TopList Яндекс цитирования
Русский переплет
Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум
-->
Первая десятка "Русского переплета"
Темы дня:

Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад?

| Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?
Rambler's Top100
Проголосуйте
за это произведение
Анатолий Курчаткин - ПЕРЕЖИТОК СОЦИАЛИЗМА В КАПИТАЛИСТИЧЕСКОМ ЦАРСТВЕ

[ ENGLISH ] [AUTO] [KOI-8R] [WINDOWS] [DOS] [ISO-8859]


Русский переплет


Анатолий Курчаткин

Пережиток социализма в капиталистическом царстве




С 15 по 19 октября в подмосковном пансионате "Липки", номера которого отданы обычно среднему слою новых русских, вкусно просаживающих свои заработанные тяжелым трудом деньги на бильярде и в сауне, состоялся Форум молодых писателей России. В течение недели брутально остриженные мужички, сопровождаемые дамами, возбужденно трепещущими ноздрями от разлитого вокруг "аромата" вечного праздника жизни, вынуждены были соседствовать со всяко, в том числе и не очень хорошо подстриженными молодыми людьми обоего пола, одетыми кто во что горазд и обутыми далеко не в "фирму". В течение недели полупустующий, как правило, пансионат был полон, в его столовой не пустовало ни одного стола, а холлы в коридорах уставлены стульями "в кружок" - которые всю первую половину дня были заняты этим непривычного для пансионатских стен облика молодым людом.

В старые советские времена такие мероприятия назывались совещаниями молодых писателей. Проводились они раз в четыре года, организаторами их были Союз писателей СССР и ЦК ВЛКСМ. Полагалось, что за четыре года как раз созреет новый обещающий урожай талантов и вот, заботящаяся о процветании искусств и литературы советская власть любовно соберет его, не позволив пропасть ни единому зернышку. На самом же деле, конечно, все было абсолютно формально: главное, поставить галочку, отчитаться, "освоить" полученные деньги, а уж будет ли какой толк литературе от проведенного действа - это никого из устроителей не волновало.

Однако же кого совещания волновали - это самих молодых. "Молодых" относительно, потому что за редчайшим исключением участие в совещание было как награда, причем, больше чем медаль - как орден! - и орден этот следовало заслужить. На совещания нужно было "пробиться". Пройти через такие грохоты, что на это прохождение могли уйти годы и годы. Но, пробившись, ты получал реальную возможность для профессиональной реализации. Совещание могло рекомендовать книгу для издания, и уж где-где, а в "Молодой гвардии" рекомендованная книга непременно выходила. Совещание могло рекомендовать в Союз писателей, и от этой рекомендации ни одно отделение Союза отмахнуться уже не могло. В общем, участие в совещании во многом решало человеческую судьбу. Потому на них и рвались.

Аз грешный тоже в свое время поучаствовал в одном таком совещании. И тоже на него прорывался. Две написанные книги уже лет пять не могли сдвинуться в издательствах с места, и наконец зав. отделом в одном просветил: "Принеси рекомендацию совещания. Без рекомендации начальство не поставит тебя в план еще десять лет". Чего стоило оказаться на совещании - лучше и не вспоминать. Скажу только, что, оказавшись на нем, я чувствовал себя так, словно, продираясь в его участники, содрал с себя всю кожу. Потраченные усилия, правда, полностью оправдались: получил и рекомендацию на книгу - и книга тотчас оказалась в плане, получил даже нежданно-негаданно рекомендацию в Союз - и был в него принят, еще и не выпустив книги. Кто бы и что ни говорил о царивших в Союзе писателей нравах, а вот парадокс: плохих и скверных нравом писателей в руководителях совещаний, практически, не случалось, если же и случалось, то никак не они задавали тон, и реакцией на чиновничью советскую свирепость почти без исключений было одно: помочь, поддержать, не дать утонуть. А там уж, когда поплывешь, - конечно: выгребай сам, ни на кого не надейся, все в одном положении.

Минувшее десятилетие, казалось бы, должно было придавить под тяжестью свершившихся изменений даже саму идею таких совещаний. Кому, собственно, их проводить? Не издательствам же, посадившим себя на иглу детективов, литературы в которых обычно не ночевало, а если вдруг она там заведется, то самими же издателями и будет выжигаться каленым железом - что диктуется коньюктурой рынка. Да и для союзов писателей это теперь тоже не задача: они перестали быть тем, чем был прежний единый Союз писателей СССР - закрытым орденом, цехом, в котором ковалась литература, нынешние союзы - это уже почти профсоюзы, и только еще не до конца осознали, что они есть на самом деле. Впрочем, время от времени то один союз писателей, то другой организует что-то подобное совещаниям, но скорее это форма самосохранения, эдакого самоудовлетворения - попытка заявить самим себе, что существуем, не погибли и еще кому-то нужны. На эти совещания можно еще зазвать телевидение, но литературные журналы, но издательства? Нет, у тех свой кровоток, они обеспечивают свою жизнедеятельность собственными усилиями и сторонняя "помочь" им не нужна. Что же до ЦК комсомола, то, как известно, и самого-то комсомола нет, некому заниматься организационно-менеджерской работой, - кто же это вдруг и с какой стати возложит на себя эти менеджерские функции ?

