Рассказы
07 мая 2012 года

Весеннее обострение

Иван Сергеевич Кукин, приличный мужчина невзрачной наружности, сорок трёх лет отроду, инженер тепловозостроительного завода, в восемь часов двадцать пять минут утра открыл входную дверь привокзальной забегаловки со стилизованным по старину игривым названием "Трактиръ" и шагнул внутрь. Подойдя к буфетной стойке, он привычно взглянул на полки с бутылками и так же привычно вздохнул.

- Здравствуйте, - вежливо сказал он буфетчице Тамаре, пышногрудой, видавшей виды женщине с двумя золотыми зубами на верхней челюсти. Тамара, не закрывая рта рукой, хищно-привычно зевнула и одновременно кивнула.

- Сто пятьдесят и бутерброд с селёдкой, - обидевшись на её невоспитанность, сухо произнёс Иван Сергеевич. Он был эстетом, противником насилия в быте и не терпел плебейского поведения, особенно со стороны социально не близких ему людей.

Тамаре его утончённая обиженность была до большого фонаря и по большому барабану, поэтому она без всяких эмоциональных ответных действий со своей стороны налила искомое и подвинула бумажную тарелку с селёдочным бутербродом.

- Спасибо, - всё так же сухо поблагодарил Иван Сергеевич (воспитание не позволяло ему нарушить общепринятые нормы социального этикета), отсчитал деньги, и, взяв в одну руку стакан, а в другую - тарелку, повернулся к залу, решая куда присесть.

- А я тебе говорю, что это уравнение решается с расчленением корня! - услышал он громкий, уверенней в своей правоте, мужской голос от одного из столиков справа, где сидели трое мужчин весьма благообразного вида, но уже довольно поддатых.

- Засунь себе этот икс-кью-пи знаешь куда? - решительно потребовал другой голос, принадлежащий субтильного вида мужчине, похожего на артиста Филиппова из кинофильма "Двенадцать стульев". - Ты ещё теорему Пифагора вспомни!

Математики, уважительно подумал Иван Сергеевич. Алгебра, арифметика, научный коммунизм... Или шизофреники. У них весной всегда обострение.

- Сергеич! - услышал он громкий голос от окна и повернул голову на звук. Звук принадлежал некоему мужчине, которого звали Миша, и он, насколько помнил Иван Сергеевич, работал сцепщиком в вагонном депо. Миша, несмотря на не совсем молодой возраст, был поджар и мускулист, а, кроме того, страдал хронической тягой к спиртному, что его, как истинно трудящегося человека, честно кушающего свой хлеб, совершенно не тяготило. Познакомились они несколько лет назад здесь же, в распивочной, а позднее, в одной из приватных бесед, выяснилось, что и живут в одном подъезде, только Иван Сергеевич на пятом, а Миша - на втором. Неожиданный сосед и собутыльник Ивану Сергеевичу нравился: он всегда был бодр и энергичен, и никогда не поддавался алкогольной депрессии, весьма характерной для посетителей заведений подобных уровня и пошиба. Правда, имелся один неприятный нюанс: от Миши всегда воняло свежескушанным луком, запашком, конечно, преомерзительнейшим, зато, как объяснял он сам, лук - это витамины и великолепная профилактика кариеса - настоящей зубной эпидемии современного человечества.

- Иван Сергеевич! - повторил Миша всё так же громко и сделал рукой широкий приглашающий жест.

- Сюда идите! Здесь свободно!

- Приятно здравствовать, - сказал Иван Сергеевич, подходя к столику.

- Здоров-здоров.

- Освежаетесь?

- А-а-а... - махнул Миша рукой так красноречиво, что было понятно и без слов: чем-то серьёзно расстроен. Зрелище было настолько непривычным, что Иван Сергеевич подождал выпивать и закусывать, а вгляделся в лицо знакомца повнимательнее. Да, теперь не было никаких сомнений: Миша испытывал серьёзное душевное огорчение.

- Какое тут, Сергеич, здравствование, - не замечания пристального взгляда, пожаловался Миша и огорчённо подпёр правую скулу здоровенным кулаком. - Сын сошёл с ума.

- Это бывает, - осторожно согласился Иван Сергеевич. - Весна располагает к психическим расстройствам.

