Рассказы, 28.XI.2006

Боясь потерять их из виду, она шла, спотыкаясь от бессилия и внутренней опустошённости. Чувств не было - лишь беcпощадные, как и этот танец метели, муки памяти... Возвращая к жизни, они не отпускали... Память спорила, не соглашалась, доказывала... Раньше каждый день воспринимала, как подарок судьбы, - теперь тупо брела, вспоминая...

Поженились в начале пятидесятых... На маленькую, красивую розовощёкую немочку с тёмно-коричневыми глазами и двумя тяжёлыми чёрными косами заглядывались даже фронтовики, но она выбрала высокого белокурого парня двадцати лет, который к тому же ещё и пятью годами был моложе. Отец жениха воевал, и родители были против "старой немки". Статного сына отчитывали: "Молодых вон - хоть забор городи!", только 25-летняя Зина, необыкновенно жизнерадостная и стройная, казалась Косте гораздо привлекательней многих молоденьких школьниц. Она сама себе шила, и простенькие ситцевые платьица сидели на ней, как на кукле, в то время как школьницы зачастую одевались во что и как попало. И закончилось тем, что Костя пошёл против воли родителей - женился по любви.

От жалости, что прекрасные годы перечёркнуты, из диагонали огромных её глаз выкатились слёзы... Новый порыв ветра безжалостно бросил горсть снега, и два обнявшихся впереди силуэта исчезли. Протёрла рукавицей глаза - никого; в сером шбаше снега и ветра лишь она... одна... Мысли о девочках, которые, разумеется, ждали маму, тоскливого безразличия к жизни не отодвинули... Зина опустилась на снег - умереть... И тут гул метели отчётливо донёс смех... громкий смех двоих... тех, что шли впереди. Он заставил очнуться, рвануться вперёд...

Снежный туман застилал глаза, но, мобилизуя силы и волю, Зина шла, уверенная, что дорогу не потеряла. Унижение и боль покидали невесомое тело - вместе с ними уходили страх и усталость. Один на один со стихией шла около получаса. Увидела чернеющую впереди парочку - и от избытка перенапряжения ослабела...

Перестав контролировать дорогу, опять погрузилась в думы. Ей 42 - ему 37, у неё жизнь закончилась - у него начиналась... Принять, что его нет и никогда больше не будет, сердце не хотело... Уже год, как он ушёл, но по-прежнему варила и стряпала из расчёта на него... ждала с работы... даже две рубашки и носки купила... старшенькая потом бабушке отнесла - папе передать.

Память о "немцах-фашистах" была ещё свежа, но сироту Зину жалели. Хоть невестка в семью и нежеланной пришла, после свадьбы родителям Кости понравилась: работящей, хозяйственной, весёлой и обходительной оказалась. А пошли дети, вроде бы, даже и забыли, что сноха - немка.

Это сейчас разводом никого не удивить, а тогда, в конце шестидесятых прошлого столетия, они были редкостью, тем более в глубинке. В таких случаях мужа с женой, как правило, ругали, позорили, воспитывали - разводы осуждались. Сани, чтобы уехать в суд, даже Косте с его русской зазнобой не выделили... Из райцентра, где их развели, шли теперь все трое пешком...

Своих лошадок держать не разрешалось, и колхозный гужевой был в ту пору наиважнейшим транспортом. Выпросить его - значило подыграть бригадиру или конюху. Это не все могли... Ходить пешком было делом привычным. Метель настигла - вот что плохо. Ветер свирепо накручивал снежные серпантины, с силой швырял их, затруднял ходьбу, но это было полбеды: бедой было видеть впереди идущих рядом, вместе, обнимающимися...

В любви Кости она никогда не сомневалась. Не забеспокоилась даже, когда бабы начали предупреждать: Татьяна, мол, на него глаз положила... на целых десять моложе... против неё, "фашистки", настраивает... а капля, как известно, и камень точит... Ревности не показывала - обидеть боялась... Чтоб совсем уж не за что было упрекнуть, пуще прежнего ластилась и заботилась...

- Куда?.. - удивилась и, перехватив из его рук чемодан и вешалку с рубашками, начала аккуратно складывать вещи.

- Что ещё положить?.. - глянула снизу.

- Брюки, трусы, носки - всё.

Она так складывала, чтобы меньше мялось, - он наблюдал.

- Ты не сказал, куда и надолго ли, - и на колени к нему примостилась, провела по волосам, поиграла с ними, потянулась к милым и знакомым губам...

Её будто оглушили - онемела... Дверь захлопнулась. Костя, её Костя, любимый, единственный, уходил... Рванулась:

- Не-ет!.. Костя!.. Я не смогу без тебя! - догнала, бросилась на грудь, прижалась.

Он оттолкнул её и решительно зашагал к калитке. Упала, вскочила, бросилась вслед, обогнала, загородила дорогу. Маленькая и аккуратная, стояла она, как отталкивают от себя беду, с вытянутыми руками поднятых ладошек:

- Не пущу! Нельзя нам врозь - умру я... без тебя... а дети... - и умоляюще, будто на казнь вели. - Пощади-и!..

- Другую?.. Это невозможно, - и перешла на шёпот. - Так, как мы с детьми, никто никогда тебя не любил и не полюбит... Костенька! За что ты?.. Что я не так сделала?

- Полюбил я...

- Полюбил?.. А нас, выходит, - не любил? Притворялся?..

- Разлюбил...

- Татьяна?.. Да-а, молодая... Костя!.. А я?.. Как быть мне?..

- Ты не любишь... - зашептала она опять. - Тебе просто кажется... Это пройдёт... А наша с тобой любовь вечная.

- Нет, с нею всё по-другому...

- Что "по-другому"? Постель?.. Разве нам плохо было?

- Мне не надо было на тебе жениться. Ты немка, мы по-разному чувствуем...

- Ну да - немка... И что?.. "По-разному чувствуем"?.. Неправда это! А дети?.. А они как?..

- Вырастут...

