Закрывается то один провинциальный журнал, то другой - исчезают с карты России островки духовности и образования, наконец, исторической памяти народа. "Подъем" является именно одним из таких островков, к счастью, уцелевших, который собирает мыслящих людей, людей неравнодушных, болеющих за русский язык и вековые традиции нашей страны.

═ИССЛЕДОВАНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ

═Владимир Бахмут,

═Анатолий Кряженков

═"Кружок Станкевича" - так называлось литературно-философское студенческое

братство, вошедшее в историю общественного движения России 30-х годов ХIХ

столетия. Основателем и неформальным руководителем его был уроженец

Черноземного края философ и поэт Николай Владимирович Станкевич

(1813-1940). О его короткой, но яркой жизни, философских и эстетических

поисках рассказывается во многих отечественных и зарубежных исследованиях

и повествованиях.

═Тем═ не═ менее, та часть биографии Станкевича, которая═ должна содержать

сведения о его происхождении, родственных связях и раннем детстве, по сей

день мало изучена. Поиски и находки в московских и воронежских архивах

позволяют полнее представить родословную, лучше понять═ истоки характера

этого замечательного человека, оставившего заметной след в культурной и

общественной жизни России позапрошлого века.

═══ 1

═Летом 1757 года три молодых иностранца с душевным трепетом и радужными

надеждами ступили на землю Петербурга. Позади═ были прощания с родными═ в

далекой Далмации, долгая с мелкими приключениями дорога по владениям

австрийских Габсбургов, Речи Посполитой═ и России, а впереди - служба в

армии императрицы Елизаветы Петровны. Зорича и Мировича оставили в

воинских частях столичного═ гарнизона, а Станкевича зачислили рядовым в

Острогожский═ гусарский полк, расквартированный в пределах Воронежской

губернии.

═Дальнейший жизненный путь пришельца с берегов Адриатики и станет

предметом нашего внимания, ибо по его биографии стало возможным

проследить становление дворянского рода Станкевичей, давшего Отечеству

славного сына - литератора, философа и общественного деятеля Николая

Владимировича Станкевича. Поскольку родословное древо известной фамилии

является довольно "зеленым", корней его═ не найти в Бархатной книге

русского дворянства.

═Сведения о далматинце Станкевиче обнаружены в государственном архиве

Воронежской области. Принявший "вечное подданство в России", поименованный

на русский лад Иваном Семеновичем, он оказался на берегах Тихой Сосны в

кругу тоже пришлых сослуживцев - выходцев с Правобережной Украины,

спасавшихся═ от преследований польской шляхты и перешедших под "высокую

руку" русского царя еще столетие назад.

═Из послужного списка И. С. Станкевича, который находится в архиве, видно,

что по уровню образования он отличался от многих офицеров и рядовых

Острогожского═ полка. Хотя родился в далматинском местечке Зара,

происхождения был═ непростого, а "шляхетского",═ окончил университет в

Венеции и затем служил в сербской армии. Архивные материалы═ скупы на

сведения о его молодости, поэтому трудно судить, почему этот

университетски образованный человек═ пошел на военную службу. Нет

определенного ответа и на вопрос, что заставило его с товарищами

отправиться в Россию.

═Нельзя сказать, чтобы продвижение по службе новоиспеченного подданного

великой империи было быстрым и легким. В том же послужном списке

сообщается, что свой первый═ офицерский чин прапорщика капрал И. С.

Станкевич получил только через два года после вступления на русскую

службу, то есть в 1759 году. Пройдет еще семь лет═ военных походов и

сражений, прежде чем ему присвоят чин и звание подпоручика, и только в

начале 1770 году - поручика.

═Служба далматинца в армии пришлась на многочисленные кампании, которые

вела Россия со своими соседями - Пруссией, Польшей, Турцией. Острогожский

гусарский полк побывал в нескольких заграничных походах русской армии: в

1760-1763 гг. - в Пруссию, где капрал И. С. Станкевич участвовал во взятии

Берлина, затем в 1769 году - в Польшу и Турцию, когда Россия притязала на

Валахию и другие приднестровские княжества и земли.

═Все стойко переносил Иван Семенович, - усталость дальних переходов и

скудность бивуачного быта, переправы через горные речки и острый запах

лошадиного пота. А═ когда кавалерийской лавиной шли в атаку, не пасовал,

решительно орудовал саблей. Ранен бывал, но скоро возвращался в строй.

═Так шли его "младые лета" - от одной боевой кампании к другой, от одного

похода к другому. Станкевич, не имевший в России ни семьи, ни своего

крова, начинает тяготиться военной службой, да и карьера его не═ особенно

удавалась. И он начинает подумывать об отставке, женитьбе и мирной жизни

где-нибудь в полюбившихся═ степных воронежских краях.═ К тому же начали

давать о═ себе знать ранения и контузии. Поручик подает прошение═ об

отставке, и в марте 1770 года его отчисляют из действующей армии в чине

капитана.

═В аттестате Ивана Семеновича дана безупречная═ характеристика его

тринадцатилетней службе: "Состоя в полку, вел себя добропорядочно, так,

как честному═ офицеру надлежит быть".

═Проходит немного времени, и вот уже капитан в отставке начинает

подвизаться на гражданском поприще. В декабре 1772 года он получает

назначение на должность земского комиссара в Острогожском уезде. Как

известно,═ служивший там полвека спустя поэт Кондратий Рылеев живо описал

уездный город в таких проникновенных строках:

═Там, где волны Острогощи

═В Сосну Тихую влились;

═Где дубров тенистых рощи

═Над потоком разрослись...

┘┘┘┘┘┘┘┘

═Где в лугах необозримых,

═При═ журчании волны,

═Кобылиц неукротимых

═Гордо бродят табуны;

═Где, в стране благословенной,

═Потонул в глуши садов

═Городок уединенный

═Острогожских казаков.

═Вот в эту "благословенную страну" и был назначен Иван Семенович.

Исполнилось ему в то время далеко за тридцать. В качестве земского

комиссара Меловатского комиссарства отправился он на новое место один и

налегке - со═ скромными офицерскими пожитками и выходным пособием в

кармане. Приехав в Меловатку, находившуюся довольно далеко от

Острогожска (теперь Старомеловая - село Петропавловского района), Иван

Семенович погрузился в новую для═ него сферу деятельности. Поначалу он

чувствовал себя довольно одиноко. Товарищей по полку встречал теперь реже,

а новых знакомых на гражданской службе пока не═ приобрел.

═К слову сказать, ему так и не привелось больше встретить своих

земляков-сербов Зорича и Мировича, затерявшихся где-то в "джунглях"

северной столицы═ - Санкт-Петербурге.

═Должность земского комиссара была введена еще при Петре I, в эпоху

знаменитых административных реформ. Как═ известно, тогда вся территория

Российской империи делилась на несколько губерний. Губернии, в свою

очередь, расчленялись на более мелкие═ административные единицы - уезды,

провинции (дистрикты) и комиссарства. В уезде, как правило, было несколько

дистриктов, которые состояли из шести комиссарств. Позже

труднопроизносимое словечко "дистрикт" было заменено другим, равнозначным

ему по смыслу, -═ "провинция".

═Своеобразно произошла эта реформа в бывшей Слободской Украине, часть

которой отошла к Воронежской губернии═ вместе с Острогожском. Центральное

правительство, ликвидируя остатки былой автономии, не стало рушить

исторически сложившиеся здесь формы подчинения и управления. Провинциями

были объявлены территории, принадлежавшие ранее ═слободским казачьим

полкам. Комиссарства же охватывали═ места расположения бывших полковых

рот. Так, на территории═ Острогожского слободского полка было создано 6

комиссарств: Бирюченское, Калитвянское, Меловатское, Осиновское,

Острогожское, Урывское, во главе которых стояли, как правило, отставные

поручики или капитаны.

═В распоряжении И. С. Станкевича находились значительные═ средства. По

существу он был полновластным хозяином и═ управителем вверенной ему

территории, на которой действовал сообразно своей натуре и обычаям. В. О.

Ключевский в знаменитом "Курсе русской истории" писал, что земские

комиссары совмещали в своей деятельности═ по крайней мере три═ должности -

судьи, казначея и полицейского. Под их началом находились органы порядка

сотские и десятские, избираемые на сельских сходах. Однако главной заботой

комиссаров был сбор налогов и распоряжение казенной землей. Они наделяли

ею новых поселенцев-однодворцев и служилых людей, вводили дворян в права

владения, разбирали многочисленные тяжбы между соседями и родственниками.

═На такой должности разбогатеть и даже обзавестись землей не представляло

большого труда. Тем не менее меловатский комиссар,═ как вспоминает его

внучка Александра Владимировна Щепкина-Станкевич, не воспользовался═ такой

возможностью: "По службе деду нашему поручалась наделять новых═ поселенцев

Острогожского уезда казенными землями в степях; ему поручалось также и

продавать эти земли, - причем он отличался честностью убеждений и не

старался приобрести для себя═ ни одной десятины из казенных═ степей.

