Мне приходилось общаться со множеством изобретателей, я сам был изобретателем, приходилось мне заседать в различных комиссиях по борьбе с изобретательством и по содействию оному. Когда мне было около двадцати лет, у меня первый раз украли изобретение, это сделала почти в полном составе кафедра в одном из питерских вузов. А однажды, на пари, я изобрел патентоспособный лом. В семидесятых годах я изобрел сложную специальную машину, которой в то время не было у американцев.
Надо сказать,что позднее я отошел от этого направления. Своим подчиненным я строго указывал - если они изобрели нечто такое, что уже запатентовали американцы, то трудились они напрасно, а если они изобрели что-то, чего американцы еще не изобрели, то скорее всего, изобретение это никому не нужно. Позднее я полностью запретил изобретательство, как занятие вредное и развращающее умы в тех обстоятельствах, которые имели место в бывшем СССР. В качестве эксперта я состоял в официальной переписке с изобретателем вечного двигателя, который предлагал установить его в Атлантическом океане для снабжения электричеством советских атомных подводных лодок, а также с изобретателями многих других экзотических устройств, в том числе в области оккультных наук и парапсихологии. Я лично вытолкал взашей из своего кабинета доктора наук, открывшего Д-поле и предлагавшего мне поделиться доходами от производства генераторов этого поля, если я соглашусь на то, чтобы моя организация финансировала это великое изобретение. Я, в обход трудового законодательства, уволил несколько идиотов со степенью, занимавшихся "положительной энергетикой", лозоискательством и гомеопатией. Я сожрал целый полк экстрасенсов, все еще судорожно делавших пассы, когда я уже выплевывал пуговицы от их пиджаков. Все это позволяет мне судить об изобретателях и изобретениях с апломбом и пониманием. Кстати, в первый раз с изобретением, очень напоминавшим плуг для торможения джипов, ко мне пришел пожилой еврей Лева Фрадкин в 1962 году. Тогда я еще был вежливым, и мне удалось убедить Леву, что все это чушь, с помощью логарифмической линейки. "И потом -, сказал я Леве, - вообрази что твой плуг зацепится за контрольную трубку газопровода". Лева был не очень умен, но осторожен, и последний довод, возможно, убедил его окончательно. Признаюсь, особенно интересными для меня, с чисто человеческой точки зрения, являются изобретатели, которые никогда не заглядывают в специальную и патентную литературу. Подавляющее большинство этих людей умеет читать, так что простые объяснения здесь не подходят. Не думайте, что таких мало. Их гораздо больше, чем тех, кто в литературу заглядывает. Как правило, такие люди в повседневной жизни выполняют работу не очень ответственную, но достаточно нужную, что помогает им утверждаться в собственной значительности. Постепенно они приходят к выводу, что наличие в мире людей, более сообразительных, чем они сами, весьма проблематично. Вот тогда они и начинают изобретать. Наблюдая, например, что жена отбивает кусок мяса с помощью специального молотка, они сокрушенно мотают головой, с пониманием относясь к глупости человеческой, и немедленно изобретают нечто вроде двух шестеренок с ручкой, через которые, по их мнению, следует пропускать куски мяса - спокойно и без шума. Им и в голову не приходит, что существует целая литература о способах отбивания мяса и шестеренки никуда не годятся, так как они или выдавливают из мяса сок, или же совсем не повреждают волокон, что является сущностью процесса приготовления отбивной. Про патенты и говорить нечего. Им и невдомек, что существуют (я не проверял) десятки патентов, где мясо пропускают через шестеренки не с зубьями, а с шипами, что лучше сохраняет сок.
Изобретатель такого типа, как правило, немедленно превращается в существо невменяемое, так как в его картине мира нет места людям, более сообразительным, чем он сам. Он принципиально ничего не читает о способах приготовления отбивных, потому, что уверен - никто ему ничего такого, чего бы он сам не знал, не сообщит.
Я поначалу думал, что такие изобретатели - явление, преимущественно, советское, где бестолковому пролетарию с плохо скрываемой насмешкой начальники внушали, что именно он, пролетарий, является самым сообразительным на свете существом. Многолетний зарубежный опыт убедил меня в том, что это явление глобальное, хотя, должен сознаться, в Европе, например, изобретателей-идиотов все-таки меньше.
Но как бы там ни было, господа, настоящий изобретатель, который изобрел костер, колесо, отвертку, способ шунтирования коронарных сосудов, автомобиль, наркоз и, совсем недавно, лекарство от рака - это суть земли, самое прекрасное из того, чем может быть человек. И не следует так уж ополчаться на тех, кто изобретать не может, но пытается, как не следует обижаться на тех, кто петь не умеет, но, пропустив рюмку-другую, упоенно орет свои "Подмосковные вечера".
Слава Богу, есть в этом мире другие люди и другие, прекрасные песни.
