматином, и шагнул в темноту. Пахнуло тёплым духом деревенского жилья √ натопленной избой с неистребимым привкусом простой еды. В темноте он стукнулся лбом о низкую притолоку, наткнулся на стоящее, как и положено, в сенях ведро и оказался перед ещё одной дверью, на которую сбоку падал свет через крошечное разрисованное морозом окошко.

- Кто там? Входите! √ Услышал он, толкнул дверь и оказался в прихожей со множеством дверей, тянувшейся поперёк дома. Слева в довольно большой комнате за столом с настольной лампой сидел пригласивший его человек. √ Проходите. Ноги веничком √ и проходите... Иван Степанович... √ Чуть приподнялся он из-за стола, опираясь на него. √ Чем обязан?

- Мне Анна Моисеевна...

- А! √ Перебил Иван Степанович, - Вы, стало быть, Эля. √ Он уставился пристально на пришедшего и долго молчал. √ Похож... Я вот что... у меня ставка сторожа √ семьдесят рублей... иногда премия квартальная... может набежать четвертной... √ этот "четвертной" прозвучал не пошло, как на рынке, а необъяснимо старомодно и фундаментально... √ но... √ он снова уставился на пришедшего... √ мне не снег грести... и день ненормированный...

- А что... - Эля затруднился, как спросить.

- Вон! √ Снова опередил его Иван Степанович и кивнул головой в сторону другой комнаты. √ Музей восстанавливаю √ мемориальный. - Там прямо на полу стояли ящики, сбитые из фанеры, с деревянными рейками, лежали груды книг и перевязанных листов. √ Кое-что спасти удалось... теперь разобраться надо. Работа тяжёлая, пыльная и нудная... особенно без привычки... потом ещё привезём, - добавил он, подумав,... √ возможно...

- Конечно, - тихо произнёс Эля, - Я Вам очень благодарен... а когда...

- Хоть сейчас. √ Снова обогнал его Иван Степанович. Он выглядел несомненно старше пришедшего и намного, но реакцией обладал острой и внезапной. √ Только костюмчик в другой раз для работы-то попроще, а то пыль... ну, спецодежда не полагается, как и молоко за вредность, впрочем... √ он вдруг улыбнулся и встал. √ А сейчас чайку!.. Нет, нет... √ остановил он извинения Эли. √ Так не положено. Бабушку-то твою хлебосольную я ещё с довойны знаю... тебе сейчас сколько?

- Тридцать семь...

- Тридцать семь? √ Переспросил он и посмотрел на него. √ Опять тридцать семь... √ тут могут попасться в бумагах материалы совсем не по теме... нашего музея... √ неожиданно сказал он и кивнул на соседнюю комнату, - так ты их в ящик под не разобранное складывай... отдельно... потом посмотрим... не всем здесь эта старина по нутру... может, спасём что... √ он оживился и оттянул свитер.

Домой Эля торопился, окрылённый и озадаченный, √ это не могло быть случайным везением. "Ну, и Бобе!"

- Почему секрет? √ Возразила бабушка. √ Он с твоим отцом был там. Воевал. Когда отца взяли, его в шпионаже обвинили в пользу Англии и Германии √ он же в окружении оказался под Уэской, а жена тоже шпионка √ стенографистка в Коминтерне √ все секреты выдала империалистам...

- Какие секреты, бобе?

- Какие? Как построить светлое завтра! То, в котором сейчас живём...

- А Иван Степанович?

- Его уже потом взяли за недоносительство...

- За что?...

- Это на политзанятиях не проходят... Он обязан был немедленно сообщить, что твой отец провёл неделю на территории врага... √ она помолчала и добавила, - наверное, я во всём виновата...

- Ты?

- Бог читает наши мысли... а мы часто не связываем, что случилось, с тем, о чём мечтали... я всю жизнь хотела попасть в Испанию... думала, может, с театром... я тоже просилась в Интербригаду... это им передалось... √ она закусила край передника своими удивительно сохранившимися зубами и затрясла головой... √ твой прадед Мендель проклял меня, когда я отказалась с ними уехать. Ты знаешь, что такое еврейское проклятие?!. О!.. И что? Он был богат... богат, но не нашёл, где купить счастья... счастливых евреев не бывает, Эля... они, наверно, все там погибли... нам даже это нельзя узнать... он решил, что в Европе капиталам надёжнее, а через океан плыть на корабле опасно... он боялся бури...

- Бобе, ты мне никогда не рассказывала! Почему!? Почему?

- Ты... мог сболтнуть что-то... а у меня больше √ничего... и ни кого... я не стала актрисой... не построила коммунизм... и не побывала в Испании... ты был маленький...

- Столько лет... Маленький?..

- Да!

- А теперь?