Помню, что, рассказывая о деде, отец наш вспоминал об этом, и к памяти его

относился с большим уважением".

═Поступали в Меловатку и не совсем обычные распоряжения. В 1773 году

комиссару вменялось в обязанность повсеместно распространить "земляное

яблоко", то есть═ картофель. Иван Семенович повелел раздать клубни местным

жителям для возделывания новой культуры на своих участках. Понятно, что

отношения "казенных войсковых обывателей" к заграничной гостье было более

чем прохладное, и первое время ничего толкового из этой затеи не

получилось. Тогда-то и сочинили в канцелярии комиссарства любопытный

документ.═ Под диктовку И. С.═ Станкевича═ писарь вывел═ "земляные яблоки"

по посажении═ на полях и в огородах либо от бывшей весной стужи или по

нынешнему сухменному лету от великих жаров без остатку семенами пропали".

А затем добавил: "Не повелено ли будет их (посадки картофеля. - В. Б., А.

К.) отменить". На это Острогожск прислал вновь клубни и строго предписал

за посадками "прилежное иметь смотрение".

═Не думал тогда Иван Семенович, что "земляное яблоко" станет ценнейшей

продовольственной культурой. Да и мог ли он предположить такое, если в

юные годы не встречал его даже в Венеции, где сходились водные торговые

пути заморских территорий.

═И. С. Станкевич по делам службы и по своей охоте часто наведывался в

Острогожск и "приобрел" там нечто большее, чем богатство. В степных

уединенных местах он считался видным женихом. К тому же, как

свидетельствуют его═ потомки, был весьма═ недурной наружности, галантным

кавалером. Вскоре после вступления в═ должность земского комиссара

Станкевич женился на Марии Дмитриевне Синельниковой - состоятельной

невесте, дочери сотника бывшего Острогожского казачьего полка Дмитрия

Петровича Синельникова.

═Теперь необходимо сказать несколько слов об этой ветви, сросшейся с

деревом известного рода Станкевичей.

═Тесть Ивана═ Семеновича слыл уважаемым лицом в округе. Выходец из

"старшинских детей" (его отец Петр также служил сотником в Острогожском

полку), он располагал значительным для его звания состоянием. Согласно

"Списку о дворянах вновь назначаемой Острогожской округи", составленном в

1779 году, сотник Дмитрий Синельников имел 11═ зависимых от него

малороссиян и 12 крепостных людей, не считая═ 16 крепостных душ,

записанных за его отцом. Он был дважды женат, последняя жена его -

"купецкая дочь" Наталья Федоровна Нечаева. Их горячо любимый сын═ Алексей

погиб во время службы адъютантом в Украинском гусарском полку в одной из

стычек с татарами.

═Потеря сына потрясла отца и мать и еще более развила их религиозность.

Синельниковы явились инициаторами сбора средств для перестройки Троицкой

соборной церкви, в которой много лет спустя был крещен Николай

Владимирович Станкевич.═ За заслуги перед городом сотник был избран

почетным гражданин Острогожска. После его смерти═ главной

благотворительницей храма стала Наталья Федоровна. Кроме того, она

пожертвовала значительные средства на═ строительство и содержание при

Троицкой церкви двух богаделен.

═Вот с этой семьей═ и породнился меловатский комиссар. Впрочем, состояние,

которое принесла одинокому капитану═ невеста, казалось значительным скорее

всего только ему. На самом деле оно было довольно скромным: на одной из

улиц Острогожска недалеко от реки Тихая Сосна молодые═ получили крепкий

обширный дом, находившийся рядом с домом тестя, с большим садом и широким

двором. Сотник отдал также своему зятю мельницу с небольшим участком земли

и крепостными крестьянами при ней.

═Мельница, вероятно, и заложила основу некоторого благосостояния молодой

семьи. Через несколько лет Иван Семенович располагал средствами, которые

дали ему═ возможность═ приобрести за Острогожском небольшой винокуренный

завод, построенный, как тогда говорили, на английский манер. Винокурение

вообще было очень распространено в Острогожском═ уезде и составляло едва

ли не главную статью доходов степных помещиков, однодворцев и чиновников.

═О степени состоятельности═ молодых супругов может свидетельствовать число

крепостных, которые перешли к ним═ "при мельнице". Их было всего 15 душ.

Существенно не увеличилось оно и через много лет, когда Иван Семенович уже

получил чин коллежского советника и служил на выборных═ дворянских

должностях. Согласно ревизии 1795 года, И. С. Станкевич имел 20

крепостных. В год═ наполеоновского нашествия, когда помещики поставляли

для земского войска ратников пропорционально числу крепостных, Иван

Семенович с═ женою Марией Дмитриевной должны были снарядить всего одного

ратника, ибо у них по-прежнему было 20 душ. Для═ сравнения скажем,═ что

отец будущего известного историка═ Н. И. Костомарова обязан был выделить

10 ратников, так как он владел 272 душами крепостных.

═Годовой доход Станкевичей оценивался всего в сто рублей серебром. Это

даже по масштабам Острогожского уезда являлось довольно скромным

состоянием.

═Однако все это не особенно огорчало молодых супругов. Они═ поселились в

заново отремонтированном доме и потихоньку═ начали ладить свое хозяйство.

К этому времени Иван Семенович, видимо, перешел на службу в уездный центр.

Супружество, несмотря на═ поздний брак, оказалось счастливым. Мария

Дмитриевна аккуратно, через два-три года дарила комиссару по наследнику

или наследнице, и скоро весело и═ шумно стало в доме, окруженном вековыми

вербами и старыми липами, сбегавшими по огороду к Тихой Сосне.

═Когда в 1789 году встал вопрос о возведении Ивана Семеновича и его

потомства в дворянское достоинство, он имел уже шестерых малолетних

сыновей и трехлетнюю дочь═ Наталью. Самому младшему из сыновей, Владимиру

- отцу будущего философа и поэта Николая═ Станкевича - исполнилось тогда

три года. Вероятно, они с сестрой Натальей были близнецами. Правда, трое

мальчиков умерли в детском возрасте.

═Прижился далматинец Станкевич на своей новой родине. Обзавелся семьей и

родственниками, научился бойко, хотя и с акцентом, говорить по-русски,

перенял привычки═ и навыки степных помещиков и казацких старшин. Он

усердно курил вино и выгодно сбывал его военному ведомству═ и откупщикам,

пользуясь льготами и преимуществами, давным-давно предоставленными русским

царем пограничным служилым людям═ из русских и уроженцев заднепровской

Украины.

═Как и в армии, земский комиссар Станкевич ревностно нес службу,

удостаиваясь за свое усердие наград и поощрений начальства. Особенно

отличился комиссар во время моровой язвы, которая порядком опустошила и

без того не особенно═ густо заселенные окраины Российской державы. Об этом

свидетельствуют скупые архивные данные. Нам неизвестны подробности борьбы

с моровым═ поветрием и то, какие меры═ принимал меловатский комиссар, но в

грамоте о возведении его в дворянское достоинство отмечено, что И. С.

Станкевич исправлял возложенные на него по гражданской службе должности

так, что "первый от бывшей Острогожской═ провинциальной канцелярии за

отвращение в Меловатском═ комиссарстве, по бытности его там комиссаром,

моровой язвы похвалы══ прямого сына отечества удостоен..."

Во главе Меловатского комиссарства Иван Семенович прослужил шесть лет.

Вскоре после "отвращения" моровой язвы местное дворянство═ в знак его

заслуг избирает Станкевича первым заседателем в Острогожской дворянской

сословный суд, а через три года он стал и судьею.

═И. С. Станкевич неоднократно избирался уездным предводителем дворянства,

заложив традицию для своего рода, ибо почетные выборные должности

десятилетия спустя много═ лет исполняли его сыновья, а затем внуки и

правнуки. И═ на этих поприщах Иван Семенович проявил себя с наилучшей

стороны. В 1786 году он "за усердие был пожалован чином коллежского

асессора" с выдачей соответствующего═ патента.

═Все эти награды и отличия, разумеется, принимались═ во внимание, когда в

ноябре 1789 года депутаты воронежского дворянского губернского собрания во

главе с предводителем, собравшись для составления родословной книги

Воронежского═ дворянства, начали разбирать документы и доказательства,

представленные коллежским асессором Иваном═ Семеновичем Станкевичем═ для

учреждения права на дворянское достоинство. Были дотошно и с═ пристрастием

изучены его патенты и аттестаты о прохождении воинской и цивильной службы,

о═ чинах и наградах. Учитывалось и то, что он, хотя происходил из

"сербской нации, но роду был шляхетского", то═ есть знатного, дворянского.