- Да при чём тут весна? - Миша оторвал голову от кулака и сделал настолько большой и могучий засос пива из стоявшей рядом кружки, что сидевший за соседним столиком худосочный алкоголик поёжился и на мгновение перестал дышать.

- В армию собрался. В непобедимую, мля тра-та-та, и легендарную. Хочу, говорит, папа, исполнить свой священный и гражданский. Я сначала подумал: шутит. Он у меня такой, знаете...баловливый игрун! Потом понял: нет, это не шутки. Это уже серьёзно. Он же, Васька-то, простой как три копейки. Ему всей этой военкоматской агитацией про священный долг мозги заср.ли, вот он на неё и купился. Опять же фильмы эти поганые каждый день крутят про героев из спецназа... Нет, я когда-нибудь выброшу этот телевизор! - внезапно озлобился Миша и потряс в воздухе кулаком. Соседний алкоголик замер ещё раз. Похоже, он отнёс это кулачное потрясывание на свой персональный счёт.

- Ну и чего же? - спросил Иван Сергеевич, выпивая глоток пива. - Не отговорили?

- Его отговоришь! Я уж ему и так, и сяк, и наперекосяк! И машину, говорю, куплю, и компьютер новый, и к себе на "железку" в бригаду устрою. Куда там! Упёрся как баран! Тут уж и меня зло взяло. Вот ты, говорю, любишь эту музыку слушать, которая эстрада, а чего же этот вот, который про офицеров поёт и по сцене скакает, сыночка своего губастенького, который тоже сначала про собаку пел, вместо армии в Англию отправил, на меньжера учиться? Чего ж он его вместо Англии в какой-нибудь Забайкальский военный округ имени почётного ордена Ленина не проводил, а? Или у этих... Пиехи и Пугачёвой внуки? Чего ж они-то в армию не горят? Тут Васька малость порастерялся. Может, говорит, они больные какие. Может, печень или с мозгами чего. Ага, отвечаю, печень! Чесотка, язва, геморрой! Ты посмотри какие у их будильники наетые! Они ж запросто могут пушки таскать вместо тягачей! Если уж они больные, то я давно в гробу лежу!

- Ну и чего же? - повторил Иван Сергеевич. - Тоже не подействовало?

- Да я ж тебе говорю: упёрся как бык! Мне, говорит, они не указ. У меня своя голова есть. Со своими мозгами. Я, говорит, может, в армию иду, чтобы вас, папаша, защищать. Как он это шлёпнул - я чуть было в портки не упустил. Не, ты понял, Сергеич? Он меня будет защищать! Меня! - и то ли от обиды такого предположения, то ли от шаткости стула Мишу качнуло.

- Да, процесс далеко зашёл, - вынужден был согласился Иван Сергеевич. -Может, его Виктору показать?

- Какому Виктору?

- Скворцову. Ну, у нас же в подъезде живёт. Фершалом работает на скорой, в психиатрической бригаде быстрого реагирования.

Миша тут обиженно надул щёки. Экий же он чувствительный! Выслушал бы сначала, прежде чем надуваться!

- Да погодите вы нервничать-то! - продолжил Иван Сергеевич. - Сейчас весна? Весна. Значит, самое время для разных обострений. Я сам по телевизору слышал: в это время внимательнее смотрите за своими дитями. У них как раз весной всякая несуразица в голову лезет. Могут даже подвиг совершить или с крыши прыгнуть.

Миша сдул щёки и призадумался, что далось ему нелегко.

- Может, действительно показать? - пробормотал он, соглашаясь с приведёнными аргументами. - Посоветует чего... Ты его хорошо знаешь?

- Кого?

-Ну, этого.... Который психический на скорой.

- Виктора-то? Да выпивали вместе пару раз. Опять же в домино...

- Значит, хорошо, - приободрился Миша. - Слушай, Сергеич, выручай! За мной, сам знаешь, не заржавеет. Надо же спасать парня!

- Конечно! - охотно согласился Иван Сергеевич. На душе у него сразу потеплело. И действительно: почему же не помочь хорошему человеку? Обязательно надо помочь! Категорически! Это даже и обсуждать нечего! Какой же этот Миша приятный в своей детской непосредственности человек!

- Я ещё по сто пятьдесят возьму, - Миша то ли предложил, то ли уже решил, что сейчас просто необходимо его, Ивана Сергеевича, угостить-задобрить. - И бутеры. Тебе, Сергеич, с чем?

