СТАНСЫ

I

Владелец шанса хвалит свой товар,

Красиво упакованный в астрале.

Душа - торговка, ищет, где навар,

Попутно выводя число печали.

Я с Фебом был почти накоротке...

Твой воск, Дедал, потек, не держат крылья.

Не выйти мне из этого пике,

С метеоритной смешиваясь пылью.

В печи души доходит тщетный сплав,

Рассчитанный на парочку прозрений,

Которые всещедро ниспослав,

Поставят и безногих на колени.

Потеря смысла может нарастать

До полного отсутствия желаний.

Напор их надо просто переждать

И закалить свой дух в таком обмане.

Все грустно, правда, в дружбу может грусть

Спасти от очертаний слишком резких.

Пускай сотрутся вещи в дымке, пусть

Душа побудет в этих занавесках.

Спасибо за возможность забытья.

Испещрена до корок книга жалоб,

Висящая на древе бытия:

Сообрази, что это означало б?

Все в мире о красе гласит его,

Чтоб на свою пеняли мы убогость,

И больше не добавить ничего,

Чтоб как-то объяснить его жестокость.

В колодцах лиц отсвечивает цепь,

Как отзвук в звеньях сущностных мелодий,

Что одухотворяют эту степь,

Где брошены мы скопом в эпизоде.

Звезда шалит, свеченье на нуле,

И вдруг однажды вспыхнет с укоризной,

Как поцелуй ненастья на челе,

Как слово, зачеркнувшее полжизни.

Парфянский царь петляет между дюн,

И к кораблям я вновь вернусь, чтоб сжечь их.

Но зря ты так, недобрый мой вещун,

Трепещешь, сердце, в недрах человечьих.

Старатель, превратится в черепки

Добытый из любви одной к приискам

Златой песок, блеснув в лучах тоски

Цветочками над свежим обелиском.

Когда разбит божок, что ты ваял,

Тогда поймешь, взирая на осколки,

Что ты напрасно так переживал,

Что никакого не было в том толку.

Ты, истинствуя, двадцать раз охрип,

А выйдет, будь уверен, что не понят,

Хоть кто-то вскользь, издав сердечный скрип,

Сочувственную реплику обронит.

К церквушке льнут репейники судьбы,

А рядом кто-то выкосил лужайку

И, уложив солому чувств в снопы,

В них тешит самолюбье без утайки.

Все правильно: не думай о плохом;

Жизнь такова, какой ее мы мыслим.

Гарантии спасенья нет ни в чем;

С каким - не важно, лишь бы жить со смыслом.

Поставил цель - взгляни на Парфенон.

Вник в суть вещей? Не стоило стараться:

Какой нам в том, что есть, как есть, резон,

Живущим, чтобы чем-нибудь казаться?

Взыскуешь правды? Но всеблаг обман,

Дарующий с иллюзиями счастье.

Не видишь в жизни смысла? О, профан!

Не созерцают - ищут смысл со страстью.

Глаголешь истину? Твои мозги

В порядке ль? Не изречь ее, увидя.

Познанье начинается с тоски,

К молчанию стремясь, как в пирамидах.

С судьбою дружишь? Кто ты ей, очнись?

Так в чем же тут подвох, когда решаешь,

Как быть, как извернуться, как спастись?

Не в том ли, что не суть, как сам считаешь?

Все, что приму я, мне уже дано,

И принято уж все, что я отвергну.

Что именно - не суть, как все равно,

Зачем горит звезда, зачем померкнет.

Дела за штампом высшего суда

Ведутся на роду у человека.

Жизнь - самонаказаний череда

По кодексу судьбы. Смерть - час побега.

Рождение отнюдь еще не факт,

На что-нибудь уже дающий право.

Существованье - это некий акт,

Свершаемый во славу, не в забаву.

Подведен к индивиду, как под сруб

Какой-то твердосущностный фундамент;

Отбросят отработанное (труп),

Очистив для другого "я" пергамент.

Рождение, скрепляя жизнь и смерть,

Подобится печати на конверте.

Нанизан человек на эту жердь,

И не за что схватиться - лишь за вертел.

Ничто есть нечто, в коем наше "я",

Практично подходя к его секрету,

Расширить хочет сферу бытия,

Но если смерти нет - и жизни нету.

Небытие как бытие в ничто -

Не лучший плод абстрактного мышленья.

От жизни после жизни, как и до,

Снискали в настоящей мы спасенье.

Усоп я впрямь иль нет, когда усоп,-

Довольно и того уже, что помер.

Мистические экскурсы за гроб

Сей жизни множат значимость. Весь номер.

Когда бесстрастно выйдем чрез окно

В земле, как страстно вышли из утробы,-

Куда, зачем, откуда? - все равно.

Смысл смерти здесь, а не под крышкой гроба.

Проблема жизни вертится волчком,

Ввергая в неизбытую истому,

Гнетуще соответственным бочком

Решенью подставляясь возрастному.

Всего один какой-нибудь мотив

Определяет жизненный период,

И если человече чем-то жив,

Во всем он, кроме этого, почиет.

