ДВА КРАЯ ЗЕМЛИ

Океанский край Европы.
Волн прозрачных вечный ропот -
волны слез полны.
Эти слезы мне не внове:
мы одной с тобою крови,
всплеск седой волны.

Помнишь? - я еще девчонка,
ты - извилистой и тонкой
пеной на песке.
Я ступаю осторожно,
будто чую нежной кожей:
не сроднюсь ни с кем.

Чистый ветер Сахалина
от рожденья и поныне
мне в наследство дан.
Все разлуки и потери
я твоею мерой мерю, 
Тихий океан. 

На чужом краю вселенной
ухожу по кромке пенной
в дорогую даль.
И опять со мною рядом
над волны седою прядью
детская печаль.

В этих Нантах и Парижах
не найду того, что ближе,
чем волны разбег.
Миг земной, как вспышка, краток...
Унеси меня обратно,
пенный оберег!

 

ЦВЕТ ВРЕМЕНИ

Не надо моря мне - достаточно, когда
трава шумит зелеными волнами
за окнами, распахнутыми в даль
меж светлыми лесными берегами.

Когда-то на других, песчаных, берегах
по кромке пенного извилистого следа
брела девчонка в розовых лучах,
не ведая о бедах и победах.

Такой же добрый дом, и окна так же в даль,
но синими шумящую валами;
ей не знакомую еще печаль
они в глубинах времени скрывали.

Что было ей дано, отхлынуло волной,
и пенный след спокойно высыхает...
Теперь мой слух в обители лесной
ласкают волны, полные стихами.

Они мне в утешение даны
как связь с неведомым счастливым краем,
где время кончится, но цвет его волны
останется в стихах, непререкаем.

 

*****
По гладкой поверхности счастья
стекаю в детство, 
где можно вот так распластаться
и греться, греться,
пока совсем не растаю
в лучах горячих
цвета небесного чая.

Здесь гладь переходит морская 
в пустынный берег,
где шторма ночного скалы
разбились вдребезги
и чайки хватают слету
судьбы подачки,
не зная другой заботы.

Бездонье счастливого детства -
на вырост платье,
мне этого тихого средства
до смерти хватит
по грубым ступеням горя
взойти без плача,
с судьбою уже не споря.

 

ЧУЖОЕ

Как по чужой планете,
по городу иду.
Чужое солнце светит
в горячечном бреду,
и облака чужие
белесой пеленой
висят, как неживые
медузы надо мной.

И криком рот мой полон:

- Есть кто-нибудь... живой?!
Но люди, словно волны,
проходят стороной.
Сквозь пену не пробиться
струе живой воды.
И старческие лица
под маской молодых.

Они меня не слышат,
не слушают меня.
Слова, как будто мыши,
сбегают с корабля.
Ни рифмы, ни метафор -

язык родимый мой!
Спаситель мой, мой якорь...
волна...волны...волной... 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛЕЛЯ

В окно московское на мутные громады
уныло я смотрю до судороги скул.
Остались деревенские отрады
за тридевять земель.
Зачем я здесь? Что в городе забыла? -
бред памяти? бессонницы тоску?..
Гудит чужой осенний ветер стылый
в печальную свирель.

А за другим окном, где каждый день промыслен,
в потоках дождевых выискивает брод
бессонница, наполненная смыслом, - 
журчит иная трель.
Мелодию, сияющую детским
веселием бурливых талых вод,
в преддверии зимовки  деревенской
уже  поет метель.

И умудренный звук, с метельной песней слитый,
за стынущим предутренним окном
вывязывает белоснежной нитью
тугую канитель.
Все, что прошло, и есть, и даже будет,
в единое соткалось полотно...
И возвращается из прошлых будней
мой повзрослевший Лель.

 

ХОЗЯЙКА ТЕМНЫХ УГЛОВ

Она уже где-то рядом, таится по темным углам
и только приличия ради скрывает под саваном срам.
Пока что не обнаглела - в открытую не хамит,
но трогает то и дело мой ненадежный щит.

Я с нею запанибрата еще не решаюсь быть,
седые всполохи заката стараясь рассветами скрыть,
и нужное лыко в строку вплетаю не торопясь - 
она же маячит сбоку, ощерив беззубую пасть.

К ее упорным потугам я стала уже привыкать.
Только не надо, подруга, меня до времени звать.
Сверкают, гудят всполохи моих закатных стихов - 
и слепнет от них и глохнет хозяйка темных углов.

 

ПАСХАЛЬНОЕ

Дом чисто вымыт, прибран, подметен.
В углу, где лики, теплится лампада,
над ней старинный выбеленный лен - 
и большего для счастья мне не надо.

Чай травяной, три крашеных яйца,
прополис, мед, кусочек шоколада,
коньяк (за год не выпит до конца) -
и большего для счастья мне не надо.

А в час ночной, когда деревня спит,
над ней немеет звездная громада,
ко мне спускается на крыльях стих -
и большего для счастья мне не надо. 

ГОВОРИТЕ, ЛЮДИ, ГОВОРИТЕ! 

Господь с небес призрел 
на сынов человеческих...
нет делающего добро, нет ни одного.
Псалом 13

С высоты небес Всевышний ищет:
на земле кто примет благодать?
Посылает мне больных и нищих, 
чтоб меня на щедрость испытать.

Это искушение не в силах
неискусным понести умом,
потому у Господа спросила:
- Хочешь в сердце возрасти моем?

Нерадивый дома управитель,
не своим я пользуюсь добром.
Говорите, люди, говорите
мне о недостоинстве моем!

Не иметь ни славы мне, ни денег,
нет помощника ни одного...
Сердце - люлька. 
Сладко спит младенец.
Слушаю дыхание его.