Закрывается то один провинциальный журнал, то другой - исчезают с карты России островки духовности и образования, наконец, исторической памяти народа. "Подъем" является именно одним из таких островков, к счастью, уцелевших, который собирает мыслящих людей, людей неравнодушных, болеющих за русский язык и вековые традиции нашей страны.

═Владислав ЗУБЕЦ

═ГДЕ КИСТЬЮ

═ТРЕПЕТНОЙ...

═(Поиски Поэзии, Фета и самого себя)

═I

═В начале пути мы знали лишь, что усадьба находилась в селе═ Воробьевка,

недалеко от центра Золотухино, куда можно═ доехать на поезде, а дальше пешком

сколько-то километров. И еще - что там школа теперь и, вроде бы, ничего

фетовского не сохранилось. Конечно,═ с такой информацией═ в саму

Воробьевку═ мы попали не скоро.

═Дело двинулось, когда═ знакомая═ моей спутницы═ Ирины,══ директриса

кинотеатра из Золотухино,═ пообещала подбросить нас чуть ли не до самого

места - ей═ надо везти═ куда-то коробки═ с лентой.

═- Вот только до какой Воробьевки?

═Сюрприз, черт возьми!═ Воробьевок, оказывается, три, и не известно, в

которой═ усадьба.═ Наобум═ едем, да еще═ и обратно самим выбираться.

═Тучи и холод, но все-таки═ майское═ утро, утро═ дороги═ и приключений,═ а

дороги вокзала═ неистребимы.

═По этой═ чугунке═ едут═ на север - в Москву,══ к горизонтам═ Пальмиры. А

нам до Золотухино всего═ километров═ сорок.

═На полпути═ весь вагон═ электрички оживляется - Будановка. И═ влево за

лугом══ на высоком═ холме═ виднеется═ церковь и вроде бы═ крыши

монастырских построек═ Коренной Рождество-Богородицкой пустыни.═ Мостик,

опять остановка══ на разъезде,═ и вот - Золотухино.

═Через пару часов═ киношный═ "газик"═ вырулил на большую дорогу.═ Проселок

без всяких═ надежд и гарантий,═ особо═ коварный═ сейчас,═ в начале

холодного═ мая.

═Сразу═ нас стало бросать и водить, пару раз мы садились по оси, вылезали

толкать,═ солому═ бросали под бешеные═ колеса. И все же═ заглохла═ наша

карета═ среди черноземной═ грязи. Шофер═ углубился в хозяйство машины═ и

ничего хорошего═ не обещает.

═Мне эта═ возня надоела═ безмерно.═ Особенно злит, что торчим почти рядом

с тем самым═ разъездом,═ где поезд═ останавливался═ перед═ Золотухино. А

все═ Воробьевки - к востоку,═ там синие═ тучи разбухли═ от снега,═ и еще

ничего не маячит.══ Время═ идет. Чтоб глаза═ не глядели, ушел понемногу

вперед, к далеким═ посадкам═ берез.

═И ветры дороги меня обласкали. Что есть приключенья? - их надо═ в лицо

узнавать и не═ злиться. Не так ожидал═ приобщиться?═ Но синие═ тучи═ и

яркая═ зелень озимых,═ даже═ и грязь═ чернозема, уже получили значенье.

Ведь Фет все равно начался.

═Вполне вероятно,═ что этой═ дорогой...═ Чугунки═ с разъездом,═ конечно

═же, не было, столбы телеграфа не шли по холмам и увалам. В остальном все

═ведь так и осталось?═ И те же═ вороны? И эти холодные═ волны═ земли?

═Тут немало от именно русской═ тоски и═ поэзии.═ Представить:═ вот

какой-нибудь══ мелкий═ помещик══ сидит безвылазно═ в степи═ у себя и дни

напролет - только зяби═ и пажити, уходящие вверх к горизонту. И тучи.

Вороны═ орут. И дикие═ блюзы ветров, тягучие вопли═ для═ альта или женских

хоров. Когда-нибудь══ глянешь═ на этих═ ворон и═ жнивье и,═ наверно,

потянет повеситься. А═ мало таких, что вместо разумного═ вервия═ выдирали

перо из гуся и писали═ стихи под стать═ настроению? Фет - это═ другое

дело.

═Гудят═ мне оттуда. К машине возвращаюсь═ просветленный═ и взволнованный,

хоть═ знаю═ заранее,═ что сейчас═ скажут. Конечно,═ сломался коленчатый

вал, и ехать═ нам можно═ только═ назад. Почему не вперед - это═ тайна

шофера, но черт═ со всем═ этим - мне═ все невезенья═ уже оправдались с

лихвой.

═II

═До самого конца═ июля═ все шли дожди,═ и вдруг═ настало═ лето!═ Солнце

каким-то═ пунцовым═ мячиком══ вертикально═ взлетает═ над крышами,═ и сразу

начинается═ день═ всяческих══ щедрых══ обещаний. Все, что лилось

месяцами,══ в дружной══ жажде══ испаренья. Невиданная═ пышность

достигнута═ дождями - вымахали═ травы, дебри═ разных запахов.═ Всюду

всюду═ группы мальв, всюду═ мальвы═ вылезли - цветными любовными глазами

уставились на мир,═ усыпали═ пять метров═ высоты. Кучевые══ облака

начинают═ повисать - стратостаты═ на глазах═ набухают═ белой═ влагой.

Небесными рядами═ провисят═ весь день и к вечеру══ исчезнут -═ летняя

погода.

═Опять тот же поезд══ и тот же вокзал. И автомат═ выщелкивает нам билеты

в места═ не совсем═ реальные.═ Вагоны═ полны горожан с тяпками═ и

солнечными═ зонтами -═ разнарядка пошла, пора═ "по воздушку на бураки",

как кто-то═ рядом выразился.══ Вот и Будановку проезжаем,══ и церковь

знакомая═ на═ холме.

═Собственно, это не═ холм,═ а правая терраса реки Тускари. Меловые кручи,

высотой═ иногда до═ пятнадцати═ метров,═ тянутся═ подобием═ крепостных

стен. Тут раньше и были═ всякие═ дозоры═ и укрепления, потому═ что из

Дикого═ поля, ничейной═ степи,═ что к югу, возникали татары,═ ногайцы и

еще невесть кто. Примерно по широте═ Курска все города строились═ как

крепости, да и сам═ Курск═ тоже.

═Дальше на запад проходит Фатежско-Льговская гряда, она далеко══ и не

очень═ высокая.═ От Тускари═ до водораздельных═ отметок не больше

пятидесяти═ метров, даже не замечаешь, что это═ гряда,═ когда═ попадешь═ в

те места.

═Террасу к востоку═ отсюда═ не видно,═ а там,═ еще дальше, километрах═ в

шестидесяти,═ другая═ гряда - Тимско-Щигровская, тоже не Гималаи. Обе

гряды расходятся═ веером из некоей═ северной═ точки,═ и Тускарь═ стекает

на юг между═ ними.═ Пустынны холмы═ и увалы═ возвышенных диких равнин.

═Терраса и все эти горы - остатки═ иных времен,═ исчисляемых═ миллионами

лет. Меловая система.═ Здесь═ были═ моря, хоть этому═ трудно поверить. Но

я сам находит недалеко═ отсюда окаменевшие морские═ губки, кораллы,

колеса раковин═ нуммулитов. Холмы═ состоят═ из писчего═ мела,═ похожих═ на

него трепелов═ и опок,═ мергелей и песков═ с включениями═ фосфоритов,

которых иногда═ так═ много,═ что они образуют═ целые═ пласты с местным

названием═ "самород". И в меловых песках═ была найдена═ гигантская

конкреция═ песчаника - игра природы,═ вроде═ как конь═ со всеми═ деталями,

вставший на задние ноги.═ Трудно═ поверить, что этот═ конь получился сам

по себе,═ и камень═ никто не обрабатывал.═ Теперь═ он стоит═ у музея,═ и

имея ему "Щигровский═ сфинкс",═ вероятно, по месту находки.

═Платформа═ террасы из трепела═ сочится═ слоями и трещинами, и═ всюду

вдоль═ Тускари═ выходы═ несравненной═ кристальной═ воды. Это о ней

говорится═ в легенде═ в связи═ с чудотворной═ иконой Коренной пустыни.

Некогда, очень давно, икона═ явилась═ под дубом═ в корнях,═ и там, где

это случилось,═ забил═ родничок═ с водой,═ исцеляющей═ недуги. Родник═ и

сейчас═ существует, только══ он спрятан в подземной═ трубе. По-научному

это трещинно-карстовые═ воды верхнего═ мела, маастрихт-туронского ярусов.

Святая═ вода,═ уж в ней не осядет слой═ ржавчины══ с палец.

═В Курске═ я жил возле Знаменской рощи, где тоже такой═ же источник, хотя

без иконы,═ и часто ходил══ за═ этой═ водой. Бывало, опустишь туда══ лицо

- ледяная═ в любую═ жару. Я старался наполнить банку═ таким═ образом,

чтобы под крышкой не оставалось═ ни пузырька═ воздуха. И нес мою

сверкающую═ каплю═ на отлете═ ладони,═ и все мне завидовали. А кофе

варить было слегка═ страшновато - вдруг═ правда═ волшебная? Во всяком

случае, в одном из старых═ районов═ Курска - "Стезева дача" - на═ этой

воде работала водолечебница. Судя по стихам,═ имеется═ такой═ родничок и в

фетовской усадьбе.

═И Тускарь совсем═ непростая река. Начать с того, что по ней проходило

ответвление══ пути "из варяг в греки".══ Вверх═ по теченью═ от Кировского

моста═ есть еще интересное═ местечко - "Старые пристани", хотя═ приставить

там сейчас═ некому═ и некуда, - это рукав═ древней═ старицы,═ болото, где

тонут═ коровы.

═Это очень═ красивое═ и всегда═ уединенное═ место,═ хотя оно в сущности

со всех сторон обложено городом. Я был═ как-то здесь══ после первых

морозов,══ когда снега══ еще не нападало.══ Иными местами все было═ уже

сковано═ ровным═ прозрачным═ стеклом,═ и в ледяную═ глубину═ отстоявшейся

воды═ вмерзли═ листья═ лилий, прекрасных белых пелюфар, царящих здесь

летом среди недоступных болотистых берегов.═ Фантастика искрюченных ракит

и живым═ серебром ярко-синие струи, где волненье═ камышей══ не дает═ им

оцепенеть. И я видел остатки какой-то стены плитняка под водой. Может

быть, это стенка бывшего причала варяжских гостей?

