Сего тринадцатого января текущего шестьдесят пятого года, в половине первого пополудни, Елена Ивановна, супруга Ивана Матвеича, образованного друга моего, сослуживца и отчасти отдаленного родственника, пожелала посмотреть крокодила, показываемого за известную плату в Пассаже. Имея уже в кармане свой билет для выезда (не столько по болезни, сколько из любознательности) за границу, ≈ а следственно, уже считаясь по службе в отпуску и, стало быть, будучи совершенно в то утро свободен, Иван Матвеич не только не воспрепятствовал непреодолимому желанию своей супруги, но даже сам возгорелся любопытством. ╚Прекрасная идея, ≈ сказал он вседовольно, ≈ осмотрим крокодила! Собираясь в Европу, не худо познакомиться еще на месте с населяющими ее туземцами╩, ≈ и с сими словами, приняв под ручку свою супругу, тотчас же отправился с нею в Пассаж. Я же, по обыкновению моему, увязался с ними рядом ≈ в виде домашнего друга. Никогда еще я не видел Ивана Матвеича в более приятном расположении духа, как в то памятное для меня утро, ≈ подлинно, что мы не знаем заранее судьбы своей! Войдя в Пассаж, он немедленно стал восхищаться великолепием здания, а подойдя к магазину, в котором показывалось вновь привезенное в столицу чудовище, сам пожелал заплатить за меня четвертак крокодильщику, чего прежде с ним никогда не случалось Вступив в небольшую комнату, мы заметили, что в ней кроме крокодила заключаются еще попугаи из иностранной породы какаду и, сверх того, группа обезьян в особом шкафу в углублений. У самого же входа, у левой стены стоял большой жестяной ящик в виде как бы ванны, на крытый крепкою железною сеткой, а на дне его было на вершок воды. В этой-то мелководной луже сохранялся огромнейший крокодил, лежавший, как бревно, совершен но без движения и, видимо, лишившийся всех своих способностей от нашего сырого и негостеприимного для иностранцев климата. Сие чудовище ни в ком из нас сначала не возбудило особого любопытства.

≈ Так это-то крокодил! ≈ сказала Елена Ивановна голосом сожаления и нараспев, ≈ а я думала, что он.. какой-нибудь другой!

Вероятнее всего, она думала, что он бриллиантовый. Вышедший к нам немец, хозяин, собственник крокодила с чрезвычайно гордым видом смотрел на нас.

≈ Он прав, ≈ шепнул мне Иван Матвеич, ≈ ибо со знает, что он один во всей России показывает теперь крокодила.

Это совершенно вздорное замечание я тоже отношу к чрезмерно благодушному настроению, овладевшему Иваном Матвеичем, в других случаях весьма завистливым.

≈ Мне кажется, ваш крокодил не живой, ≈ проговорила опять Елена Ивановна, пикированная неподатливостью хозяина, и с грациозной улыбкой обращаясь к нему, чтоб преклонить сего грубияна, ≈ маневр, столь свойственный женщинам.

≈ О нет, мадам, ≈ отвечал тот ломаным русским языком и тотчас же, приподняв до половины сетку ящика, стал палочкой тыкать крокодила в голову.

Тогда коварное чудовище, чтоб показать свои признаки жизни, слегка пошевелило лапами и хвостом, приподняло рыло и испустило нечто подобное продолжительному сопенью

≈ Ну, не сердись, Карльхен! ≈ ласкательно сказал немец, удовлетворенный в своем самолюбии.

Какой противный этот крокодил! Я даже испугалась, еще кокетливее пролепетала Елена Ивановна, ≈ теперь он мне будет сниться во сне.

≈ Но он вас не укусит во сне, мадам, ≈ галантерейно подхватил немец и прежде всех засмеялся остроумию слов своих, но никто из нас не отвечал ему.

≈ Пойдемте, Семен Семеныч, ≈ продолжала Елена Ивановна, обращаясь исключительно ко мне, ≈ посмотримте лучше обезьян. Я ужасно люблю обезьян; из них такие душки... а крокодил ужасен.