═В конце концов, рассмотрев все обстоятельства дела и исходя из

пожалованной в 1785 году императрицей Екатериной═ II сословной грамоты

дворянству, собрание постановило: записать═ Ивана Семеновича Станкевича и

его семью═ в 4-ю часть родословной дворянской книги Воронежской губернии,

куда вносились все лица иностранных родов, имеющие российское подданство.

═Как и всякий дворянский род, Станкевичи получили право иметь собственный

герб в весьма═ аллегорической символикой. На щите, разделенном на три

части, вверху были═ изображены полумесяц и бычья голова, внизу - идущей

лев. Щит═ увенчан рыцарским шлемом, короною с пышными страусиными═ перьями

и декоративными листьями. Что═ означает эта═ геральдическая символика,

догадаться нетрудно: лев, несомненно,═ должен свидетельствовать о

храбрости и благородстве носителей герба, бычья голова-источник богатства

степного края, а нарождающийся месяц-молодость дворянского═ рода.

═Однако═ решения губернского собрания было, вероятно, недостаточно для

подтверждения прав на дворянского═ сыновей и внуков уроженцев Далмации.

Из документов семейного архива видно, что фамильными делами приходилось

заниматься детям Ивана Семеновича - поручикам Николаю и Владимиру

Станкевичам. Результатом их усилий стала═ грамота, подписанная Николаем I

в 1830 году. В ней говорилось, что Станкевичи "...всегда к═ службе нашей

оказывали усердие и ревность, но на дворянское достоинство диплома и герба

пожаловано от нас им═ не было. Мы в воздаяние ревностных их, поручиков

Николая и Владимира, заслуг... упомянутых наших верноподданных поручиков

Николая и Владимира Станкевичей в вечные═ времена ... в дворянство

возводим".

═Достигнув известного общественного положения и материального

благополучия, Иван Семенович начинает подумывать о будущем подрастающих

детей: Петра, Николая, Владимира и Натальи. Пока сыновья и дочь были

маленькие, их учили═ дома сами родители и репетиторы. Но потом мальчиков

пришлось поместить в частный пансион в Харькове. С═ самого начала детства

братья Николай и Владимир были неразлучных. Их связывали не только

кровные, но и истинно═ дружеские узы.

═Учились они в пансионате прекрасно, особенно Владимир. Как вспоминает его

сын Александру, у него была отличная═ память и сметливый ум: он успешно

шел по математике, в словесности тоже был первым учеником, выступал на

ежегодных актах пансиона, громко и с упоением декламировал стихи

Державина и Ломоносова. Привычка эта у него осталась═ на всю жизнь - став

отцом многочисленной семьи, он любил═ "угощать" детей и гостей стихами

любимых авторов. Правда, симпатии═ его так и остались на уровне Державина

и═ Ломоносова. Владимир Иванович был твердо убежден, что новые поэты, даже

такие, как Жуковский и Пушкин, не сказали ничего нового в литературе по

сравнению с ними.

═Продолжали образование братья в Харьковском═ казенном училище. Владимир

окончил его в 1798 году первым учеником. В семейном архиве Станкевичей

сохранились похвальное═ свидетельство, которое он получил "за отличные

поведение и примерное содержание".

═Вскоре пути-дороги братьев на время разошлись, хотя всех троих отец

определил на военную службу.

═Из воспоминаний детей Владимира Ивановича известно, что в марте 1804 года

он поступил юнкером в Ахтырский гусарский полк. Через два года уже

числился портупей-юнкером. После русско-французской кампании 1805-1807

гг.,═ в которой он принимал участие, "за отличие" произведен═ в звание

корнета. В декабре 1806 года в составе полка совершил поход в═ Пруссию, а

после══ долгое время, как брат═ Николай, служил в Польше - Варшаве,

Кракове и других городах где квартировал Ахтырский гусарский полк. Позже,

выйдя═ в отставку, Станкевичи любили вспоминать свою молодость, жизнь в

Варшаве, красивых полек и польскую кухню.

═По военной части пошел и третий, самый старший из трех братьей - Петр. О

нем известно лишь, что он был уволен из армии в чине ротмистра, а затем,

будучи в тихом помешательстве, жил в семье младшего брата Владимира. Умер

он 40 лет от роду.

═С юношеских лет═ у младшего Станкевича начинают проявляться черты

предпринимательства. Отец его не мог,═ как должно, содержать всех сыновей,

а казенное жалованье не удовлетворяло потребности молодого статного

гусара. И поэтому Владимир═ Иванович должен был рассчитывать на свои силы.

Он покупал и перепродавал товарищам-гусарам═ лошадей, совершал другие

коммерческие сделки. Тогда это было в порядке вещей. Военная служба его

закончилась тоже раньше, чем у брата Николая. В январе 1811 года В. И.

Станкевич, как═ сказано в документах, по болезни подает прошение об

отставке и вскоре получает ее вместе с чином поручика.

═Выйдя в отставку, Владимир Ивановича сразу же начал искать службу и в

1813 году получил выборную должность═ в Острогожском уездном суде - стал

уездным исправником. С этого времени начинается его настоящая

предпринимательская деятельность. В поездках по уезду он "испытывал больше

неудобств" от разбитых дорог и расшатанных мостов. Владимир Иванович решил

"брать подряды на исправление мостов и дорог. Дело это пошло успешно и

приносило порядочное вознаграждение".

═И службу он нес исправно. Как сказано в семейном архиве, В. И. Станкевич

участвовал в расследовании дела об ограблении═ помещицы Костомаровой,

матери историка Н. И. Костомарова, и выявил злоумышленников. За это

удостоился═ благодарности воронежского губернатора Бегичева.

═Беспокойная должность уездного исправника вовсе не мешала ему вместе с

братом Николаем предаваться утехам молодости. У Станкевичей водились

приятели и друзья среди═ молодых дворян, как и они, вышедших в отставку.

Это братья═ и сестры Рахмины, Томилины, Поярковы, Горяиновы, Синельниковы,

Хабаровы и многие другие. Братья, несмотря на скромное═ состояние,

считались завидными женихами. Они, естественно,═ были завсегдатаями домов

местных помещиков, особенно тех,═ у которых подросли дочери на выданье.

═Владимир Иванович довольно часто делал визиты в дом одной барыни,═ у

которой воспитывалась дочь бывшего уездного доктора, немца по

национальности, коллежского асессора Иосифа Крамера. Звали воспитанницу

Катенькой. Познакомились молодые люди давно, еще тогда, когда Владимир

Иванович═ служил в Ахтырском гусарском полку и приезжал в Острогожск

навестить своих родителей. Как вспоминала впоследствии═ А. В. Щепкина, о

любопытных обстоятельствах поведала уже в преклонных годах своим детям

сама Екатерина Иосифовна. Вот как это было... Молодой черноглазый гусар

Владимир Станкевич был представлен Катеньке Крамер, и тотчас же молодежь

дома пригласила его поиграть в горелки. В разгар этой забавной игры

докторская дочь, гоняясь за корнетом, схватила его за косицу - тот был

одет, как того требовала форма, введенная еще при Павле I. Схватила... и к

великому своему удивлению, оторвала этот непременный атрибут головного

убора бравого гусара. Только мука═ посыпалась с косички! Катенька

смутилась, покраснела и там мило произнесла ему свои извинения, что

Владимир═ Иванович сразу же был покорен шалуньей. Напудренная косица

сблизила молодых людей, породила взаимный интерес друг к другу.

═Рассказывая об этом случае детям, мать всегда прибавляла с улыбкой: "Вот

какая я была шаловливая!" Это была правда. Екатерина Крамер в молодости

слыла удивительно резвой и жизнерадостной девушкой, хотя жизнь ее

складывалась далеко не безоблачно. Тяжелое, сиротское детство, пребывание

в доме скупой тетки-ханжи наложили отпечаток на═ ее характер.

Воспитывалась она, как тогда говорили: "на медные деньги", и потому была

не очень образованной, хотя, конечно, писать и читать умела. Отдавала дань

французским романам, а также умела вести хозяйство, солить, варить и т. д.

═До встречи с будущим мужем, когда тот уже вышел в отставку, Катенька

вполне почувствовала, что значит быть═ бесприданницей, нахлебницей у

родственников. У нее был═ жених, которого она очень любила, но тот

отказался связывать свою судьбу с девушкой без средств. Это также не могло

впоследствии не повлиять на впечатлительную═ натуру Екатерины Крамер.

═А вот Владимира Станкевича отсутствие приданого не═ смутило. Он сам не

был состоятельным человеком и решил взять в жены Катеньку потому, что она

ему очень полюбилась. Владимир Иванович, имея согласие невесты, попросил,

как и положено, ее руки у тетки - и отказа не последовало.

