Рассказы
18 апреля 2023 года

Страшное путешествие в Опару...

На этой незатейливой истории, случившейся с бабой Аней, выросло три поколения: родители, дети и внуки. И рассказ вспоминался всегда по случаю выезда на юг, в Анапу, куда переехали жить её соседи, работавшие с бабушкой на Севере. У них, горняков, трудовой стаж набирался много раньше, чем у неё - физиотерапевта райбольницы. Поэтому, переселившись на тёплое море, её соседи и стали хозяевами своеобразного ковчега для северян. К ним заезжали друзья, потом их дети вместе с энергичными и избалованными матблагами внуками, потом - их хорошие знакомые. Места хватало всем: хозяин огромного дома и двух летних веранд с пристройками, дядя Коля, случайно попал в завхозы спортивно-туристской базы, так что нужды в спальных местах никто не испытывал. А отпуска у северян были большими, по два месяца, и все гости, как правило, до и после санаториев и домов отдыха на море, отдыхали ещё и в Анапе.

Бабушка Аня до взрослой жизни, естественно, не бывала в Анапе, росла в большом селе на средней Волге, училась в школе, где во время войны немецкий язык преподавал комиссованный по ранению офицер. Он и до фронта был учителем, но как за единственным мужчиной в школе за ним закрепили уроки труда, физкультуры, обязанности завхоза. А ещё он учил мальчишек ездить на полуторке, доставшейся им от шефов - районной МТС. Иностранный язык он знал хорошо, поскольку рос среди Поволжских немцев, хотя семья у него была русская. Как-то в конце урока он попросил прилежную до мелочей семиклассницу Аню перевести с немецкого подготовленный им и расписанный для учеников на карточках специальный текст, где концовкой была фраза: "...мы поехали в "Anapa", т.е., в Анапу. Аня ничтоже сумняшеся, не зная о таком южном городе, спокойно прочитала по-русски: ...мы поехали в Апару, а поскольку вся Волга говорила с крутым "о", то немецкая - "Anapa" прозвучала как русское слово - Опара. Класс притих, а потом - буквально зарыдал от смеха. Девочка смутилась и долго не могла понять, почему поднялся такой хохот. Ну, а дальше - слёзы (она неизменно училась только на "4" и много чаще - на "5"), но самое страшное - к ней прилипло прозвище "Опара" (в деревнях так называли замес муки, дрожжей и воды для подготовки теста). И всегда это слово напоминало что-то пышное, стремящееся убежать из большой глиняной посудины, покрытой глазурью и называемой "опарником".

Вряд ли Анна Николаевна стала бы рассказывать не совсем приятные случаи из своей жизни, но рядом с ней был её одноклассник - Константин Аверьянович, ставший после возвращения с войны мужем и верным спутником медсестры, уехавшей работать на Север. А он любил вспоминать именно эту историю, так насмешившую его и весь класс в те военные годы. Когда они стали родителями двух девочек, то как-то начали сторониться шумных застолий, собирали гостей только на Первое мая и годовщину Октябрьской Революции. Непременным гостем застолья был друг Константина Аверьяновича - Пётр Петрович Лойко с супругой, много лет проработавший в райисполкоме, и близкие родственники Анны Николаевны, перебравшиеся сюда "за длинным рублём". Хозяин застолья обычно рассказывал эту историю после 4-5 рюмок водки, немножко захмелевший и готовый хохотать до слёз. Но гости всё реже поддерживали его смех, поэтому вся надежда была на студентов института, куда поступила учиться их старшая дочь Наталья, не раз привозившая своих друзей на праздники. На удивление, и молодёжь довольно спокойно реагировала на рассказ, по их лицам было заметно, что они сочувствуют Анне Николаевне. В этой ситуации инициативу проявлял Пётр Петрович:

- Костя, заканчивай... Не смешно, все, похоже, слышали твою байку... А про Опару, в которую ты так и не съездил ни разу, ты расскажешь своим внукам, когда они появятся и подрастут... Давайте-ка, лучше споём: "Славное море - священный Байкал..." - И громко, задушевным голосом, затягивал песню.

