ВСЕ В ОТВЕТЕ

Погорелище это образовалось, когда в 1972 году огонь подряд пожирал леса и посёлки. Дым так застилал столицу и область, что люди спешно убегали от него, чтоб уберечься, кто куда.

Теперь погорелище зарастало новым густым подлесником, и тонкие берёзки, хилые осинки и ёлочки вокруг них не могли ещё заслонить от него солнца и перехватить дожди. И не сливалось оно с окружным лесом, хотя те же деревья стояли, и те же травы мялись, а всё же что-то было такое, что даже козы тут не любили пастись - видно, пробивался к ним сквозь корни неистребимый запах гари...

Здесь и грибы водились необыкновенно чистые с белым мясом без червоточинки! Что идти-то далеко, рыскать и гнуться в поту и комарином зудении, когда тут походил с рассвета два часа - и полна корзинка! А и куда больше - столько уже насушено и закручено банок! Поставил кузовок позади ствола, на который опёрся спиной, и сиди отдыхай в покое.

-          Дед, а ты ведь очень старый? - Васька опустился рядом, опершись о его колено.

-          Конечно! Я ж тебе не дед, а прадед! Соображаешь?

-          Соображаю! - Мальчишка посмотрел на него снизу наискосок.

-          А нам учительница говорила, что ветеранов мало осталось, и вас сильно уважать и беречь надо...

-          Это правильно... а только, как ты ветерана отличить-то сможешь?

-          Ну как? - мнётся Васька, - Старые... седые... и ордена ещё...

-          Ордена! - перебивает дед, - Ордена по праздникам носят, а по будням ты, что ли, видел их когда?..

-          Не видел... - грустнеет Васька... - А всё равно она сказала: уважать надо...

-          Это верно... уважать надо... по праздникам, значит, выходит... у нас так и ведётся... - вздыхает дед... - он улыбается, морщины на его щеках разглаживаются, а неожиданно возникшие глубокие складки берут мясистый нос в скобки.

-          А то вас совсем мало осталось, а потом и вовсе не будет... - объясняет Васька, - А почему мало?..

-          Почему? - задумывается дед, - Потому что с войны, значит, пришло мало, - усаживаясь поудобней, кряхтит старик... - Кто первыми пошли, тех совсем мало, а кто попозже - тех больше...

-          А ты когда на войну пошёл? - не отстаёт Васька

-          Я в середине... как восемнадцать стукнуло, так и забрали!

-          А почему забрали? - обижается мальчишка, - Ты что, сам не пошёл бы, что ли?

-          Почему не пошёл?.. Пошёл бы... Ну, так вот... забрали... - но мальчишка мнётся, и видно, что не знает он, как подступиться к главному, что спросить хочет

-          Дед, а дед... ну, я тебя спросить хотел...

-          Спрашивай, что ж...

-          Только это очень важно! Ты мне скажи честно!..

-          Что ж ты меня так обижаешь сразу! - возмущается дед, - Что, я разве нечестным бываю? Ты видел!

-          Да, нет же дед, ну дед! Просто, может, ты не захочешь отвечать мне, понимаешь?

-          С чего бы не отвечать мне, если ты спрашиваешь?!

-          Ну, понимаешь, это очень важно! У нас в школе спор получился... даже драться потом стали...

-          Вот уж!

-          Да! Там один Витька из четвёртого класса, так он раз старше на два года... и задаётся! Говорит, что на войне все убивают... у него тоже дед воевал, только лётчиком... и вот мы спросить договорились... у ветеранов - Васька глубоко вдыхает и выдавливает из себя: - А ты как, дед?... а... - старик молчит и даже не смотрит в сторону мальчишки...

-          Это правда? - не может долго сдержаться Васька.

-          А ты, как считаешь? - парирует старик, стараясь оттянуть время ответа... да и не знает он, что сказать...

-          Нет! Мне надо, как ты думаешь, понимаешь, дед!?