═Не мешкая, сыграли веселую, в малороссийском духе свадьбу, и молодые

поселились в просторном деревянном доме на берегу Тихой═ Сосны вместе с

родителями жениха, его братом и немногочисленной прислугой. Случилось это

семейное событие в 1811 году. Владимиру Ивановичу исполнилось 25═ лет, а

женитьба его, по тем понятиям, была ранней.

═Основатель рода Иван Семенович к тому времени уже═ был дряхлым стариком.

Сыновьям честный служака, как об этом повествует семейное предание,

записанное его внучкой А. В.═ Щепкиной, оставил весьма скромное наследство

- старый деревянный дом с обширным садом на окраине Острогожска, несколько

вещей из столового серебра, обстановку да родительское благословение.

═Очевидно, винокуренный завод "на аглицкий лад", мельница═ с землею и

десятком крепостных крестьян были проданы или отданы в качестве приданного

за дочь Наталью, вышедшую замуж за острогожского купца Сыромятникова.

═Но молодые не горевали - они уже уверенно стояли на собственных ногах.

Владимир Иванович с новой энергией отдается своей предпринимательской

деятельности. Дело с ремонтом═ дорог и мостов оказалось настолько

выгодным, что═ уже через год-другой после получения подряда от скопил

небольшие средства, которые позволили ему с помощью брата Николая (тот за

годы военной службы сумел запастись═ небольшим капиталом) приобрести

имение и вплотную заняться сельским хозяйством...

═Вместе с тем В. И. Станкевич не оставлял прежние═ выборные обязанности.

Прослужив с 1813 года уездным земским исправником два срока, он в 1825

году становится депутатом губернского дворянского собрания от бирюченского

дворянства. И в этой должности Владимир Иванович также находился два

срока.

═В 1837 году его избирают острогожским уездным предводителем дворянства.

═Судя по всему, В. И. Станкевич всегда оправдывал доверие

привилегированного сословия. В конце 30-х годов воронежский губернский

предводитель дворянства вручил ему═ грамоту за усердие. На торжества по

этому случаю Владимир Иванович прибыл во фраке с орденом св. Владимира 4-й

степени, полученном еще в 1832 году "за безупречную службу по выбору

депутатом воронежского дворянского собрания".

═Но это была не первая награда. В грозное для Отечества время

наполеоновского нашествия он вместе с братом Николаем принял активное

участие в организации воронежского народного ополчения, снабжении армии

продовольствием. Патриотическая деятельность уездного исправника

Станкевича в 1814 году была отмечена в числе других дворян═ уезда

бронзовой медалью "В память Отечественной войны═ 1812 года" на

владимирской ленте...

═Станкевич вел хозяйство твердой уверенной рукой. Через несколько лет

после покупки имения он на паях с братом строит винокуренный завод. В этом

отношении Владимир═ Иванович не был оригинален. Производство спиртного

издавна═ широко практиковалось на юге России, особенно в бывшей Слободской

Украине. Как известно, одной из вольностей, полученных черкасами

(переселенцами с Украины) от русских царей за их верную военную службу на

степных границах, было право свободно и беспошлинно заниматься

винокурением.

═Строили свой завод Станкевичи по новейшим английским образцам. На границе

двух уездов, в зоне разведения скота, свеклы, картофеля, хозяин мог не

беспокоиться о выгодном и своевременном сбыте не только "зелья", но и

барды, других отходов производства, которые охотно покупали

соседи-скотопромышленники, в том числе и воронежский купец-прасол Василий

Кольцов, отец народного поэта═ Алексея═ Кольцова.

═Братья Станкевич верно рассчитали. Они не стали приглашать на свой═ завод

дорого оплачиваемого немца-инженера, что на первых порах им было не по

карману, а во всем═ доверились даровитому человеку, местному мельнику,

мастеру═ на все руки. Он прекрасно поставил дело, и вскоре Станкевичи

превратились в крупных поставщиков вина на юге России.

═В те времена не существовало государственной монополии на производство и

продажу спиртных напитков. Винокуры должны были сами сбывать свою

продукцию. Для этого═ ежегодно в Петербург съезжались крупные

производители вина═ и покупатели права на его продажу в том или ином

городе.═ Это называлось взять "город на откуп". Другие винокуры туда не

смели и носа казать, так как это каралось законом.

═Ежегодные съезды в столице проходили бурно - всем хотелось═ получить на

откуп выгодный и удобный город или уезд. Зачастую═ они объединялись в

партии и брали на откуп город или═ уезд на паях. В. И. Станкевич

пользовался славой энергичного и удачливого предпринимателя. Он возглавлял

одну из влиятельных═ партий,═ состоявшую из степных помещиков Воронежской

губернии.

═Ближайшим помощником в этих делах был его сосед Томилин, живший в

расположенном недалеко Татарино - добродушный═ толстяк, которого в

дружеском кругу называли Мамонтом. Они═ нередко получали выгодные дешевые

откупы и на этой почве═ сдружились, а когда подросли дети, то и

породнились. Привлекал Владимир Иванович в свои дела у других соседей по

имению и уезду - Рахминых, Синельниковых, Бояркиных, Горяиновых, не

имевших═ своих заводов, но поставлявших ему картофель и зерно для

винокурения.

═О размахе деятельности Владимира Ивановича в качестве откупщика можно

составить представление по таким фактам. Вместе с другим крупным

производителем вина надворным советником Николаем Алексеевичем Сафоновым

он начиная с 1827 года получал "питейные сборы" в течение шести═ лет в

трех уездных городах - Боброве, Острогожске и Старобельске. В 1831 году

был взят откуп на Бирюч и уезд в целом. Вместе с═ Сафоновым примерно в то

же время Станкевич получил право продавать вино в Павловске, Коротоянке,

Валуйках, Нижнедевицке и во всех уездах, центрами которых═ были названные

города.

═Но и это еще не все...

═С годами ширилось поле его предпринимательской деятельности. В 1839 году

Владимир Иванович заключил контракт═ с казной на поставку войску донского

казачества 20═ тысяч с мукой и крупой. Между прочим, этот путь В. И.

Станкевич проложил еще в 1925 году. На свой страх и═ риск владелец завода

пригнал на юг обоз - свыше 73 тысяч четвертей═ круп. Россия в это время

вела войну на Кавказе, поэтому Владимир Иванович за усердие и помощь

войскам═ удостоился похвалы высших воинских чинов.

═Всякое случалось в его торговых делах. Однажды в метельную ночь═ обоз В.

И. Станкевича, везучий в "свой город"═ вино и водку, сбился═ с дороги,

заблудился и въехал в чужие═ владения, где торговал вином его конкурент.

Между приказчиками и обозчиками завязалась драка. Местный откупщик

подумал, что острогожский дворянин решил тайком сбыть вино в его городе и

нанести ему убыток. Все это грозило═ Владимиру Ивановичу большими

неприятностями, так как конкурент вознамерился передать дело в суд. В. И.

Станкевич попросил его пойти на мировую, давая большие отступные, но тот

не═ соглашался. Вот тогда-то и поселилась в господском доме тревога.

Хозяин подолгу ходил по гостиной, что-то бормоча═ по привычке и размахивая

руками, а дети, предупрежденные нянькой, забивались в детскую и не смели

беспокоить отца...

═Приспели очередные торги в Петербурге, и стало не до судебных процессов.

Партия В. И. Станкевича одержала═ крупную победу, и от нее зависело,

получит ли конкурент хотя бы═ один город или нет. И тот сдался, начал

переговоры, а потом═ оба в знак примирения подали друг другу руки...

═Но такие случаи бывали редко. В. И. Станкевич умел ладить═ с соперниками.

У него было множество═ друзей и приятелей, могущественные связи.

Человеком он был, несмотря на═ деловую хватку, щедрым, готовым на широкие

благотворительные поступки. Когда в 1834 году в Туле случился пожар и

выгорела почти половина города, то откупщики винных лавок внесли на его

восстановление довольно крупные суммы. В. И. Станкевич пожертвовал в

городскую казну 100═ тысяч рублей. За свою щедрость он получил "выражение

удовлетворения" Николая I и грамоту от городских властей.

═Пополнялся капитал Владимира Ивановича, одновременно═ росли его земельные

владения. Кроме дома в Острогожске и родового имения в Удеревке,═ он═ с

братом Николаем приобрел═ слободу Марки в первом═ стане Острогожского

уезда, расположенную в 40 верстах═ от города. В том же стане у помещиков

Тевяшовых была куплена небольшая слобода с поэтическим названием

Колыбелка. В двух═ последних населенных пунктах жило почти 2,5 тысячи

крепостных. Здесь были построены винокуренный завод,═ салотопенный═ завод,

ферма испанских овец, насчитывавшая до 10 тысяч голов. Скоту скармливали

отходы винокуренного производства.