- Костенька, ты не понимаешь... Ты предаёшь... их любящие детские души - пожалей!..

Хотелось, как и прежде, прижаться... Сделала шаг, но, больно ударив по вытянутым рукам, он обошёл её...

- Я придумала, Костя: давай вместе жить - Татьяна и мы...

- Мне не так больно будет. Лишь бы знать, что ты рядом... я только с тобой... рядом... жить... растить детей смогу. Умру я - без тебя.

- Ты с ума сошла! - и, громко захохотав, хлопнул калиткой.

Она по-собачьи заскулила, зашла в дом и, не раздеваясь, бросилась на кровать. Видела: пришли дети, девчонки четырнадцати и двенадцати лет. Зачем, откуда и почему, забыла... Они о чём-то спрашивали, просили, плакали - она молчала... Пришлось им приниматься за непривычный труд: управляться со скотиной и хозяйством. Прошла неделя. Дети пропускали занятия, и в школе забеспокоились - пришли узнать, в чём дело. Она ни на что не реагировала - за неделю лет на десять постарела: поседела, похудела... Её отвезли в больницу - привели в себя. С тех пор жила надеждой, что он опомнится...

Ветер трепал полы тонкого пальто, продувал, но холода она не чувствовала. Словно пытаясь доказать, что сильнее человека, природа спорила: гудела, свистела, завывала... Так же, как и людей, трепало и мотало телеграфные провода, но ни те, ни другие не сдавались: люди шли, провода пели... Снежные вихри бесконечно плевались, и Зина боялась потерять из виду чёрный полушубок, память о счастливом прошлом...

- Как вкусно от тебя молочком пахнет! - обнял и признался, что голоден.

- Хочешь - свежих сливок принесу...

Выпив почти литр, потянулся с нежностями. Зина помнила всё до мелочей... все чувства, слова... Как можно было их забыть? На заре проснулся, потянулся:

Приподнялся, увидел свои грязные, в засохшем навозе ноги, на них - её загорелые, захохотал и снова припал к ней...

Два года, как у него обнаружили больное сердце, но валандаться с Татьяной это не помешало... И вот теперь суд... И как только язык у него повернулся сказать такое?.. Да его просто настроили!.. Для развода надо было найти причину - он и нашёл... самое обидное: "Все 17 лет врагами были, как с фашисткой, прожил - больше не хочу". Знает ведь - неправда это!..

Снег хлестал, провода гудели.

Лишённая любви, она не в состоянии была теперь согреть ею дочерей... Старалась, заботилась - кому-то надо было!.. Одни они: у них никого и у неё тоже... Но ничего... придёт время им в городе учиться - продаст корову и бычка... выучит.

И вспомнила, как бычка отстояла. Пришёл как-то Костя поздней осенью, она в сарае управлялась. Увидела - расцвела...

- Всё тебе осталось, - и начал отвязывать бычка.

- Костя, здесь всё твоё... Я и еду всё ещё на тебя готовлю - жду... Всё разговариваю с тобой, везде мерещишься... - и мягко дотронулась к руке с верёвкой, глянула в глаза, потянулась обнять...

- Я к Татьяне с одним чемоданом пришёл... Не бомж, поди, - здесь и моё есть. У неё два сына - помогать надо.

- Не трожь! - рванула она верёвку. - Это твоё, если жить здесь будешь! Для Татьяны - не дам!

Завязалась борьба... Отброшенная, она очнулась, когда он с бычком подходил уже к пряслу. От беспомощности и отчаяния бросила взгляд на поленницу - увидела топор. Схватила и, подбежав, с силой рубанула по верёвке. Она осталась целой, но из Костиных рук выпала... Ударила ладошкой по животу бычка: "Пошёл", - и, держа перед собой топор, прошипела:

- Не подходи - зарублю!..

Чугунным взглядом, будто только что увидел, он удивлённо её рассматривал... Маленькая, худенькая, с тугой шишкой сильно поседевших волос, в старом свитере, сапогах и узкой юбочке, по-девчоночьи стройная, она всё ещё была хороша... Зина видела, чувствовала: любовался... Возможно, решимостью, возможно, как женщиной... Помолчал, усмехнулся, обозвал фашисткой, прибавил к слову сочный мат и решительно хлопнул калиткой.

- Как он... может? - ослабевшая, зашла она за бычком в сарай. - Не думает, каково мне с детьми...

...Серая снежная мгла нахлёстывала, но чувствовалось, что сила ветра ослабевает: на смену двигался мороз.

И вдруг - чёрный полушубок впереди подозрительно зашатался. Его спутница, испугавшись, отскочила... Несколько вихляющих, пьяных шагов - и пульс Зины тревожно забился...

- Костя-я-я!.. - рванулась.

Разрезав свист метели, крик этот заставил его повернуться. Зина была совсем рядом - видела отуманенный взгляд, восковое лицо, но подхватить не успела. Он рухнул к её ногам, и она упала рядом:

- Костенька, миленький, сейчас, подожди...

Расстегнула полушубок и ладошками принялась давить на грудь.

- Всё будет хорошо, сейчас, сейчас... - не переставала она массировать.

Видя, что это не помогает, нагнулась, разжала ключами зубы и начала вдыхать в него всё, что было в ней: силы, любовь, тепло, жизнь... Чуть разогнувшись, коротко приказала:

Минуты казались вечностью... Лицо начинало розоветь, вот и испарина проступила... Открыл глаза... Мутно взглянул... Молча поискал... Мгновение - и всё Зина поняла... Отныне и навсегда она теперь одна, отвергнутая... Обида прожгла, лишила сил...

- Тебе не холодно? - спросила тихо. Он сделал слабый знак.

- Вот и хорошо, - и рёбрышками остывающей ладошки вновь принялась растирать у сердца. - Недалеко осталось - дойдём...

Вдали показалась чёрная точка, оказалось, розвальни. Мужчины подняли и уложили на них Костю. Она примостилась у его ног, с краю. Полозья скрипели, провода гудели, Зина горько размышляла... Лишняя она в этой жизни!.. В ней нуждались дети, она не имела права их подводить - и всё!.. Больше - ни-че-го!..