═Сейчас мало похоже, что по Тускари═ проходил знаменитый═ путь, - река

старая, даже в геологическом═ смысле. Местами так мелко, что лодку

приходится проводить руками,═ но есть и глубокие═ плесы, и прибрежные

заросли кое-где и сейчас═ смогли═ бы остановить═ татарскую══ конницу.

Кружит речушка═ по собственной древней═ долине,═ излучины═ держатся ивами

дикого вида. От═ тонкого ила вода вроде═ мыльная. Мелеет река. Особенно в

городе═ грустно смотреть, похоже, смертельно надломлена Тускарь. Про

устрицы, мели кувшинок, пласт═ саморода,═ меловые═ холмы═ волчеягодника

смутные═ мысли═ кое-как донесет и свалит═ ответственность в Сейм.

═Мне несколько раз приходилось слышать,═ что скоро Тускарь перегородят

несколькими плотинами, ее долина═ станет═ морем и получит иную внешность.

Скорее всего, это коснется и усадьбы Фета.

═Долина Тускари и Сновы, впадающей═ в нее с севера, вообще что-то вроде

проходного двора═ истории. Вот пусть═ из варяг═ в греки.═ Недалеко к

западу - Симферопольское шоссе. Железная дорога. Крестный═ ход из Курска

до Коренной, теперешней═ Свободы. А раздольный муравский шлях?═ Кстати,

именно в Воробьевке═ недавно нашли═ клад золотых арабских дирхемов.

═Однако пора вылезать. Сегодня мы нашу═ дорогу═ начнем═ от разъезда, где

застряли в грязи утром холодного мая.

═III

═- Где Фет?

═Странно звучит здесь═ этот вопрос. К тому же и как-то неловко - все тащат

что-то, все═ заняты,═ а мы пристаем. Похоже, у бушменов═ скорей дознаешься

как пройти,═ скажем, на Арбат.

═- Вон в шляпе учитель пошел,═ может быть, он знает...

═Так советует═ пожилая═ колхозница, и сколько у нее детской═ веры в

учителя!═ Догоняем═ его по перрону. В белой хламиде, возвышен над всеми,

но все-таки с Фетом═ и он не знаком.

═- Ну, а═ как к школе═ пройти, что в Воробьевке?

═- До церковки═ в Третьем Уколово,═ там спросите.

═Действительно, церковка, - вся деревянная═ крошка. Ограда═ в отцветшей

сирени, чистенький═ дворик,═ и добрые═ бабки═ сидят══ разморенно в

прохладе═ политых═ ступенек.

═Может быть, они и про═ усадьбу═ могли═ бы═ рассказать? - Нет,═ вот отец

Афанасий... Он здесь давно и сейчас═ как раз в церкви. А сами они так

далеко не═ ходили.

═Внутри полутьма и тоже прохлада, свет сверху упал голубыми лучами. У

входа, как мы понимаем,═ происходит═ крещенье. Отец═ Афанасий═ читает по

книге. Он крошечный, древний, и в белом═ пушке═ голова. Странно

соседствуют═ шелк фиолетовой═ мантии и═ простая═ железная═ оправа очков,

какую уже═ с двадцатых годов═ никто не носит.

═- Преклоните═ головы.

═Это он чуть═ слышно═ говорит═ двум,═ видимо,═ ничего═ не понимающим

молодым══ с писклявым═ конвертом в руках.

═И черница с фанатическими глазами═ отчетливо═ повторяет:

═- Склоните головы, головы.

═Церковь,═ наверное, бедная. Сундук,═ покрытый═ рогожей,═ икон═ маловато,

росписи редкие.═ Но как-то уютно,══ и все по-домашнему. Ходят спокойно,

ведут свои тихие═ речи,═ на нас не косятся,═ да и мы -═ так бы═ и сидели

здесь══ в голубой═ полутьме,══ никому═ не мешая,═ рассуждая о Фете.

═Крещенье не окончилось, и═ мы уходим,══ не дождавшись═ отца═ Афанасия.═ А

зря,═ кто знает,═ что мог бы═ он рассказать?

═Полдень июля═ во дворе══ нас ослепляет. Плещут═ березы, буйный

квадратик═ сирени - там могилы,═ безвестные═ нам.

═- А церковь═ как наша═ называется?

═- Георгиевская церковь.

═И мы покидаем═ ограду═ и больше,═ наверно, сюда═ никогда═ не═ попадем...

═- Здравствуйте!

═Девочка с книжкой═ в кудрявой траве. Хохочет, что мы испугались ласковых

телей,═ которых она опекает. Фета═ учила,═ но то, что он жил почти рядом,

первый раз слышит.

═Дорога на Воробьевки идет через Чибисовки. Птичьи названия - степная

специфика? А к севере - город Орел. А Воронеж? И вот нас опять овевают

ветерки путешествия. А сзади, где скрылась═ Георгиевская церковь,

радостный═ звон═ начался═ - на четыре, на шесть, на пять тихих ударов. И

хочется═ чуть бы позвонче.

═Наш путь по лощине. Слева, где ваше, редкие домики тянутся нескончаемым

рядом.═ Встречаются═ вовсе древние══ хаты, много═ забитых. Вот эта, к

примеру, за дикими═ мальвами,══ скривилась и в землю ушла,══ мхи

разрослись на═ соломенной═ крыше. Отсюда вот ведьмы и═ вылетают?

═По правую руку от пыльной дороги идут огороды, чередуясь посадками ив

поперечно═ лощине. Так делали═ всюду в этих местах,═ но все же═ воды

теперь═ мало,═ и только══ по зелени можно══ сказать,══ где были потоки.

Жара началась. Сидим между ивовых стенок под тенью поленницы дров - по

степени зарастания лишаями можно сказать, что ее сложили не позднее

каких-нибудь двух-трех столетий назад. Цветочки огурчиков лезут в глаза,

распахлась случайно обломленная пальма болиголова. Пахучие буйные травы...

Полететь бы среди кучевых облаков... Дойдем все равно? - ведь поезд на

Курск только вечером... К тому же - вдруг там действительно ничего не

застанем. Но двигаться все-таки надо...

═Самое пекло. Давно отошли от лощины. Уж сколько идем по степи вдоль

вспаханных пажитей. Все-таки, где же усадьба? Может быть, там, на бугре?

═Одинокое каменное одноэтажное строение, резко отличающееся от всех

виденных нами здесь хат. Даже какая-то архитектура проглядывает. Нарочно

приземистый дом, стены толстенные, замковые блоки камней распирают

оконные арки. Не крепость, конечно, но что-то с времен, когда крепости

были необходимы. История здесь - Мазепы, Кочубеи... Насколько я мог

заметить, тут на всех старых зданиях неуловимый крепостной отпечаток.

═Все двери открыты, проходим сквозь комнаты - одни сквозняки.═ Если никто

нам не встретится, этот дом можно принять за усадьбу, чтоб не очень

обидно опять возвращаться ни с чем. Хотя в стороне кто-то шевелится.

═Первое человеческое существо за три часа наших блуждений - миловидная

женщина, стоя на лесенке, мажет плетеную стенку сарая. Руки по локоть в

глиняной жиже, а глаза ясные, и, кажется, пела одна тут в степи. И так же

толково нам все объясняет.

═- Тут все было барское.

═Нам надо немного вернуться по степи и сразу усадьба покажется, спутать

нельзя. А влево дорога на Темный лес, по ней-то мы сами сейчас и ушли бы

неизвестно куда.

═- Так и называется - Темный лес.

═И вот мы уже у обрыва террасы, и Тускарь внизу, и луга до горизонта. А в

зарослях склона недалеко впереди, через овраг, виднеются кровли каких-то

строений амбарного типа═ и рядом... оно, несомненно!

═В такие места надо входить отряхнувши усталость, и мы посидим здесь на

рыжем колючем бугре.

═По опту знаю, как легко пропускаются моменты, которые потом повторить

невозможно. Стараюсь запомнить, как шли высоко по степи в кучевых облаках,

и речные изгибы внизу, и буйные заросли склона террасы, где носятся ветры

лугов и степей, сшибаясь в восторге зелеными вихрями.

═Скорей всего правда, что чистый холст лучше любой уже написанной картины.

Я до сих пор мог представлять себе любые чудеса поэтической усадьбы, а тут

вдруг все займет реальные места, конкретизируется и приобретет

единственность. Хотя уж и так хватает конкретностей - дорога сюда и то,

что мы видим сейчас?

═Еще постоим на высокой террасе под плещущим солнечным ветром и пойдем

проявлять, что нам уготовано, что было задолго до нас.

═IV

═Наверно, не зря эти мысли: запустенье уловлено издали. Свалка в овраге, и

чтобы добраться к постройкам, надо пройти через поле и площадку с

оцепенелой сельхозтехникой, что-то вроде колхозного мехпарка. Цистерны,

гиблая сливная яма, мертвая земля, пропитанная гесеэмами.

═Проход между древних кирпичных сараев, желтый дом через дворик. Обычный

двухэтажный дом, который мог быть рядовым на улицах того же Курска. Но

слева от входа - мемориальная доска:

═В ЭТОМ ДОМЕ

═ С 1879 по 1892 г.

═ЖИЛ РУССКИЙ ПОЭТ

═ПЕВЕЦ РОДНОЙ ПРИРОДЫ

═А.А.ФЕТ

═(1820-1892 гг.)

═12 июля 1879 гг.

═здесь гостил

═ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ

═ТОЛСТОЙ

═В 1892 г. пребывал великий русский композитор

═ПЕТР ИЛЬИЧ ЧАЙКОВСКИЙ

═(1840-1893 гг.)

═Составивший эту надпись, наверное, очень любил певцов родной природы. Во

всяком случае, интересно, что Толстой посетил усадьбу сразу, как только

Фет здесь поселился, а Чайковский - перед самой смертью поэта.

═ Но внутрь не войти - заперто все, и расспрашивать некого. Впрочем, вот и

вторая живая душа═ на нашем пути от самой Георгиевской церкви - еле

заметная девочка сидит под березками возле калитки. Радостно первой

здоровается и обещает сходить за учительницей, если только та не уехала в

город, - каникулы, нет никого. Так узаконив свое появленье, можем спокойно

все здесь оглядеть.

═Дом действительно самый обычный - ни колонн, ни террасы. Но фасадом над

Тускарью, совсем как мы только что были на рыжем колючем бугре.

═ Два громадных кирпичных строения (конюшни?) расположены на одной линии

параллельно зданию школы, мы между ними сюда и вошли. Третье - стоит к ним

под прямым углом и замыкает двор со стороны дороги.

═ Строения однотипны - длинные, широкие и приземистые. По торцам

квадратные входы почти на всю═ высоту стены, и над ними тоже широкие арки

чердачных окон. Двускатные крыши под шифером.