≈ О, не бойся, друг мой, ≈ прокричал нам вслед Иван Матвеич, приятно храбрясь перед своею супругою. ≈ Этот сонливый обитатель фараонова царства ничего нам не сделает, ≈ и остался у ящика. Мало того, взяв свою перчатку, он начал щекотать ею нос крокодила, желая, как признался он после, заставить его вновь сопеть. Хозяин же последовал за Еленой Ивановной, как за дамою, к шкафу с обезьянами.

Таким образом, вс╦ шло прекрасно и ничего нельзя было предвидеть. Елена Ивановна даже до резвости развлеклась обезьянами и, казалось, вся отдалась им. Она вскрикивала от удовольствия, беспрерывно обращаясь ко мне, как будто не желая и внимания обращать на хозяина, и хохотала от замечаемого ею сходства сих мартышек с ее короткими знакомыми и друзьями. Развеселился "и я, ибо сходство было несомненное. Немец-собственник не знал, смеяться ему или нет, и потому под конец совсем нахмурился. И вот в это-то самое мгновение вдруг страшный, могу даже сказать, неестественный крик потряс комнату. Не зная, что подумать, я сначала оледенел на месте; но, замечая, что кричит уже и Елена Ивановна, быстро оборотился и ≈ что же увидел я! Я увидел, ≈ о боже! ≈ я увидел несчастного Ивана Матвеича в ужасных челюстях крокодиловых, перехваченного ими поперек туловища, уже поднятого горизонтально на воздух и отчаянно болтавшего в нем ногами. Затем миг ≈ и его не стало. Но опишу в подробности, потому что я вс╦ время стоял неподвижно и успел разглядеть весь происходивший передо мной процесс с таким вниманием и любопытством, какого даже и не запомню. ╚Ибо, ≈ думал я в ту роковую минуту, ≈ что, если б вместо Ивана Матвеича случилось вс╦ это со мной, ≈ какова была бы тогда мне неприятность!╩ Но к делу. Крокодил начал с того, что, повернув бедного Ивана Матвеича в своих ужасных челюстях к себе ногами, сперва проглотил самые ноги; потом, отрыгнув немного Ивана Матвеича, старавшегося выскочить и цеплявшегося руками за ящик, вновь втянул его в себя уже выше поясницы. Потом, отрыгнув еще, глотнул еще и еще раз. Таким образом Иван Матвеич видимо исчезал в глазах наших. Наконец, глотнув окончательно, крокодил вобрал в себя всего моего образованного друга и на этот раз уже без остатка. На поверхности крокодила можно было заметить, как проходил по его внутренности Иван Матвеич со всеми своими формами. Я было уже готовился закричать вновь, как вдруг судьба еще раз захотела вероломно подшутить над нами: крокодил понатужился, вероятно давясь от огромности проглоченного им предмета, снова раскрыл всю ужасную пасть свою, и из нее, в виде последней отрыжки, вдруг на одну секунду выскочила голова Ивана Матвеича, с отчаянным выражением в лице, причем очки его мгновенно свалились с его носу на дно ящика. Казалось, эта отчаянная голова для того только и выскочила, чтоб еще раз бросить последний взгляд на все предметы и мысленно проститься со всеми светскими удовольствиями. Но она не успела в своем намерении: крокодил вновь собрался с силами, глотнул ≈ и вмиг она снова исчезла, в этот раз уже навеки. Это появление и исчезновение еще живой человеческой головы было так ужасно, но вместе с тем ≈ от быстроты ли и неожиданности действия или вследствие падения с носу очков ≈ заключало в себе что-то до того смешное, что я вдруг и совсем неожиданно фыркнул; но, спохватившись, что смеяться в такую минуту мне в качестве домашнего друга неприлично, обратился тотчас же к Елене Ивановне и с симпатическим видом сказал ей:

≈ Теперь капут нашему Ивану Матвеичу!

Не могу даже и подумать выразить, до какой степени было сильно волнение Елены Ивановны в продолжение всего процесса. Сначала, после первого крика, она как бы замерла на месте и смотрела на представлявшуюся ей кутерьму, по-видимому, равнодушно, но с чрезвычайно выкатившимися глазами; потом вдруг залилась раздирающим воплем, но я схватил ее за руки. В это мгновение и хозяин, сначала тоже отупевший от ужаса, вдруг всплеснул руками и закричал, глядя на небо:

≈ О мой крокодиль, о мейн аллерлибстер Карльхен! Муттер, муттер, муттер!