Программа бытия на первый план

Какой-то элемент в черед выводит,

И в душу, этот мыслящий экран,

Как самый важный он картинно входит.

Приходит день, и выспавшийся мозг

На помощь своему спешит Сизифу.

В стремлениях наводит внешний лоск,

А пойманный, придумывает мифы.

Весь хаос жизни взять придется в толк,

Чтоб в борозды сует семян не сыпать.

Спокойствие дается смертным в долг,

С процентами который будет выбит.

Рычаг забот пожизненных своих

Прикладывая к точке ожиданий,

Передвигаем так себя самих;

Откуда и куда - слилось в тумане.

Чем больше понимаешь, что к чему,

Тем меньше представляешь, что откуда;

В итоге погружаешься во тьму,

Уверясь, что вокруг сплошное чудо.

Проходят вереницей мудрецы,

Переварить пытаясь плод эдемский,

И внемлют им бессмысленно глупцы,

Одевши в переплет чертог богемский.

Допустим, мы проникли в суть вещей,

Но и они проникли в нас при этом,

Для утвержденья в сущности своей

Воспользовавшись нами как предметом.

И возникает тягостный вопрос,

А что ты вообще понять-то хочешь,

Когда и верить можно не всерьез,

И знать, что веришь в то, над чем хохочешь ?

Созвав купцов со света со всего,

Царь истину и мудрость предлагает.

Все взяли мудрость, кроме одного,

И ничего никто о нем не знает.

Рад фокусу мудрец, из ничего

Извлек камней он груду самоцветных,

Чтоб красовались в имени его,

Чтоб их отдать за имя в пользу бедных.

Исканья духа сами по себе -

Блуждание вкруг истин очевидных,

Главенствующих в жизни и судьбе,

Своею примитивностью обидных.

Вино сердец и хлеб их, плоть и кровь,

Дают, пресуществляясь, суррогаты,

И разочарованьем вновь и вновь

Кончаются душевные растраты.

Считая чем-то разовым себя,

Уменьем жить исправить это тщатся -

И весь трагизм, а значит, не губя

Души, над миром можно посмеяться.

Должна быть величайшей ерунда,

Из-за которой смертный расшибется.

По прыти взять, так чем он был всегда

И жив лишь, ерундою счесть придется.

Глаза болят от чтения в сердцах,

Исполненных цифири и заначек.

Оставят их, запутавшись в счетах,

Бухгалтеры небесные для прачек.

Блажен, кто заучил, что жизнь - театр,

Ибо на сцену выход - это выход.

Смысл за кулисами его и в кадр

Смысл выхода не влез, в том много выгод.

Блажен, кто видит в жизни лишь игру;

Взять нечего с него - блаженно это.

Грозит от ставок рак его нутру,

Но никакой трагедии тут нету.

Обрящет марширующий в толпе,

Поскольку по нему пройдутся грабли.

Нас бьют не по грехам, а по судьбе;

Блажен, кто связи в том не мнит ни капли.

Утешен тот, усилий чьих плоды

Никто еще в утробе не расхитил.

Взирая беззаботно в лик тщеты

Блажен он, как и всякий победитель.

Блажен блаженный, чей широкий горб

Ломящимся столом послужит к тризне.

Блажен несчастный, чья блаженна скорбь.

Что не сойдет за счастье в этой жизни?

Работая в себе, душа болит,

А радость - это чисто созерцанье.

Блажен, кто, созерцая, не скорбит.

Блажен, чья мера радости - страданье.

Блажен, кто просто взял и, помолясь,

Установил в душе каким-то чудом

Живую, непосредственную связь

С хранящим тайну мира Абсолютом.

Уныние греховно потому,

Что человек блажен в душе и в жилах,

Но приговор такой претит уму;

Познанье - это заговор унылых.

Блага земные портят дух и кровь,

Этически горчит любая сладость.

То хорошо, что больно: зла любовь,

Жестока правда, вымучена радость.Добро

Добро равно в веках избытку зла,

Но может быть, в каком-нибудь триасе

К чему-нибудь другому тварь пришла

И век златой возник на этой базе?

Простой в благословениях своих,

Недаром род, спасаемый любовью

(Которой не хватает вечно в них),

Мочалку ей сует, облипнув кровью.

Источник страшной силы нам неведом,

С какой мы выполняем роль звена.

Нас приобщая в нас к своим победам,

В регалиях любви грядет она.

Поток любви сметает все с пути,

В душевный дол сверзаясь с гор сознанья.

На алтаре, воздвигнутом в груди,

Простерто эго агнцем для закланья.

Влюбленные, нарвавшись на нектар,

Запоминают вкус, изнемогая.

Познанье им далось посредством чар,

Его путем - изгнание из рая.

Разбила сад в жестокостях любви

С истерикой граничащая нежность,

В шипах обид вся. Вся душа в крови,

Обиженность ее - ее мятежность.

В любви почия, чьих он место тризн,

И мыкая мороку, тот, кто любит,

Постиг, что смерть - ничто, ничто и жизнь,

Ничто - любовь, которая не губит.

Как в яви - сон, в душевных муках - казнь,

В любви доведена до совершенства

Глухая духа к плоти неприязнь,

Явившего бесспорное главенство.

