Т.И. Калашникова©

 

 

"Милая Таня!

 

Это Сердюченко из Львова. Вот, в пришпиленном сюда "аттачменте" моё окончательно выправленное и причёсанное интервью (в смысле ответов на ваши вопросы). С нетерпением буду ждать публикации.

 

Ваш В. Сердюченко - и см. "аттачменет"."

 

С этими словами Валенрия Леонидовича 22 апреля 2006 пришел ко мне текст его ответов нашего с ним интервью. На мои уговоры ответить на некоторые вопросу расширенно Валерий Леонидович решительно отказался. В всвязи с этим публикация быда мною отложена "до лучших времен", которые, увы, при жизни Валенрия Леонидовича так и не наступили. Теперь, пускай и с запозданием, предлагаю текст в оригинальном виде, а именно таким, каким он был сохранен в моих архивах в 2006 году.

 

 

Было бы лицемерием утверждать, что об этом интервью автор предложенных ниже вопросов мечтал всю жизнь. Но абсолютно искренним будет признание в том, что лет эдак пять назад, открыв для себя имя фигуранта интервью на страницах web-альманаха "Русский Переплёт", автор сего не терял, вернее, не теряла интереса ко всему опубликованному в Интернете со значком ©, следующим за ФИО Сердюченко. "Мастерство, черт побери, или, что ещё реже, талант!", . вспыхивало каждый раз при перелистывании виртуальных страничек со статьями и заметками, подписанными этим именем.

Итак, хочу предложить Вам, дорогие читатели, интервью с блестящим литературным критиком и публицистом Валерием Леонидовичем Сердюченко.

 

1. ТК: "Даже если бы я снимал фильм о рыбе, все равно это был бы фильм обо мне", - примерно так однажды высказался известный кинорежиссер Федерико Феллини. Да, именно так можно охарактеризовать все, что мы создаем на ниве литературы и искусства. Литературная критика и публицистика исключения собой не являют. Так или иначе, в своих статьях Вы, уважаемый Валерий Леонидович, тоже рассказываете о себе, своих системе ценностей и мировосприятии. А уж от собственной биографии, и подавно, никому не уйти. В своих статьях Вы частенько упоминаете о том, что годы своей "краснощекой и белозубой" юности провели в военном училище и после на Чукотке в должности командира караульного взвода. А в скупых биографических сводках, разбросанных на литературных сетевых порталах, значится следующее: "...преподаватель Львовского университета, доктор филологических наук, литературный критик, автор монографии "Достоевский и Чернышевский" и статей о современной русской литературе. Печатается в "Вопросах литературы", "Новом мире", "Континенте" "Неве", "Москве", "Литературной газете". Валерий Леонидович, расскажите, пожалуйста, как и почему произошел этот переход из северного полюса военной младости в прикарпатский "маловыездной угол" филологической зрелости?

 

ВЛ: По элементарной семейной причине. Видите ли, я лишь по отцу украинец, по матери же - поляк. Алиция Казимировна Григелевич - вот её девичье имя. Когда началась хрущёвская "оттепель", мать решила податься на родину предков и меня прихватить с собою. Я легкомысленно согласился. Последовало немедленное изгнание из рядов СА, но в Польшу нас так и не пустили - именно из-за моей службы в полусекретных воинских частях. Блуждая в поисках занятий по Вильнюсу (где мы тогда оказались), наткнулся на объявление о недоборе на тамошний пединститутский филфак. Поступил на него без экзаменов, затем перевёлся на таковой же филфак Вильнюсского университета, закончил, поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую и получил назначение в Шяуляйский пединститут. Затем - снова Вильнюсский и, наконец, Львовский университет, но с длительными четырехлетними перерывами-командировками на заграничную (Афганистан, Вьетнам) преподавательскую работу.

 

2. ТК: Валерий Леонидович, а какая аудитория была у Вас во Вьетнаме и Афганистане? Имела ли преподавательская работа там свою специфику, что-то, чему самому приходилось учиться?

 

ВЛ: Что до собственно аудиторного преподавания, то оно жёстко регламентировалось совминовской инструкцией "Преподавание гуманитарных дисциплин студентам развивающихся стран". Что же до специфики, то она заключалась в многомесячных нехождениях на работу из-за перманентых студенечесих забастовок - особенно в Афганистане. О, Афганистан! Количество выпитого там "шаропа" (местной виноградной водки) по сей день превосходит моё воображение. И это в ортодосальной мусульманской стране, где грех винопития считается едва ли не вторым после супружеского прелюбодеяния! Вернувшись в родные пенаты, пришлось довольно долго выкорчёвывать из себя привычки, приобретённые за время многолетнего пребывания в якобы непьющей Азии.