- Если можно, с селёдкой, - чуть стыдясь своей нахальности, попросил Иван Сергеевич.

- Можно, - великодушно разрешил Миша, поднимаясь со стула. - Сегодня всё можно. Раз пошла такая пьянка...

- Не знаешь, сколько сейчас стоит, чтобы в военкомате отмазать? - ставая стаканы на стол, спросил он напрямую, и был, конечно, прав. - Ну, если с психушкой фокус не пройдёт?

- Сейчас - не знаю, - так же прямо ответил Иван Сергеевич, обсасывая вкусный селёдочный хвост. - Я за сына четыре отдал, но это было пять годов назад. Сейчас он уже наш политехнический заканчивает. Между прочим, в прошлом году стал первым разрядом по стоклеточным шашкам, - добавил со значением и тайной гордостью.

- Четыре чего?

- Долларов, конечно. Не рублей же!

Миша сморщил лоб, задумался. Да, сумма серьёзная, хотя, понятно, торг здесь был совершенно неуместен.

- Думаешь, подорожало? - с недоверием предположил он.

Иван Сергеевич неопределённо пожал плечами: а кто знает? Скорее всего. Инфляция же, мировой кризис! Всё дорожает! Вон, на рынке картошка неделю назад двадцать стоила, а вчера - уже двадцать пять! А возьмёшь - половина гнилая! Какая же всё-таки гадость, эти рыночные отношения!

Миша опять задумался. В состоянии подпития делать это ему было непривычно, неприятно, а если начистоту - довольно противно.

- Если с психиатром этим подъездным не получится, придётся платить, - согласился он со вздохом. - У тебя случайно ход к военкоматским не остался?

- И не случайно, - хмыкнул Иван Сергеевич. - Сосед по садовому участку там дежурным работает.

Ну, Сергеич.., - задохнулся от восхищения Миша. - Ну, прямо... Ну, ты хват! Ну, прям везде у тебя! Прям как этот..., - но какой "этот" уточнять не стал, а вместо уточнения широко распахнул руки. Алкоголик за соседним столиком в страхе закрыл глаза.

- Опять с этой х..нёй припёрся! - вдруг раздался громкий возмущённый голос буфетчицы Тамары. - Я тебе говорила, чтобы ты с ней ко мне даже близко не подходил? Говорила или нет?

Иван Сергеевич и Миша повернули головы. У буфетной стойки, понурив голову, стоял неимоверно худой мужчина с длинными засаленными волосами. В жилистых руках он держал пластмассовый предмет, предназначенный в медицине для сбора мочи и в просторечии называемый "уткой". "Утка" имела удлинённый выступ в виде рукоятки и клапан, прикрывающий входное отверстие. По конструкции она напоминала литровые пивные кружки с откидными металлическими крышками, которые подают в мюнхенских пивных, но там эти кружки используются по своему прямому назначению.

Мужчина, на котором сейчас упражняла свои голосовые связки Тамара, был завсегдатаем заведения, и звали его Олег. В прошлом он работал в городской канализационной службе и пользовался у коллег и граждан заслуженным уважением. Но в результате тайных козней конкурентов-ассенизаторов, был уволен со своей сытой говноочистительной должности, из-за этого увольнения серьёзно расстроился, растерялся и стремительно морально опустился, о чём свидетельствовали теперь уже постоянный мутно-рассеянный взгляд и всё те же засаленные волосы, давно забывшие, что такое расчёска.

Никто не знал, откуда у Олега появилась эта медицинская посудина, но он неизменно появлялся здесь вместе с ней, и каждый раз предлагал Тамаре налить в ёмкость пива, что повергало буфетчицу в состоянии прострации, переходящее в самый настоящий гнев.

- Я щас тебя, педораза, в милицию сдам! - продолжала бушевать оскорблённая в своих самых лучших буфетческих чувствах женщина.

Олег молчал, скорбно пожимая покатыми плечами и, одновременно, глядя на Тамару взглядом голодной, регулярно получающей вместо куска хлеба увесистый пинок собаки.

- Вот, пожалуйста, наглядный пример человеческой чёрствости и нежелания понимания, - сказал Иван Сергеевич. - Почему бы не налить несчастному Олегу пива именно в его ёмкость? Что тут противоестественного?

- Да... - смешался Миша. Такая точка зрения поставила его в умственный тупик.