Казалось бы, вопрос абсолютно риторический. А между тем он имеет совершенно конкретный ответ. Эти функции добровольным образом возложил на себя Фонд социально-экономических и интеллектуальных программ, попросту говоря - фонд Филатова, бывшего главы администрации в начальные годы правления Ельцина. Благо возможности потрясти тех, у кого имеются деньги, есть, а как известно, все сейчас упирается в деньги, будут деньги - так и в космос частным лицом можно полететь. Не говоря уже о том, чтобы организовать для проживания молодых писателей какие-то Липки.

Бредень, запущенный фондом в молодую российскую словесность, прошарил Отечество с севера на юг и с запада на восток. Готовя форум, фонд разослал гонцов в 18 регионов. Сделав это вместе со всеми центральными литературными журналами, без разбору исповедуемой эстетической и общественной идеологии: "Новым миром", "Знаменем", "Москвой", "Нашим современником", "Дружбой народов", "Иностранной литературой", "Октябрем", "Вопросами литературы", "Современной драматургией". Автору этих строк досталось поехать в Ростов-на-Дону и Таганрог. Время, надо сказать, было выбрано неудачнейшее: лето, жара, все, кто мог, сбежали из городов на природу. Да и срок командировки был жесточайше мал: двое с небольшим суток от поезда до поезда. Но недаром же фонд подключил журналы. От одного автора журнала - к другому, от одного - к другому, весть летела, будто по беспроволочному телеграфу, и приходил к назначенному часу в назначенное место - а там уже тебе и народ, и рукописи, главное - никого не обдели вниманием, прочти.

Оказалось, эта родившаяся в эпоху призыва рабкоров в литературу форма литературного крещения пустила в Отечестве глубокие корни. Оказалось, что пообщаться с профессионалами, послушать их и даже быть ими выдранными - это для отечественного молодого писателя не только в кайф, но еще и необходимость. Потому как никакие жизненные проблемы форум в отличие от совещаний советской поры решить не мог. Ни в Союз порекомендовать, ни в издательство. Вступить в Союз теперь не проблема, а издательствам, кроме рубля, никто не указ.

Почему это так - скажу позднее (во всяком случае, что я думаю по этому поводу), сейчас же хотелось бы заметить вот что: а и сивым литературным волкам хотелось такой встречи. Не просто на страницах какого-нибудь издания - с голым текстом, где автор надежно укрыт для глаза за обозначенным в начале текста литературным именем, а вживе, глаза в глаза. О, в таких встречах есть глубокий смысл и для сивых! Эти встречи - все равно как напиться свежей горячей крови. Никакое отобранное чтение (а на страницах того же литературного журнала оно уже отобранное, отражающее чей-то вкус, чьи-то пристрастия) не дает того освежающего, омолаживающего эффекта, который рождает чтение необработанных, сырых, но дышащих всем энтузиазмом юности текстов. Может быть, профессионал, обсуждая чужие неумелые рукописи, учится не меньше, чем учит.

Без "рубки", конечно, не обошлось. Первоначально кандидатов было сотни три, а то и больше, но фонд смог осилить содержание всего ста пятидесяти человек. Остались ли обиженными наиболее зрелые, сильные, обещающие, как то сплошь и рядом было в советские времена? Сомневаюсь. Скорее, был щедрый уклон в сторону снисходительности. Сужу об этом на примере собственных рекомендаций. Из Таганрога я привез рукописи одиннадцатиклассника Александра Мурзакова. То, что он пишет, - в полном смысле проба письма. Но вместе с тем - замечательное чувство сюжета. Органическая способность передавать через сюжет мысль. Чего так недостает всей нашей русской литературе. Шестнадцать лет - не возраст, можно еще выписываться и выписываться, биологический запас роста огромен. Поэтому я и рекомендовал Сашу. Если ему предстоит избрать дорогу литератора - пусть вживе посмотрит и пощупает, что делают другие. Сказать откровенно, полной уверенности, что он пройдет в участники форума, у меня не было. Но он прошел.

Всего на форуме работало одиннадцать мастер-классов. Каждый из них в соответствии с замыслом устроителей опекался каким-нибудь журналом. Иначе говоря, если обнаруживалась какая-то вещь, годная, по мнению руководителей мастер-класса, к публикации, то она немедленно с их рекомендациями препровождалась в тот самый журнал-опекун. Безжурнальным был только поэтический мастер-класс Александра Кушнера.