Когда младшенькая окончила деревенскую школу, распродала хозяйство и перебралась в город. Работала уборщицей в заводском общежитии, там и жила. Девочки выучились... вышли замуж... Она - без Кости - считала годы: десятый уже...

Однажды увидела сон... На зелёной лужайке, недалеко - два самых дорогих человека: покойная мать и Костя. Мать протягивала руки, звала, но она ждала зова и рук Кости... Не дождалась, и её обняла мать.

На скромные похороны Зины Костя приехал. Когда люди разошлись, он опустился на могилку, обнял крест и протяжно, как собака, завыл...

- Не скажете, - коснулся он красивыми длинными пальцами плеча Юлиуса, - где находится Альтштедтерринг?

Пенсионеры, пожав плечами, переглянулись: жили в городе недавно. Гипнотически впившись в самые зрачки Юлиуса, незнакомец завёл длинную и, на удивление, непонятную речь... Из всей тирады cтарики поняли одно: владелец шикарного лимузина - парижанин. Живого парижанина, такого симпатяжку, такого очаровашку, Берта видела впервые.

- Ринг... Ринг, - задумалась она, - я где-то встречала... по-моему, за ратушей. Это мимо аркад! Езжайте прямо до Клостэрштрассэ, затем налево - на ратушу, дальше - спрсите.

- Мы недавно в Германии, ещё плохо немецкий знаем - не совсем вас поняли, - призналась Берта.

- Из России приехали. Я вот - из Коми, - загордился Юлиус.

- А я с Алтая, - с достоинством подключилась Берта. - Слышали, наверное?

- Да... Россия... Я уже понять, - задумчиво на русском согласился элегантный француз, - но лта я не слышать.

- Как же так - не знать Алтая?.. - поразилась она. - Алтай - красивая земля!..

- Я приехать к друг... он в Берлин... два год жить... из Кзахстан приехать.

- Интересно, как парижанин в Казахстане фройнда обрёл? - заметила Берта Юлиусу. Тот пожал плечами, и женщина обратилась к говорливому французу. - Как вы познакомились - далеко ведь!..

Большие выразительные глаза не отреагировали, и пенсионеры, вежливо улыбнувшись, зашагали прочь. Но парижанин остановил их и, по-прежнему глядя в самые зрачки старика, весело произнёс:

- У мене для тебе есть гешенк... Как это по-русски? - и, приставив к виску длинный указательный, начал заикаться. - По... По... Подарнок! - поднял он с радостью палец.

- Подарок, - поправила Берта.

- Ло-ондон? - восхищённо удивилась женщина: нигде, кроме России и Германии, бывать ей не приходилось...

- Да, Лёндон, Лёндон... Коммт! - и миллионер потянул упирающегося Юлиуса за рукав, широким жестом открыл дверцу и вынул из салона большую сумку.

- Вот! Это тебе подарк! - протянул он радостно баул старику.

- О-о-о! - в один голос выдохнули бывшие россияне.

- Для друг из Казахстан подарк быть, а он, - и, закрыв глаза и сложив ладони у уха стриженой чёрной головы, кутюрье показал, что тот навсегда ушёл в мир иной.

- Умер?.. - печально удивилась Берта.

- Я-я, два месяц назад!.. - возмутился миллионер, будто сам друг и был главным виновником безвременной кончины. - Кому теперь дать?.. Я тебе дарить - бери! - и протянул Юлиусу сумку.

Не веря в бескорыстность таких "подарунчиков", тот испуганно отступил: "Слушай, он ненормальный?.."

- И тебе подарк есть, - обратился красавчик к Берте, - ты кароши молодой женшин...

- Не-ет, я не молодая - старая... пенсионерка!..

- Да, мне уже шестьдесят семь, - и для убедительности на тыльной стороне его ладони вывела цифру 67.

- А-а? Не похож! - выставил он большой палец.

"В России люди не стареют - консервируются!" - хотелось похвастать женщине, но ломаный немецкий не позволил, и она для убедительности начертала ещё и возраст своего спутника:

- А ему - шестьдесят девять.

- Мама миа! - приложил шикарный парижанин ладони к щеке, и Юлиус от искреннего восхищения окончательно смутился.

В бескорыстность подарка он не верил, но беззаботная реплика спутницы: "Почему бы и не взять?" - поколебала.

- Только сумка вернуть надо! - удивил их красавец.

- Как же мы её вернём? Где найти вас? - и, мысленно ругая миллионера: "Такая малость, как сумка, понадобилась!..", женщина начала рыться в редикуле; у неё там маленький тряпочный мешочек лежал.

- Найн, найн, не пойдёт! Маленький! - остановил её кутюрье.

- В руках понесу!.. - непривередливому Юлиусу в голодном детстве не такие тяжести носить приходилось.

- Найн, найн, - зависла в воздухе лощёная рука.

Испугавшись, что "гешенк" уйдёт, женщина предложила заехать к ней, и щедрый незнакомец радостно закивал. Пригласив Юлиуса на заднее сиденье, он породисто указал Берте на место рядом с собою. "Как же отблагодарить?" - размышляла женщина: роскошный лимузин обязывал...

Вот и дом. Незнакомец вынул сумку, захлопнул дверцу, и они втроём зашли к ней в квартиру. Непривычная щедрость, как гипноз, сковывала сконфуженных стариков... Симпатяжка из сердца Европы расстегнул сумку, вынул из неё куртку тёмно-синего цвета: "Мой модель!" - и пенсионеры окончательно оробели перед талантом модника.

- Гешенк, - пихнул он куртку в руки Юлиуса.

- Не надо, у меня есть куртка!.. - попытался он отказаться, но настойчивости гостя примерить всё же подчинился.

- Как на модели, сидит! - практичной Берте "подарунок" нравился.

- А это для тебе, - пихнул он куртку в руки Берты.

- Норька, кароший!.. - поглаживал он мех.