═ Немного похожая арка═ есть между этажами над входом в школу,═ но она,

вероятно, пробита позднее. И вообще - само здание школы кажется

значительно моложе этих кирпичных чудовищ.

═ На противоположной от дороги стороне двора - простые домики, там кто-то

живет, и все это явно к истории усадьбы особого отношения не имеет.

═Вот и ключи. Дом изнутри весь переделан, но что именно и как, - этого

учительница не знает.

═Входят сейчас со двора по центру здания. Узкие двери, навес небольшой от

дождя. Все симметрично, на этажах маленькие классы по обе стороны

продольных коридоров. Парты какого-то довоенного типа. Впрочем, школа как

школа...

══ И все же - один класс фетовский. На стене - "Здесь жил и работал

русский поэт А. А. Фет". Стихи. Портрет, сделанный учителем рисования.

Стенгазету, понятно, не Фет выпускал, но здесь кое-что про усадьбу.

═Похоже, что кто-то из учителей серьезно интересовался Фетом и даже в селе

проводил опрос старожилов. Возможно, в листке стенгазеты лишь малая часть

материала. Вот═ портрет любопытный - выполнен тушью, очень старательно.

Это Фет, безусловно, но совершенно не похожий на изображения того времени

- бородка подстрижена, даже без лысины, бодрый, играют все линии. Я

сначала думал, что у═ рисовальщика мог быть какой-то неизвестный оригинал.

Но оказалось проще - срисовано фото шестидесятых годов, которое приведено

в полном собрании═ стихов издания 1959 года. В те годы он только бросил

военную службу, женился и купил свое первое имение - Степановну в Мценском

уезде, теперешняя Орловская область. Так что этот Фет здесь не жил и не

работал.

═Комната Фета на втором этаже левого крыла - угловая, с видом на Тускарь.

Тут, вроде бы, был его кабинет. Рамы окон простые, хотя тоже такого

довоенного вида, что сердце сжимается точной реакцией на время. А вдруг

еще раньше? Вот и сделаны как-то особенно... Форточки вверх открываются,

крокелюры застывших белил... Могло сохраниться?! И именно с этим в связи:

═К окну приникнув головой...

═Мне на стекле узор мороза...

═Словно, дрогнув слегка, распахнется окно

═Поглядеть в серебристую ночь.

═Растрогали старые рамы и форточки. Мало надежды, хочется так. Но вид из

окна пока что особенно не изменился? Такими же были для Фета луга, ивы

блужданий реки по долине... А как бы отнесся поэт к новому морю под

окнами?

═Больше внутри осматривать нечего, школу опять запирают, и нам разрешено

всюду свободно ходить, хотя вроде бы нет ничего и снаружи. Сад?

═- Сада нет, был вон там за домами.

═ Сад или парк? - в стихах называется то и другое. Не может быть так,

чтобы совсем ничего не осталось? Но мы не нашли даже остатков аллей. И

границы бывшего парка можно представить только приблизительно.

═От усадьбы парк тянулся к северо-западу по склону речной террасы, сверху

его ограничивала степь, снизу - заросли Тускари. Ширина парка была не

больше ста метров, а длину теперь уже не определить. Теперь это просто

бугры, заросшие лещиной и всякими терниямм. Ни гротов, ни статуй, ни

беседок... А может быть, всего этого вообще не было? Вот и дом вовсе не

традиционный.

═Еще мы пытались отыскать родничок, но это невозможно в непролазных

кустах, где выше головы репьи и крапива. Попалось несколько диких яблонь,

может быть одичавших? Сильно одичавших, потому что второй такой кислятины

не найти. Все же съедаем по штуке из почтения к Фету.

═ А тут что за лужа? Ее мы уже раз проходили, когда спускались сюда от

конюшен. А ведь это, наверно, и есть знаменитый поэтический пруд! Во

всяком случае больше тут никакой воды нет. Захламленная лужа, покрышка

утоплена, утки плавают... Все.

═Обратно более удобная дорога - через луг и село до Будановки какой-нибудь

десяток километров. Но тут напрямик мы завязли в болотных разводах. И

снова старушки нас консультируют:

═- Идите═ по кладням на сухоребрик, а там будет шлях.

═Шлях будет! Домишки с замшелыми крышами, мальвы, проходы под ивами,

переспевшие редкие вишни. Но всюду для глаза занозы цивилизации: то

молочница в бигуди, то стеклянные банки на палках плетня.═ И мотоциклы при

Фете наверняка такую пыль не поднимали.

═В степи шлях пошел напрямую. Ряды тополей и берез, травы цветущих обочин.

Подарок судьбы - километры закатного шляха.

═V

═Не скрою, что из Воробьевки я увез разочарование - и нет ничего там, и

душа отмолчалась. Одни только рамы... Но после, зимой, усадьба стала часто

и хорошо вспоминаться.

═ Возможно, я просто не знал, что смотреть, а может быть, болезненна

материализация лирических представлений. Дело в том, что лирика Фета мне

давно нравится.

═Наверно, потому, что в школе по Фету═ не надо было писать сочинений,

"носящих публицистический характер", и где-то давно полагалось выучить

всего два-три его стихотворения, я без привычного отталкивания взял в

университетской библиотеке старинный двухтомничек в издании Маркса. Я до

сих пор охотней читаю книги, которые пощадила школьная программа.

═Библиотекарша позволила самому рыться в фондах, и к этому времени я успел

познать вкус соблазнительных строк:

═Медлительнее снежный улей,

═Прозрачнее окна хрусталь...

═Целый день сырой осенний воздух

═Я вдыхал в смятенье и тоске.

═Я хочу поужинать и звезды -

═Золотые в темном кошельке...

═Но такого═ попадалось мало, а очень хотелось, и я простым перебором поэтов

старался найти что-то похожее. В моих бессистемных блужданьях встречались

удивительные вещи, и я скоро понял, что нет ничего интереснее русской

поэзии.

═ Фет сначала читался просто для общего представления - уж очень давно он

жил по моим тогдашним понятиям. Скажем, от этого:

═Бульвары бензином и розами пахнут,

═Мокра моя шляпа и ворот распахнут,

═Размотанный шарф романтичен и рыж...

═Надо сказать, что учился я наукам весьма далеким от литературы и стихами

мог заниматься только по ночам. Но это и помогало - тишина, мир настольной

лампы... И мне иногда среди фетовских строк начинали светиться сосульки,

развешанные вдоль крыш, или вдруг яркая бабочка появлялась и шепот

фетовских листьев сливался с шумом ветвей турецкого клана за окном на

замершей ночью городской улице.

═Интересно, что в следующий раз эти строчки могли потухнуть, но вспыхивали

другие. Я вообще теперь думаю, не трогая переводов, посланий и

стихотворений "на случай", что у Фета нет плохих стихов. Надо лишь время,

чтоб вспыхнула строчка, и я рад, что на мой век Фета хватит. Эффект

"озоряющихся строчек", наверно, и выделяет настоящих художников. Вот

Брюсов же не засветится?

═ Примерно тогда же мне случайно достался сборник Пастернака с ромбом на

сереньком матерчатом переплете.

═Давай ронять слова...

═Прячась в белую пряность акаций...

═Кровавыми слезами сентября.

═Я стал замечать у них общее при всей очевидности внешних различий. Это

особая тема, но оба в преклонных годах и до смерти писали не хуже, чем

было вначале дано. Как взвешивать? - может быть, лучше. Наверное, оба

теперь на Олимпе, где секция русской поэзии...

═Много после в Москве на Петровке букинист достал мне из-под прилавка

знакомые две книжицы. Стоило дешево - никто не поверит, но я не мог

разрешить себе и этого.

═- Студент?

═ - Аспирант.

═ Но помню сейчас тяжесть томиков на ладони и мраморные темно-зеленые

переплеты. Теперь у меня есть полное собрание Фета в большой серии БП, но

то уж достать невозможно.

══ После нашей Воробьевки я вновь прочитал работы Д. Д. Благого и Б. Я.

Бухштаба и все комментарии в академическом издании "Вечерних огней". Сюда

же попали статьи из городского музея, листок стенгазеты и просто беседы в

усадьбе и Курске. И мне хочется здесь рассказать хоть немного, каким Фет

приехал в Воробьевку, и как он там жил. Потому что все это помогло мне

преодолеть═ разочарованье от первого посещения усадьбы.

═Начать с 1846 года? На портрете работы некоей Сливицкой он в эполетах и

удивительно похож на Лермонтова. Военный поневоле. Он плюнул на это, когда

узнал, что вернуть дворянство в армию невозможно. Человек с волевым

стержнем, как его называли, имел свою цель, и как бы ее ни оценивать, в

силе воли ему не отказать, хотя сама напрашивается аналогия с "Железной

волей" Лескова.

═ В 1857 году Фет женился на дочери купца Боткина - Марии Петровне.

Считается, что это был брак по расчету, да вроде и сам Фет это молчаливо

признавал.

══ Чайная фирма Боткиных имела собственные плантации в Китае, сахарные

заводы в Белгороде. При въезде в Курск от вокзала на тихой улице Льва

Толстого есть домик отчетливо китайского вида. Может быть, связь?

Наверное, и Воробьевка возникла не случайно - рядом издревле процветала

знаменитая на всю Россию Коренная ярмарка, которую Боткины не могли

миновать.

═Покупка Степановки в 1860 году изменила жизнь Фета. Стихи прекратились,

настало время нового самоутверждения, рациональной практической

деятельности на прочном финансовом фундаменте. Фет разбогател и в 1873

году даже вернул себе русское дворянство, хотя документально доказано, что

он по═ рождению с обеих сторон был немцем. Как это ему удалось - тоже одна

из тайн жизни и смерти Фета-Шеншина. Может быть, помогло знакомство с

князем Романовым, который тоже писал стихи═ и даже публиковал их в

журналах под инициалами "К.Р." Я видел═ эту подпись под многими стихами в

подшивках "Нивы".

═Мария Петровна Боткина описывается некрасивой и суетной.═ Но еще

известно, что покупка мнения Степановки была против ее воли, и не она

виновата, что Фет не писал стихов до 1877 года. Известно, что она

гордилась его талантом. С ней связаны тридцать пять лет его жизни, она

сопровождала его при встречах с Толстым и другими знаменитостями.

═Во всяком случае, Боткины были культурной семьей.═ Брат Марии Петровны,

известный в то время критик, в дальнейшем неизменно сопутствовал Фету в

издании стихов. Пятый выпуск "Вечерних огней" - его заслуга. Он часто бывал

в Воробьевке, и по переписке видно, что═ к его замечаниям Фет относился

уважительно.