Стоит заметить, что мастер-классы формировались не волей устроителей - куда назначили, там и будешь сидеть, - а свободным волеизъявлением самих участников форума. Кто к кому хотел, к тому и записывался. В результате у Кушнера оказалось двадцать пять слушателей! Вот она, в полном смысле слова, оборотная сторона популярности. Очень мало оказалось желающих заниматься в прозаическом мастер-классе "Нашего современника", так что в итоге журнал, еще до начала форума, расформировал свой класс, отдав записавшихся в него другим. Под эгидой "Нашего совремнника" должен был работать поэтический мастер-класс Юрия Кузнецова, в который записалось шесть человек, но по какой-то причине Кузнецов не приехал, и участники его класса так же вынуждены были разойтись по другим поэтическим классам. Самый большой прозаический класс собрался у Андрея Волоса ("Новый мир") - 16 человек.

Прозаический семинар от "Знамени" вели Андрей Дмитриев и ваш покорный слуга. От "Октября" - Вячеслав Пьецух и Олег Павлов. От "Дружбы народов" - Леонид Юзефович. Мастер-класс "Москвы" был объединенным: и проза, и поэзия. Вели его Леонид Бородин и Станислав Золотцев. Такой же объединенный мастер-класс был от красноярского журнала "День и ночь"; его вели Роман Солнцев с Евгением Поповым. "Дружба народов", кроме прозаического, опекала и отдельный поэтический мастер-класс; его вел Кирилл Ковольджи. Был еще мастер-класс критики и литературоведения, который вели два главных редактора - Лазарь Лазарев ("Вопросы литературы") и Сергей Чупринин ("Знамя"), мастер-класс литературоведов-зарубежников - Алексей Зверев ("Иностранная литература"). Мастер-класс "Литература для детей" возглавлял Владимир Венкин ("Колобок и 2 жирафа"), драматургический мастер-класс - Михаил Рощин и главный редактор "Современной драматургии" Николай Мирошниченко.

В наш с Дмитриевым мастер-класс записалось 13 человек, - и таким образом он оказался второй по количеству после "Нового мира" . Не уверен, что это наша с Андреем заслуга. Скорее, тут работало обаяние журнального имени. По числу записавшихся в тот или иной "журнальный" мастер-класс можно, наверное, судить о степени популярности у молодых писателей, участвовавших в работе форума, и самих журналов.

И что же она представляла из себя, та молодая горячая "кровушка", которую мы пили с Андреем (могу, разумеется, говорить только о своем классе) в течение 5 дней?

Разная была кровушка. И такая, что вливала силы, и такая, что отнимала, так что после чтения очередной рукописи приходилось принимать таблетку от головной боли. Но уж если говорить, то о той, что вливала.

Роман Волков и Сергей Чугунов - из Пензы. Обоим по 22 года. Оба недавно закончили университет и пошли работать: Роман - финансовым инспектором, Сергей - тоже инспектором, но, как бы это поизящнее выразиться, в пенитенциарное заведение. Говорю сразу об обоих, потому что пишут они вместе. Вроде как Ильф и Петров. Об авторах "Двенадцати стульев" вспоминается еще и потому, что проза Романа и Сергея - это тоже фонтанирующий, неудержимый, естественный, как румянец здорового человека, замечательный юмор. Хотя и совершенно другой, чем у знаменитых создателей Остапа Бендера.

Это юмор, знающий Кафку и Оруэлла, Платонова и Шаламова. Это юмор, который словно бы впитал весь трагизм ушедшего 20 века, но не сломался под ним, не прогнулся, а пережевал его, переварил, остался цел и невредим - и вот стоит, подбоченясь, и говорит, похохатывая: "А чего, ребя, живем!" "Сермяжная сказка" Романа с Сергеем, которую они представили на обсуждение, - это ожившая традиция древнего русского скоморошества, и такая прелесть, такое языковое чудо! Им по 22 года, а они сложившиеся писатели, глубоко оригинальные, самобытные. Вот бы им только еще набить руку в сюжетостроении, уметь связывать все концы и начала - и, ей-же богу, рекомендую, читайте, господа, не пожалеете о потраченном времени. А пока запомните эти два имени. Пригодится.

Кстати, о сюжете, об умении рассказывать истории. Неумение рассказывать истории - главный бич молодых. Возможно, тут пагубно сказывается последнее десятилетие, расшатавшее не только стиль, но и все скрепы, организующие повествование. Кажется, что можно не держать в поле зрения сюжетообразующую линию, можно уклониться и туда, и сюда, об этом скороговоркой, а это бросить совсем, - в итоге же рассказ или даже целая повесть не о том и не о сем и, в общем, ни о чем. Или же не о том, о чем просит поставленное в центр читательского внимания событие.