Не отрекись на гребне и в пыли,

Мечтатель, от себя. Останься, милый,

Со взором, устремленным от земли,

С презреньем к мишуре ее постылой.

Спадет проклятый гнет, как пелена,

Постыдных в смеси с лестными соблазнов,

И приютит нас лучшая страна,

Где тщетно не горят сердца, погаснув.

II

Все делается, чтоб очистить в сроки

Под солнцем - место, душу - от камней.

Жизнь - бремя, облегченное в потоке;

Смерть - выход, заслоненный ношей сей.

В чем положенья нашего весь ужас,

Откажешься, постигнув, разуметь,

И даже очень сильно поднатужась,

Не разберешь, чем жить, с чем умереть.

Придут и назовут себя терзанья,

Замрет в тоске душа, сей зал суда,

Померкнет ум, влачась путем познанья,

Ведущим ко всему и никуда.

Сначала, как на сказочном базаре,

Все - должное, все - молодости дань,

Но вчитываясь в жизненный сценарий,

Придется оплатить любую дрянь.

Земля, отвесив меру ласки, небу

Вручает многоликому сынов,

А также плотоядному Эребу.

С годами будет узнан гнев богов.

Догадку, что ты вброшен в мир с заданьем,

Возьмет себе в попутчицы печаль,

Светлеющая мало с пониманьем,

Что надо из всего извлечь мораль.

Чем дорожим и чем так тяготимся,

Перечеркнет последнее "прости",

С которым ко всему мы обратимся,

А что еще сказать в конце пути?

Прозренье приливает незаметно,

Шепча через мыслительный плетень:

Нет ничего, что было бы не тщетно,

Все чудеса чудес и дребедень.

Вся эта просто смена состояний

Известна наперед и наизусть,

В мечтах и снах испытана заране,

До срока превратясь в тоску и грусть.

То светлое, чем жив, в душевном скарбе

Поверх предчувствий, страхов и утрат

Растаскивают стаи этих гарпий,

Изничтожая все, чему был рад.

И будешь умный вид иль дело делать,

А в сердце подытожишь: пустяки.

Легко не доведет какая мелочь

До гробовой, однако же, доски?

Все сводится к работе хитрой схемы,

Вмонтированной в общий механизм.

Есть смысл без смысла жить, в чем и проблема,

И умереть, откуда пессимизм.

Жизнь, чувственный подкладывая хворост,

Костру души угаснуть не дает,

А чтоб умерить радость или горесть,

Рассудочной прохладой обдает.

Душа - шарнир, сменяющий влеченья,

Рассудком помыкающие так,

Что все всегда исполнено значенья.

Со знаком "плюс" иль "минус". Важен знак

В могилы подходящих ситуаций

Ложатся страсти, высвободив "я";

Калейдоскоп таких аннигиляций

Определил структуру бытия.

Никто не господин своим желаньям,

Из рабства тут исход один: узреть

Свой крест в них и утешиться сознаньем,

Что человек не может не хотеть.

Разумной части целое враждебно;

Найдет в нем место каждый и никто.

Во всей притирке этой непотребной

За все в ответе мы и ни за что.

Нельзя в земной участвовать пробежке

Затем лишь, чтоб свалиться вдруг без чувств.

Не терпит человек такой насмешки

В расчетах с жизнью, худшем из искусств.

Не упустить свой шанс - рефрен всей жизни,

Создавший свалку с ворохом проблем,

С упреком адресуемых отчизне

И принципам общественных систем.

С той стороны смотреть, наверно, жалко,

Как тут ведут торговлю с бытием,

Чьи прелести зело смердят на свалке.

Будь лучше в дураках, чем дураком.

Нет фокуса, на злобу и потребу

Не выкинет какого наше "я ",

Сей пуп земли и лестница на небо,

Плевательница эта бытия.

Смысл жизни - флюгер на ветру, который

Гуляет в головах у нас. Итог:

Пустые люди, годы, разговоры...

Наполнил бы, когда б хотел и мог!

Мир задан, шансов нет у твари тленной

И пленной быть не тем, что она есть,

А что она такое во вселенной?

Ничто, об этом принявшее весть.

Все есть материально сущий образ,

На времени замешенная пыль,

Экран, зависший в вечности недобро,

Которой сколлапсируем в утиль.

Проникшись тем, что все на свете данность,

И провиденциальная весьма,

Недолго возыметь такую странность,

Как отреченье в сердце от ума.

Жизнь - дело суеверного заклятья.

Магическое, в сущности, для нас

Значение имеют все занятья;

Простым бы бегством в них себя не спас.

Весь замистифицированный дух наш

От пафоса и дури вечно пьян,

Иначе от досады в нем потухнешь.

Куда духовный бросить взор? В туман.

И будет познан мир или не познан -

Без разницы. Вот я, вот мир, вот путь.

Все решено, и этот факт осознан,

А жребий брошен. Как же быть? Шагнуть.

Блажен, кто, впившись в эту жизнь, как слепень,

Не выстрадал уход в небытие.

Не верь беде, покинь ее молебен.

Жизнь - испытанье. Выдержать - и все.