На этот крик отворилась задняя дверь и показалась муттер, в чепце, румяная, пожилая, но растрепанная, и с визгом бросилась к своему немцу.

Тут-то начался содом: Елена Ивановна выкрикивала, как исступленная, одно только слово: ╚Вспороть! вспороть!╩ ≈ и бросалась к хозяину и к муттер, по-видимому, упрашивая их ≈ вероятно, в самозабвении ≈ кого-то и за что-то вспороть. Хозяин же и муттер ни на кого из нас не обращали внимания: они оба выли, как телята, около ящика.

≈ Он пропадиль, он сейчас будет лопаль, потому что он проглатиль ганц чиновник! ≈ кричал хозяин.

≈ Унзер Карльхен, унзер аллерлибстер Карльхен вирд штербен! ≈ выла хозяйка.

≈ Мы сиротт и без клеб! ≈ подхватывал хозяин.

≈ Вспороть, вспороть, вспороть! ≈ заливалась Елена Ивановна, вцепившись в сюртук немца.

≈ Он дразниль крокодиль, ≈ зачем ваш муж дразниль крокодиль! ≈ кричал, отбиваясь, немец, ≈ вы заплатит, если Карльхен вирд лопаль, ≈ дас вар мейн зон, дас вар мейн айнцигер зон!

Признаюсь, я был в страшном негодовании, видя такой эгоизм заезжего немца и сухость сердца в его растрепанной муттер; тем не менее беспрерывно повторяемые крики Елены Ивановны: ╚Вспороть, вспороть!╩ ≈ еще более возбуждали мое беспокойство и увлекли наконец вс╦ мое внимание, так что я даже испугался... Скажу заранее ≈ странные сии восклицания были поняты мною совершенно превратно: мне показалось, что Елена Ивановна потеряла на мгновение рассудок, но тем не менее, желая отметить за погибель любезного ей Ивана Матвеича, предлагала, в виде следуемого ей удовлетворения, наказать крокодила розгами. А между тем она разумела совсем другое. Не без смущения озираясь на дверь, начал я упрашивать Елену Ивановну успокоиться и, главное, не употреблять щекотливого слова ╚вспороть╩. Ибо такое ретроградное желание здесь, в самом сердце Пассажа и образованного общества, в двух шагах от той самой залы, где, может быть, в эту самую минуту господин Лавров читал публичную лекцию, ≈ не только было невозможно, но даже немыслимо и с минуты на минуту могло привлечь на нас свистки образованности и карикатуры г-на Степанова. К ужасу моему, я немедленно оказался прав в пугливых подозрениях моих: вдруг раздвинулась занавесь, отделявшая крокодильную от входной каморки, в которой собирали четвертаки, и на пороге показалась фигура с усами, с бородой и с фуражкой в руках, весьма сильно нагибавшаяся верхнею частью тела вперед и весьма предусмотрительно старавшаяся держать свои ноги за порогом крокодильной, чтоб сохранить за собой право не заплатить за вход.

≈ Такое ретроградное желание, сударыня, ≈ сказал незнакомец, стараясь не перевалиться как-нибудь к нам и устоять за порогом, ≈ не делает чести вашему развитию и обусловливается недостатком фосфору в ваших мозгах. Вы немедленно будете освистаны в хронике прогресса и в сатирических листках наших...

Но он не докончил: опомнившийся хозяин, с ужасом увидев человека, говорящего в крокодильной и ничего за это не заплатившего, с яростию бросился на прогрессивного незнакомца и обоими кулаками вытолкал его в шею. На минуту оба скрылись из глаз наших за занавесью, и тут только я наконец догадался, что вся кутерьма вышла из ничего; Елена Ивановна оказалась совершенно невинною: она отнюдь и не думала, как уже заметил я выше, подвергать крокодила ретроградному и унизительному наказанию розгами, а просто-запросто пожелала, чтоб ему только вспороли ножом брюхо и таким образом освободили из его внутренности Ивана Матвеича.