- Не-ет, не норка!.. Искусственный мех!.. - осмелела женщина, жестом руки предлагая Юлиусу разрешить недоразумение. - Модельер, а в мехе не разбирается!..

- Хорошо сидит, в самый раз - на тебя! - сгладил Юлиус назревавший конфликт, и Берта чмокнула очаровашку в щёчку.

- Как вас зовут? - виновато улыбнулась она.

- О! Имя-то какое красивое! Давайте чайку попьём - голодный, наверное?.. - хоть что-то приятное человеку сделать хотелось, но любезный Мишель отказался.

- Слушай, он просто ненормальный!.. - удивлённо-тихо недоумевал Юлиус.

- Заклинило тебя: "Нормальный-ненормальный!" У него друг помер! Понимаешь?.. Куда ему теперь всё это девать? Не бросать же! А эдесь что? - привлекла её внимание светло-коричневая вещь в сумке.

Подняв руки, парижанин остановил её, жестом потребовав канцелярские принадлежности. Берта поспешила за бумагой с ручкой. Начертав "3800 евро, 1200 евро, 1400 евро", модельер подвёл черту и подытожил:

- Итого - 6400 евро. Такой сумма я тебе дарю.

Чувствуя неловкость, Юлиус вынул все деньги, какие у него были, - сорок евро!.. Красавец отвёл его руку и, указывая на вещи, широко улыбнулся:

- Это гешенк! Бери! Но!.. Я ехать в Париж. Далёко! Очень далёко! Бенцин очень дорог! Я только половина просить - 3000 евро! - и лицо в ожидании сочувствия изобразило страдание, а рука для убедительности показала три пальца.

Старики недоумённо переглянулись...

- У нас нет таких денег! - выдохнула под согласное кивание Юлиуса огорчённая женщина.

- Бенцин очень дорог! Ну, очень! Очень дорог! Не могу! - и спортивный гость, то подступая к обескураженным пенсионерам, то отступая, отчаянно сокрушался, жестикулировал, доказывал... - Бенцин дорог! Не могу! - всё твердил он, профессионально складывая вещи...

Было видно, что он возмущён, что они такие полудурки и его не понимают... И вдруг, резко развернувшись, недоверчиво поинтересовался:

- Карашо, сколько есть?

- Мало... А у тебе сколько?

- Сто евро, - и Берта начала рыться в сумочке, но такой суммы уже не оказалось, с мелочью выскребла она всего 45 евро.

- Гешенк... Бери!

Светло-коричневую куртку, которую выбрала Берта, сунул ей: "Тебе подарк..."

Две другие вещи он складывал красиво и ловко - пенсионеры печально наблюдали... Аккуратно засунув их в сумку, схватил руку Берты, поцеловал: "Адью!" - и вышел.

Вопросительно глядя друг на друга, ошеломлённые и растерянные, они молча стояли посреди комнаты...

- Что это было? - первым пришёл в себя Юлиус.

- Он же хотел всё подарить! - разочарованная женщина только теперь поняла, что легко купилась... - Зачем я ему все деньги выскребла?!

- Она тебе нужна - мужская? - разглядывал Юлиус куртку Берты.

- Мужская?..

- Хоть бы сыну подошла... Вот это да!.. Стреляного воробья на мякине провели!.. Он такой же модельер-миллионер, как мы с тобой короли! - догадалась, наконец, она.

- Лопухнулись! - засмеялся Юлиус. - Куртки, ха-ха, от кутюрье!

- Ну-у! - в тон ему засмеялась и она. - Я бы ему, дура, и двести выложила - были бы!..

Узнав об измене мужа, Раиса виду не подала: ни ссориться, ни тем более разводиться из-за этого не хотелось... Она подумала и пришла к выводу, что и ей изменить надо: будет знать, что потом рядом испытывают...

Мужчин в её коллективе было много, но ни один из них не нравился: у всех ниже груди внушительный футбольный мяч начинался. В организации рядом, был, правда, один, но, как назло, не совсем подходящий: на тощий столб смахивал... Он всегда маслянисто с нею здоровался, а однажды даже задержал, чтобы время уточнить... "То беременные, то Версты коломенские - ни одного нормального!" - ругала Раиса мужиков, но справки о Тощем всё-таки навела. Были у него жена и ребёнок, но славился он, как "бабник несусветный".

Хоть кандидат был и не ахти, но мысленно начала готовить себя к измене... Воображала, как прикоснётся к нему, ляжет в постель... Но фантазия не разыгрывалась: уж слишком сухой был - звенел даже!.. И так как другого на примете не было, а от задуманного отступать не хотелось, начала потихоньку двигаться к цели. Раньше, бывало, пробежит, или коротко бросит ему в ухмылочку: "Здрасьте" - теперь перестраивалась... А перестройка, она знала, - дело не шуточное: страну уж вон сколько лет лихорадило - никак в норму не приходила. Надеясь, что лично её "перестройка" пройдёт быстрее, стала на Жердь эту томно поглядывать... Не просто сухо скажет "Здрасьте", а нараспев так: "Здра-асьте", и обязательно улыбнётся. Во время этих распевных "Здра-асьте" он теперь обычно останавливался, чтобы заговорить: то о природе начнёт, то поинтересуется, читала ли "эту интересную книжку", то спросит, пойдёт ли "на московских артистов, что на стадионе выступать будут".

- Ой, на концерт хорошо бы, да планы мужа не знаю... - кокетничала она, но это была сущая правда: культурный отдых всегда ей нравился.

Услышав, что артисты выступают три дня, выбрала для себя воскресенье и, лукаво усмехнувшись, пропела, что "в этот день могла бы и сходить, да к сестре поехать надо". Тощий, бабник опытный, игриво спросил, где живёт сестра и до какого времени она должна у неё гостить. На этом и расстались.

Наступило воскресенье. С чёртиками в глазах Раиса всё поглядывала на мужа, уставившегося в телевизор. Затем она робко начала, что сестра, мол, "просила приехать - поговорить надо..."