***

В семье Наталья крутилась как белка: муж журналист, вечно в командировках, дочка, Даша, последний год перед школой ходила в садик у дома, и мама почти никогда не успевала забирать её вовремя, работая на другом конце города. Девочка была взрослой, рассудительной с родителями, но молчаливой в группе детсада, хотя могла и постоять за себя: как-то упрятала своего обидчика - мальчика в шкафчик для одежды и до прихода воспитателя сама "воспитывала" его. А тот молчал, скорее всего, потому, что девочка нравилась ему, так он хотел завладеть её вниманием. Наталья получила замечание от воспитателя, но не стала её разубеждать, что в таких спорах дети решают свои проблемы лучше взрослых.

В мае, сразу за Днём Победы, её муж - Сергей, прилетел из Средней Азии, притащил домой коробку с огурцами, редиской, свежей картошкой и различной зеленью. Но удивил своих женщин крупной спелой черешней, она чуть примялась от собственного веса во второй, огромной коробке, но вкуса и товарного вида не потеряла. Как же радовались жена и особенно дочка, объедаясь свежими ягодами. Под утро случилось то, что должно было случиться: живот мучил ребёнка весь следующий день. Хорошо, что соседка по лестничной площадке окончила мединститут, смогла без "скорой" помочь девочке. Наташа валилась с ног от усталости и недосыпания, да ещё накануне узнала от медиков, что на конец августа те планируют у неё роды и что ожидается сын.

А Сергей после командировки почти торжественно успел объявить, что его "наградили" путёвкой в семейный пансионат, расположенный под Анапой. И тут же вспомнил историю, случившуюся с бабой Аней, когда та, будучи школьницей, переводила слово "Anapa" с немецкого языка. Даша тоже помнила этот рассказ, хотя совсем не понимала, что тут смешного: ну опара и опара, в которой, дед пояснил, хозяйки, особенно в деревнях, до сих пор замешивают тесто для домашней выпечки. Сергей рассмеялся, Наташа - улыбнулась, как давно это было: вот и дед с бабкой скоро получат ещё и внука. Отец уже пенсионер, мама - тоже, но никак не может бросить свою бесконечную работу 7х24, поскольку горняки трудятся круглосуточно и, не дай бог, медики могут понадобиться в любое время дня и ночи.

В поезде ехали в Анапу вдвоём, папа Сергей и дочь - Даша, маму врачи не то, чтобы не пустили, раздумывая, а собирались даже положить на сохранение, но не раньше августа. Отец попросил у дочери "чуток отоспаться" за все командировки, чтобы она сама кормила и поила себя и в первый день даже спать уложила. Он мечтал упасть на полку двухместного купе, успев предупредить проводницу, что у него взрослая и абсолютно самостоятельная дочь и что питание лежит в сумке под сиденьем, а ей надо дать чай и помочь разделать куру из походного холодильника. Ему же нужно часов двадцать сна, чтобы восстановить силы, а дальше всё пойдёт, как по маслу. Проводница, женщина в годах, улыбалась, гладила Дашу по голове, шептала ей в самое ухо:

- Ничего, дочка, пусть спит... Мы и без него обойдёмся. Вон сколько у тебя книжек. Читать-то умеешь?

- Конечно. Давно сама читаю... И мне скоро в первый класс идти.

- Вот и хорошо. Я щас чай принесу, поешьте с папой и уложи его спать, закройся сама, а я научу тебя открывать дверь. И никого не пускай. А я тебя покричу, услышишь... Как звать-то тебя?

- Дарья Сергевна... Леонова. Как космонавта - Леонова.

- Вона как... Известная фамилия. Ну, жди меня с чаем.