═Интересно, что покупку Степановки связывают с уходом Толстого в Ясную

Поляну, хотя тут совсем разные цели. Однако не отвернешься от тог, что из

Фета, которого нарисовал воробьевский учитель, он превратился, по

наблюдению Тургенева, в человека "с патриаршей бородой до чресел, у

которого волосы растут над и под ушами". Ясное дело, что тут злая

карикатура, но и на портретах времен Воробьевки у Фета много общего с

толстовской внешностью.

═VI

═ Удивительно, что многие воробьевские═ детали появились в стихах Фета как

бы заранее. Вот разве не вид на усадьбу с лугов Тускари?

Вижу на том я уступе румяном

═Сдвинутых кровель уютные гнезда,

═Вот засветились под старым каштаном

═Милые окна, как верные звезды.

═Кровли строений усадьбы именно сдвинуты, и дом на террасе Тускари должен

быть розовым на закате, а с поймы должны быть видны освещенные═ окна. Не

помню каштана, хотя несколько больших деревьев со стороны фасада в памяти

сохранились, может быть, одно из них и каштан.

═А это вполне подходит к виду на коренную пустынь со стороны Будановки:

═Меж селеньем и рощей нагорной

═Вьется светлою лентой река,

═А на храме, меж озимью черной,

═Яркий крест поднялся в облака.

═И как будто на Тускари ниже усадьбы писалось:

═Игривый плеск в реке меня остановил...

═Я после об этом, а пока вот про источник, который═ потом все же

отыскался:

═Оставляя следом ил

═Бледно-красный...

═Лишь один в час вечерний, заветный,

═Я к журчащему сладко ключу

═По тропинке лесной незаметной

═Путь обычный во мраке сыщу.

═Ну, и детали вроде:

═Всю ночь гремел овраг соседний...

═Дремлющих кленов шатер...

═Все это было написано до Воробьевки. К сожалению, и "к окну приникнув

головой" и "рояль был весь раскрыт" - тоже значительно раньше.

═Видимо, покупка Воробьевки была не случайна, и усадьба вполне отвечала

его уже сложившимся требованиям. Скорее всего, стихи все и решили, ибо

финансово и в других смыслах Фет к этому времени был совсем независим.

═Судя по литературе, имение было богатое, "с прекрасной старинной усадьбой

и роскошным парком", тысячью десятин пахотной земли и лесом. Но мы видели,

что ни парк, ни усадьба никогда особой роскошью не отличались. На

мемориальной доске сказано, что Фет посетился здесь с 1879 года, а именно

куплено у Ртищева в 1877 году. Два года ушли, наверно, на приведение

усадьбы в порядок. А кто Ртищев? Неподалеку есть город того же названья.

Может быть, тут ключи к истории усадьбы?

═Сам Фет в Воробьевке непосредственно хозяйством уже не занимался, но оно,

как и Степановка, ставилось образцово. Мельница, конный завод были

нововведениями. Парк огородили, и посторонним по нему нельзя было пройти.

Причем Фет удивлялся, что на него обижаются за эти запреты. Старожилы

помнят, как их штрафовали за то, что поймают в парке или в Темном лесу:

═- Прямо верхом на рысаке за нами и гонялись.

═В рассказах фигурируют громадные деревья усадьбы, например, ниже дома рос

вяз в пять обхватов. И дуб, только из одного сука которого местный житель

Иван Босой сделал хату, а до комля дуба,═ когда его спилили, мальчишка

рукой не доставал. Сейчас нет ни ограды, ни таких деревьев, но кругом

много случаев древесного гигантизма.

═ Биографы подчеркивают, что в Воробьевке муза Фета вновь пробудилась, и

поэзия вообще стала его основным средством досуга. Думается, что это

справедливо лишь частично, ведь в иные годы он писал по два-три

стихотворения. Внешне он оставался сухим и практичным человеком, замкнутым

на себе. Даже почерк к концу жизни у него стал неразборчивым, что косвенно

говорит о потере интереса к окружающим.

═Летом Фет живет в имении, зимой чаще - в Москве, где он тоже приобрел

дом. Независимость высвободила накопившееся раздражение, он стал

воинствующим монархистом и демонстративно отвернулся от коллег и читателей

демократического толка. Со своей немецкой педантичностью он в этом доходил

до═ абсурда - в камергерском мундире часами выстаивал на приемах, плевал

из окна кареты на Моховой улице в Москве в сторону университета. Но не

следует строго судить - это был очень одинокий человек, всю жизнь

по-своему шедший против течения, обозленный, измученный. И отпевали Фета

все равно в═ университетской церкви, как пишет в мемуарах графиня Софья

Толстая.

═А сколько людей учило его писать стихи?! Даже в эпоху "Вечерних огней"...

Учили логично расставлять слова.

═ Фету обычно приписывается объективизм, точность и локальность в рисовке

пейзажа. С одной стороны, вроде действительно объективист, но с другой -

полное игнорирование фактического материала. В его стихах, за редким

исключением, нет конкретных описаний ни Воробьевки, ни окрестностей. А ведь

это весьма своеобразные места.

═Почему он был равнодушен к русской истории? Его не заинтересовала даже

Коренная пустынь, про которую он не мог не знать. Ведь к нему в Воробьевку

приезжал Репин, писавший в Кореневке эскизы к═ "Крестному ходу" и долго

живший там в келье монастыря. Пусть он был атеистом, но это же не

исключает любопытства? Кстати, настоящие атеисты сто лет назад

встречались не так уж часто. Может быть, можно говорить о стихийном

синтоизме Фета?

═Скорее всего, область поэзии лежит только в соизмеримых человеческому

бытию границах, а всякие квазары и мезоны чужды лирике, так сказать,═ по

размерности? Но все-таки и поэту стоит кое-что прочитать про места, где

живешь. Стоит посмотреть в микроскоп на те же меловые породы и так

приобщиться к давно ушедшим отсюда тропическим морям, да и луна при не

очень большом увеличении поразительно выигрывает в смысле зеркальности на

фоне лазурной пустыни. Наверное, Фету и жить было бы легче, и в стихах

меньше встречалось страданий, а чаще - про степь, родники и кувшинки, если

б он, отложив Шопенгауэра, хоть чуть-чуть поинтересовался окружающим? Это

вовсе не противоречит его теории выявления красоты, разлитой по

мирозданию.

═Поэзия - дело туманное. Может быть, и правда, что, грубо говоря, кругом

навешены стихи, и кому дано, тот их пересекает. Во всяком случае, в наше

время не приходится начисто отрицать возможность экстрасенсорного познания,

а тут уж поэзии первое слово. И, может быть, Фета впоследствии вспомнят

несколько в ином качестве, чем сейчас?

═"Гармонии таинственная власть"═ и личность Фета привлекли в Воробьевку

созвездие знаменитостей - Репина, Чайковского, критика и поэта Страхова,

философа Соловьева, Толстого, Полонского, Боткина. Сам Фет тоже много

выезжал и, несмотря на трагизм несоответствия духу времени, вовсе не был

отшельником, тем более злобствующим отшельником, как писал про него

Тургенев.

═ В приложениях к академическому изданию "Вечерних огней" я насчитал 75

композиторов, писавших на слова Фета, при этом, вроде бы, стихи всегда

были первичны. Он легко изобретал новые стихотворные формы и зачастую

пользовался ими только один раз. Похоже, что формальные трудности

выражения искусства для него как бы не существовали. Он сразу - философ,

музыкант, живописец и поэт в традиционных пониманиях, то есть настоящий

художник.

═Действительно, поэзия Фета в Воробьевке вновь расцвела после долгого

молчания. Пять сборников стихов, Пушкинская премия, поученная в 1884 году.

Но все это не так просто.

═Писал он практически до самого конца и умер, может быть, как подобает

поэту. Перед смертью Фет потребовал шампанского, и когда ему отказали,

бросился с постели в соседнюю комнату, чтоб налить самому. Бокал отняли,

но смерть не отошла. Я часто думаю: пусть бы он все же успел его выпить?

═ Cледующим летом опять мы в Будановке, предвкушая два-три часа степного

дорожного разнотравья. Но все бегут через пути, и мы запоздало срываемся

следом: оказывается, за лесоскладом стоит автобус.

═- Довезет в первую Воробьевку?

═- Он все Воробьевки объедет.

═ Отличный дилижанс - мало того, что останавливается где кому надо, им еж

еще и вернуться можно: обратно пройдет через нашу Воробьевку вечером

между пятью и шестью. Так что всего минут двадцать на весь путь и

понадобится.

═Нас высадили у сельмага, автобус сворачивает и уходит вверх по долине

Тускари к иным Воробьевкам. А эта - наша несомненно. Потому что за хатами,

через луга Ирина увидела уже усадьбу.

═Конечно же, дом так и строили, чтоб его отсюда рассматривать. Верхний

этаж приветливо и ярко белеет над курчавой зеленью террасы, и только пара

деревьев по бокам выше его. Мы здесь второй раз, но теплой ответной

радостью озаряется начало пути.

═По этой дороге время от времени проходят странные люди. Теперь вот и мы,

паломники поэзии...

═ Меж тем поэтическая дорога осложняется - ветер поднялся и туч нанесло

от реки. Вороны взлетались над хатами и тополями, наверное, не очень

сидится на ветках, когда они так опасно раскачиваются.

═Фета привлекали большие летающие птицы, может быть, как символ ненастья.

В стихах попадаются и грачи, кружащиеся темным стадом, - "не в силах

улететь и не решаясь сесть", как раз как сейчас. И одинокий ворон, тяжело

машущий крылами против бури. Но ворон и грачи чужие, на здешних ворон Фет

почему-то не обратил поэтического вниманья,═ хотя их здесь очень много.

Вечером небо надолго заполняется черными кружащимися стаями. Живут, вроде

бы, по триста лет, при том это мудрая птица, с хорошей памятью. Кое-кто из

них наверняка мог бы припомнить самого Фета.

═ Вот птиц более светлых и радостных═ он здесь заметил, хотя их и тогда

было, наверно, значительно меньше, чем ворон:

═С гнезд замахали крикливые цапли...

═Опять птичья символика, под стать здешним местам. И это воробьевское:

═Что за звук в полумраке вечернем? Бог весть, -

═То кулик простонал или сыч...

═ На луг из села дорога выходит рядом с одним из изгибов Тускари. Тут река

много петляет, но купы ракит сразу выбалтывают все ее бывшие и настоящие

направленья. Ракиты не очень-то пышные, да и луг пересох - земля сухарем,

плантации колючек. Особо уныло сейчас, когда дождик вот-вот начнется, и

носятся с пылью холодные ветры.

═Положим, про дождик я знал, но молчал из боязни, что Ирина запросится в

город.═ Я видел еще в Будановке - обычно веселые граммофончики кремнистой

насыпи чугунки закрылись к непогоде. И кубышки на Тускари, вероятно,

вообще не всплывали от ночного подводного сна.

