|
|
|
п÷я─п╬пЁп╬п╩п╬я│я┐п╧я┌п╣ п╥п╟ я█я┌п╬ п©я─п╬п╦п╥п╡п╣п╢п╣п╫п╦п╣ |
ПРИНЦИПЫ РОССИЙСКОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА
5. Где искать "национальную идею"?Покорение души народа предваряет покорение страны.
Л.Н. Гумилев5-1Падение Советского Союза войдет в учебники истории как пример более уникальный и поразительный, чем падение Римской империи. Первый раз в истории человечества великая империя пала не в силу материальных или военных причин (в прошлом она преодолевала и более суровые испытания), а потому что проиграла битву за души собственных граждан. Заметим, что Советский Союз потерпел поражение не в пропагандистской, а именно в идеологической войне: проблема не в том, что был слабее пропагандистский аппарат, а в том, что выцвела и потеряла привлекательность сама идея, сам жизненный проект, стоявший в центре. Философия марксизма была заимствована на Западе, и за многие годы ее так и не удалось по-настоящему уроднить российской душе: несмотря на попытки дополнить ее российским патриотизмом, она осталась чем-то внешним и чуждым, тем, что не стимулирует самобытное мышление, а наоборот, сковывает и стесняет его. Это серьезный урок на будущее, показывающий, как опасно, когда страна подавляет самобытное мышление своего народа и опирается на идеи, взятые у других. Оказалось, что политическая суверенность и военная мощь не стоит и гроша, если нет духовной суверенности: танки и ракеты не помогут, все рухнет от слабого дуновения ветерка.
Опаснее всего, когда цивилизация при определении своей внешней и внутренней политики руководствуется чужой, заимствованной философией. Эта чужая доктрина в критический момент превращается в троянского коня. Она порождена чужой культурой, приспособлена для ее нужд, имеет глубокую внутреннюю связь с ее ментальностью. Как бы мы ни пытались приспособить ее для себя, в конечном счете она будет служить не нам, а ее создателю: нас она будет стеснять, а тот, кто породил ее, найдет средства, чтобы заставить нас следовать его планам. Все попытки внедрить у нас в стране чужую по происхождению доктрину оканчивались печально и приводили только к общей духовной деградации: и в эпоху Романовых, и в эпоху марксизма, и в эпоху либерализма. Опорой политической суверенности может быть только духовная суверенность, когда в центре всего стоит своя природная философия, свои идеи и принципы, а чужие используются лишь как вспомогательный инструмент. Именно потому, что Россия - не просто страна, а самостоятельная цивилизация, она не может опираться во всем на чужой опыт и чужие идеи, потому что эти идеи ей придется укоренять на совершенно иной почве. Философия, стоящая в центре всего, должна быть строго автохтонной - только тогда пойдут на пользу отдельные заимствования чужого опыта.
Очередную ошибку Россия рискует совершить сегодня, когда западники, подстраиваясь под общее настроение, начинают говорить о патриотизме. В качестве национальной идеи они подсовывают нам провинциальный национализм европейского образца, который сводится к сугубо корыстной внешней политике и мелкому обжуливанию соседей. Не нужно обманываться: их патриотизм чисто утилитарен, а потому - бессилен. Если принять западные ценности и западный взгляд на мир, то существование России перестает быть абсолютной ценностью и начинает зависеть от соображений экономической целесообразности. Даже для самых честных и добропорядочных западников Россия - это всего лишь акционерное общество, смысл существования которого - чтобы его акционерам сладко спалось и вкусно елось. Понятно, к чему это должно приводить. Если фирма нерентабельна, ее продают с молотка, а деньги вкладывают в более перспективные предприятия. Зачем защищать прогоревшее акционерное общество? То, что в 90-е происходило с Россией, и было таким процессом ликвидации нерентабельной компании. С точки зрения западной, чисто утилитарной, убыточная страна, как и любой другой банкрот, не имеет права на существование.
Философия, в рамках которой сохранение и развитие нашего цивилизационного проекта не является абсолютной ценностью, не подходит на роль государственной доктрины. Такая философия сгодилась бы для небольшой страны, которая не представляет цивилизацию всю целиком и поэтому может спрятаться за спиной у более мощной державы. Россия же находится в принципиально ином положении. Ее национальная идея должна быть составной частью цивилизационного проекта, иначе она будет служить чужому проекту и уничтожать свою цивилизацию теми же руками, что пытается защитить. Именно это происходило в России последние три-четыре столетия.