Сергей поддержал дочь с едой, не стал командовать столом, всё делала Дарья. Она строго следила за тем, как он ест курицу, не падают ли на стол крошки, размешала ложкой в стакане сахар, вынула из пачки несколько шоколадных печенюшек и сказала:

- Вот теперь можешь спать. А то, чего доброго, с голоду и не проснёшься... - и засмеялась, довольная шуткой.

Конец первого и начало второго дня пути Сергей встретил отдохнувшим, бодрым, немножко размялся в проходе купе, помылся в туалете, спросил дочь:

- Как прошёл день?

- Хорошо. Тётя Валя, проводница, приходила, даже уложила меня на ночь спать. А ты что-то сильно храпел. Она сказала, что это из тебя усталость выходит...

***

Встретил их собкор газеты, работавший в этом крае, сам был за рулём машины, ещё раз уточнив название пансионата, сказал:

- Он в десяти километрах от Анапы. Довольно новый, но шумный, потому что межвузовский, хотя строили его под эгидой столичного университета. Студентов - мало отдыхает, больше аспирантов, семей молодых преподавателей с детьми. Питание и обслуживание - хорошее, по поставкам продуктов университет давит на местных своим авторитетом. Недавно приезжал ректор, лично всё обошёл, проконтролировал, ну, заодно недельку покупался в море... В Анапе есть дела? - Спросил.

Дел не оказалось, хотя собирались, по старой памяти, забежать на часок к дяде Коле, завхозу турбазы, передать кое-что из сувениров, но Сергей решил, что сумеет выскочить в город позже, сейчас надо ехать, Дашка просто никакая, умаялась за дорогу. Добрались за час, хотя шоссе было свободным, если не считать "свадебного кортежа", заполонившего у какого-то села всю улицу. Гости совали в окна машины стаканы с самогоном (как будто это не юг и здесь нет приличного вина), собкор отматерил их по-здешнему и машина рванула, наконец, дальше. Поселили их в номере на втором этаже основного корпуса, из окна была видна спортивная площадка и начало большого поля, засаженного подсолнухами. Головки, ещё мелкие, согнутые, но уже начинали желтеть. Красиво выглядели, дочь долго не могла оторвать от них глаз.

Её кровать решили поставить в большую застеклённую лоджию, которая и создавала иллюзию второй комнаты. Естественно, и жить, и спать, как она сказала почти безапелляционно, Дарья собиралась именно там. Отец согласился: наверное, каждый человек имеет право на своё мнение и свой выбор. Решили разложить вещи, всё убрать по шкафам и полкам, чтобы к домашним и хозяйственным делам больше не возвращаться. Кухня оказалась небольшой, но с газовой плитой и мойкой из нержавейки, туалет, совмещённый с ванной и душем с горячей водой. В общем, всё нормально, всё путём. Не стали задерживать коллегу, встретившего их с поезда, поблагодарив, отпустили домой. Он обещал заехать на днях, чтобы привезти местного хорошего вина для отца и свежих ягод и фруктов для дочери.

А тут и обед подоспел, помылись, переоделись, "мысленно прогнали усталость" (словно наша мама выразилась дочь, подумал Сергей) и вышли в люди. В столовой, с одновременной посадкой, примерно, в двести человек, администратор познакомил их за столом с супружеской парой, не молодых, но ещё и не старых людей. Дама была в парике, немного ярком, густой рыжий окрас волос забивал на ней все другие цвета. Мужчина - в очках, полноватый, с милым улыбающимся лицом сразу понравился и Даше, и Сергею.

- Давайте по-домашнему, - сказал мужчина, - меня зовут дядя Вадим, работаю шеф-поваром в столовой университета. Моя супруга, тётя Алла, домохозяйка. Рады видеть вас именно за нашим столом: мы так скучаем по своим внучатам, впервые оставили их одних с родителями...

- Мы уже третью неделю здесь, если бы не море - точно уехали бы домой, - подхватила разговор супруга повара. - Не для нашего возраста пансионат, ох, не для нашего...

- Полно, Аллочка, господь с тобой, мы ещё даже не на заслуженном отдыхе...