- Он бы ещё сюда судну принёс. Его надо в психическую. Пусть там пивом поят. Посредством клистирной трубки.

Между тем, события из стадии словесных угроз перешли к физическим действиям: Тамара выскочила из-за стойки и, отвешивая оскорблённому Олегу увесистые пинки, выкинула страдальца на улицу.

- Вот и вся любовь, - констатировал Иван Сергеевич. - Ничего святого. И чего мы все такие злые, как собаки?

- Нет, вот ты - человек учёный, институт закончил, - сказал Миша, когда они, закончив, наконец, с армейской темой, в очередной раз выпили и закусили. - Объясни мне - может, чего не понимаю - почему у нас в жизни так?

- Как?

- Я и сам не пойму. Как-то не так, как надо. Через ж..пу как-то. Не по людски.

- Это потому, что согласия в народе нету, - подумав, ответил Иван Сергеевич. - Единства и взаимного понимания.

- Ну да, ну да, - потряс головой Миша, соглашаясь.

- И общей идеи.

- Как при коммунистах?

- Как при коммунистах, - согласился Иван Сергеевич.

- Значит, считаешь, при них лучше было? - опять догадался Миша. Физический труд иногда способствует развитию логического мышления.

- "Лучше-не лучше" - это категория философическая, - очень мудро выразился Иван Сергеевич и откусил кусок очередного селёдочного хвоста. - Спокойнее было. Увереннее в завтрашнем дне. И народ не обострялся, - добавил он, покосившись на продолжавших свой яростный спор математиков.

- А чего ему было обостряться-то? - продолжил он. - Утром встал - и на работу. Вечером отработал - и домой. В выходной - на рыбалку. В праздник - на демонстрацию. Обожрался - в вытрезвитель. Всё просто и понятно.

- А диссиденты? - осторожно поинтересовался Миша.

- Вот они всё и замутили, - пояснил Иван Сергеевич. - Вражьи голоса, преклонение перед загнивающим Западом, потом перестройка с реформами. В результате и имеем то, что имеем.

- И нас все имеют, - совершенно справедливо и, одновременно, очень остроумно уточнил Миша, но не засмеялся, потому что это было действительно не смешно, особенно в свете возможного ухода его сына в стройные и могучие ряды непобедимой и легендарной.

- Прямо в самую пипочку. Интересно, что же будет дальше? - спросил он напрямую.

- Дальше будет только хуже, - удовлетворённо произнёс Иван Сергеевич и опасливо-настороженно покосился на соседнего алкоголика, который явно прислушивался к их разговору.

- А я тебе говорю: здесь надо расчленять! - послышался громкий до неприличности голос со стороны всё тех же профессионалов вычислений и уравнений, после чего послышался звук удара чем-то тяжёлым об стол. На эти зов и звук уже спешила буфетчица Тамара, и, судя по её решительным поступи и выражению лица, она намеревалась устроить им ту ещё... Нобелевскую премию мира во всей её восхитительной красе.

На край стола, элегантно спикировав сверху, приземлилась тощая весенняя муха - потенциальный переносчик желудочно-кишечных заболеваний.

- Ишь ты, муха, - удивлённо сказал Миша.

- Весна, - подвёл под её появление теоретическую базу Иван Сергеевич. - Природа оживает.

- Уж больно тоща, - заметил Миша. Несмотря на простецкий вид, он был достаточно наблюдательным человеком. Возможно, это была врождённая черта характера, а, возможно, он приобрёл её в силу профессии. На железной дороге нельзя быть ненаблюдательным: если будешь разевать варежку - враз потоком завихрившегося воздуха утащит под какой-нибудь мчащийся на всех парах бронепоезд.

- Ничего, отожрётся, - с грубым оптимизмом ответил Иван Сергеевич, внимательно наблюдая, как насекомое, подползши к капле пива на столе, вдруг замерло и, казалось, присосалось к бодрящей влаге.

- Ты гляди! - удивлённо констатировал он. - Есть-то козявка позорная, а туда же, алкоголизироваться.

Они вышли из распивочной и глубоко, с чувством собственного удовлетворения, вздохнули свежий весенний воздух.

- Да, весна, - сказал Миша, мечтательно закрыв глаза. - Как бы в больницу не загреметь. У меня же язва, - пояснил он. - Двенадцатиперстной.

- А выпиваете! - удивился Иван Сергеевич.