═ Только ласточка весело нас облетает на пыльной дороге.═ Это типичный

деревенский элемент - знаменитая касаточка, пещерная птица - вильчатый

хвост. В отличие от городского собрата - башенного стрижа, - в городе жить

не желает и отступает в глубинку по мере наползания на природу

технического прогресса.

═Вот и гигантские серебристые тополи, без которых не обойтись ни одной

курской улице, не могут выдерживать возрастающего рева машин,═ а может

быть, и еще чего-то, что мы ясно пока не понимаем. Улететь, как касатки,

не могут и молча умирают. Особенно за Московскими воротами - сохнут

букетами исполинских стволов с характерным очерком крон, шелестевших

высокими мыслями. А тех, что не═ сохнут, упорно стремятся спилить.

═Облетает касаточка. С звенящим щебетом бросается на ветер, круто

сворачивает над нами, исчезает и снова стремительно возникает откуда-то

сзади. Все это так быстро, что не успеваешь заметить,═ что у нее синее -

спина или пузичко? Можно подумать, что она любопытная: кто это═ тащится к

Фету? На самом деле она просто охотится возле нас═ за мошкарой. Это рои

мирных некусучих комариных мужиков, которым кроме сока травы ничего и не

надо. Пусть себе роятся, они это делают над любыми вертикальными

предметами.

═Внезапно все кругом исчезает под сильным холодным дождем. Только

брошенный трактор уныло скособочился у дороги, и рядом в реке флотилии

гусей шумно радуются такому обороту дела. Едва успеваем домчаться до

мостика, как ливень отдуло куда-то за шлях.

═Мостик тоже такой, что стоит восторгов - на балках накатаны бревнышки и

сверху присыпано землей, даже перил нет. Тут он, наверно,═ такой

испокон... Экипажи его проезжали...

═ Сейчас все сырое. Мы сами промокли, бежавши по лугу в дожде, особенно

Ирина в своем несущественном сарафане. Пока я весь мостик облазил, она

ушла вверх по дороге и ждет возле школьной калитки, возле дома, где жил

Фет.

═ VIII

═ А в школе ремонт, все в побелке, ободрано, парты вынесены во двор. Зато

застаем директора. Очень приятно, но:

═- Все-таки покажите документы.

══ Неужели прогнал бы нас без бумаги? Благо Ирина захватила журналистское

удостоверение.═ Конечно, директору не до нас в его ремонтных заботах. И

Фет ему вроде обузы. Была бы просто школа, а то школа в бывшей усадьбе

поэта всероссийского масштаба. И мы у него не первые...

═- Как досталось имение Боткину, я не знаю.

═ По соседству, в Гремяченской школе, есть настоящий фетовед - учитель

Василий Тихонович Волобуев, который вроде давно собирает материалы про

Фета в Воробьевке. Его приглашают иногда водить здесь экскурсии паломников

поэзии, особенно, когда приезжают автобусы с иностранными туристами. Про

учителя нам уже говорили: и доярки на ферме, и учительница, и многие в

Воробьевке, с кем мы заговаривали.

═Предчувствуя интереснейший материал, я написал потом Волобуеву, и он

ответил предложением встретиться. Но все как-то откладывалось, пока

оказалось совсем для меня невозможным. Тоже жаль, как с отцом Афанасием из

Георгиевской церкви.

═ - Внутри дома полностью переделан второй этаж, - говорит директор.

═Сразу же с лестницы по центру был парадный зал с роялем и биллиардом. Из

зала выходили на большой каменный балкон, с которого можно было видеть

Тускарь и луга... Конечно же, не могли тогда построить гладкий фасад

усадьбы! Наверно, и арка со стороны двора была как-то связана с залом,

потому что сейчас она неизвестно зачем. И крышу чужую надвинули?

═ - Фетовской комнаты уже нет, вернее, нет той стенгазеты, портрета и

надписи в угловом классе, что мы видели в прошлое посещение. Зато директор

показывает нам машинописный листок, как бы проспект усадьбы. И даже

разрешает взять его с собой, плохо скрывая желание, чтоб мы поскорей

убрались, и наши обещания вернуть принимает с очевидным недоверием.

═Снаружи дом только с первого раза кажется гладким и скучным. Внимательный

глаз замечает, что верхний этаж представляется значительно меньшим, чем

нижний, хотя внутри оба этажа по высоте вроде бы одинаковы, да и по арке над

входом это можно сказать.

═Приемы эффекта легко разгадываются. Горизонтальные полосы, окружающие все

здание, сразу как бы отчеркивают треть для верхнего этажа. Небольшие

карнизики над нижними окнами маскируют смещенье, отвлекая внимание от

того, что тут-то и есть настоящая середина дома по высоте. Скорее всего,

строитель хотел показать, что верхний этаж имеет особое, праздничное

назначение, свободное от земных забот. В данном случае это избыточно

оправдалось.

═Все вместе, наверно, и делает дом таким вознесенным над прочим и трогает

радостью путника. Жаль, что мы не видели, как окна усадьбы отражают

закатные отблески.

═Мне хочется сказать и про полоски на уровне верхних окон и под карнизами

со двора. Наверно, они тоже имеют свой смысл и работают на общий эффект. И

про узкие стройные окна... Сверху они одинаковы со всех сторон дома:

двенадцать с фасада и по три от входа со двора.

═И что нижние окна более высокие, а в центре и по краям фасада - двойные:

одно окно занимает ширину двух вместе с проемом.

═А место, где из зала был выход на балкон, так тщательно заделано, что и

следов нет. Любопытно, что окна по центру фасада ничем не отличаются от

соседних. Может быть, после того, как балкон разрушился (или разрушили),

дом подвергся кардинальной переделке? При Фете смотрелся вовсе не так? Уж

слишком похоже на городские дома начала нашего века. Ведь и конюшни

выглядят гораздо старее...

═Все равно, мне хочется сохранить это описание. Может быть, где-то в

архивах и есть все про историю переделок, ведь повесили же мемориальную

доску? А может быть, и нет ничего, и мое описание прошествует в

дальнейшее. Во всяком случае, сейчас, в 1976 году, дом фетовской усадьбы

выглядит так, как я здесь говорю.

═И мне еще хочется, чтобы неторопливый читатель при желании мог по этому

описанию сделать карту окрестностей, план усадьбы, нарисовать конюшни и

дом со двора и фасада. И, конечно же, самому без расспросов при случае все

отыскать.

═Сараи, кирпичные ужасы, по крайней мере при Фете действительно служили

конюшнями. Хозяйство велось образцово и с размахом: одновременно

воспитывалось до тридцати рысаков. Я еще раз убеждаюсь, что это не простые

постройки, их и сейчас остро хочется рисовать.

═Там, где кладка не раскрашена, видно, что она удивительно ровная. Арки

чердачных окон образуют правильный полукруг, изящно очерченный торцами

кирпича. Так же выделены и треугольники чердачных помещений, хочется

сказать - фронтонов, потому что в пропорциях мнится канон золотого

сечения.

═Много служб не сохранилось, снесли во время совхоза.

═IX

═- А вот там, где сирень, была его резиденция и фонтан.

═Это внизу под балконом, под бывшим балконом, где школьный огородник

спускается к Тускари. Просим показать, и нам отпирают оградку.

═- Где на грядках морковки и огурчики заключают, возможно, флюиды

особенного свойства.

═- Где в пышном цветенье распахлись под дождем высокие кусты роз.

═Ночь лазурная смотрит на скошенный луг,

═Запах роз над балконом и сена вокруг...

═Значит, здесь расцветали оригиналы? И ясный месяц специально старался

пораньше взойти над усадьбой:

═- Встал я рано над горой,

═Чтоб расцвет увидеть твой,

═И гляжу с мольбой всю ночь...

═Над горой, конечно, потому, что солнце уходит за луга Тускари. А под

балконом - вот эти кусты в росе и алых бутонах. Вернее, месяц должен

смотреть на розы как бы из-за балкона.

═Не сравнится вздох ничей

═С чистотой твоих лучей...

═ Как они разговаривали? Неважно, Фет и без слов уловил эту лирическую

телепатию.

═На месте беседки остался небольшой курганчик. Тут где-то рядом и фонтан

был.

═Лепечет лишь фонтан средь дальней темноты,

═О жизни говоря незримой и знакомой.

═О ночь осенняя, как всемогуща ты...

═ Вода в фонтан поступала, скорее всего, от пруда, здесь небольшой перепад

и струя не могла бить высоко. Не делали же насосной или специальной

водонапорной башни? Наверное, этого и не требовалось - лепечет под

балконом,═ и хорошо. И действительно - "средь дальней темноты" ведь от

балкона сюда довольно далеко, тут уже прибрежные кусты начинаются и была

темнота райского уголка долгими августовскими вечерами, когда писалось это

стихотворение.

═ Как выглядели фонтан и беседка? Особой помпезности═ и здесь не было. Я

не знаю, сохранились ли хоть какие-нибудь изображения.═ Может быть, Репин

писал? А у Фета можно только догадываться, что фонтан был скромным.

═ Может быть, и прав был Тургенев, что Фет пишет свои стихи не сходя с

балкона. Но ведь и с балкона здесь сколько всего открывалось? В стихах

попадаются прекрасные следы "балконных" наблюдений, чаще ночных или

вечерних.

═Внизу - померкший сад уснул. Лишь тополь дальний

═Все грезит в вышине и ставит лист ребром,

═И зыблет, уловя денницы блеск прощальный,

═И чистым золотом и мелким серебром.

═Где этот тополь дальний? Я не видел его, может быть, и погиб, но по

стихам можно точно сказать, что он один из племени тех серебристых

гигантов, доживающих свой век в городе. В другом стихотворении - "с

подъятыми ты к небесам ветвями..." Древесина какая-то ломкая у них, и

поэтому нижние большие ветки ломаются от собственной тяжести, а вверху

остается крона вроде кисти. От этого═ впечатление, что они растут корнями

вверх и чем-то смахивают на баобабы.

═Бывают баобабы по десять обхватов. Рушатся ветки, накопившие тяжесть

эпох, и кроны сокращаются больше, чем нельзя. Но занятый нездешними

мыслями, только плечами пожмет экземпляр уходящего баобабного племени. В

них часто бьют молнии, и многие из них выгорели изнутри. И тогда

исполинские вигвамы стоят на одной коре. Я видел фотографию одного такого

тополя, где в пустоте ствола разместили столик кафе. Весной деревья

выпускают нежнейшую зелень, и после все лето переливаются серебряной

мелочью листьев. Серебристые тополи здесь самые высокие деревья, и на них

еще долго остаются закатные отсветы, когда все остальное погружается в

темноту.