Когда Сергей назвал себя и Дашу, соседи оживились ещё больше: оказывается, старшего из двоих внучат, школьника, тоже зовут Сергеем. Они предупредили новеньких, что сегодня им дадут "дежурное блюдо", а потом уже - пойдёт заказ по меню. Так получилось, что и салат из огурцов и помидоров, и борщ, и картофельное пюре с гуляшом и подливой оказались очень вкусными. На третье - человек в белом халате и колпаке - принёс красивый кувшин с ярко-оранжевой жидкостью, сказал, что это - морс из свежей черешни и что такие напитки будут у них каждый день. От имени коллектива столовой заверил, что они постараются всё сделать, чтобы двадцать четыре дня их отдыха не надоели им.

Потом у всех был "тихий час", но соседи по столу решили провести новеньких отдыхающих по территории пансионата. За разговорами не заметили, как вышли к морю, его, к сожалению, не было видно в окно номера и даже из лоджии. Дарья остолбенела, глаза её расширились, казалось, она готова была охватить взглядом весь горизонт, всю акваторию бухты, где перед причалом стоял, раскачиваясь на волнах, прогулочный пароход.

- Папа, это что-то... - почти прошептала девочка, - никогда не видела такой красоты, никогда. Нам срочно надо искупаться и поплавать на пароходе...

- Не спеши, девочка моя, - успокоил её дядя Вадим, - сначала надо загореть на пляже, закрытом, да так, чтобы не было мучительно больно все оставшиеся дни вашего отпуска. И мы с тётей Аллой вам поможем. Нам тоже уже нельзя лезть на солнце, просто ни к чему... Так что, Сергей, принимайте наше предложение: до обеда вы становитесь свободным человеком. А Дашенька остаётся с нами...

- Как это? - По-взрослому спросила Дарья. - У нас с папой столько планов: и в город съездить, и детский пляж из чистого песка посмотреть, и дельфинарий, и маяк ночной, и на вершину горы забраться...

- Хорошо, самостоятельный, но упрямый человек, - сказал шеф-повар, - хотя, минимум, на неделю тебе всё равно нужен щадящий режим. Иначе - никаким кефиром или сметаной мы тебя не спасём от ожогов. -

Дарья задумалась, отец кивал головой в знак согласия со словами дяди Вадима, а девочку осенила гениальная мысль:

- Но на гору, вон ту, красивую, у берега, мы ведь можем забраться в одежде и в панаме?

- В панаме на голове - да, можно, но и это не безопасно, - заулыбалась и вставила своё слово тётя Алла. - Надо знать точный прогноз погоды, чтобы не попасть в грозу. Пару лет назад две студентки погибли в горах, не смогли спрятаться от ливня, их смыло селевым потоком. С этим не шутят, девочка моя.

Как новичкам ни хотелось, но купаться после плотного обеда они не стали, через вторые ворота вернулись на территорию пансионата. По дороге Дарья забежала на посадки подсолнуха, пыталась дотянуться до жёлтых упругих головок с коричневато-серой сердцевиной.

- К вашему отъезду, думаю, подсолнух можно будет пробовать, семечки вполне созреют, - сказал дядя Вадим, - до ужина отдыхайте после дороги. Если разоспитесь, не беда, заходите к нам на четвёртый этаж, в сороковой номер, накормим и угостим не хуже столовой. - Они вошли в лифт, а Сергей и Даша побрели по лестнице на второй этаж.

***

Пока отец ходил в душ, дочь уснула на разобранной им кровати. Он не стал разбирать вторую, сбоку притулился на матрасе, полуобнял дочку и через пару минут сам крепко спал. Разбудила его Дарья: хотела по-тихому перелезть через него и встать на пол, наверное, приспичило сходить в туалет. Но прямо на середине его живота застряла, никак не могла дотянуться до пола. Он проснулся, крепко обнял дочь, сказал шёпотом:

- Как я люблю тебя, доченька.

- И я - тоже... Ты не вставай, я щас приду, расскажешь кое-что.

