Новое на страницах О'ХАЙ!

Поляков Юрий.

Именно этот роман (а не последний), как я подозреваю, являет собой то самое "главненькое", о котором писал автор, вкладывая свои слова в уста Анки, дочери руководителя Союза писателей СССР. Пытаясь реконструировать изначальный замысел, я пришел к выводу, что Поляков ставил перед собой задачу создать нечто подобное книге Валентина Катаева "Алмазный мой венец". В "Козленке" описывается писательская организация семидесятых годов. С Катаевскими временами, конечно же, никакого сравнения. Шота пили, шота ели, Шота Руставели┘ Особенно любовно в романе воссозданы с точностью до квадратного сантиметра расписанные руками знаменитостей стены ресторана в Центральном Доме Литераторов. Меня невольно потянуло туда, чтобы почувствовать тот самый дух. Духа нет - пустые столики, кроме моей жены и официанта никого на весь ресторан. Распалась связь времен!

В своем произведении автор раскрывает нам тайну (ныне полностью обесцененную) издания в бумаге книжек в ту эпоху. Для опубликования чего-либо автор, оказывается, поочередно сдавал всем заинтересованным лицам свою однокомнатную квартиру для встреч с любовницами. Плюс, конечно, извечное шампанское с теми же лицами в упомянутом ресторане. На таком фоне разворачивается роман главного героя с дочкой главы всех писателей шестой части суши. Спать с дочерью руководителя - это, оказывается, такой был основной метод вступления в Союз писателей.

Фон романа вполне самоценный, ибо любовная история героя с Анкой мне не понравилась. В ней нет глубины, нет души. Страдания влюбленного писателя не убеждают. "Не верю!" - не преминул бы сказать Станиславский, взойди он из гроба и прочитай "Козленка". Под легендарным именем "Анка" (такая же эксплуатация популярных имен, как в "Чапаев и Пустота" у Пелевина) автор выписал некую откровенную шлюху, мечту ночных видений подростка. И откуда тут могла взяться Большая Любовь, в существовании которой нас пытаются убедить. Ну, никакой возможности поверить автору на слово! И завершается история долгожданной встречей двух любящих (ли) сердец. Ну, сказка и только! Впрочем, я и не ждал от Полякова описания глубоких душевных переживаний. Он - не мастер интуитивной литературы. Ощущения, смакование ситуации, - будь то ресторан, постель, розыгрыш всего союза липовым молодым писателем, который представил на обсуждение вместо романа 500 листов чистой бумаги, ! ! ! ! - тут Поляков действительный мастер.

Большая часть моей рецензии посвящена критике произведения в довольно-таки резкой форме. Немудрено. Все мы имеем право ожидать большего от живого классика, включенного в школьную программу. Для кого иного и четверти от "Козленка" было бы достаточно, но ведь это-то "главненькое"!!! Ничто из последующего не сможет превзойти этого романа. Козленок" - верхняя точка творчества. Писательское сообщество страны заходящего Брежнева - это тема для эпопеи (как говаривал Леонид Леонов: "эпОпея из эпОпий"). Тема, которой выше трудно уже сыскать автору "Ста дней до приказа" и "ЧП районного масштаба".

Пелевин Виктор.

Герцев Игорь.

Первое, что хочется сказать по поводу "Пип": язык у Герцева стал несравненно лучше, чем в рассказе "С днем рождения" (в том виде, в каком я читал его год назад, кажется). Однако канцеляризмы остались, трансформировавшись в безвредные штаммы. Периодически попадаются обороты вроде такого: "где тем оказалось несравненно уютнее". Было, стало, мог и прочие глаголы-связки, используемые в избытке, обычно раздражают. Но здесь лучше бы как раз использовать глагол попроще. Хотя бы так: "где им стало несравненно уютнее". Этот разбор предложения я предпринял для примера. Огрехов много, но их сам автор способен вычитать. Чтобы заметить слово "аквариум" сразу в двух соседних предложениях, не надо проводить глубокий анализ текста - только перечесть его и надо. А я перейду к главному.

"Пипа Суринамская┘ Это такая тропическая лягушка (┘), она в зависимости от ситуации может раздуваться до огромных размеров, но, бывает, и лопается от натуги". Не подумайте, что я биолог. Нет, я процитировал Юрия Полякова, "Парижская любовь Кости Гуманкова", 1990 год. То же самое животное использовано для создания литературного образа девять лет назад. Надо сказать, весьма удачно получилось у Полякова. А у Герцева?

Бывший офицер бредет по этой жизни в поисках работы. Он бедный и голодный. А параллельно счастливо существуют сытые на всем готовеньком зверушки. Только начала прорастать вроде как сюжетная вроде как линия, проповедь пошла, Стас, кажется, почувствовал себя Богом для сирых пип. Но сюжетная линия кончилась не начавшись. Что мы имеем в итоге? Любопытная история без сюжета про человека, который растит дома суринамских лягушек. И все.

Как бы диагноз.

Я обнаружил в творчестве Герцева явный (но скромных размеров) прогресс. Однако этого недостаточно, чтобы пройти хотя бы первый тур на конкурсе АРТ-ЛИТО. Если автор хотел, чтобы побольше народу рассказ прочитало, то цели добился. Я бы вряд ли добрался до "Пип" на страницах IP-CLUB-а. Желаю Игорю Герцеву через год выставиться с реальными шансами на успех. Для этого надо работать над собой и учиться у других авторов.

http://www.art-lito.spb.ru/rasskaz/