═ Показательно, что из всех тополей в округе═ Фет заметил только тот, что

перед балконом. А от курских, да и вообще от города, в его стихах ничего

нет.

═ Такое свойство усадьбы, когда за вами запирают калитку, по крайней мере,

у меня ощущенье, что я действительно видел и фонтан и беседку. А розы -

уже безусловно, пусть даже они не в прямом родстве с теми, что сто лет

назад разговаривали с месяцем.

═Но в стихе умиленном найдешь

═Эту вечно душистую розу.

═ X

═Парк, по словам директора, окончательно вырубили в войну и при совхозе,

так что все поиски бесполезны. Да и не был он никогда грандиозным.

Запущенный до Фета, не мог же он особо измениться за тридцать лет его

жизни? И не мог человек, постоянно чувствующий приближение конца, особенно

заботится о парке. Созерцательно надо немного, потом, даже маленький парк

в этих пустынных степных местах мог производить впечатление роскошного.

═В "проспекте" усадьбы, которым снабдил нас директор, говорится, что с

1913 года известны целебные свойства воды здешнего источника - для лечения

глаз и заживления ран. Вода как будто сероводородная,═ а рабочие во дворе

школы назвали источник "красным колодезем":

═- Из него барин брал воду для бани.

═Воду направляли на анализ, но мы не могли добиться, подтвердились ли

лечебные свойства.

═ Источник прошлый раз мы искали совсем не там. И директор посылает с нами

одного из учеников, что крутятся здесь во дворе, помогая ремонту.

Кажется, где-то у Катаева я читал, что он был здесь и видел все-таки

парк, и сам нашел источник. А наш гид ведет сначала по лужайке ниже парка

над Тускарью и явно намерен углубиться в прибрежные джунгли.

═Дождь еще на розах стал беспокоить, и сейчас уже надо бы прятаться.

Первой дрогнула Ирина и вернулась назад, под защиту стенки сарайчика. Мне

тоже не очень уютно. Я бы пошел босиком, но тут заросли, да и перед

мальчишкой стыдно марку терять. Ему хоть бы что в резиновых сапогах. И мне

кажется, что он втайне рад завести горожанина═ в болото, впрочем, он

пунктуально выполняет распоряжение директора. Сам не заговаривает, но на

вопросы отвечает четко на эталонно-правильном курско-орловском диалекте.

═ - Про Фета знаешь?

═- Знаю.

═ - Где лучше, здесь или в городе?

═- В городе.

═- Красиво здесь, да?

═- Зимой было красиво.

═- А тропинка здесь есть?

═- Теперь тут не ходят.

═ Так и есть - в самую джунгль залезаем, и в иных местах сандалеты надо

уже руками извлекать из грязи.

═Бредем в настоящем болоте, в самой чащобе кустов, и я уже только на

упрямстве держусь, потому что ничего умилительного не предвидится. И вот -

место, где вода течет, а не стоит, как кругом. Это даже не ручеек, а

плоский поток, стекающий в недалекую Тускарь.═ Никаких следов тропинки,

колодца, даже просто камней не видно. И стоим мы по колено в грязи.

═Вот так источник! Выдерживая марку до конца, прошу меня здесь

сфотографировать. Такие снимки всегда получаются: отлично видны кусты,

вымпелы ивовых листьев, хвощи и плауны болота. Вот только родник надо

домысливать, но я уже с этим свыкся. Еще успеваю заметить плывущие по

воде пузыри красной пены и, вдоволь глотнувши реальной поэзии, мы

возвращаемся. Наш след остается на мокрой траве, туманны кусты, болотные

дебри шлют запахи. И в шуме лишь дождик виновен.

═ Вечный вопрос: кто прогадал? Моя спутница, отстоявшаяся вверху, или я,

явившийся из зарослей поэзии в таком виде, что надо прямо в сандалиях═ и

брюках влезать в поэтический пруд? Ибо тут все поэтическое. И сидя на

поэтической дамбе, отмываю сандалии от поэтического черноземного ила.

═Вода теплейшая, дно устлано веточками, наверное, вороны с ив набросали.

Пар от воды и земли... Дождь не мешает под ивами дамбы.═ Раньше, наверно,

тут был просто овражек с ручьем. Именно его начало в прошлый раз мы и

обходили по верху. Но первое впечатление ужасающей захламленности уже

гладилось.

═Пруд мелкий и от дождей глубже не становится - излишек воды уходит через

чугунную трубу, продетую сквозь тело плотины. Сейчас его никто не чистит.

═Могли быть тут лодки, купальня? Скажем, катания с дамами по вечерам?

Ракеты в аллеях? Скорее всего, нет.

═Сверху, от конюшен, хорошо видно, что пруд никогда не мог быть и особенно

больше, чем теперь, - от силы метров тридцать на сорок пространства воды

меж зеленых бугров. Отсюда пруд почти до половины скрыт частыми ивами

дамбы и весело морщится дождиком при солнце, явившемся на минуту.

═Сквозь деревьев хоровод

═Зеленоватым пышет дымом.

═ Видимо, Фету очень нравилось это место, отвечавшее его настроениям

уединенного созерцателя:

═Природы праздный соглядатай,

═Люблю, забывши все кругом,

═Следить за ласточкой стрельчатой

═Над вечереющим прудом.

═Здесь даже осенью к нему приходили весенние ясные мысли:

═Сплю я. Тучки дружные,

═Вешние, жемчужные

══ Мчатся надо мной...

═Подбежали к чистому

═Пруду серебристому,

═ И - вдвойне светло...

═Конечно, директор сделал все, что мы его просили, но мог бы еще

поинтересоваться, куда смыло двух чудаков, полезших в такую погоду

смотреть на источник.

═А мы - под навесом сарайчика,═ и Ирина сквозь щели в досках почесывает

любопытные носы поросят. Тут почему-то особенно чувствуется здешнее

запустение. Да и все исчерпано, а в смысле пруда и источника - контактней

не бывает. И в первое же затишье я делаю последние снимки, и мы исчезаем

отсюда.

═ Опять на лугу догнал настоящий дождь, а мы уж намерзлись, и меры

необходимы. Продавщица сельмага скучает в пустом магазине, а тут - новые

люди, одеты не так, неизвестно к кому ходили.

═- А вы дайте нам согревающего, тогда скажем. Спасибище! Мы были у

Афанасия Афанасьевича.

═ - У кого? У кого? Где он живет?

═Привет, симпатичная толстая баба! Теперь-то нам все нипочем, и прямо в

дожде раскладываем бутерброды на первом попавшемся придорожном

бревне...

═ Автобуса ждать не приходится, дождь все перепутал. А хотелось еще в

Темный лес и на речку. Секло нас жестоко все версты раскисшего шляха.

═Погоду здесь делает Атлантика. Это ее курьерские вихри волнами несутся по

мокрым хлебам. И травы не знают, куда им деваться. Ирина сначала еще

старалась укрыться под газетой, но скоро смиряется, и выражение про травы

принадлежит ей. У нее часто возникает неожиданные точки зрения, ходить с

ней интересно,═ хотя бы потому, что раз уж нельзя не промокнуть, она

промокает достойно. И даже сейчас понемногу скопила роскошный букет

разнотравья обочин, пока мы доплыли до станции.

═Долго еще мы слушали высокий ропот тополей═ перрона, я даже успел

подремать на твердом диванчике в пустующем зале ожидания до прощального

колокола полустанка.

═ XI

═Пять выпусков "Вечерних огней", наверно, лучше любых архивов говорят о

жизни Фета в Воробьевке. Поэтические документы самые объективные, и, пусть

не все проступало на бумаге, часто интересен сам факт недосказанного. Что

можно узнать при внимательном чтении "Огней", полагаясь лишь на свое

впечатление?

═Я сделал═ выборку по годам: сколько стихотворений написано за тринадцать

последних лет его жизни, прошедших под═ знаком Воробьевки и считающихся

временем бурного развития его творчества.═ Считать было непросто -

стихотворения одного года часто оказываются в разных местах, даже в разных

выпусках, и поэтому я мог немного ошибиться. Но все равно, это интересно.

У меня получилось такое распределение:

═Год 18.. ══════════════79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92

═Кол-во

═Стихотворений ═══9 ═3 ═2 ══9 ══15 18 ═7 ═13 26 13 12 30 27 17

═Эти цифры удобней рассматривать в форме графика. Действительно видно, что

расцвет был, особенно если учесть, что почти двадцать лет до этого Фет

вообще практически ничего не писал. Но это неровная линия вверх.

═Первый провал происходит в 1881 году, и дальше провалы зияют с интервалом

в четыре года,═ и таких периодов тоже четыре. Три года подъемов - 1884,

1887, 1890. Провалы и максимумы ровно лежат на двух расходящихся лучах,

показывая все возрастающую разницу лет творчества и депрессий. Интересно,

что цифра "4" играет какую-то роль, ведь и по месяцам Фет писал стихи

неравномерно - больше всего их было в апреле, августе и декабре.

═ Публикация выпусков "Вечерних огней" мало зависит от общей тенденции, но

все же интервал от нечетного выпуска до четного составляет два года.

═ Может быть, можно сказать, что в 1896 году вышел бы новый,═ шестой

сборник? Ведь Фет умер в возрасте всего лишь 72 лет и писал стихи даже за

несколько месяцев до смерти. Для этого несостоявшегося═ сборника можно

примерно представить и количество стихотворений.

═ Год публикации, как правило, выпадает, так что в шестом выпуске оказались

бы стихи 1893-1896 годов, хотя может быть, правильнее считать от года

смерти. Тем не менее, и за три года было бы написано более стад двадцати

стихотворений, ибо характер графика предполагает новую вспышку творчества

поэта. И можно сказать, что это не были бы вирши старческой немочи, ведь

дуэт Месяца и Розы им написан незадолго до кончины.

═Видимо, Фет не собирался сначала давать одно и то же название нескольким

книгам - на первом выпуске "Вечерних огней" не указано, что он первый. Но

оно, наверно, соответствовало его настроениям, да и годы шли уже без

особых перемен. Понравилось названье или тут упрямство сработало, но пять

раз "Вечерние огни" и все. Не потому же, что Фет не мог придумать другое?

═ По стихам 1879 года видно, что в Воробьевку Фет приехал крайне усталым,

больным и отчаявшимся. Стихи типа "Ты страдала, я еще страдаю", "ты

стояла над первою песней моей" - в этом плане некий символ, который потом

будет часто встречаться в начале новых сборников, циклов стихов и даже в

начале чуть ли не каждого года.═ Это дополняется образом смерти, слепцов,

напрасно ищущих дорогу. И даже свой дар - "огонь сильней и ярче всей

вселенной" - им ощущается как добыча суеты.