- Теперь ты стал взрослым...

- Потому что мне, дураку, тридцать семь?

- Нет, потому что ты перестал плыть по течению... я мечтала, что ты сам дойдёшь до этого... до всего надо дойти самому...

- И это говоришь ты, осколок прошлого?

- Да. Да... осколок... такое ранение самое опасное √ это меня ещё в первую мировую учили в госпитале... - его часто совсем нельзя трогать... шевельнёшь кусок металла, врезавшегося в тело, √ и этому телу конец, а так можно ещё жить и жить... поэтому они нас пока (она сделала упор на этом слове) больше не трогают... и ты сам это понял...

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

251783  2003-02-12 13:23:35 LOM /avtori/lyubimov.html - Все мы такие же "осколки"... Попало в нас снарядом-жизнью и раскидало в разные стороны. Летим, не ведая куда, и раним тех, кто попадается на пути.

252370  2003-06-09 13:57:05 Марина Ершова - Меня очень тронул Ваш рассказ. Во-первых, так как про бабушку. Во-вторых, правдивый.

291450  2010-01-18 13:18:31 Владислав - В рассказе ложь о стране, ложь о репрессиях. Я предполагал, что автор смотрит на жизнь по-другому.

291454  2010-01-18 15:30:18 Сергей Герман - Пронзительно трогательно... Хотя Владислав наверное больше помнит о той эпохе.

291461  2010-01-19 00:49:14 Бузни Евгений - Осколки, конечно, были и, полагаю, есть и сегодня. Когда мы были детьми, ходили в садик, учились в советской школе, то решительно не знали, кто из наших друзей еврей, кто армянин, кто другой какой национальности. Это сегодня я знаю, что мой школьный товарищ Роберт армянин, что Алик Баев, с которым мы дружили, кажется, с третьего класса еврей. А раньше не знал. Как-то даже случайно оскорбил его по незнанию. В детстве у нас часто называли жадного жидом. Нам и в голову не приходило тогда, что жидами называли евреев. То есть с национальностью это мы никак не связывали. Я как-то и сказал Алику, моему лучшему другу, что кто-то из мальчишек просто жид, так как не хочет чем-то поделиться с друзьями. Алик очень обиделся на меня и долго мы не разговаривали с ним, а я никак не мог понять, в чём дело. Но потом всё же дружба восстановилась. Значительно позже, когда я работал начальником отдела кадров научно-исследовательского института пришла к нам устраиваться на работу девушка по фамилии Русская, а по национальности еврейка. Так случилось, что по её специальности химика вакансий у нас не было. Это не удивительно, так как институт у нас в городе был престижным в то время. Я предложил девушке, с которой, кстати, был знаком почти с детства, придти позже. Не успела, как говорится, закрыться дверь моего кабинета, как мне позвонил прокурор города и спросил, почему я не принял на работу эту даму. Она, оказывается, сразу же пошла жаловаться в прокуратуру. С прокурором я был хорошо знаком и потому он мне по дружески сказал по телефону, обращаясь на "ты": "Имей в виду, если узнаю, что ты не взял её по причине национальности, на своём месте не усидишь". А случилось это именно в то время, когда толпы евреев покидали нашу страну по призыву Израиля. Но ведь прокурор в данном случае вступился за еврейскую девушку, а не против неё. Кстати, позже, как я и говорил, мы её на работу взяли в институт, когда освободилось место. Вспоминается и другой случай. В нашем книготорге было несколько книжных магазинов. Один возглавлял еврей Михаил Иосифович, а я был тогда молодой заместитель директора книготорга. Так вот этот магазин и его директора Михаила Иосифовича мы всегда ставили в пример, так как не было случая, чтобы его магазин не выполнил план, или чтобы в нём обнаружилась недостача. Мы всегда были уверены в надёжности этого магазина. Но вот этот уважаемый всеми человек тоже поддался на призыв из-за рубежа или кто-то ещё сильно уговаривал его, но он уехал в Израиль. Как выяснилось потом, он там сильно затосковал по Родине и вскоре умер. К чему я привёл эти примеры? А к тому, что не всё так было в нашей стране, как описано в рассказе "Осколок". И если бы не было в нашей стране людей, специально нагнетающих межнациональную вражду, жили бы все спокойно в обществе с одной национальностью - советский человек, как есть страна в мире с национальностью - американцы, хотя какие только национальности не называют себя американцами? А осколки, увы, бывают повсюду.

<& /include/golosui &>
<& /htdocs/Discussion/gbook_topic_list.msn, subject=>"Михаил Садовский - Осколок", book=>'main', re=>"http://www.pereplet.ru/text/sadovsky06yan03.html", button=>"Высказаться" &>

Copyright (c) "Русский переплет"