Она вернулась быстро, руки были мокрыми, так торопилась вернуться, что не успела хорошо вытереть их. Затараторила:

- Пап, ты знаешь, как погибли студентки в горах? И что такое селевой поток, и почему они не знали, что бывают такие потоки?

- Конечно, нет. Сообщений об их гибели у нас, в газете, не печатали. - Он помог дочери перелезть к стенке, поднял за её головой подушки, прикрыл лёгкое тельце простынёй.

- А если бы мы пошли с тобой на эту гору, у моря, нас могли бы смыть селевые потоки?

Сергея вдруг осенила мысль: может рассказать дочери о грозах и ливнях в горах, а она пусть подумает тогда, как бросаться, сломя голову, на преодоление препятствий или лезть, непонятно куда. Он принял решение, думая, как лучше передать дочери этот тяжёлый и даже страшный рассказ, чтобы не напугать её на всю жизнь. Посмотрел на часы, вспомнил расписание дня, отметил про себя: "Полдник можно пропустить, значит, у нас времени навалом, до самого ужина". Сказал:

- Я могу рассказать вот о чём: мы как будто пошли на гору, не узнав о погоде, и как, не успев дойти до вершины, на нас вдруг обрушилась гроза... Хочешь? Слушай, но постарайся не перебивать, мне придётся фантазировать, а это делать нелегко. Но если вдруг будет страшно, ты скажи, и мы сразу выйдем из этой игры.

Даша притихла, кивнула так осторожно, что он даже не понял, дала ли она согласие на этот рассказ. Рискнул сделать так, как они обычно это делали, когда ей вдруг не спалось ночью. Он клал дочь между собой и женой в постель и начинал сочинять страшную историю или сказку из нашей жизни "на новый лад":

- Мы с тобой почему-то решили убежать от сильного внимания соседей в столовой, собрали перед завтраком рюкзачок с едой, приготовили кеды, курточки, панамы, даже компас попросили на денёк у физрука пансионата. - Начал говорить Сергей, настроившись и голосом, и даже жестами на правдивый и честный рассказ о том, что такое море и прибрежные горы. - Когда поели, то, никому не сказав ни слова, переоделись и через дальние ворота вышли за территорию. Шли к горе берегом моря, везде рыбачили люди, было много отдыхающих, они ловили ставридку и барабульку. Ты увидела, как у пляжа продают домашние ягоды, тут же попросила купить стакан чёрной смородины, но я напомнил о весенней черешне, ты обиделась на меня, но просить больше не стала. А я дал тебе ириску "Золотой ключик" и два глотка морса из плоской бутылки. С таким вот настроением мы подошли к подножию горы.

Это из пансионата она казалась не очень высокой, какой-то срезанной на вершине, и без кустов на макушке выглядела немножко лысой. Но на самом деле она была очень высокой, настоящей горой, и выглядела красивее всех её соседок в округе. Мы знали, что со стороны моря на гору не влезешь, там обрыв, а в шторм гигантские волны набрасывались на неё, не жалея и не щадя скальных пород. Значит, оставался единственный вариант: начинать восхождение с её младших соседок - подружек. Со стороны пансионата её прикрывал холм с зарослями, типа кустов акации и орешника. Через двадцать минут пути выросла уже вторая горка, поросшая такими же кустами. И только потом нам предстояло ступить на нашу гору, выбранную для покорения.

К этому моменту мы заметили, что заросли кустов на нашей горе не такие уж и густые, как это было раньше, между отдельными посадками стали видны тропинки, по одной из них мы и пошли вверх, но поднимались не вертикально, а как бы по спирали. Видимо, кто-то умный пробивал дорожку на вершину, понимая, что в лоб идти - трудно, а, может, и нельзя будет покорить гору таким способом. Примерно через час пути мы почти обошли склон по периметру, остановились перед длинной площадкой, на которой вообще не росли кусты. Посмотрели вправо и обмерли: во всю ширину горизонта под нами простиралось море. В лучах солнца оно кипело зайчиками, волн не было заметно, вода качалась во все стороны, но больше всего это было видно у подножия нашей горы. Создавалось впечатление, что мы плывём и уже оторвались от причалов и лодок, в которых люди ловили рыбу, и что строения пансионата уходили влево и назад, а мы давно обогнала их по скорости движения. У нас немного закружились головы.