═Особым расположением братьев═ пользовался конный завод, начавший

действовать в 1827 году. Для развода были═ куплены породистые═ лошади

орловской породы в═ Хреновым. Выращенное потомство поставлялось

конногвардейским и═ уланском ремонтерам, которые хорошо знали дорогу в

имение Станкевичей. Разумеется, лошади продавались тем полкам, которые

были расквартированы в ближайших уездах═ Воронежской губернии.

═В 1821 году братья Станкевичи совершили выгодную═ сделку с титулярным

советником П. И. Гардениным, купив у═ него с выселением 68 крестьян села

Пирогово. Разместив этих крепостных на ранее купленной земле возле села

Муховка, помещики основали новую деревеньку-выселки, названную в честь

своей первородины Зарой. Но поселяне очень скоро упростили название и

стали именовать═ проще - Зарей.

══ 2

═Вернемся, однако, к тому времени, когда молодая чета Станкевичей начинала

совместную жизнь. Осенью 1813 года в семье ожидалось радостное событие. О

нем давно знали друзья и соседи═ молодого уездного исправника, не говоря

уже о немногочисленной═ дворовой челяди. Владимир Иванович собирался стать

отцом. Нравы═ в то время были простые, и он охотно делился с соседями и

крепостными надеждой на появление первенца. Сообразно своему

темпераменту, бурно проявлял радость и этим даже немного═ надоедал

собеседникам. Но так уж не терпелось═ ему иметь═ продолжателя рода.

═Возвратившись со службы, Владимир Иванович первым делом снимал сапоги и

торопился на половину своей жены, прикладывался к ручке и осведомлялся о

ее здоровье. Дело в том, что та постоянно прибаливала и с тревогой ожидала

дня, когда должна была стать матерью. Владимир Иванович частенько

заставал свою благоверную за═ шитьем или другим занятием, не оставлявшим

сомнения, кому предназначены эти крохотные белоснежные простынки и

распашонки. В таких случаях она вся вспыхивала, смущалась своего═ супруга

и от того становилась еще милее и краше... Успокоенная═ поцелуем и

ласковым словом, Екатерина Иосифовна склонялась═ над шитьем, а═ Владимир

Иванович принимался мечтать вслух,═ меряя большими шагами светлицу своей

супруги.

═Все было готово к желанному событию в доме Станкевичей. И вот в

полутемной спальне раздался писк младенца, возвестившего о приходе в этот

мир нового человека. Жена не═ обманула ожиданий Владимира Ивановича и

подарила ему сына,═ в будущем Николая Владимировича Станкевича, ради

которого и пишутся эти строки, ибо именно ему, беспомощному в октябрьский

день 1813 года существу, судьба определила прославить дворянский род

Станкевичей.

═Немало бутылок шампанского было распито в честь первенца, немало ведер

"горилки" было поставлено мужичкам ради такого случая. На радостях на

обороте старинного псалтыря "Минеи"═ Владимир Иванович сделал памятную

запись: "Слава Богу моего родился сын Николай в городе в каменном доме

1813 г. сентября═ 27, в ночь на 28". Псалтырь хранится в семейном архиве

Станкевичей в Государственном Историческом музее в Москве.

═Эта запись является ключевой для определения времени и места рождения

литератора, философа и общественного деятеля. Тем не менее его биографы не

во всем следовали пометке═ Владимира Ивановича, зафиксировавшей

бесспорные факты. Время═ рождения до сего дня дошло без изменений, а вот

место...

═Со всей определенностью оно названо во многих работах, опубликованных в

прошлом столетии, - село Удеревка. Начало положено в первой печатной

биографии Н. В. Станкевича, изданной═ П. В. Анненковым в 1857 году. В ней

сказано: "...родился в 1813 году, в деревне своего отца Воронежской

губернии, Острогожского═ уезда". А в конце жизнеописания автор прямо

называет═ местом рождения Удеревку.

═Впоследствии друг Н. В. Станкевича видный деятель министерства народного

просвещения Януарий Михайлович Неверов═ в своей автобиографии отмечал:

"Станкевич, сын весьма богатых═ родителей, родителей, родился в селе

Удеревке Острогожского уезда..."

═Эти утверждения стали каноническими, дошли до наших дней═ и закрепились в

энциклопедиях═ и ученых трудах. Между тем в записи Владимира═ Ивановича

слова "в городе в каменном доме"═ никак не могут означать Удеревку.

Молодой отец был в═ возбужденном состоянии, но место появления младенца на

свет═ спутать не мог. Для него запись являлась продолжением семейной

летописи, своего рода фамильным═ "священным писанием".═ Неспроста она

делалась на псалтыри.

═Какой же город имел в виду Владимир Иванович? Это, без сомнения,

Острогожск. А каменный дом стоял на усадьбе Ивана═ Семеновича Станкевича.

Кстати, о том же свидетельствует племянник литератора и философа Алексей

Иванович Станкевич,═ который конечно же, хорошо знал семейные документы,

так как═ готовил к печати переписку своего знаменитого дяди. В

редактируемой им книге он делает сноску═ к письму от 2 декабря 1832 года,

адресованному Н. В. Станкевичем родителям из Берлина в Острогожск, и

поясняет, что Острогожск - "уездный город═ Воронежской═ губ., место

рождения Ник. Вл-ча".

═Есть═ еще один обнаруженный недавно документ, который почему-то не

привлек внимания краеведов и ученых. Находится он в Центральном

Государственном историческом архиве. Цитируем:

═"Свидетельство. 1826-го года октября 19-го дня дано сие Острогожского и

Бирюченского уездов помещика поручика Владимира Иванова сына Станкевича

сыну Николаю в том, что он,═ Николай, действительно от помянутого поручика

Владимира Иванова сына Станкевича и законной его жены Екатерины, дочери

коллежского асессора═ фон-Крамера от законного брака, прошлого═ 1813-го

года сентября 27 дня и того месяца 28-го числа мною крещен; восприемниками

были Острогожского уезда помещик поручик Николай Иванов сын Станкевич и

помещица дворянка═ губернская секретарша Елизавета Дмитриева дочь

Синельникова, о═ чем и в метрике 1813 года под N 153════ записано. Во

удостоверении═ чего свидетельствуя подписуюсь Воронежской губернии города

Острогожска Соборно-Троицкой церкви священник Михаил Подзорский".

═Сомнения наши окончательно может развеять обнаруженный недавно в

Государственном архиве Воронежской области историком и краеведом А. Н.

Акиньшиным документ, где сказано, что в 1813═ году Удеревкой владел

штабс-ротмистр Иван Александров. Купчая крепость на продажу имения была

составлена лишь 6 июня 1814═ года. Именно тогда 28-летний Владимир

Иванович Станкевич приобрел село на берегу Тихой═ Сосны и переехал сюда с

женой и восьмимесячным первенцем═ Николаем...

═Сегодня с учетом названных материалов правильно будет считать местом

рождения Н. В. Станкевича город Острогожск. Это═ его родина по метрике, а

духовная родина - все-таки Удеревка. Первые═ детские впечатления Николая

Владимировича связаны с этим селом на берегу Тихой Сосны, здесь началось

его постижение═ окружающего мира, здесь душа юного Станкевича пустила

крепкие═ корни. Широко известно его признание в письме В. Г. Белинскому,

отправленному 30 мая 1836 года: "Альпы едва ли так понравятся мне, как

меловые горы над рекой Сосною в сельце "Удеревке".

═А история приобретения села такова. Став отцом, Владимир Иванович

по-прежнему разъезжал по уездам и присматривался к имениям, которые

оказывались тяжким бременем для владельцев. Помещики Александровы

продавали свою усадьбу, расположенную недалеко от волостного села Ольшан и

рядом с Ближним═ Чесночным. Это было разорившееся имение с неказистым

господским домом и десятком стоящих на юру хатенок крепостных крестьян.

Сельцо называлось Удеревка и располагалось на границе═ двух уездов -

Острогожского и Бирюченского.

═Владимир Иванович, заслышав о продаже, тут же поехал к хозяевам, осмотрел

все, побродил в окрестностях. В═ имении жило═ всего 107 крепостных. Но

зато в каком месте расположено, какой вид открывается с мелового холма, на

котором стоит Удеревка! Человек решительный, Владимир Иванович без

раздумий совершил купчую на приглянувшееся ему имение. Помог ему своими

средствами старший брат Николай.

═Любопытно, что до приобретения Удеревки В. И. Станкевичем здесь появился

на свет человек, тоже вошедший в историю═ отечественной культуры. В 1804

году в опальной семье бывшего═ писаря из Алексеевской вотчины графа

Шереметева родился сын═ Александр - будущий историк литературы, профессор

Петербургского═ университета, академик А. В. Никитенко. Его отец служит

здесь═ домашним учителем у владельцев имения. На склоне лет в своих

воспоминаниях ученый запечатлел═ окрестности Удеревки:

═"Деревня славилась═ живописной местностью. Барский дом стоял на высокой

горе, у подошвы которой течет река Тихая Сосна. Начиная с вершины горы, по

скату ее и до самой реки═ простирался великолепный сад с множеством

плодовых деревьев и с огромными вековыми дубами. На противоположной

стороне реки═ зеленел и пестрел цветами роскошный луг с живописно

разбросанными по нему купами лоз и вербы. На одном из грациозных изгибов

реки стояла водяная мельница. Около пенилась и клокотала вода, отдаленный

шум падения которой долетал до горной вершины. Деревня тянулась по горе,

против барского дома".