Именно так случилось в повести "Марта. Игра в куклы" талантливого калининградца Иннокентия Сергеева, чья проза напомнила мне руку замечательного Гайто Газданова. Нечто близкое к тому - в прозе Виктора Иванова из Новосибирска. Это восхитительная метафорическая проза такой густоты и такого нестерпимого блеска, что ее больно читать подряд, надо пить маленькими глотками. Но все же это проза, не простое "депо метафор", она требует организации, по мере чтения читательское неудовлетворение все нарастает: ну а что там, под этим блеском, ну открой же! - но покровы метафор по-прежнему укутывают содержание, и вот уже противу желания начинаешь думать: а может быть, там под ними и нет ничего?

Денис Гуцко из Ростова-на-Дону работает охранником в коммерческой фирме. Жизнь "новых русских" знает не по слухам, а изнутри. Наверное, поэтому мир его рассказов напоминает жестокий, как бы вывернутый наружу кишками мир Тарантино (во всяком случае, такая у меня возникла ассоциация). В этом мире и любят, и ревнуют, и хранят верность, и предают - все, как везде, и в то же время это такой мир, что, почитавши Дениса, ясно, четко осознаешь: никому жить в этом мире не пожелаешь. Жаль лишь, что Денису недостает того самого, помянутого выше мастерства при рассказе истории . И надо надеяться, что обсуждение его работы на мастер-классе пойдет ему на пользу. А его записки об абхазо-грузинской войне 1992 года, судя по всему, невдолге должны появиться на страницах "Знамени".

Были в нашем мастер-классе и вполне успешно уже существующие в литературе писатели: Екатерина Садур и Роман Сенчин. Их вроде бы противоестественное участие в форуме - самое

яркое подтверждение того факта, насколько глубоко у нас укоренилась эта советская традиция совещаний. Выше я уже говорил, что попробую объяснить причину такого укоренения. Настала тому пора.

Тоска по литературоцентричности - вот что, представляется мне, всему причиной. По-видимому, русское общество, сколько бы ни говорили об утрате им литературоцентричной парадигмы культуры, несмотря на эти разговоры, все-таки литературоцентричным остается. Оно не может в полной мере осознавать себя через музыку, через живопись, театр, прикладные искусства, ему требуется для осознания и полного постижения своих глубин Слово. А его в нынешней жизни недостает (и это специально мягко сказано). Не видя полноценной возможности реализовать себя через слово (детектив, триллер, любовный роман такой формой реализации напрочь не ощущаются, как то и есть на самом деле), молодой писатель ищет себе поддержки среди подобных . Известное дело - голик, когда ветви связаны, не переломить. Взаимоукрепляясь на таких сборах, молодые писатели обретают силы на дальнейшую творческую жизнь, на служение Слову, которое, льстят они себя надеждой, когда-нибудь, рано или поздно обществом будет востребовано.

Оно, собственно, как о том свидетельствуют вложенные в организацию и проведение форума фондом Филатова силы и привлеченные деньги, и востребовано, - но явно не в той мере, как бы тому надлежало быть. Ведь фонд Филатова - этого всего лишь один фонд, а фондов-то по стране сколько! Но никакой другой к затеянной акции не присоединился.

Обретет Слово в новом российском обществе то место, которое должно ему занимать, - отпадет, без сомнения, и нужда в подобных сборах. Будут просто издаваться и продаваться книги, будут рецензии, написанные не за деньги, а из потребности печатного органа отозваться на произведение, будут в каждом университетском центре свои постоянно работающие мастер-классы в виде школ, студий, курсов. Зачем при такой-то жизни всякие дорогостоящие мероприятия?

Но пока такой жизни нет, пусть и с определенной иронией, но вполне уместно воскликнуть: да здравствуют проклятые пережитки социализма!

Проголосуйте
за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?
233896  2001-10-30 14:17:46
- познавательно

233899  2001-10-30 16:04:09
LOM
- По поводу этих съездов или подобных этому, организованному СТД, хорошо сказал режиссёр одного из известных московских театров примерно такими словами: "Если ты писатель, художник, так затворись, скройся от суеты и сочиняй, твори! А они там водку пьют"

249980  2002-10-14 16:27:20
- -
- Анатолий Николаевич! Когда же Вы перестанете самой интересной литературной темой считать войну в Грузии? И потом, разве Катя Садур была единственной девушкой на семинаре "Знамени"? А Маранцева, к примеру? Или Вы, как и глубоко уважаемый главный редактор "Дружбы народов", тоже считаете, что пишушая женщина - это признак деградации литературного творчества?




Русский переплет


Rambler's Top100