 

3. ТК: Итак, преподаватель Львовского университета... Судя по Вашему Curriculum vitae, Вам пришлось обучать и наблюдать не одно поколение филологических студиозусов. Сильно изменилась молодежь? Как складывались, складываются Ваши отношениями со студентами? Мне почему-то кажется, что студенты должны относиться к Вам с симпатией.

 

ВЛ: Завоевать её нетрудно. Будь с ними на "ты", ставь сплошые "четвёрки-пятёрки", и упомянутая симпатия гарантирована.

 

4. ТК: Есть ли среди Ваших учеников кто-то достигший достаточно высокого уровня литературного мастерства и признания? Как Вы к этому относитесь: гордость, чувство сопричастности, безразличие...?

 

ВЛ: Ну, конечно, гордость. Если, например, мой бывший студент Саша Глотов стал профессиональным писателем, да к тому же ещё и проректором института, что я ещё, кроме гордости, могу испытывать?

 

5. ТК: Литературная критика - один из наиболее сложных, я бы сказала, обременительных литературных жанров, отнимающих довольно много времени и душевных сил у критика. Работа с авторским материалом, поиск авторской "изюминки" или доходчивое убеждение читателя в отсутствии таковой... Валерий Леонидович, Вы являетесь автором без преувеличения огромного числа литературно-критических статей. Почему именно литкритика стала жанром, которому Вы себя в основном посвятили? Что именно Вас привлекает в критике? Легко ли Вам даются критические статьи?

 

ВЛ: Отнюдь нет. Знаете, например, сколько времени я затратил на статью о Вас? Около полумесяца - вот сколько.

 

6. ТК: Валерий Леонидович, о Вас можно сказать "трудоголик". Чем это, как правило, обусловлено? Муза, прилив творческих сил, необходимость зарабатывать на хлеб насущный или что-то еще?

 

ВЛ: Исключительно последнее.

 

7. ТК: Итак, кончена работа над очередной статьей. Поставлена последняя точка, присвоен копирайт, статья распространена по всем доступным инлайн- и оффлайн-изданиям. Что после этого? Знакомо ли Вам чувство опустошенности, посещающее многих пишущих по окончании какой-то крупной работы?

 

ВЛ: Ах, оставьте. Говорил и повторяю, для меня литература во-первых, во-вторых и даже в-третьих - форма заработка. Если бы не это, послал бы её подальше и до конца дней укрылся на даче, выращивая озимую картошку и пия самогонку собственного изготовления.

 

8. ТК: Спектр тем, Вами затрагиваемых, необычайно широк. Не так много пишущих, обращающих внимание читателя на столь далекие друг другу сферы, как классическая литература, литература сегодня и политика, например. Как происходит выбор Вами той или иной тематики для будущей статьи?

 

ВЛ: Исключительно по гонорарной перспективности её публикации.

 

9. ТК: Людям свойственно ошибаться. Думаю, и Вас эта участь не обошла. Среди Ваших работ есть статьи, в которых Вы подвергаете жестокой критике того или иного автора или политического деятеля, есть откровенно хвалебные статьи, есть "двурушнические" или, как Вы их сами именуете, "ядовито-комплиментарные". Не возникало ли у Вас иногда чувства вины за то, что где-то поторопились с выводами, где-то пережали с критикой, кого-то незаслуженно перехвалили?

 

ВЛ: Ни-ко-гда. Ни в своих осаннах, ни в анафемах ни разу не слукавил единым словом.

 

10. ТК: Фигурантами Ваших статей становятся представители самых разных литературных направлений, уровня популярности и признанности в литературных и окололитературных "тусовках". Каким образом все эти непохожие люди попадают в поле Вашего внимания?

 

ВЛ: В основном - по их же просьбам. Впрочем, нет: Александра Логинова из Швейцарии, Юлия Дружникова из Вены, Юрия Кувалдина из Москвы, Юрия Овтина из Одессы, Виорэля Ломова из "Сибогней", Дину Рубину из Израиля и - не сочтите за комплтимент - Вас самих читаю-перечитываю не корысти ради, но токмо читательского интереса для.

 

11. ТК: Случалось ли, чтобы Ваше отношение к тому или иному автору и его творчеству изменилось в ходе более близкого знакомства с ним и его работами?

ВЛ: Тоже почти никогда. Потому что талант, или, наоборот, бездарность дают себя знать с первой же строки. Я могу сколько угодно не соглашаться с содержанием этих строк, но, если они художественно-литературно талантливы, я, как говорится, немею и снимаю шляпу.