В принципе, выше можно было не забираться, на поляне, за которой, видимо, начинался крутой обрыв к бухте, лежало несколько длинных брёвен и досок, в пакетах - пустые бутылки из пластмассы и банки из-под пива. Многие, наверное, проводили на этой стоянке время, чтобы отдохнуть, потом обходили её справа и, вместо продолжения подъёма наверх, спускались до зарослей кустов на соседней горе. Но мы с тобой, не сговариваясь, решили идти дальше, до самой вершины. Хотя я заметил: ты стала крепче держаться за мою руку, всё чаще прижималась к моей ноге, и это начинало мешать движению. Я спросил:

- Даш, может, остановимся, море увидели во всю ширину горизонта и на километры вдаль. Что впереди нас - неизвестно, туда ведёт единственная тропа с несколькими кустиками по бокам, а голая земля делает гору и взаправду "лысой"?

Но ты, по заведённому в нашем роду упрямству, потащила меня наверх. Тогда я сказал чистую правду:

- Боюсь, что при спуске с горы нам иногда придётся ползти на попе, тормозя пятками кед и ладонями рук. Таким образом я проделал спуск на Кавказе, помнишь, я рассказывал тебе об этом, было неприятное и даже опасное занятие. А в Хибинах, на Севере, где живут наши баба с дедом, я спускался зимой на спаренных ремнями лыжах, воткнув между ними палки с острыми наконечниками. Это была жутко опасная и тяжёлая работа, правда, и высота там - более тысячи метров над уровнем моря.

И тут я глянул на противоположную сторону нашей горы: из-за хребта, почти с таких же вершин, как наша и даже выше, ползли серые облака. Только что они вроде бы были белыми, даже солнышко не могли закрыть, и вот, пожалуйста, выглядят, как тяжёлые, дождевые тучи. А времени прошло всего около часа. "Что же будет ещё через час?" - Подумал я, но не стал говорить тебе про тучи. Посмотрел на ближайшие посадки кустов на склоне: с противоположной от моря стороны, на которой мы оказались, они росли внизу, примерно, в пятидесяти метрах от нас.

- Даша, я что-то сильно натёр ногу, больно идти. Наверное, дочка, нам придётся сейчас, не возвращаясь на площадку, спуститься к ближайшим кустам. Сделаем это напрямик, вот по этой траве и частично по глине...

Ты стояла на открытой местности, вдруг нечаянно подняла голову, и я увидел растерянность в твоих глазах: прямо на тебя ползли густые и мрачные тучи.

- Папа, они идут на нас? - Спросила ты.

- Без всякого сомнения. И, наверное, захотят перед морем пролиться на нас дождём. И как мы сможем, дочка, идти по этой глине, на которой сейчас стоим? Есть один выход: надо срочно спускаться к ближайшим посадкам, кусты помогут нам остановиться, закрепиться на земле, позволят, если так случится, переждать дождь. Даже грозу, если она разразится. Вставай боком, прямо на рубчики кед. Я иду первым, ты за мной, крепко держись за мою руку. Если поскользнёшься, хватай меня за ногу и ни за что не отпускай. Обхвати меня и руками и ногами, держись, как за спасительное дерево. Поняла, дочка?