≈ Как! ви хатит, чтоб мой крокодиль пропадиль! ≈ завопил вбежавший опять хозяин, ≈ нетт, пускай ваш муж сперва пропадиль, а потом крокодиль!.. Мейн фатер показаль крокодиль, мейн гросфатер показаль крокодиль, мейн зон будет показать крокодиль, и я будет показать крокодиль! Все будут показать крокодиль! Я ганц Европа известен, а ви неизвестен ганц Европа и мне платит штраф.

≈ Я, я! ≈ подхватила злобная немка, ≈ ми вас не пускайт, штраф, когда Карльхен лопаль!

≈ Да и бесполезно вспарывать, ≈ спокойно прибавил я, желая отвлечь Елену Ивановну поскорее домой, ≈ ибо наш милый Иван Матвеич, по всей вероятности, парит, теперь где-нибудь в эмпиреях.

≈ Друг мой, ≈ раздался в эту минуту совершенно, неожиданно голос Ивана Матвеича, изумивший нас до крайности, ≈ друг мой, мое мнение ≈ действовать прямо через контору надзирателя, ибо немец без помощи полиции не поймет истины.

Эти слова, высказанные твердо, с весом и выражавшие присутствие духа необыкновенное, сначала до того изумили нас, что мы все отказались было верить ушам нашим. Но, разумеется, тотчас же подбежали к крокодильному ящику и столько же с благоговением, сколько и с недоверчивостью слушали несчастного узника. Голос его был заглушенный, тоненький и даже крикливый, как будто выходивший из значительного от нас отдаления. Похоже было на то, когда какой-либо шутник, уходя в другую комнату и закрыв рот обыкновенной спальной подушкой, начинает кричать, желая представить оставшейся в другой комнате публике, как перекликаются два мужика в пустыне или будучи разделены между собою глубоким оврагом, ≈ что я имел удовольствие слышать однажды у моих знакомых на святках.

≈ Иван Матвеич, друг мой, итак, ты жив! ≈ лепетала Елена Ивановна.

≈ Жив и здоров, ≈ отвечал Иван Матвеич, ≈ и благодаря всевышнего проглочен без всякого повреждения. Беспокоюсь же единственно о том, как взглянет на сей эпизод начальство; ибо, получив билет за границу, угодил в крокодила, что даже и неостроумно...

≈ Но, друг мой, не заботься об остроумии; прежде всего надобно тебя отсюда как-нибудь выковырять, ≈ прервала Елена Ивановна.

≈ Ковыряйт! ≈ вскричал хозяин, ≈ я не дам ковыряйт крокодиль. Теперь публикум будет ошень больше ходиль, а я буду фуфциг копеек просиль, и Карльхен перестанет лопаль.

≈ Гот зей данк! ≈ подхватила хозяйка.

≈ Они правы, ≈ спокойно заметил Иван Матвеич, ≈ экономический принцип прежде всего.

≈ Друг мой, ≈ закричал я, ≈ сейчас же лечу по начальству и буду жаловаться, ибо предчувствую, что нам одним этой каши не сварить.

≈ И я то же думаю, ≈ заметил Иван Матвеич, ≈ но без экономического вознаграждения трудно в наш век торгового кризиса даром вспороть брюхо крокодилово, а между тем представляется неизбежный вопрос: что возьмет хозяин за своего крокодила? а с ним и другой: кто заплатит? ибо ты знаешь, я средств не имею...

≈ Разве в счет жалованья, ≈ робко заметил я, но хозяин тотчас же меня прервал:

≈ Я не продавайт крокодиль, я три тысячи продавайт крокодиль, я четыре тысячи продавайт крокодиль! Теперь публикум будет много ходиль. Я пять тысяч продавайт крокодиль!

Одним словом, он куражился нестерпимо; корыстолюбие и гнусная алчность радостно сияли в глазах его.

≈ Еду! ≈ закричал я в негодовании.

≈ И я! и я тоже! я поеду к самому Андрею Осипычу, я смягчу его моими слезами, ≈ заныла Елена Ивановна.