═ Первый год реальная природа Воробьевки мало повлияла═ на Фета, но есть

одно любопытное стихотворение - "Никогда". Оно начинается словами

"Проснулся я..." И вдруг в сознание врывается яркий зимний свет, знакомый

парк, сугробы, раздольная степь, селение под снежной пеленой, безоблачные

дали. Но поэтому вроде как-то стыдно признаться себе в любовании яркой

реальностью зимнего дня, и он маскируется под мертвеца, вышедшего из

гроба. Но картина какая! А выраженья - церковь "торчит... в снеговой

пыли"? А деревья антеннами ветвей в эфир? Это не мертвец видит. И пусть он

делает вид, что в гробу лучше, поэзия не обманывает.

═ Но все же, что в этом стихотворении от Воробьевки? В парке нет никакого

склепа, да и церкви нет поблизости, которую он мог бы видеть, не очень

удаляясь от гроба. Скорее всего, это просто зимний день и какие-то

воспоминания.

═А дальше - весна, глубь небес и... капли слез. Эти банальности режут

теперь слух. А может быть, еще через сто лет вообще станут удивляться

рифмам и всей глупости, написанной в угоду им.

═В трех стихотворных посланиях все повторяется - рыдания, болезненный

крик, напрасный жар души, но есть и чудные весенние детали: "дрожат листы

с концов берез и на макушке ивы". Так можно писать только с натуры, нелепо

и точно.

═В это время Фет вроде бы культивирует в себе мрачное состояние и пишет

мало. Почему? Это, наверное, объясняется в третьем стихотворном послании:

═Волшебных грез рассеян рой,

═А в грусти стыдно признаваться.

═Это слова настоящего поэта. Если плохо, то лучше никак, а то и до Надсона

недалеко. Может быть, это ключ к его почти двадцатилетнему молчанию и к

следующим двум пустым в смысле поэзии годам.

═В 1880 году только одно стихотворение написано на натуре, опять весеннее.

Здесь уже упоминается каменный балкон, но трудно сказать тот ли, что на

втором этаже дома. Фету нравилось безмолвное созерцание весны до состояния

такого полного растворения в природе,═ что даже пичужка не отличит его═ от

мертвого камня.

═В 1881 году вообще ни слова про природу и Воробьевку.

═Оба года - мрачная философия о небытии и невозможности осознать

мироздание. И политические стихотворения истинного монархиста - на смерть

Александра Второго и открытие памятника Пушкину. Депрессия? Самовнушение,

что уже мертвый и кончать надо?

═ И вдруг в 1882 году - девять стихотворений, и голос возвращается.

Cначала традиционно: окна═ в решетках, толпа нелюдимая, цветы прошедшей

весны. И цикл "Романсеро" этим же начинается: злой коршун, не вздохнуть,

хорошо только где-то среди заветных цветов (как-будто в Воробьевке их мало

виден). Болел, конечно...

═Но дальше - светлее: звезды═ в ночи, лесной ключ.═ И страданье блаженства

- уже не навязчивый неизбывный образ, а, скорее, экстазный порыв. Поэт не

может отвернуться от конкретностей, их целые серии вдруг появляются в

стихотворении "Вчерашний вечер помню живо". Тут зори, фонтан, Млечный

Путь, трепещущие листы. Художник уже не шифрует свои впечатленья и не

глушит очарованья души.

═Но не томлюсь среди тумана,

═Меня не давит мрак лесной,

═Я слышу плеск живой фонтана

═И чую звезды над собой.

═Надолго ли это исцеленье? Во всяком случае, в стихотворных посланиях те же

зори и в том же ключе:

═Еще пред дымкою туманной

═Как зачарованный стою,

═Еще в заре благоуханной

═Дыханье неба узнаю.

═Силы появились. В этом году Фет написал три романса. Но потом опять

прорываются очные экстазы, дорого стоившие больному поэту. Сколько было

этого самосжигания?

═Ночные песни слаще сна...

═Но и при этом сильным и зрелым мастером написано:

═Cны и тени, -

═Сновиденья,

═В сумрак трепетно манящие,

═Все ступени

═Усыпленья,

═Легким роем преходящие...

═Первый сборник кончается программным обращением к Музе:

═Непосвященных я к тебе не звал...

═У поэтов Музы выглядят по-разному. Вот фетовская:

═В венце из звезд, нетленная богиня,

═С задумчивой улыбкой на челе.

═Следующие два года - под знаком подъема. Разве сравнить 33 стихотворения,

написанные за это время, с 23 - за четыре предыдущих? Причем, во второй

выпуск попало только одно стихотворение из старого багажа. Контакт с

воробьевской природой становится прочным и дарит немало шедевров. Чего

стоит одно воздушное очертание полета бабочки! А стрельчатая ласточка? И

так же,: как ласточка, поэт свободен, здоров душой и не обременен грузом

прошлого:

═Не так ли, сосуд скудельный,

═Дерзаю на запретный путь...

═Стихии гордой запредельной

═Стремясь хоть каплю зачерпнуть?

═Месяц в лазури, звезды мерцают и рдеют... Экзотическое:

═Сад в цвету,

═Вечер в огне,

═Так освежительно-радостно мне:

═Вот я стою,

═Вот я иду,

═Словно таинственной речи я жду.

═И все же... Рядом с богатырским пониманием своей роли в поэзии: "с бородою

седою верховный я жрец" - грустное признание себе - "ты же все не на

свободе, только лысину напрыгал". Видимо, уже ощущалось начало новой

депрессии на грани второго и третьего выпусков "Вечерних огней" (1885 г.).

═ Третий сборник открывается предисловием, где═ декларируется полный

разрыв с литературой демократического толка. Чистый и свободный воздух

поэзии должен пробивать будничный лед и давать═ убежище от скорбей, "в том

числе и гражданских". Но в браваде явно проглядывает обида за непризнание

- чистая поэзия в то время в России была непопулярна.

═ Этот сборник начинается с депрессии и ей же кончается, зато в середине,

в 1887 году, Фетом═ написано 26 стихотворений.═ В 1890 году он напишет

еще больше, но два последних выпуска по изобразительному мастерству═ не

идут ни в какое сравненье с третьим. Как художник Фет начинает умирать

уже в 1890 году.

═ Муза медленно набирает инерцию, есть блестящие строки: "целый день спят

ночные цветы", "плачась комар пропоет", "неизреченные глаголы", но

вначале это мало связано с жизнь вокруг. Зато потом сколько всего

появляется!

═Благовонная ночь, благодатная ночь...

═Широко раскидалась лазурная высь

═И огни золотые горят...

═Из дебрей туманы несмело...

═Словно, дрогнув слегка, распахнется окно

═Поглядеть в серебристую ночь...

═Осыпал лес свои вершины,

═Сад обнажил свое чело,

═Дохнул сентябрь, и георгины

═Дыханьем ночи обожгло.

═Это реализм в самом хорошем смысле. А вот число воробьевское:

═В степной глуши над влагой молчаливой,

═Где круглые раскинулись листы,

═Любуюсь я давно, пловец пугливый,

═На яркие плавучие цветы.

═Они манят и свежестью пугают,

═Когда к звездам их взорами прильну,

═Кто скажет мне, какую измеряют

═Подводные их корни глубину.

═Наверняка это белые лилии, раз звезды, кубышки круглые и держатся на

мели. Но тут допустимо и разночтение: может быть, прильну глазами лилий к

небесным звездам? Самому превратиться в лилию?

═Без конца можно цитировать из третьего выпуска. Вообще,═ анализ стихов

Фета по годам дело увлекательное, так они лучше понимаются и будоражат

воображение. Но нельзя же перетащить сюда всю книгу? В это время поэта как

будто распирает творческая потенция:

═Блаженных грез душа не поделила:

═Нет старческих и юношеских снов...

═Как богат я в безумных стихах...

═Звуки есть, дорогие есть краски...

═Это все я, поэт-чародей...

═И, наконец, самые поэтические слова русского искусства:

═Где кистью трепетной я наберу огня?

═Где я возьму небесной краски?

═Все же приходит время, и "сердца бедного кончается полет". В двух

последних книгах только редкие вспышки этого неповторимого огня.

═ Конечно, ни одна выборка на сможет объективно сказать о творчестве Фета

в целом и даже за небольшое время. Потому что это - мировоззрение, и

каждая строка сама по себе неизбежно обрастает комментариями и

толкованиями. Зная это, я спокойно делаю═ свои маленькие извлечения, имея

скромную цель представить, чем он жил в последние годы. Ну и подчеркнуть

любимые строки.

═ Последний прижизненный выпуск "Огней", вышедший за год до смерти, в

полной мере соответствует новой маленькой декларации: показать, что "за

нашим окном вечерние огни еще не погасли окончательно". Здесь много

Воробьевки, но на всем отпечаток смертельной усталости.

═Устало все кругом, устал и цвет небес,

═И ветер, и река, и месяц, что родился,

═И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,

═И желтый тот листок, что наконец свалился.

═Разве так он говорил обо всем этом еще недавно? "Все высказать во сне умею

я" - разве это слова художника экстра-класса, умевшего все высказать и не во

сне?! Являются еще "Богини предо мной... то соблазнительны, то строги". Но

чаще Фет уже как-то отстает от жизни, вроде вслед ей смотрит:

═Как божий мир при свете этом

═В голубоватой тонет мгле.

═Осень, осень, что раньше было не часто в его стихах:

═В день быстролетный сентября...

═Зари осенний след...

═Опять осенний блеск денницы

═Дрожит обманчивым огнем...

═Тяжело это читать - жизни ему уже год оставалось.

═Почему мне так воздуха мало,

═Что хотел бы глубоко вздохнуть.

═В общем-то все, "пора о счастии учиться вспоминать". Но "Месяц и Роза",

"Ночь лазурная смотрит..." - это ведь написано перед самой смертью. Можно

ли хотя бы отдаленно коснуться души умирающего большого художника? Жаль,

что не позволили ему выпить то шампанское. Потому что в этом есть намек на

всю его жизнь, только внешне благополучную, да и то лишь в самом начале и

в конце.

═В общем, начав чтение "Огней", я не нашел здесь практически ничего об

усадьбе. Я так и не узнал, каким был парк, фонтан, беседка. Конкретностей

нет, скорее, неполный перечень из того, что его окружало. Но я не жалею о

затраченном времени.

═XII

═Вскоре кончилось время, отмеренное мне для жизни в Курске, и перед

отъездом я постарался побывать во всех любимых местах, в том числе - в

усадьбе. Хотелось еще раз рассмотреть, не торопясь, особо не обременяя себя

никаким познаньем. К тому же еще и Темный лес оставался неизведанным.