Важно понять, что цивилизация - в отличие от "просто страны" - должна быть способна не только к военному отпору, но и к обороне духовной, к целостному противостоянию внешним силам. Доктрина, лежащая в основании цивилизации, не может быть чисто инструментальной, она должна опираться на некоторый всеобъемлющий притягательный миф, отличный от мифов других цивилизаций, иначе ее носители будут перевербовываться этими чужими мифами. Главная проблема российской цивилизации в том и состоит, что 350 лет назад ее заставили забыть собственный миф, и никакая натужная патриотическая одержимость эту нехватку компенсировать не может.
Органичная целостность политической философии есть то, чего не достает большинству российских патриотов, которые думают, что победят западников вслепую, опираясь на голый пафос патриотизма. Но патриотическую риторику и патриотический пафос враги России давно уже научились ставить себе на службу. "Вы хотите убивать?" - говорят они патриотам-фанатикам. - "Что ж, мы заставим вас убивать друг друга." И вот, русские убивают афганцев и чеченцев, своих братьев, убивают своих же русских, заталкивают друг друга в концлагеря. А настоящие враги в это время сидят в Кремле, грабят страну, натравливают друг на друга ее народы. Подонки научились ссылаться даже на шаблонную почвенную идею, оправдывать ею свои издевательства над российским народом, - ему, якобы, свойственна любовь к рабству и слепая покорность чиновно-полицейскому произволу, а права человека и человеческое достоинство - это "от лукавого", "не для нас". XX век на множестве примеров показал, что слепой патриотический пафос, патриотизм без понимания ситуации, может быть хуже, чем предательство, потому что не только заставляет горе-патриота вредить своей стране и народу, но еще и бросает тень на саму патриотическую идею, внушает отвращение к ней.
Духовная агрессия Запада закончилась для нас весьма печально: сегодня нам настолько трудно сформулировать собственную национальную философию, что даже противники Запада в качестве таковой берут западные продукты - тоталитаризм, марксизм, нацизм и т.п. Духовная самостоятельность Россия разрушена, поэтому не на что опереться, все ждут, пока кто-то придет и научит, как жить и что делать. Иногда кажется, что в России вот уже 350 лет сами ничего не думают и не решают, а лишь воспринимают то, что идет с Запада. И даже если кому-то приходит желание отрицать то, что идет с Запада, в результате получаются опять же западные идеи, только перевернутые вверх тормашками, "с ног на голову". Берется западная идея - скажем, "открытое общество", - в ней "назло врагам" "плюс" механически заменяется на "минус", и вот, счастливый оппозиционер радуется "самобытной русской идее закрытого общества, нацизма и тоталитаризма". Ему не приходит в голову, что он остался в рамках навязанной Западом концептуальной схемы, которая придумана другой культурой, применительно к другой реальности и в принципе не имеет к нам никакого отношения. Ему не приходит в голову, что тоталитаризм и полицейский режим в России были прямым следствием вестернизации, внедрения западных институтов и искоренения собственных культурных традиций. Ему не приходит в голову, что "закрытое общество", описанное в попперовской модели, это слепок темных сторон самой же западной цивилизации, что применительно к незападным обществам это просто карикатурный шарж, пугало, которое не имеет никакого отношения ни к органическому обществу традиционного типа (исламскому или православному), ни даже к общественному устройству первобытных племен (оно гораздо более свободно, "открыто" и демократично, чем это могли представить себе не знакомые с этнологией западные социологи вроде Поппера). Наконец, ему не приходит в голову, что нужно вообще отказаться от всех этих дихотомий: "либерализм" / "тоталитаризм", "открытое" / "закрытое", "капитализм" / "социализм" и т.п., которые разрушают собственную логику нашей цивилизации.
Все политические идеи патриотической оппозиции в разной степени заражены иноземным влиянием, опираться на них опасно. Почти все наши "самобытные" антизападные идеи (если не считать старообрядцев и некоторых церковных мыслителей) построены на логике капризного ребенка: "А вот и суну палец в розетку!" И при этом - презрение к корням, к настоящей автохтонной духовности. Неудивительно: раб он и должен презирать все свое, и себя - прежде всего. Пусть наши настоящие автохтонные идеи ("Китеж", "Третий Рим") устарели на 350 лет, пусть сегодня они выглядят сказкой и мифом, - но зато это наши идеи, они содержат критерий, ключ, они напрямую связаны с архетипами нашей культуры. Их нельзя отбрасывать, их нужно взять за основу, вычленить из древнего мифа рациональное зерно, перевести его на современный язык - и тогда он превратится в ключ, отталкиваясь от которого можно будет создать что-то современное. Новое можно брать и на Западе, это не страшно, все цивилизации заимствуют друг у друга - но принцип отбора, критерий должен быть своим. А найти его без духовной самостоятельности нельзя.