 

12. ТК: Практически во всех Ваших очерках Вы нелицеприятно демонстрируете своё отношение к тем или иным людям и событиям, прибегая к приемам едкой сатиры, беспощадно иронизируя над пороками и слабостями фигурантов Ваших статей. Валерий Леонидович, скажите, а самому Вам "битым" приходилось бывать?

 

ВЛ: Неоднократно. Помилуйте, упомянутые Вами фигуранты даже доносы пишут моему университетскому начальству и редакторам публикующих меня изданий. Меня обвиняют одновременно в русофобстве, украинофобстве, юдофобстве, сталинизме, неотроцкизме и только что не в гомосексуализме.

13. ТК: В своих Вы статьях уделяете немало внимания теме литературы в Сети. В статье "Новейший проект российской словесности. Литература в Интернете" Вы пишете: "Общая закономерность: все авторы Интернета пишут плохо. Как дебютанты, так и те, кто уже состоялся по сю сторону электронного зазеркалья. Искушает легкость сетевой публикации. Набрал, щелкнул .мышкой. . и планетарный читатель гарантирован".

Эта Ваша статья эта была опуликована в 1999-м году, т. е. семь лет назад. Изменилось ли Ваше отношение к сетевой литературе с тех пор? Ведь многие из тех, чье творчество стало вдохновляющим источником Ваших критических статей, "пришли к Вам" именно через Интернет. И далеко не всех из них Вы подвергаете публичной порке.

ВЛ: Ах, дорогая ТК, "порке", как Вы выражаетесь, я подвергаю только тех, кто прётся на литературный Парнас, совершенно не представляя тамошних порядков и правил.

14. ТК: Разрешите, я Вас процитирую: "В одном из своих интервью ваш покорный слуга заявил, что кроме Библии, "Войны и мира" и подшивки "Сад и огород" давно уже ничего не читает" (В. Сердюченко, "Домонгольские истории"). И все же мне хотелось бы задать Вам классический вопрос интервью с человеком, чья жизнь волей случая или сознательно сделанного выбора, оказалась связанной с литературой. Ваши литературные избранники - классики или современники?

ВЛ: Конечно, классики. Из сих последних - Лев Толстой, Иван Тургенев, Фёдор Достоевский. Из современников же - перечисленные выше авторы и в первую очередь Александр Логинов. Не поверите, но его "Итальянское каприччио", "Почтовый роман" размножил даже на своём домашнем ксероксе, читаю, перечитываю и другим даю почитать.

15. ТК: Интернет Интернетом, а что до литературы сегодня вообще? Бытует мнение, что её вообще нету, что она выродилась или вырождается, а то, что принято сейчас считать литературой - лишь пустословие и лабуда из того, что продается - эротика, "чернуха". Валерий Леонидович, что думаете Вы по этому поводу? Нельзя ли расширеннее ответить на этот вопрос?

ВЛ: Подписуюсь под упомянутым мнением на все сто и "расширеннее" отвечать не намереваюсь.

 

16. ТК: Валерий Леонидович, ни в одной из Ваших биографических сводок нет ни слова о Вашей принадлежности к каким-либо журналистским и писательским организациям. Не был, не состоял..? Или теперь такого рода данные уже не придают солидности авторскому резюме литератора?

 

ВЛ: Вот именно. Все эти писательские конторы влачат ныне скорбное существование, так что от "принадлежности к ним" - никакого материального толку.

 

17. ТК: Валерий Леонидович, есть еще один вопрос, который просто обязан прозвучать в беседе с литературным критиком. Что лично Вы считаете наиболее ценным и важным в литературном тексте?

 

ВЛ. Его талантливость. У настоящих художников слова даже запятые талантливы. Абсолютный эталон для меня в этом смысле - Владимир Набоков. Из совремённых авторов назвал бы упомянутого выше Александра Логинова. Его "Почтовый роман" перечитываешь, буквально млея от эстетического наслаждения.

 

18. ТК: По традиции мне хотелось бы закончить нашу беседу вопросом, скорее, житейского плана, нежели литературного. Вы - не только литературный критик и доктор филологических наук, но и муж, отец, дед, наверное. Как Ваши родные относятся к Вашей профессии? Насколько я знаю, жена Ваша и сын - оба занимаются врачебной практикой.

 

ВЛ:. Относятся к ней так же, как и я: исключительно с точки зрения её полезности для семейного кошелька. Поверьте, я нисколько не рисуюсь.