Боком, один за другим, часто перебирая ногами, мы смогли спуститься почти до самых кустов, оставалось метров пять, не больше, когда с неба, из настигших нас туч, обрушился водопад. Я даже не могу сказать, что по панамам били капли дождя. Такое впечатление, что на голову, минимум, из ведра лили воду. Я сел на попу, дождался когда дочь прижмётся к спине, обхватив, насколько можно, меня руками, и, перебирая, как получится, кистями рук и каблуками кед, пополз к кустам. За нами вдогонку уже неслись первые потоки воды. Теперь я уже боялся за то, чтобы они не смыли нас с травы, не вытащили на глину и с бешеной скоростью не понесли вниз. У разветвлённого ствола крепкого и раскидистого куста я притормозил, вынул ремень из брюк и буквально пристегнул им дочь к ноге выше колена. Снял ветровку и накинул на её плечи, потом уселся у самого корня куста, сумел посадить дочь к себе на колени, постарался ещё и телом прикрыть её худенькие плечи. Мы сидели, тесно прижавшись друг к другу, ждали окончания, слава богу, довольно тёплого, летнего, но проливного дождя...

***

Сергей, почувствовав, как правую руку выше локтя крепко-крепко сжали детские ручонки, прервал рассказ. Посмотрел на дочь, увидел, как по её щекам бежали слёзы.

- Что ты, малышка моя? Тебе страшно? Но мы же договорились, что я расскажу страшную историю, которая при грозе может произойти с людьми. Тем более, на высокой горе, какой оказалась наша соседка у моря. Но мы дома и скоро пойдём на ужин, увидим дядю Вадима и тётю Аллу...

- Я очень хочу к маме. Она одна. Ей плохо одной...

- Хорошо, давай позвоним, в пансионате есть телефон, и мы сейчас сходим туда. Если узнаем, что маме плохо, то скажем ей: мы едем домой...

Дочь отпустила руку отца, почти успокоилась, стала смотреть на него с каким-то любопытством. Вдруг сказала:

- Значит, мы спаслись, папа? Нас не смог смыть селевой поток...

- Селевой поток образуется, как правило, в горных речках, смывает землю, камни, мусор и со страшной силой несётся в долину и дальше, к водохранилищу. Я рассказал тебе о летнем ливне, который обрушился на нас. Мы не пошли по верхней части лысой горы, там бы потоки могли смыть в море... И нас спасали родные для человека растения: в горах кусты разбрасывают корни на десятки метров, во все стороны, чтобы покрепче зацепиться за землю на скалах. Тем самым они помогают людям, попавшим в беду...

- Я поняла, папа. Только ты не рассказывай больше таких историй...

- Думаю, мы с тобой не пойдём на гору. Тогда таких историй не будет никогда. Или пойдём, но в ясную и солнечную погоду, дойдём до того места, где заканчиваются кусты...

- Нет-нет, пап, мы точно не пойдём... А когда мы будем звонить маме?

- Мы можем дождаться нашего друга - корреспондента, он отвезёт нас в Анапу, где на почте мы позвоним маме. А заодно сходим на детский пляж, поедим мороженое в кафе и посмотрим мультики в кинотеатре. Если успеем, зайдём к дяде Коле, соседу бабушки Ани, и передадим ему подарки. Помнишь, бабушка прислала нам посылку? Она как чувствовала, что мы поедем на юг. И обязательно - в Анапу.

- Это тот самый город, который баба Аня назвала Опарой? Я помню этот рассказ... Дедушка Костя мне говорил, но я тогда ещё не учила английский и не могла этого понять. А теперь мы с мамой учим, и я поняла, почему бабушка так прочитала это слово, хи-хи-хии, - она тоненько залилась смехом. "Ну вот, и внуки начали понимать эту незатейливую историю, - подумал Сергей, - третье поколение поехало в Опару..." А дочери он сказал:

- Даш, давай заключим таинственный союз: из нас двоих никто, никогда и никому не будет рассказывать о нашем с тобой путешествии на гору. Пусть это останется нашей тайной на всю жизнь.

- Я тоже хотела попросить тебя об этом... Пап, а там точно есть такая площадка, с которой видно море на сто километров? И что оно так может играть на солнце? - Спросила Даша.

- Не знаю, дочка. Ведь я там никогда не был...

Проголосуйте за это произведение

Copyright (c) "Русский переплет"