≈ Не делай этого, друг мой, ≈ поспешно прервал ее Иван Матвеич, ибо давно уже ревновал свою супругу к Андрею Осипычу и знал, что она рада съездить поплакать перед образованным человеком, потому что слезы к ней очень шли. ≈ Да и тебе, мой друг, не советую, ≈ продолжал он, обращаясь ко мне, ≈ нечего ехать прямо с бухты-барахты; еще что из этого выйдет. А заезжай-ка ты лучше сегодня, так, в виде частного посещения, к Тимофею Семенычу. Человек он старомодный и недалекий, но солидный и, главное, ≈ прямой. Поклонись ему от меня и опиши обстоятельства дела. Так как я должен ему за последний ералаш семь рублей, то передай их ему при этом удобном случае: это смягчит сурового старика. Во всяком случае, его совет может послужить для нас руководством. А теперь уведи пока Елену Ивановну... Успокойся, друг мой, ≈ продолжал он ей, ≈ я устал от всех этих криков и бабьих дрязг и желаю немного соснуть. Здесь же тепло и мягко, хотя я и не успел еще осмотреться в этом неожиданном для меня убежище...

≈ Осмотреться! Разве тебе там светло? ≈ вскрикнула обрадованная Елена Ивановна.

≈ Меня окружает непробудная ночь, ≈ отвечал бедный узник, ≈ но я могу щупать и, так сказать, осматриваться руками... Прощай же, будь спокойна и не отказывай себе в развлечениях. До завтра! Ты же, Семен Семеныч, побывай ко мне вечером, и так как ты рассеян и можешь забыть, то завяжи узелок...

Признаюсь, я и рад был уйти, потому что слишком устал, да отчасти и наскучило. Взяв поспешно под ручку. унылую, но похорошевшую от волнения Елену Ивановну, я поскорее вывел ее из крокодильной.

≈ Вечером за вход опять четвертак! ≈ крикнул нам вслед хозяин.

≈ О боже, как они жадны! ≈ проговорила Елена Ивановна, глядясь в каждое зеркало в простенках Пассажа и, видимо, сознавая, что она похорошела.

≈ Экономический принцип, ≈ отвечал я с легким волнением и гордясь моею дамою перед прохожими.

≈ Экономический принцип... ≈ протянула она симпатическим голоском, ≈ я ничего не поняла, что говорил сейчас Иван Матвеич об этом противном экономическом принципе.

≈ Я объясню вам, ≈ отвечал я и немедленно начал рассказывать о благодетельных результатах привлечения иностранных капиталов в наше отечество, о чем прочел еще утром в ╚Петербургских известиях╩ и в ╚Волосе╩.

≈ Как это вс╦ странно! ≈ прервала она, прослушав некоторое время, ≈ да перестаньте же, противный; какой вы вздор говорите... Скажите, я очень красна?

≈ Вы прекрасны, а не красны! ≈ заметил я, пользуясь случаем сказать комплимент.

≈ Шалун! ≈ пролепетала она самодовольно. ≈ Бедный Иван Матвеич, ≈ прибавила она через минуту, кокетливо склонив на плечо головку, ≈ мне, право, его жаль, ах боже мой! ≈ вдруг вскрикнула она, ≈ скажите, как же он будет сегодня там кушать и... и... как же он будет... если ему чего-нибудь будет надобно?

≈ Вопрос непредвиденный, ≈ отвечал я, тоже озадаченный. Мне, по правде, это не приходило и в голову, до того женщины практичнее нас, мужчин, при решении житейских задач!

≈ Бедняжка, как это он так втюрился... и никаких развлечений и темно... как досадно, что у меня не осталось его фотографической карточки... Итак, я теперь вроде вдовы, ≈ прибавила она с обольстительной улыбкой, очевидно интересуясь новым своим положением, ≈ гм... все-таки мне его жаль!..

Одним словом, выражалась весьма понятная и естественная тоска молодой и интересной жены о погибшем муже. Я привел ее наконец домой, успокоил и, пообедав вместе с нею, после чашки ароматного кофе, отправился в шесть часов к Тимофею Семенычу, рассчитывая, что в этот час все семейные люди определенных занятий сидят или лежат по домам.

Написав сию первую главу слогом, приличным рассказанному событию, я намерен далее употреблять слог хотя и не столь возвышенный, но зато более натуральный, о чем и извещаю заранее читателя.