═Никитенко дает довольно ироническую характеристику прежней хозяйки имения

Авдотьи Борисовны Александровой, которая как ни странно, приходилась ему

крестной матерью:

═"Жила на широкую барскую ногу, хотя средства ее были═ невелики....

Образование ее не шло дальше грамоты да умения одеваться и держать себя

по-барски, сообразно тогдашним обычаям═ и моде... Эта феодальная дама

отличалась всеми свойствами деспота, обладателя нескольких вот рабов, но

сама состояла в═ рабстве у своих дурных наклонностей. Бич и страшилище

подвластных ей несчастливцев, она особенно тяготела над теми, которые

составляли ее дворню и чаще других попадались ей на глаза".

═Автору этих воспоминаний на всю жизнь запомнился произвол═ местной

Салтычихи. Она собственноручно колотила скалкою свою любимую горничную

Пелагею, раздавала пощечины прочим. Другая═ ее горничная, Дуняша, с бритой

головой по нескольку дней ходила с═ рогаткой вокруг шеи. Всех своих

девушек барыня секла крапивой.

═"Подобные вещи, впрочем, никого не возмущали: они были в нравах общества

и времени", - замечает А. В. Никитенко.

═Рядом с Александрой жила еще одна мелкопоместная дворянка, которая по

части издевательств над своей дворней далеко обогнала соседку. Дело у нее

зашло столь далеко и получило═ такую═ огласку, что даже в то терпимое к

надругательствам над крепостными время помещица была предана суду и

сослана. Это был громки и скандальный процесс.

═В. И. Станкевич не любил вспоминать о своей удеревской предшественнице,

особенно о ее жестокой соседке. "Он замолкал, бывало, с отвращением махнув

рукой в сторону ее бывших═ владений", - вспоминала А. В. Щепкина.

═Завершая разговор о месте появления на свет Н. В. Станкевича,═ уточним,

где находилась Удеревка, сыгравшая огромную роль в его духовном развитии.

Ошибочно названная родиной Николая═ Владимировича, она зачастую

причисляется к другой административной единице. Это

историко-географическое═ разбирательство предпринимается для того, чтобы

исправить наконец укоренившиеся ошибки, ставшие общим местом не одного

поколения исследователей жизни и деятельности Н. В. Станкевича.

═По традиции, заложенной первыми биографами, это село═ связывает с

Острогожским уездом. Но известные нам материалы сообщают об ином.

═А. В. Щепкина в своих воспоминаниях прямо═ указывает, что отец "решил

купить небольшое именье в Бирюченском уезде в соседстве с Острогожском, -

деревню под═ названием Удеревка".

═Во всех жизнеописаниях академика═ А. В. Никитенко место его рождения

называют Удеревку Бирюченского уезда.

═Полистаем второй том авторитетного издания "Россия. Полное географическое

описание нашего отечества", вышедший в 1902 году под═ редакцией В. П.

Семенова. В нем "село Удеревка (до 500 ж.) - старое дворянское гнездо

известной фамилии Станкевичей", относится к Бирюченскому уезду.

═Но лучше всего обратиться к географическим документам начала позапрошлого

столетия. Посмотрим карту в любопытной книге с длинным═ названием:

"Сведения об удобствах квартирного размещения всех родов войск в пределах

Российской империи и квартирные карты губерний и областей: "Воронежская

губерния/ Сост.═ при 1-ом отд-нии Департамента Генерального штаба. -

(СПб.: лит. Военно-типографического депо). 1838". На этой карте зеленая

змейка границы, разделяющей два уезда - Бирюченский и═ Острогожский, -

приходит рядом с Удеревкой, но справа от нее,═ включая таким образом село

в пределы Бирюченского уезда.

═Словом, близость усадьбы к границе двух уездов и породила ошибку многих

исследователей, тем более, что и деятельность отца Н. В. Станкевича

протекала в Острогожском уезде.

═"Зеленая змейка" границы не стерлась по сей день. Холм, на═ котором

стояла Удеревка и где сохранились могилы Николая═ Владимировича Станкевича

и его отца, по-прежнему относится к═ территории бывшего Бирюченского уезда

(теперь Алексеевский район Белгородской области). Всего каких-то 500

метров отделяют═ это место от границы с Острогожским районом.

═По разным обстоятельствам и на этом не исчерпываются неточности,

связанные с дворянским гнездом Станкевичей. Удеревку порой путают с

Мухо-Удеревкой. Между тем это разные села, их разделяла не только Тихая

Сосна, но и пойменный луг шириной в три километра. Удеревка как село

перестала существовать после социальных бурь═ 1918 года, когда хозяин

имения И. И. Станкевич с семейством уехал═ в═ Москву, а барский дом был

разграблен и сожжен. Жители, с═ 1861 года покадившие деревню, окончательно

переселились в═ окрестные села, в том числе в Муховку, на другом берегу

Тихой═ Сосны. Так образовалась Мухо-Удеревка.

═Это село тоже заслуживает нашего внимания. В 1908 году здесь произошло

событие в память о Николае Владимировиче Станкевиче. По завещанию и на

средства его друга Я. М. Неверова═ летом была открыта школа, которой

присвоили имя руководителя═ Московского литературно-философского кружка.

До последнего═ времени она гостеприимно принимала жаждущих знаний сельских

ребятишек - юных земляков философа. Недавно обветшавшее═ деревянное здание

в два этажа с пристроенным флигелем═ отреставрировано, и в нем размещаются

экспонаты мемориального═ музея Николая Владимировича Станкевича... В музее

ежегодно═ проводятся литературные чтения, посвященные памяти знаменитого

земляка. Названы═ они достаточно поэтически - "Удеревский листопад".

═Владимир═ Иванович не особенно заботился о "правильном" воспитании своих

детей в раннем возрасте. Они находились на попечении нянюшек. Одна их них,

Зиковьюшка, как═ вспоминала А. В. Щепкина, вырастила первенца Станкевичей,

потом его братьев и сестер. Дети любили ее за ласковый═ характер,

незлобивость и сердечность, а также за сказки, которые она рассказывала им

перед сном и которых знала великое множество.

═Отец вмешивался в воспитание, лишь когда замечал, что нянюшки слишком

кутают ребят перед выходом на прогулку. Тогда он срывал с них теплые

платки и шали и предупреждал нянек: "Я не хочу, чтобы мои дети выросли

неженками и кисейными барышнями! Пусть бегают на свободе и раздетыми".

═Екатерина Иосифовна думала иначе. Она, напротив, требовала, чтобы детей

одевали потеплее, чтобы они, не дай Бог, не простудились и не схватили

насморк. Но в первые═ годы семейной жизни полагалась на нянюшек и здравую

обстановку удеревской и острогожской усадеб.

═Рос Николай Станкевич "на всей барской воле" (выражение А. И. Герцена).

Ему была предоставлена полная свобода действий. Кареглазый юный барин

заглядывал на кухню, бывал в избах дворовых людей, играл с крестьянскими

детьми. Со сверстниками из дымных изб он бродил по лесу,═ бегал взапуски,

водил "опанаса". От загорелых и бойких═ ребятишек Николенька отличался

лишь аккуратным═ костюмчиком и болезненной бледностью.

═Видно, пошел родом в мать. И от того, что часто болел═ и заставлял

тревожиться за здоровье, любили его родители сильнее. Любили и баловали.

Отец и дядя не скупились на игрушки, потакали всем его прихотям и

желаниям. Одна из таких игрушек сыграла роковую роль в неспешной жизни

удеревской усадьбы.

═В июне 1820 года Николенька получил в подарок от крестного отца духовое

ружье, купленное им в Воронеже. Мальчик поцеловал дяденьку,═ схватил

подарок и убежал к другому дядьке - слуге Ивану. Тот повертел в своих

ручищах═ ружьецо, поцокал языком и заключил раздумчиво:

═- Яка гарна цацка у тэбэ, Мыколко. Мала, а як настояща. И стреляе...

═А Николенька, удовлетворившись столь философским═ замечанием, побежал

дальше показать подарок своим друзьям из═ дворни. Сам или вместе с

товарищами он долго бродил по саду═ и крутому оврагу недалеко от имения,

стараясь подстеречь хоть═ какую-нибудь птичку и опробовать подарок. Но не

тут-то было! Беспечно шнырявшие по веткам пернатые не подпускали═ мальчика

на выстрел.