-          Понимаю... конечно... Ну, ты ж говорил что-то своему Витьке-то! Вот и мне скажи, а я тебе уж отвечу: правда или неправда! - "А какая она, - думает он, - их теперь столько развелось... правд этих..." - Васька соображает, что проиграл деду этот маленький спор и решается:

-          Вот у тебя нога болит раненая... и вообще болит всё...

-          Болит, - кряхтя, соглашается старик...

-          А когда умирают - больно... вот ему там, который умирал больно было, а тебе теперь...

-          За грехи, значит... что ли... это мне выходит... - размышляет дед, - может, правда... так и есть...

-          Значит, правда: на войне все убивают... - сокрушенно соглашается Васька... Но старик ничего не отвечает, даже не смотрит на него... и мальчишка чувствует, что нельзя его сейчас тревожить...

-          Я когда на фронт попал, - так и не глядя на внука, начинает старик, - он ещё на нашей стороне был, но недолго. А потом, как на их сторону мы перешли... пехота же, она, знаешь, всё ногами, да ногами - высотки, посёлки, дороги, фольварки... и стали мы все сравнивать: как у них, да как у нас, как у нас, да как у них... видим: дома богатые, дорожки песочком посыпаны, амбары крепкие... ну, и звереть бойцы стали, понимаешь? Что ж вы, гады, такие богатые на нас полезли!? Ну, если б с голоду, то ещё понять бы можно, а так, выходит с жиру?! Что в рабство нас, значит, захотели?!.. ну, и совсем звереть начали - жечь, крушить всё от обиды и злости понятной... - Васька сидит, замерев, и даже, когда дед где-то там, далеко высматривает и вспоминает, о чём ему рассказать хочет... молчит он и ждёт только... - И однажды, значит, идёт наша рота, а у дороги чуть поодаль корова! Ну, молочка-то парного попить всем хочется, а там где ж на марше - ни ведра подоить, ни времени... и ротный говорит: "Захватите с собой животное! До места дойдём, там и попьём молочка!" Ну, такой приказ! Двое соскочили с дороги, значит, и к корове, да давай тянуть её! А корова крупная оказалась, огромная - вымя, как мешок здоровый в полживота висит, соски набрякли - видно, что уж давно не доена... они её тянут, а она ни с места! Они сзади её пинками и словами разными, и упёрлись в неё руками - ни с места! Тогда ещё двое к ним на подмогу рванули, толкают её, толкают, орут, она мычит, головой крутит - и ну, ничуть не сдвигается! Тут один солдат разозлился и совсем озверел: автомат наперехват вскинул, крючок передёрнул и хотел её очередью полоснуть, да не успел... другой солдат увидал, из строя сорвался и к нему махом!.. руку ему подбил - очередь так и полыхнула верхом! А тот в драку - он же с автоматом наперевес... да от обиды, конечно, - как же это так, что фашистов ты молочком поила, а нас, победителей, не хочешь! Ясно ж было уже, что война к концу идёт... ну, разняли их, поднялся тот солдат-заступник с земли и стоит, а остальные махнули рукой и потянулись строй догонять. Один только обернулся и кричит ему: "Не отставай, Егоров!" А тот тоже рукой отмахнул - мол, догоняйте, догоняйте, а мы следом... и встал он около коровьей морды-то, что-то говорит, говорит ей и руками перед носом показывает... ну, рота ждать не может - пошла... куда ему деться-то - догонит! А потом оглянулись через две минуты, а они за нами по дороге: корова впереди топает, а Егоров, чуть приотстал и сбоку, по заду её ладонью похлопывает и говорит что-то! И ясно видно, что догоняют они - быстро идут! Ну, тут все смеяться начали, шуточки отпускать, что Егоров, мол, ей "Хенде хох!" команду дал и вообще с ней, может, по-немецки даже разговаривал... вот она и поняла, что к чему... да откуда ему... Шутят все, смеются... а я иду и чувствую, что горло у меня сжало - не вздохнуть, и в груди боль такая... Ты Васька кино про войну не смотри... книги про войну ещё можно... там иногда хоть вспоминают, что на фронте больше всего душа болит... вон, у вас и приставки разные, и телевизоры, а вы всё в войну играете! Сами себе и солдаты, и главнокомандующие... им больше видать...