- Поезжай, - легко разрешил тот.

Торопливо сбросив халатик, прищепила клипсы, достала крепдешиновое платье, шею, в тон платью, "охомутала" бусами, за ушами помазала духами, в "шпильки" сунула соблазнительные ножки и, выкрасив поцелуем щёки развалившегося на диване супруга, кокетливо скрылась за дверью. По дороге из телефона-автомата упросила сестру отвечать на звонок мужа, что была у неё, - перестраховалась...

Она ехала в трамвае, ещё не зная, встретит ли Тощего. И хотя у стадиона было много народу, знакомый маслянистый взгляд заметила сразу. Он заулыбался, длинно выбросил навстречу свои "костыли", и она безжалостно сравнила: "Кащей и Кащей..." Услышав, что "жена уехала в гости в деревню", снисходительно улыбнулась: "Мели Емеля - твоя неделя" - и направилась за билетом к кассе. Он учтиво предложил свой, приобретенный, якобы для жены: "Жалко - пропадёт". Затем купил мороженое, воду и пиво, и она смягчилась...

На концерте во время очень уж душевных песен он всё жался к ней, а она отстранялась, боясь от прикосновений стальных его мышц растерять свой игривый настрой и свернуться, как свёртываются от прикосновений листья мимозы. После концерта Тощий увязался проводить её, и она согласилась - скучным фруктом он, к счастью, не был... Отделавшись от него на трамвайной остановке, поспешила домой.

Озорством своим Раиса осталась довольна. После невинного свидания с этим "узником концлагеря" муж казался не таким уж и виноватым!.. Но ей всё же хотелось дойти до конца. Испробовать... На субботу Кащей пригласил её на пляж, и она опять оставила мужа наедине с телевизором.

Весь день Тощий ублажал её лучшим мороженым, шоколадом и разной другой вкуснотой. Был он упругий и жилистый, и на нём, как на школьной анатомической картинке, можно было изучать тело: все сухожилия и косточки проглядывали. Бегал, как Пятница Робинзона Крузо; плавал, как дельфин; нырял, выбрасывая, как дельфиний хвост, свои тощие ноги; взлетал над водой, как щука...

Уставшая от воды и солнца, Раиса оранжевым вечером возвращалась домой. Муж поразился её пунцовому, пышущему от загара телу, и она, виновато улыбнувшись, оправдалась, что "весь день у сестры в саду проработала..."

От чувства вины Раиса вела себя, как кошечка. Возможно, поэтому муж в эту ночь не только сам удивлялся, но и её удивлял: в ласках и нежностях превзошёл себя. После страстной ночи идти на работу не хотелось, но деваться было некуда... Сойдя с автобуса, обычной дорогой, затылком к утреннему солнцу, двинулась к заводскому управлению, что находилось рядом с загородной деревушкой. Чувствуя себя любимой, вздорной и шальной, способной понимать и прощать, она беззаботно спускалась с горки и, посмотрев вдаль, остановилась, поражённая. Красота местности пронзила, будто увидела её впервые...

Небо - оранжево-голубое... В лощине - небольшой, но аккуратный, в зелени, посёлок. В полукруге за ним в свете огненного солнца - возвышающиеся над посёлком отвесные, как будто их кто-то обрезал, холмы с разноцветным грунтом. За плодородным слоем с торчащими из него кореньями начинался подзолистый различных цветов и оттенков: ярко-жёлтый, голубоватый, красно-коричневый с жёлтыми прожилками, а ниже, метра полтора до подножия, толстый золотистый слой древней материнской породы. Поднимающееся солнце высвечивало и ласкало эту оголённую красоту, вершины которой венчали перламутровые берёзки и редкие, но стройные сосны.

"Боже, почему я не замечала этого раньше?" - Раиса постояла, полюбовалась и, не отводя глаз, тихонько двинулась навстречу этой панорамной красоте.

Вдруг её сзади, словно клещами, обхватили за талию, и у уха раздалось: "Моя богиня..." Она от испуга вскрикнула, вздрогнула и отскочила... После увиденной картины Тощий показался теперь таким неприятным, что экспериментировать уже больше не хотелось...

- Дурак, испугал и красоту испортил, - выругала она его и ускорила шаг.

"Ну, подумаешь, изменил!.. Может, тоже экспериментировал?.. - улыбалась она в темноте.

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

270039  2006-11-29 10:37:26 Владимир Эйснер - Антонина Адольфовна! Из помещённой "трилогии" мне больше всего глянулся рассказ "Жизнь в два листа". О литературных достоинствах сказать не берусь, не критик. Но человеческое впечатление сильное. И "картинки" рисуете мастерски. Надолго запоминаются. Да, в то время брак, одним из супругов в котором был немец, частенько распадался, хоть и не было ещё той эпидемии разводов, как в наши дни. Я сам знал нескольких парней-немцев, которые, женившись на русских девушках, взяли фамилию жены. Теперь же маятник качнулся в обратную сторону. Вот мнение одной из моих русских знакомых здесь, в Германии. "Выйти за немца или еврея - большая удача. Есть возможность убежать из этой бандитской страны!" Интересно, подумалось, а когда ты была ещё в России, ты тоже во всеуслышание заявляла о "бандитской" стране? Тем не менее факт: всё больше молодых, сильных, жарких сердец бегут из России в Германию, Австралию, Канаду, в Буркина Фасо даже... жуть!Что стало с нашей Родиной и что ожидает её в будущем? Желаю дальнейших успехов, Эйснер.

270057  2006-11-29 20:25:57 HH - Вопрос к редколлегия РП. Редактирует ли кто все эти штучки для нашего чтива? Или вы скажете: не нравится не читайте! Есть ли какие критериi, языковые, например, художественные? Если правда, как заявлено, есть, как у нормальных редакцийй, мерия, полиция и тюрьма, то откуда эти пошлые сюжеты и языковой уровень? ╚Сойдя с автобуса╩, пишет дама... Еще в Кулундинской степи сто лет назад знали, что сойти можно с поезда, с ума, но, но, увы, не из вагона поезда или автобуса, а - выйти... Итд. И это вы называете литературой?