═Так что снова явилась насыпь Будановки, где недавно цвели граммофончики

на рыжих от нефти кремнях, ставших навеки═ гидрофобными. Осень, денек

превосходный. Автобус набит как всегда, визжат поросята в мешках и пахнет

под мышками сельских красавиц.═ Безумная скачка. Меня раздавили в дверях.

Но даже и так мне видно в разбитом стекле синее пузико облетающей автобус

касаточки.

═ В сельмаге меня узнает продавщица:

═- Опять к Афанасию Афанасьевичу?

═- Нет, в Темный лес. Мне булочку, сыра и вермут.

═Продлись, момент у магазина, и навсегда останься со мной! Я снова бродяга

поэзии, в моей котомке вермут с бутербродами, и я иду проверять

впечатленья. Момент перед вольной дорогой сентябрьского ясного дня.

═ Пошли подсолнухи и тыквы на заборах, но все же тут город незримо молчит.

Это - не рог деревенского изобилия. Но мальвы - как будто и нет на них

осени.

═В усадьбе мне нечего делать, и я бы прошел миом нее, сразу к Темному лесу,

но надо удивить директора пунктуальностью и вернуть его листок.

═Зашел - и не зря. Одно из кирпичных чудовищ усадьбы - кузня, что рядом с

калиткой, - чернеет распахнутым боком. А войти - вообще ужас, гнездилище

тьмы веков. Там в глубине, в куче железного хлама, можно, наверно, найти

какое-нибудь орало со времен Мазепы, но зачем мне оно?

═Тут и сейчас механическая мастерская, и двое рабочих что-то выкатывают.

Тот, что помоложе, пьяный и злой. И я, наверно несправедливо, начинаю

думать, что он такой всегда. Сразу стал тыкать в лицо грязную лапу с

расквашенным ногтем:

═ - Посмотри, посмотри на палец рабочего человека.

═Отвратительное зрелище. А на мои вопросы выскакивает с какой-то готовой

радостью:

═- Усадьба? Накрылась! Мельница? Накрылась!..

═Такие, наверно, и рубят бессмысленно вековые деревья. Любители Фета его

раздражают, и он так протестует?

═Второй, наоборот, удивительно вежливый и степенный. Охотно рассказывает,

но тоже много не знает. Усадьба вроде бы стояла при Петре еще, кузня с тех

же времен. От мельницы остался еле заметный ров вверх по реке. А вот что

интересно, немцы здесь были и к усадьбе отнеслись без уважения, даже

"гадыли в окна". Знали они, что этот дом принадлежал знаменитому Фету, к

тому же немцу?

═Что кузня, что конюшни... Кто их знает, при Петре или нет? Но видно,

видно, что постройки иных времен. Особенно эти окна... Любили своды, арки

всякие. Наверно, от итальянцев тут что-то, ведь строил же рядом Кваренги

аркады торговых рядом для Коренной ярмарки.

═Выше усадьбы голубеют поля скошенных хлебов, крутятся ветром листья

посадок, созревшие репьи и васильки обочин. Что общего с морскими далями в

тумане поля голубом?

═Механические вилы летают в курганах соломы, как слон поливает себе спину

суставчатым хоботом. И вот он, вот он - Темный лес.

═С этого края - дубовый, не древний и вовсе не темный. - А вглубь мне

сегодня нет времени, но когда-нибудь я узнаю все тайны Темного леса. Хотя

пятьсот гектаров - это много только по здешним понятиям.

═Жара уморила, и я пережидаю ее в куче сена под шелестящей осиной. Тишина

здесь, край света. На фоне круглого куста видно, как струится полдень.

═Я тоже неподвижный созерцатель, и окружающая живность меня не боится.

Стрекоза, как летучая мартышка, уселась на меня, сложила лапки в

изумлении. Пчелы, наверно, требуют поделиться вермутом. Одна залетела в

пустую бутылку:

═- Неужели все выпил?! У-у-у-у...

═Другие ходят по моим губам, елозят прохладно и часто касаньями щеточек

хобота. Трудно улежать неподвижно, но если шевельнуться - укус неминуем.

═Хорошее название - Темный лес. Поля - как ясное море. Пора мне назад,

солнце склоняется...

═Когда-нибудь сплавлюсь на лодке по Тускари. Начну где-то там от

Щигровской гряды к закату скользить извивами ив. Здесь, напротив усадьбы,

обязательно сделаю большую остановку. Потом поверну вместе с Тускарью к

югу, мимо монастыря, вдоль пути знаменитого крестного хода весь Курск

обогну до самого Сейма...

═ Имею еще полчаса для тропинки по левому берегу. Ниже усадьбы зеленый

туннель метра три шириной, и Тускарь там плещется в завале веток, совсем

скрытая кустами. Просто нельзя не посидеть здесь в воде, даже плавки

мочить не обязательно. Но кажется, не мне одному пришло это в голову, и

напоследок мне даровано поэтическое зрелище именно в духе Фета:

═Игривый плеск в реке меня остановил,

═Сквозь ветви темные узнал я над водою...

═И превратился я в смущенье и тревогу,

═Когда красавица, прорвав кристальный плащ...

═Вся дрожью легкою объята и пугливой,

═Так плещут холодом на утренней росе

═Упругие листы у лилии стыдливой.

═Я не стал тревожить купальщицу, и ниже по теченью сам влез в такой же

ольховый туннель и улегся по горло в теплой воде. Дно плотное и тоже

приятное, как фетовский пруд все устлано мелкими веточками. Теченье

настолько быстрое, что рыбам остается только прыгать, если хотят подняться

до мостика. Так шел бы за ними, развешивая брызги по нависшим ветвям.

═ Время-то есть, но вдруг автобус не появится? Я уже одет и стою как раз

напротив того места, где в чаще с другой стороны должен быть родник,

Красный колодезь. А я на другом берегу, и мне уезжать, я это уже больше не

увижу...

═ Но много ли мне в жизни отпущено поэтических источников? Разделся и

снова спускаюсь в зеленый туннель, обламывая ветки кустов. И сразу нашел,

где, впадая в поток, волшебно бульчит водопадчик. Ледяною водой сочится

весь склон. Красная пена, красный осадок и даже корешки травинок

красненькие. Близнец знаменитого соседнего источника - мне от тоже святой,

хотя бы в смысле поэзии. Тут уж никто не поставит под сомнение его святые

свойства.

══ Ни музея, ни турбазы в усадьбе, наверное, не устроишь. И я бы здесь

просто поставил веху поэзии. Может быть, мрамор - невысокая стела, но

чтобы из зарослей издали было видно. И чтоб роз было много, и чтоб поил их

родник...

═Пешком уже некогда, дожидаюсь автобуса. Сижу у сельмага в седле странной

машины с кривыми колесами и нелепым названьем "Кир полтора", для уборки

кукурузы, как мне объяснили. Многие еще живут, и если в других Воробьевках

по столько же...

═Конечно же, прошел без остановки, а мы - как знаем. Опоздаю на поезд, и

до утра предстоит крестный путь с рублевкой в кармане. Но спасла

легковушка, и даже сам Фет, наверно, был бы не против промчаться по шляху

в обществе четырех очаровательных слегка переспевших дам.

═На станции каким-то чудом оказываются все те, что ждали автобус в

Воробьевке. И есть еще время для пива в столовой, которую я бы назвал

"Щигровский конь". Но вряд ли романтика таверн совместима с душой

Черноземья.

═Толпа накопилась: толпа уезжающих в город на новую неделю. Потом она

снова отхлынет обратно и раздробится по бесчисленным Воробьевкам,

Чибисовкам и Уколово.

═ Поезд подходит и трогается почти в темноте, хотя в вагонах свет еще не

зажигают, и видно, как гаснет за окном курчавое небо знамений и как далеко

в Диком поле возникают вечерние огни.

═ 1980

═Более четверти века минуло после написания очерка В. Зубцом "Где кистью

трепетной..." Думаете, в усадьбе Фета что-то изменилось? Отреставрирован

дом, развернуты богатые экспозиции музея,═ посвященные большому русскому

поэту? Увы! Слава Богу, что хоть восьмилетняя школа, приютившаяся в доме,

не дает дальше разрушаться зданию, обихаживая его по мере сил. Здесь же

есть скромненький музейчик А. А. Фета. Вспоминают великого лирика ежегодно

в начале октября, когда проводятся Фетовские чтения.

═ Но разве великий поэт и его усадьба достойны того полузабвения потомков,

в каком они находятся сейчас? Пытался как-то один из председателей комитета

по культуре Курской областной администрации взяться всерьез за

реставрацию. Но... То ли денег не нашлось, то ли "ушли" его со своего

поста... И все осталось на месте. И когда же мы по-настоящему возьмемся за

памятники истории, за сохранение своих духовных ценностей... Обидно и

больно!

Поставьте наш баннер

Солнышко светит. Грачи прилетели.
Тают снега на равнинах безбрежных.
Вот и прошли холода и метели,
Вот и минули три месяца снежных.
Белые хаты стоят над оврагом.
Птицы над ними кругами летают.
Будто каким-то охвачены страхом,
Будто чего-то недопонимают...
Может быть, запах грачей удивляет,
Иль тишина не понравилась птицам?..
Бог его знает, чего их пугает,
Что им мешает на землю садиться...
Может быть, сверху они увидали,
Как копошится в навозе старуха,
Или чуть слышные чьи-то рыданья,
Может, достигли их птичьего слуха...
Нынче никто уж могил не копает.
Нынче никто не кричит, причитая...
Полумертвец на крыльцо выползает...
Господу молится полуживая...
Трупы лежат во дворах и в канавах,
Трупы в домах и в грязи придорожной.
Многие - в полузасыпанных ямах,
Полуистлевшие с осени прошлой...
Смрадом, замешанным с мартовским паром,
Хаты полны и проулки кривые.
Двое детей за колхозным амбаром -
То ли уж мёртвые, то ли живые...
А за амбарными теми дверями
Нету ни зёрнышка вот уж полгода.
Был урожай, и довольно немалый,
Да увезли его "слуги народа".
Гнил он на станциях в кучах огромных,
Денно и нощно его охраняли.
А на днепровских равнинах просторных
Тысячи сёл до конца вымирали.
С Буга, с Ингула, с Днепра и с Кубани
Беженцев толпы брели спотыкаясь.
Близких своих зарывая руками,
Женщины выли в снегу, надрываясь...
Те, кто добрались до города всё же,
Или до Киева, иль до Полтавы, -
Полуживые, и мёртвые тоже, -
Все на подводах свозились в канавы.


Дмитрий Воробьевский (1987 г.).