А я ж как на фронт попал, первого врага-то увидел - корову эту немецкую! А так всё в окопе, да в траншее - немцы там далеко так, что лица не разглядеть... это потом уж я их навидался много, когда колонны пленных гнали навстречу нашему движению, да штатских мы встречали, что на нас глаза таращили, будто мы тигры или крокодилы какие... - дед замолчал надолго. А Васька заёрзал, заёрзал, видно было, что ему ещё спросить надо, но не решается он перебить мысли деда, а тот, ясно видно, далеко где-то... но всё же он не выдерживает и глухо говорит:

-          А потом? - Дед обернулся, долго смотрел, смотрел на мальчишку и старался переключиться

-          Что потом? - недоумевает он

-          Ну, потом... молочка- то вы попили?

-          А! - радуется дед, - Ну, конечно! Её видать долго, беднягу, не доили! Она и нашу роту всю напоила и соседской перепало.... только какие роты-то были... недоукомплектованные... тяжёлые там бои шли... после каждого, считай, трети состава, как не бывало... кто насовсем выбыл, а кто по госпиталям... пополнение за нами не поспевало... быстро мы шли... ни с чем не считаясь...

-          А ещё потом? - не унимается Васька, и видно, что ему очень надо это знать.

-          Что потом? - опять с трудом возвратился из своей памяти дед.

-          Ну что с коровой-то стало?

-          Да что ты всё корова, да корова! Далась она тебе, эта корова! Я про войну тебе, а ты всё заладил: корова!

-          Сам же стал рассказывать, а теперь злишься! - обижается Васька и понуро отворачивает лицо.

-          И не злюсь я вовсе, - смягчился дед, - Не помню уж... убило её осколком что ли... или это другая была корова... а эту Егоров в обоз отвёл... она никого больше и не слушала... он и доил её сам, и в обоз отвёл... фронт быстро двигался... куда там с коровой! - но Васька явно разочарован! Он уже сам улетел далеко, туда, в незнакомый мир, к каким-то незнакомым людям, солдатам, где попалась им на пути такая замечательная корова, которая дошла с ними до самого Берлина, до Победы! И за это наградили её медалью! Может, "За отвагу" даже. И Егорова тоже наградили! И очень может даже быть - орденом! А потом они вместе возвратились домой в деревню... И вот, Васька просто совершенно ясно видит это: солдат ведёт за собой на поводке корову, а у неё на шее рядом с колокольчиком медаль сверкает! И все выходят встречать их торжественно... может, с оркестром даже! Ну да, с оркестром...

-          Так вот, браток, на войне бывает! - мальчишка смотрит на деда оторопело и с трудом возвращается к разговору. Дед никогда не называл его так... вообще никогда не говорил этого слова, - Так-то вот, браток... - старик кладёт ему руку на плечо и притягивает к себе.

-          Да... - тянет Васька, - Вон, как бывает...

-          Выходит так, - начинает дед и замолкает, - Все стреляют, не все стреляют... кто попал, кто не попал... кто ж разберёт... а все в ответе...

-          Значит, я прав был! - с разгону гордо заявляет Васька, вспомнив с чего начался разговор, и про свой школьный спор... Но вдруг он замечает, что лицо у деда совсем другое стало! Такое, будто он собрался в дорогу дальнюю! Вот встанет сейчас и пойдёт! Да он уже там где-то... впереди, а может, снова со своей ротой шагает...

-          Так-то, браток, - тихо долетает до Васьки его голос, - На войне не все убивают, а всё равно: за всё в ответе... все в ответе...

Воскресенье, 20 мая 2007 г.

Проголосуйте за это произведение

Copyright (c) "Русский переплет"