Оценивая любое литературное произведение, всегда приходится применять сопоставления. Чтобы уяснить место автора и его текста на литературном поле. О чем роман В.Харыбина? Поначалу ответ кажется простым и ясным, лежащим на поверхности - о самосовершенствовании молодого человека, о примате духовности в мире пошлости и цинизма. Пытаясь найти аналогии и параллели в литературном пространстве, сразу приходишь к главным ориентирам, которые автор и сам заявляет, чуть ли не на каждой странице. Текст буквально "набит" цитатами из "великих". Возможно изобилие цитат - главное достоинство романа.

А что останется в тексте, если изъять цитаты Гессе, Толстого, Достоевского, Ницше, Бахтина, и других? Бесконечное сетование на мещанство и пошлость окружающих людей.

Рассказчик ведет тщательный подсчет, кто из "богатых" друзей и знакомых сколько получает денег, и что именно было в ресторане и сколько это стоило. При этом автор-герой вовсе не отказывается от приглашений в ресторан. Подкормившись на чужой счет, он вновь принимается обличать пошлость и пустоту угощавших его людей.

Любопытна параллель, если не сказать больше, с рассказом С.Магомета "Вышел месяц из тумана" (см. РП).

Безымянный герой рассказа (в романе - Валера) - лаборант в секретном НИИ (как и Валера), начинающий художник (как и Валера), его забирают в армию, где он (в рассказе - охраняет зэков в лагере, в романе - связист, рисующий наглядную агитацию) убивает сбежавшего заключенного и получает за это отпуск (в романе).

Мотивация в рассказе отсутствует как категория, поэтому о ней даже не стоит говорить. (См. рецензию на рассказ в РП). Подобным образом дело обстоит и в романе. Почему связист-художник бегает по лесу, чтобы застрелить зэка? Почему именно ему досталась сомнительная слава застрелить спящего человека? Этого не знают ни Магомет, ни Харыбин. Возможно В.Харыбин читал мою рецензию на рассказ С. Магомета, и учел замечания, возможно - нет. Но герой романа Валера не пускается в объяснения, благоразумно спасая автора от обязанности объяснить - почему? Как выясняется, это не особенно важно и герою-рассказчику. Он занят "высоким".

22 марта. Валера приехал как раз на свой день рождения - 23 года. Выглядит неплохо, только огрубел как-то. Оказывается, отпуск ему дали за то, что убил в тайге бежавшего зэка, когда настигли того ранним утром, просто расстрелял спавшего из автомата в упор. Таков негласный приказ: обратно в зону никого из бежавших живым не приводить. Хоть и говорил, что в этом убийстве "нет ничего особенного " , но рассказывал о нем скупо, с явной неохотой. Я понял, что лучше об этом не расспрашивать.

Вот так просто - лучше не расспрашивать. (В бесконечном словоблудии о духовности исчезла "душа") - И, сразу, о "поразивших интеллектуалах".

Действительно, равнодушие - лучший друг убил человека - это пустяк, о котором можно даже не думать! Героя-рассказчика волнует, что две студентки после шампанского не стали обсуждать смысл жизни. Это что за монстр такой? Откуда взялся этот монстр, предлагающей девушке почитать "Подростка" Достоевского? Нормальная женщина немедленно пошлет такого ухажера. Как можно поверить, что:

( Валера говорит -)"Я уже смирился с отсутствием любви. Тебе вот везет с женщинами, а мне нет..."

Как же автор (герой-рассказчик) объясняет свою исключительность, позволяющую ему осудить любого человека?

Возможно, здесь и лежит ответ, - герой-рассказчик видит себя "на самом верху человеческой иерархии". Он осознает себя тем, кто должен "учить" других. Он искренне удивляется, как же не учить?

Может быть прав Валера, когда говорит автору дневника:

Автор приводит неточную цитату из Новалиса, говоря о том, что жить нельзя "без глубоких сомнений и томительных поисков, без одиночества в душе и даже отчаяния" -

Новалис (Фридрих фон Харденберг) писал не просто о нашей боли, а о "всякой". То есть и о чужой. Описка не случайна. Похоже, для героя-рассказчика важна лишь собственная боль.

Беда в том, что те, кто знаком с Новалисом, Гессе, Толстым, Достоевским, и далее по списку прочитанного за год, не нуждаются в подобных рассуждениях, а те, кто не знаком, подобно многим персонажам романа, пошлют автора подальше.

Что можно сказать о художественных достоинствах текста? Есть удачные страницы. Автор удачно построил свое произведение - выбрав форму дневников, тем самым почти избежав необходимости создавать образы - а с этим у автора проблемы. Персонажи плоские и ходульные. Любовные истории выглядят как пересказ "мыльной оперы". Женские персонажи сливаются в одну непрерывную безликую линию Маша-Оля-Ксюша-Юля-и еще кто-то, кого не упомнишь.

Затрагивая "тонкие материи", всегда следует быть весьма осторожным и не допускать и намека на фальшь.

Автор полагает, что если он напишет - пил три дня, или - пил неделю, - этого достаточно, чтобы читатель поверил, что герой-рассказчик действительно употреблял крепкие спиртные напитки указанное количество времени. Ввозможно, что сам автор не имеет подобного опыта. А стало быть (или), не способен изобразить происшедшее. Он лишь обозначает. Как в "мыльной опере", где в декорациях угадываются картонные задники, а дородные матроны изображают страсти и пыл молодых девушек. Словно в дешевом третьеразрядном сериале, все неодухотворенные и не поднявшиеся над суетой мещанские персонажи выглядят обязательно отталкивающе, они неопрятны, у них плохо пахнет изо рта. Поначалу этому удивляешься. Потом начинаешь хохотать. "Высокие духовные помыслы" героя-рассказчика на фоне картонных персонажей выглядят удивительно уморительно. Строго следуя законам "мыльной оперы", герой должен найти свой путь и свое место, и он находит - в школе, неся светлое, доброе, вечное. Так и видишь героя-учителя, умильно улыбающегося, окруженного стайкой щебечущих, учеников.

Однако, почти 9 печатных листов!..

Удивительно, несмотря на то, что герой-рассказчик читал Евангелие, и заявляет знание христианских ценностей, он не способен понять и простить. Он только обвиняет и судит, с почти болезненным постоянством возвращаясь к мысли - я не такой как другие.

Не такой - значит - лучше.

Написал последнюю фразу, и задумался, а способен ли я сам понять и простить? Хотя бы понять? Может быть, автор написал эти свои 9 печатных листов, чтобы доказать что то самому себе? Может быть, его мучит осознание сделанной когда-то ошибки? Иначе, зачем самому себе бесконечно доказывать собственную правоту? Не для того же, чтобы издать текст, получить гонорар, поставить очередную книжку на полку, и сидя на диване, довольно щуриться на доказательство правильности выбранного однажды пути, поглаживая животик, и тоскуя о собственной неспособности поверить в Него.