270060  2006-11-29 23:06:17 Георгий - "Жизнь в два листа". Весь день хожу под впечатлением. "Лопухнулись". Кто из нас не поподал в лапы этой "любви на халяву". "Измена". Здорово показано какие бывают бабы-стервы и их психология. Рассказы понравились, и написаны интересно.

270062  2006-11-30 01:52:11 Senta - Здравствуйте! Я с огромным удовольствием прочитала Ваши новые рассказы, уважаемая Антонина Адольфовна. Я предвкушала удовольствие и получила его сполна. Все рассказы абсолютно реалистичны, когда читаешь их, то теряешь чувство здесь и сейчас - и "уплываешь" в мир героев, в их жизнь, в дела и мысли их и поступки - настолько правдиво и искренне выписаны их портреты. А какие интересные, замечательные сюжеты - они же все совершенно из нашей жизни! Они вовсе не надуманны, они просто живые и необыкновенно трогательные. Что в истории любви из грустного рассказа "Жизнь в два листа", что в смешном "Лопухнулись", что в забавном "Измена" - везде внимание читателя захватывается с первой строчки и не отпускается до последней. От грусти щемит сердце, трогает душу, а тонкий и глубокий юмор заставляет смеяться прямо во время чтения. У всех Ваших произведений, Антонина Адольфовна, что мне удалось прочитать, очень замечательный стиль, оригинальный и живой язык, он именно такой, каким говорят реальные живые люди везде, вокруг нас. Мы все так или иначе знакомы с этой речью, посредством которой общаются Ваши герои, оттого и читаются Ваши рассказы так легко и непринужденно. Я нахожу такой стиль прекрасным, в нем есть та изюминка, которую предпочитают любители хорошей литературы, то, что читатели всегда находят в произведениях известных классиков. То, что и составляет хорошую литературу. Спасибо Вам за прекрасные рассказы!

270067  2006-11-30 12:43:53 Антонина Шнайдер-Стремякова - ЭЙСНЕРУ. Спасибо, Мушкетёр. Я тут нафилософствовала: ╚Редкий писатель внимательно читает другого: всё чужое плохим ему кажется╩, но к вам это не относится. Жаль, что о других вещицах ничего не сказали (их последовательность не совсем удачная). По поводу ╚а когда ты была ещё в России, ты тоже во всеуслышание заявляла о "бандитской" стране?╩ Можете не верить, но так я никогда не заявляла, потому как никогда так не думала. Сама по себе ╚бандитской╩ страна быть не может. Лицо страны делают люди, сильные и порядочные, или, напротив, слабые, себялюбивые и корыстные. Когда у меня отняли 4000 руб. на сберкнижке (состояние всей жизни), я вслух сказала: ╚Страной правят воры. У них нет морального права требовать от нас честности╩ и начала выживать, как могла, но без воровства (об этом у меня в двухтомнике). НН. Да, ╚блох╩ выискивали убеждённо: ╚сойти с автобуса╩, действительно, нельзя можно только выйти, но, чур, и Вы тогда пограмотнее будьте... ╚Блохи╩ и у Пушкина есть, найду у Вас чур, не обижаться! ГЕОРГИЮ. Спасибо за немногословные отзывы, и не важно, что с чем-то не согласна. SENTЕ признательна за искреннюю неутраченность души и любовь к чтению. Меня ругают Великие... А, может, нам только женское и по-женски нужно?.. Впрочем, и мужчинам нравится и тоже Великим. Вот и пойми эту карусель...

270069  2006-11-30 14:23:20 НН - Блохи бывают разного свойства - в скором письме или в так называемом литпроизведении, выставленном на обозрение и в ожидании токмо положительных оценок. Не обижайтесь - Вашими словами.

270081  2006-11-30 23:13:57 Геннадий - Открыл для себя новый пласт истории русских немцев. Мне казалось, что я много читал о геноциде русских немцев, но понял всю трагедию народа, прочитав рассказы и роман " Жизнь-что простокваша". В том числе поражает прекрасный и сочный русский язык. Большое спасибо!

270091  2006-12-01 13:13:19 HH - Всвязи с послезавтрашним Первым Адвентом и той Звездой, увиденной волхвами-князьями на небе, и всеми тремя последующими неделями и вытекающим из этих недель последствием Рождеством, я, почти атеист, предлагаю заключить перемирие вплоть до Нового года по Старому стилю, то есть по Юлиан-календарю, а при желании сторон и дальше до Високосного года, потому что терпеть не могу ссор, которые, возможно, я сам начинаю, но знаете: жизнь простокваша это перебор, почему тогда не простокиша, кислое молоко, обрат, поле (дальше известно), дерево (стоит, нас не замечает, иногда греет и не только душу), слон (может затоптть и не заметить) итд, то есть неудачное название, да и ╚дГ╩ - не того, где там жизнь сосланных немцев, даже и не пахнет тем, что пережила моя мать, к примеру, вот и подумайте, можно ли высказать свое не совсем положительное мнение, но все-таки доброжелательное, не обижая автора, которые, как известно, очень чуствительны, ну, а насчет описок ерунда, конечно, у кого их не бывает, к тому же у женщины, помните ╚Скучную историю╩ Чехова письма от дочери пошли суше и грамотнее, значит появился мужчина, думает рассказчик ... ну, а если не было войны на РП, то, тем лучше, и перемирия не надо, а лучше с Первым Адвентом и всем остальным Вас и всех остальных...

270100  2006-12-01 18:27:14 Никита Сумароков - "Жизнь в два листа"... Неужели ничего нельзя сделать с любовью, чтобы она "умная была"? Как страшно, но уж зато истинно по-христиански: "Жертва любви" ... Сколько их, сюжетов для таких вот рассказов, знает почти каждый человек. Нужно непременно учиться жестокости с мужчинами, мягкость и ласка делают их несчастными.