- Одно другому не мешает. Я с детства этим увлекаюсь. Ещё папаша покойный приучил. Душевный был человек! Вы сейчас куда?

- Домой. Надо щей поесть. Жена вчера наварила из свиных мослов. Наваристые!

- И я домой. Полежать надо. Подумать.

Они свернули за угол и пошли по широкой асфальтированной дорожке...

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

301198  2012-06-07 20:17:40 Валерий Куклин - Любопытно. Я думал, что так уже никто не пишет - чересчур прямолинейно, минуя все стилистические красоты, загружая речь канцеляризхмами и лобовой атакой высказываемых персонажами мыслей. На фоне этого текста даже Герман выглядит художником слова. Должно быть сказалась практика автора участвоватьв конкурсах ГУВД Москвы.

301220  2012-06-08 15:04:05 Сергей Калабухин - ╚Что сказать об наших писателях, которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами? Эти люди никогда не скажут дружба, не прибавя: сие священное чувство, коего благородный пламень и пр. Должно бы сказать: рано поутру а они пишут: едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба ах, как это все ново и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее. Читаю отчет какого-нибудь любителя театра: сия юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Апол... боже мой, да поставь: эта молодая хорошая актриса и продолжай будь уверен, что никто не заметит твоих выражений, никто спасибо не скажет╩. А.С.Пушкин

301499  2012-07-11 14:57:21 LOM /avtori/lyubimov.html - Иван Сергеевич Кукин, приличный мужчина невзрачной наружности, сорок трёх лет отроду, инженер тепловозостроительного завода, в восемь часов двадцать пять минут утра открыл входную дверь привокзальной забегаловки со стилизованным по старину игривым названием "Трактиръ" и шагнул внутрь. Поначалу повествование напоминает протокол: 1. Иван Сергеевич Кукин. 2. Особых примет не имеет. 3. Возраст 43 года 4. Профессия: инженер тепловозостроительного завода. 5. Время (точно): восемь часов двадцать пять минут утра. 6. Описание происшествия: свидетель открыл входную дверь привокзальной забегаловки "Трактиръ" и шагнул внутрь 7. И т.д. Затем появляется буфетчица с неясной ролью, но дурным воспитанием, позже гоняющая неясного Олега с ╚уткой для пива╩. Затем голос, принадлежащий субтильного вида мужчине, похожего на артиста Филиппова из кинофильма "Двенадцать стульев". Тоже, впрочем, неясный. Зачем он появился среди героев рассказа, чего хотел? Затем встречаем Мишу-сцепщика, и узнаем в чем соль дела: сын сошел с ума хочет служить в армии! Семейная драма Соль нашли, а что солить?.. Прилетела муха стала пить пиво Все выпили и разбрелись кто куда... А концовка?

301511  2012-07-12 01:09:09 Александр Глотов - Мда, вот такой себе этюд из жизни насекомых... Не буду углубляться в поэтику текста, это дело дохлое. Единственное, что могу отметить - не смешно! Хуже другое: автор - типа писатель. Ладно, согласимся. Инженер человеческих душ. Пусть расследует. В соответствии со своим видением мира и стилистикой. Но вот что недопустимо - так это нарушение правил правописания. Раз уж ты - писатель, то пиши так, чтоб тебя не стыдно был со временем в школьную хрестоматию вставить. А что мы имеем? А кучу грамматических и синтаксических ошибок, на которые ПИСАТЕЛЬ права, увы, не имеет. Не знаешь грамматики - отдай текст редактору, прежде чем в люди выпускать. Предъявляю: "сорок трёх лет отроду" - сразу две ошибки; "со стилизованным по старину" - понятно, что описка, но тоже нехорошо; "Он был эстетом, противником насилия в быте" - надо "в быту"; "услышал он громкий, уверенней в своей правоте, мужской голос" - ну тут ваааще - "моя твоя не понимай"; "и энергичен, и никогда не поддавался", "Но в результате тайных козней конкурентов-ассенизаторов, был уволен" - лишние знаки препинания. В общем - три с минусом за правописание. За содержание - едва четверка. Ну потому что - НЕ СМЕШНО!

335294  2016-05-30 14:09:51 Воложин art-otkrytie.narod.ru - В пику Андрееву и Глотову.

Copyright (c) "Русский переплет"
Продажа копии наручных часов известных марок. Куплю копии наручных часов известных марок.