═В полдень Николенька, истомленный зноем и неудачной охотой, брел домой,

как вдруг на крыше дома (он хоть и═ господский, а крыт камышом и соломой)

заметил стайку═ воробьев. Пригибаясь и пряча за спиною ружье, он

приблизился к дому и, улучив момент, выстрелил по птицам. Но те

вспорхнули и улетели. Зато мальчик заметил, как на стрехе═ задымился пыж и

вспыхнул огонек. Ему бы побежать═ и предупредить взрослых, сказать дядьке

Ивану, но он, перепугавшись, убежал в сад и стал ожидать, что будет

дальше... Маленький ребенок, хоть и═ барин!

═А пламя между тем охватило крышу, и скоро на холме все пылало - маленькая

деревенька была охвачена огнем. На беду был ветерок, хатки лепились близко

друг к другу, и пламя с господского дома перекинулось на них. Люди не

знали, что═ делать, спасать свое добро или господский дом. Екатерина

Иосифовна, ходившая очередным ребенком, спала в охваченном═ пламенем доме.

Ее разбудили и босую, в беспамятстве, вывели во двор.

═Когда разразилась═ беда,═ самого хозяина дома не было, он приехал, загнав

лошадь до смертельного хрипа, когда все уже═ сгорело. Долго ходил вокруг

пепелища Владимир Иванович, не═ в силах успокоиться. В отдалении на узлах

с одеждой, в═ окружении боязливо жавшихся к ней детей, сидела

пригорюнившись Екатерина Иосифовна. Она была безутешна и═ перепугана.

Боялись преждевременных родов.═ Вдруг к ногам Владимира Ивановна

подрубленным деревом повалился═ слуга═ Иван:

═- Барин, спасытель, цэ я выноватый! Нэ услидыв за Мыколкой! С ружьем вин

═озоровав. Нэ углядив, просты Христа ради.

═- Что? - не поняв ничего в восклицаниях слуги, вскричал═ Владимир

Иванович. - Где Николенька? Сейчас же найти и═ привести сюда!

═Побежали слуги в сад, обшарили все углы и наконец нашли затаившегося и

перепуганного барича в шалаше на бахче.

═Отец, увидев сына, вздохнул облегченно:

═- А я уж подумал бог весть что. Этот старый дурень хоть кого в гроб

загонит своей болтовней.

═Обнял сына и заплакал:

- Ну, вот и остались мы, сынок, без угла и без крова... Не думал я так

быстро перестраиваться, да уж видно судьба. Будем делать новый дом.

═Пожар, вызванный мальчишеским неосторожным выстрелом═ из духового ружья,

надолго запал в душу впечатлительного мальчика. Позже он не раз упоминает

о нем в переписке с═ другом Я. М. Неверовым. Вот любопытные строки: "19

июля 1832 года, село Удеревка. Знаменитое число! Сегодня═ ровно

одиннадцать лет, как я сжег деревню, будучи семилетним мальчишкой".

═Через три года, в разгар обострившейся болезни, причину которой не смогли

еще объяснить врачи, Николай Владимирович, теперь уже═ в═ первом письме из

Москвы, только═ что вернувшись туда из отцовского имения Удеревки, так

объясняет самому себе и другу возможные причины═ своей═ болезни: "Очень

вероятно, что болезнь моя нервическая, -═ следствие шалостей юношества и

детства. Альфонский (врач. - В. Б., А. К.), впрочем, думает иначе и

обнадеживает меня".

═Как знать, не пережитый ли страх на том пожаре привел его═ к мысли, что и

болезнь его, так рано приключившаяся, является следствием этого

сильнейшего потрясения, случившегося в═ детстве?

═Временно переселились в Острогожскую усадьбу Николая Ивановича. Крестьяне

вырыли землянки, и, получив и помещика═ помощь лесом, начали ставить

времянки. Но в основном они═ занимались строительством господского дома. С

размахом и расчетом на долгую жизнь и огромную семью возводил его

погоревший помещик. Он сам вычертил план дома и все работы проверял лично,

не доверяя даже старосте. Вместе с мужиками ходил на делянку, где

заготавливался лес, а затем наблюдал,═ как те возят к месту строительства

огромные дубовые кряжи. Бывало, лошаденка пристанет от непосильной

тяжести, хозяин первый бежал на выручку - уж очень торопился═ он успеть до

холодов войти в новый дом...

═- Да что вы турбуетэсь, Владимир Иванович? - говаривал ему староста,

огромный, заросший бородой старик. - Аль мы сами не справимся? Дело-то

ведь привычное. Будет все═ сполнено, как на бумаге нарисовали.

═Но молодой хозяин только улыбался в ответ и не отходил от работников ни

на шаг. И добился-таки своего. Хоть и не успели плотники срубить весь дом

за лето, но часть комнат была готова, и зимовали Станкевичи в собственном

имении. А═ достраивать потом пришлось еще в течение нескольких лет.

═Зато дом получился на славу - белый особняк в полтора этажа с мезонином,

колоннами и балконом. Возводил его Владимир Иванович с таким расчетом,

чтобы парадной частью═ он выходил на старую трактовую дорогу, ведущую из

Бирюча в Ольшан и далее═ на Острогожск. Внутри имелось огромное количество

жилых и подсобных помещений. На первом этаже -═ гостиная, вдоль длинного

коридора располагались небольшие═ детские, покои для гостей и спальные

комнаты родителей. На═ первом этаже был устроен кабинет хозяина, в котором

он═ принимал приезжавших к нему по казенной надобности посетителей и

деловых людей.

═Из длинного полутемного коридора витая деревянная лестница вела в

мезонин, в солнечные дни залитый светом.═ В одном из помещений была

устроена классная комната для детей. Там разместили рояль, доску и другие

ученические принадлежности.

═Вокруг дома Владимир Иванович разбил и посадил молодой сад. Границы этого

зеленого царства и дорожки в нем,═ радиально═ расходящиеся от дома, были

обсажены липой и═ акацией. В весенние дни все утопало в зелени и

благоухало. В═ глубине сада построили красивую беседку, обсадили ее

акацией и цветами, она стала местом громкоголосых детских забав.

═Владимир Иванович так увлекся садоводством, что оно стало его вторым

после охоты любимым занятием. Сам обрезал═ и прививал деревья, доставал

новые сорта яблонь и груш,═ весьма гордился своими садоводческими

навыками. Чрезвычайно═ доволен был он и новой усадьбой. Любил впервые

приехавшим гостям показывать постройки, не забывая при этом═ подчеркивать:

"Дом выстроил сам, без архитектора".

═Войдя во вкус, несколько лет спустя он построил еще один дом, после того

как приобрел для Николая Ивановича имение в Курлаке Бобровского уезда. На

этот раз удача ему изменила - дом получился огромный, длинный, как сарай.

Не понравился он ни ему, ни брату. Тот из деликатности помалкивал. Но

однажды своеобразным способом дал понять Владимиру═ Ивановичу, что отнюдь

не в восторге от этого причудливого═ сооружения. Когда братья сели в

столовой обедать, то приказал своему слуге кушанья подавать на лошади.

Коридоры дома═ были столь длинные и просторные, что в них свободно

проезжал всадник.

═Станкевичи, несмотря на рост материального благополучия и прибавление

семейства, первые годы не имели гувернеров и═ домашних учителей.

Николеньке так и не пришлось познакомиться с ними. Грамоте и чтению его

учили родители и дядя, а потом он одолевал науку в уездном училище в

Острогожске, а затем в пансионе в губернском центре - Воронеже.

═Зато его братья и сестры воспитывались, как и все дети богатых дворян.

Летом 1824 года Владимир Иванович, будучи в═ Петербурге, пригласил в свой

дом выпускницу Екатерининского═ института Екатерину Лаврентьевну Брюллову.

В то время она═ служила наставницей Петербургского воспитательного дома.

По═ контракту, который подписали обе стороны, учительница должна═ была в

течение шести лет жить в доме Станкевичей, воспитывать всех детей

помещика, приготовляя их к═ гимназиям и частным пансионам. За это владелец

Удеревки обязывался═ платить ей по 800 рублей в год с предоставлением

стола,═ жилья, белья, чая и прислуги. После окончания срока договора═ В.

И. Станкевич должен был выдать ей вознаграждение в 12 тысяч рублей.

═Александр Владимирович, брат Николая, на склоне лет живо вспоминал о том

времени, когда его призвали из сада, где он резвился, и представили

учительнице. Привыкшие к свободе дети восприняли это как тяжкое наказание.

Еще бы, теперь каждый день они должны были по нескольку часов сидеть на

втором этаже. Как назло,═ классная комната выходила балконом на дорогу,

ведущую в═ Острогожск. Перед домом были разбиты клумбы с роскошными

цветами, запах которых проникал в помещение и манил на═ улицу. В перерывах

между занятиями дети выбегали на балкон и разглядывали все, что делается

во дворе да и во всей═ деревушке.