270102  2006-12-02 00:43:59 Игорь Крылов - Уважаемый Никита. Вы ошибаетесь. Это не жестокость, а уважение к себе, осознание смысла этих отношений, уважение к своему чувству. Любовь как процесс - это умение давать то, чего не хватает другому и брать только то, что нужно вам. Все остальное - лишнее. Нельзя чтобы кто-то принадлежал вам целиком, и обратное тоже недопустимо (стать заложницей своего непомерного эгоизма, рабой любви, так сказать). Кого мы любим? - себя в другом. Но наше заблуждение оправдано, когда наша жизнь стоит на пороге новой любви, когда мы находимся под воздействием свежих, нерастраченных сил и чувств. Но на самом деле, если вас полюбили, значит вы что-то можете дать другому, а если вы полюбили, то это значит ваш избранник дает вам недостающую часть вас самих. А эта часть не столь велика, хотя и исключительно важна, чтобы жертвовать ради нее всем остальным (разве только на время). Любовь - "зараза, чума". Это всегда эгоизм, но в данном случае не знающий меры, разрушающий саму основу любви (ведь должна же быть у всего основа). Но все равно рано или поздно приходишь к тому, что нужда друг в друге меньше чем в сохранении своего "Я". В отношених детей и родителей не меньше трагического, то же связанного с чувством любви.

270104  2006-12-02 18:30:48 Никита Сумароков - Игорю Крылову. Вы ошибаетесь. Это не жестокость, а уважение к себе, осознание смысла этих отношений, уважение к своему чувству. Любовь как процесс - это умение давать то, чего не хватает другому и брать только то, что нужно вам. Все остальное - лишнее. Согласна, но ... вот если бы ещё знать: 1 - чего ему не хватает?; 2 - сколько ему этого "чего" не хватает?; 3 - что нужно мне у него брать ( и сколько - опять же)?; 4 - и куда девать "лишнее" ? ; Простите - шутка...:)) Но на самом деле, если вас полюбили, значит вы что-то можете дать другому, а если вы полюбили, то это значит ваш избранник дает вам недостающую часть вас самих. А эта часть не столь велика, хотя и исключительно важна, чтобы жертвовать ради нее всем остальным (разве только на время). А если НЕ полюбили, значит, типа - взять с вас нечего? Ну да... похоже... :) А если разлюбили? Значит взяли всё, что нужно и... "спасибо этому дому?":))) Тоже похоже... :( :))) "В отношених детей и родителей не меньше трагического, то же связанного с чувством любви." Здесь как раз всё просто - только запомнить: ребёнок рождается не для нас, а для себя самого. Нет нет, никого нельзя любить больше себя самого, а вот также - желательно. Вот и сказано же: "Возлюби ближнего, КАК себя самого", КАК, а не больше. А здесь женщина любила мужчину больше себя самой... Но что она могла с собой поделать? Это ведь только в теории - можно любить мужчину и ... при этом ну сооовсем, ну нисколько не хотеть его ответной любви. Так только мать может любить ребёнка и то это слишком драматично. Игорь, а куда это вы опять исчезли со Стихиры? Прихожу к вам, а там только обрывки, в виде моего летнего "замечания", и мышшшши шшшуршшшат упаковками от чипсов ......

270106  2006-12-03 03:38:11 Мимо проходил - Итак, визит Папы Римского в Турцию завершился. Интересно, принял ли он там ислам? По крайней мере, просил прощения и каялся он перед мусульманами истово. Но те его окончательно пока не простили. А еще Папа обещал всячески ходатайствовать о приеме Турции в ЕС. И все это в канун Адвента. Ну вылитый НН. Правда, НН в отличае от Папы ни у кого прощения не просит. Он к перемирию призвал. Но почему басурмане с иноверцами должны этому его призыву следовать не объяснил.

270129  2006-12-04 14:36:59 Alex - С чем-то не согласиться, покритиковать, причём по-поводу или без оного, умеет почти каждый. Есть к чему придраться и в расказах Антонины Шнайдер-Стремяковой. Но автор имеет право на свой стиль и "слабости" в ходе "лепки" того или иного образа. В совокупности же рассказы Антонины Адольфовны всё равно заставляют сопереживать, запоминаются, потому что имкют под собой не только художественную, но и правдивую основу.

270151  2006-12-05 13:03:23 Антонина Шнайдер-Стремякова. - Геннадий, спасибо за тёплые слова, но ╚пласт╩ этот открыли до меня. Летописанием своей ╚простокваши╩ я только попыталась в нём поучаствовать. НН, в ╚Дедушке Голодном╩ дан отрезок жизни человека, в котором читатели (не я) углядели жизнь сосланных немцев спорьте с ними. Мои заглавия Вам не нравятся, но я, дурёна, такая в них влюблённая, как и в ╚Мимо проходящего╩. Ежли найдёте новые ╚ляпы╩ и чего-нибудь о ╚Сказах╩ скажете, может, и Вас полюблю. При всех, к примеру, признаюсь, что полюбила ╚Никиту Сумарокова╩ и И. Крылова. И пусть они душу на моих кнопках изливают. Да сколько угодно не жалко!.. Энергетика у них добрая, это многого стоит... ╚Мимо проходящий╩, Вам, похоже, без меня скучновато вот и озоруете. А как вам озорство моей Раисы? Айзелю. ╚Дедушка╩ напечатан в Боннском альманахе-2006, в ╚ОWP╩, обещали напечатать в Канаде и в февральском номере какой-то немецкой газетёнки без всяких гонораров, но не тужу: прожиточный минимум положили на хлеб-соль хвата-ат... Алексу. Ваш нейтральный тон не отбивает желание ╚творить, выдумывать, пробовать╩. Спасибо. Открываю теперь только кнопки авторов и свои.

270152  2006-12-05 13:32:59 ЛК - А нельзя ли издать Дедушку Голодного трехтомным сочинением? Я бы купил.