В истории России было четыре достаточно всеобъемлющих государственных идеи, которые, с некоторыми оговорками, можно рассматривать как автохтонные: (1) евразийство XX века (2) панславизм XIX века, (3) доктрина XV-XVII веков "Москва - Третий Рим" и (4) эсхатология Китежа, созданная старообрядцами. Важно понять, к каким из этих доктрин нужно относиться с осторожностью, а какие имеет смысл использовать как исходную точку для строительства новой самобытной государственной идеи.
Первая из этих идей, идея евразийства, не годится на роль компаса, поскольку сама нуждается в адекватной интерпретации. "Евразийство" сегодня - это сложный аморфный комплекс идей, который не исчерпывается только программой русских евразийцев типа Савицкого и Гумилева. Сюда влились идеи поздних славянофилов, концепции консервативных революционеров и национал-большевиков, разработки современных российских почвенников и патриотов, доктрины западноевропейских традиционалистов и геополитиков. Сегодня в России каждая партия и движение, и чуть ли не каждый политик, понимают под "евразийством" что-то свое и часто вкладывают в это понятие прямо противоположное содержание. Позитивная точка соприкосновения у большинства этих доктрин только одна: убежденность в том, что Россия - это особая, самостоятельная цивилизация, которая должна не подражать кому-то, а отталкиваться в своем развитии от собственных традиций и принципов. "Евразийство", в этом понимании, нужно рассматривать не как конкретную программу, а как общую ориентацию, которой должна придерживаться любая по-настоящему национальная государственная философия. Но чтобы перелить евразийскую ориентацию в конкретную программу, необходимо отыскать другой, более точный компас.
Вторая важнейшая идея, идея панславизма, ставящая в центр государственной политики идею братства всех славянских народов, родилась в XIX веке как попытка возродить общеславянское единство, которое было реальностью 1000 лет назад. Эта идея, в отличие от евразийства, вполне конкретна и определенна, но она не пригодна по другим причинам.
Во-первых, кроме белорусов и сербов есть множество других славянских народов, которые отнюдь не жаждут объединения с Россией, которые экономически, политически и духовно тяготеют больше к Западу, к западноевропейской культуре, чем к России. Это поляки, чехи, хорваты, словенцы и другие народы, католические по вероисповеданию и развивавшиеся в тесном контакте и симбиозе с германоязычными народами Центральной Европы. Тот факт, что все западное славянство дружно отвергает панславизм и вступает антироссийский блок НАТО, радикально подрывает эту доктрину. Во-вторых, в мире есть много неславянских народов (китайцы, иранцы, индийцы, арабы, вьетнамцы, кубинцы, другие народы Латинской Америки, Африки и Центральной Азии), союз и дружба с которыми жизненно необходимы для России. Нельзя определять союзников и противников, исходя из расовых принципов. В-третьих, расовый подход, который заложен в идею панславизма, чужероден российской цивилизации. Русь, Россия всегда была многоплеменным и многорасовым государством. Если панславизм возвести в ранг официальной государственной идеи, тогда миллионы граждан нашей страны автоматически выбрасываются из этой идеи, переходят на положение людей второго сорта, "лишних" и "ненужных" России. Наконец, панславизм как доктрина слишком современен, чтобы быть автохтонным, - он окончательно сложился только в середине XIX века, в эпоху, когда Россия уже 150-200 лет находилась под влиянием западных идеологий. По большому счету это калька с западных расовых теорий ("арийской", англосаксонской и т.д.). Эта идея - троянский конь, она способна вызвать напряженность в межнациональных отношениях внутри страны и запутать внешнюю политику.
Чтобы избавить от аморфности евразийскую ориентацию, у России остается только две автохтонных доктрины - Китеж и Третий Рим, которые, в отличие от евразийства и панславизма, стопроцентно надежны, поскольку родились еще в эпоху российской самобытности. Это мифы - но мифы органичные нашей истории и психологии. Это мифы, которые создают лицо мира. С первым из них можно сравнить миф "Нового Израиля", который столетиями направлял судьбу еврейского народа и однажды воплотился в реальность. Со вторым - миф "свободной Америки", "американскую мечту", который десятилетиями притягивал в США искателей счастья со всего мира и в конце концов создал нынешнюю Америку. К подобным доктринам нужно относиться предельно серьезно.
ПРИМЕЧАНИЯ
5-1 Л.Н. Гумилев. Древняя Русь и Великая степь. П. 219.├
Сергей Корнев
май 1999 - июнь 2000