═Иногда в это время мимо дома, пыля и звеня колокольчиком,═ проскакивала

почтовая карета, иногда же на Бирюч или Острогожск гнали партии

острожников. Они брели═ мимо дома, тоже поднимали пыль, и протяжный звон

кандалов долго слышался вдали, отчего детские сердца сжимались от

сострадания. Картины подобного рода частенько видел и Николенька.

═Екатерина Лаврентьевна была, по воспоминаниям А. В. Станкевича,

добросовестной, по педантичной, потому и скучноватой воспитательницей. Она

учила юных барчуков═ всему, что знала сама, и по тем же книжкам, которые

штудировала в институте благородных девиц. Затвердив азбуку,═ переходили к

письму и чтению, географии, истории, арифметике═ и Закону Божьему. Старших

детей она учила также═ иностранным языкам, главным образом французскому и

латинскому. Девочек приобщила к игре на фортепьяно. Она,═ несмотря на свою

добросовестность, не смогла увлечь детей,═ зажечь═ в них страсть к наукам

или искусству. Гораздо большее═ влияние на младших братьев и сестер

оказывал Николенька═ своими рассказами о театральных постановках, новинках

литературы и других увлечениях.

═Французскому разговорному языку юных Станкевичей═ обучал еще один педагог

- Осип Иванович Изнар, которого═ пригласили из воронежского пансиона

Федорова. Николенька уже прошел у его курс языка, а нанять его посоветовал

Владимиру Ивановичу сам содержатель пансиона. С ним у В. И. Станкевича

установились самые доброжелательные═ отношения. Изнар был типичным

представителем той категории иностранцев, отцы которых хлынули в Россию

"на ловлю═ счастья и чинов". Знаниями, педагогическим искусством и даже характером

Осип Иванович, этот обрусевший француз, почти ничем не отличался от тех

домашних учителей, которые═ так запомнились нам по рассказам и повестям

Пушкина,═ Толстого, Тургенева. А. В. Станкевич вспомнил, что это был

высокий и худой человек, с рябым морщинистым лицом,═ который детям казался

стариком. Он всегда носил синий фрак со светлыми пуговицами, вероятно,

единственный в его скудном═ гардеробе. Худую и морщинистую шею повязывал

высоким галстуком. Учитель был лыс и некрасив, но молодился,═ длинные

волосы для сокрытия плеши зачесывал на лоб. С этой═ целью в кармане его

жилета всегда лежал складной гребешок, которым он частенько проводил по

голове.

═В отличие от Екатерины Лаврентьевны Брюлловой, ставшей со временем как бы

членом семьи Станкевичей, Изнар не═ прижился в господском доме. Жил он

одиноко и тихо,═ большую часть времени проводя в своей комнате на втором

этаже и выходя только к обеду. При этом от тщательно═ запирался, снимал

свой фрак, лежал на кровати и постоянно═ курил длинный чубук. По вечерам

читал детям французские═ книжки или разговаривал с ними на своем языке, о

чем═ придет в голову. В этом и заключалось все его учение.

═Одиночество и бесприютность Осипа Ивановича вызывали жалость и сочувствие

к нему юных Станкевичей. Несмотря на то, что он с ними почти не занимался,

дети привязались к═ нему и любили его куда больше, чем Екатерину

Лаврентьевну.

═Была у старика Изнара одна слабость, которую он тщательно скрывал. В

свободное от занятий время Осип Иванович под видом прогулок наведывался в

соседние села и═ даже в слободу Алексеевку, расположенную в 15 верстах

от Удеревки. После этих отлучек, которые со временем═ становились все

более продолжительными и частыми,═ возвращался Осип Иванович с таким

румянцем на щеках,═ который никак нельзя было отнести лишь за счет свежего

воздуха и быстрой ходьбы. Старшие, в том числе и сам хозяин,═ догадывались

о цели отлучек учителя, но до поры до времени═ мирились в ними. Сам он

также до поры до времени держался═ в рамках,═ тщательно скрывая свою

слабость к крепким напиткам.

═Но однажды с ним случилась оказия, стоившая ему места. Поздно ночью,

возвращаясь из очередной "прогулки", Осип Иванович по крутой лестнице

пробирался к себе в каморку на второй══ этаж. Слабые ноги его не

выдержали,═ и он, споткнувшись,═ загремел вниз, встревожив прислугу и

самого═ Николая Ивановича (хозяин дома в то время находился в═ поездке).

Дядя, который вообще страдал бессонницей, страшно рассердился на француза.

═На следующий день бедный старик был вызван к Николаю═ Ивановичу,═ который

строго объяснил ему, что неприличное поведение его не позволяет дольше

держать его в качестве═ воспитателя и учителя детей брата и потому тот

должен получить расчет.

═Что оставалось делать? Выслушав приговор хозяина, он молча═ поклонился.

Получив расчет и прихватив саквояж с нехитрыми пожитками, сухо попрощался

с Николаем Ивановичем,═ обнял детишек и съехал со двора, чтобы никогда

уже больше не появляться в барском доме на меловом холме.

═Дети, выбежав на балкон, с грустью наблюдали, как их добрым Осип Иванович

садился в бричку, а затем, оборотившись к ним, прощально махнул шляпой. И

они дружно замахали руками...

═Николенька, приезжая зимой и летом на вакации, познакомился с Екатериной

Лаврентьевной Брюлловой и совершенно очаровал ее своей сердечностью и

простотой. Когда═ он уехал за границу, то в письмах всякий раз передавал

ей═ поклоны и шутливые приписки, высылал учебники и книги на═ итальянском

языке. Учительница вознамерилась обучиться этому═ языку, с тем чтобы

преподавать его младшим братьям и═ сестрам Николая Владимировича.

═Долгие годы прожила она в семье Станкевичей. Срок ее контракта истекал в

1830 году, но затем дважды был продолжен. Покинула она гостеприимный дом

Станкевичей лишь в 1945 году, когда уже все дети выросли. Для расчета и

ухода, кроме того, была уважительная причина - Екатерина═ Лаврентьевна

вышла замуж за учителя городского, возможно═ Острогожского, училища. В

семействе Станкевичей она прожила 20═ лет и накопила немалое состояние. Ко

времени замужества═ Брюлова имела "приданое" в 20 тысяч рублей

ассигнациями. Дальнейшая судьба этой учительницы детей В. И. Станкевича

неизвестна.

═Когда Николеньке исполнилось десять лет, он покинул родительский дом для

продолжения учебы в Острогожском уездном училище. Кончилась благодатная и

благотворная═ "барская воля" на берегах Тихой Сосны, где закладывался

характер юного Станкевича. Начиналась усердная учеба, которая═ позже

привела═ в Московский университет и сблизила с передовой молодежью.

Возникшее тогда студенческое братство вошло в историю отечественной

культуры под именем кружка═ Станкевича.

Поставьте наш баннер

Солнышко светит. Грачи прилетели.
Тают снега на равнинах безбрежных.
Вот и прошли холода и метели,
Вот и минули три месяца снежных.
Белые хаты стоят над оврагом.
Птицы над ними кругами летают.
Будто каким-то охвачены страхом,
Будто чего-то недопонимают...
Может быть, запах грачей удивляет,
Иль тишина не понравилась птицам?..
Бог его знает, чего их пугает,
Что им мешает на землю садиться...
Может быть, сверху они увидали,
Как копошится в навозе старуха,
Или чуть слышные чьи-то рыданья,
Может, достигли их птичьего слуха...
Нынче никто уж могил не копает.
Нынче никто не кричит, причитая...
Полумертвец на крыльцо выползает...
Господу молится полуживая...
Трупы лежат во дворах и в канавах,
Трупы в домах и в грязи придорожной.
Многие - в полузасыпанных ямах,
Полуистлевшие с осени прошлой...
Смрадом, замешанным с мартовским паром,
Хаты полны и проулки кривые.
Двое детей за колхозным амбаром -
То ли уж мёртвые, то ли живые...
А за амбарными теми дверями
Нету ни зёрнышка вот уж полгода.
Был урожай, и довольно немалый,
Да увезли его "слуги народа".
Гнил он на станциях в кучах огромных,
Денно и нощно его охраняли.
А на днепровских равнинах просторных
Тысячи сёл до конца вымирали.
С Буга, с Ингула, с Днепра и с Кубани
Беженцев толпы брели спотыкаясь.
Близких своих зарывая руками,
Женщины выли в снегу, надрываясь...
Те, кто добрались до города всё же,
Или до Киева, иль до Полтавы, -
Полуживые, и мёртвые тоже, -
Все на подводах свозились в канавы.


Дмитрий Воробьевский (1987 г.).