270200  2006-12-09 17:04:00 Антонина Шнайдер-Стремякова - ЛK. Я Вас умоля-я-ю не надо иронии!.. Уже свёрстан том на 200 страниц. Вот только где бы Самаритянина найти? Вот раритет, ╚чёрный квадрат╩, для потомков будет!..

270201  2006-12-09 18:08:23 Yuli - Уважаемая Анна! Просмотрел я Ваши тексты, они ужасны. Писателя из Вас никогда не получится, не тратьте время зря. Всегда можно найти достойное занятие, которое соответствовало бы Вашим способностям, а быть графоманом унизительно.

270202  2006-12-09 18:38:27 Yuli - Поправка: Антонина, а не Анна.

270203  2006-12-09 19:41:55 Антонина Шнайдер-Стремякова - Уважаемый Юлий! Спасибо за краткую честность, но хотелось бы знать, какие тогда Вы способности разглядели? Коль человек Вы деликатный, попросите мой адрес у руководителей ДК не хочу в очередной переплёт попадать. Боюсь: а вдруг читатели опять начнут спорить?

270204  2006-12-09 22:05:08 Василий Пригодич - Дорогоая Антонина! Не верьте... Надо работать, преодолевать сопротивление языкового материала. И все получится... Уже получается...

270210  2006-12-10 14:32:15 Антонина Шнайдер-Стремякова - Василий Пригодич! Вы не подрезаете крылышки. Это очень приятно. Думается, Вы человек деликатный, даже если манеры из череды маленьких пожертвований. Ведь абсолютной истины, как и абсолютного совершенства достичь невозможно: представление об этом абсолюте у каждого своё.

270212  2006-12-10 17:02:59 Василий Пригодич - Я - человек отнюдь не деликатный, я человек - многоопытный, за долгие годы приобретший опыт специфической жизни в специфической литературной среде. Вечная истина есть: Господь наш Иисус Христос. Целую ручки. Удачи Вам в литературных делах.

270217  2006-12-11 16:06:27 Надежда Почепа - У Вас многогранный талант. Жизненные ситуации довольно узнаваемые. Голосую за Вас!

270275  2006-12-15 22:11:01 Валдемар Люфт - если по большому счету, то кто может сегодня похвалиться, что у него есть свой редактор. Дорого.Оттого и ляпсусы иногда. Как выйти из этой ситуации. Читать и перечитывать до одури.Хотя из собственного опыта знаю, что и после десятого перечитывания нахожу у себя ошибки. Но если окажется, что я пишу гениально и без ошибок, то прошу тогда мне зарезервировать место там, где лежит уже один гений. Антонина, Ваши рассказы хорошо читаются и они оставляют след в душе. У каждого, конечно, душа реагирует по разному. А на поправки специалистов (и в кавычках и без кавычек) не обижайтесь. Это нормальный процесс и это даже хорошо, при условии корректности и уважения чужого труда.

270283  2006-12-16 20:01:54 ЛК - "и они оставляют след в душе...". Да, не глубока душа, не омут, как у всех, в омуте следов не остается, только на мелкоте...

270285  2006-12-17 00:18:19 Валдемар Люфт - Хотелось бы посмотреть у "ЛК" какой глубины его произведения. Пока что какие-то пузыри из заболоченного омута. У некоторых как раз таки в таком глубоком омуте все и утонуло; и душа, и совесть, и воспитанность. Цитировать меня больше не изощряйтесь. Мне интересно, что говорят о том произведении, которое выставлено на суд читателей, а не пузыри по поводу того или иного высказывания.

270299  2006-12-17 13:16:58 ЛК - Г. Люфту - речь шла о вкусах в литературе, а не о совести. Но иным нравится барахтаться на мелкоте, мутя и без того мутную воду. Для ясности - это и по поводу Вашего восторженного высказывания и предмета Вашего восторга. Боитесь глубины?

270303  2006-12-17 20:15:20 Валдемар Люфт - Для ЛК. О вкусах не спорят-вечная истина. Спасибо за цитирование. Все таки приятно хотя бы на короткое время себя классиком почувствовать.

270328  2006-12-19 12:52:05 Антонина Шнайдер-Стремякова - Почепа Надежде. Большое спасибо. Дай Вам Бог здоровья и счастья. Вальдемару Люфту. Спасибо за столь высокую оценку ╚Я сам обманываться рад...╩ ЛК. И Вам за внимание спасибо. В письме 269832 я предупреждала, что у меня и легкомысленные вещички есть.

270497  2007-01-02 20:33:21 Травников - Каждый рассказ интересен по-своему. Не знаю, какой предпочесть. И стиль хорош. Равнодушно не читаются.

270515  2007-01-04 16:52:30 Антонина Шнайдер-Стремякова - Дарю свой афоризм тем, кто не устаёт "кусаться", но не любит, когда его "кусают". Человек обуздывает реку, но она, вырвавшись на волю и мстя за стремление ограничить её свободу, всё разрушает на своём пути. Так и человек... Вынужденно живя какое-то время в неволе, он вырывается на свободу, по существу для него дикую, а дальше что на роду написано... Насытившись, человек, как и река, либо возвращается в прежнее русло жизни, либо погружается в болото обывателя, либо испаряется незаметно исчезает от болезней и жгучей людской жестокости.

270601  2007-01-08 14:59:02 Антонина Шнайдер-Стремякова - Максу Куклину - Приятно, что ╚заклубился╩ молодой. Никто не утверждал, что отец ваш законченный злодей, но что он слишком агрессивен и часто необъективен, это, по-моему, заметили все. Постарайтесь дистанцироваться с ним хотя бы в агрессии и грубости, а в остальном всё окэй, жить можно. Вы, видимо, способный ученик, и, надеюсь, душой ещё светлый, потому позволю нравоучение: обращаться к дамам и называть их ╚Шнайдерша╩ неэтично, точно так же, как ваш папаша позволил оную обозвать ╚старой дурой╩. По поводу ╚служенье муз не терпит суеты╩... Это так, но ваш отец разрешил себе исказить мой рассказик ╚Дедушка Голодный╩, затем забеременел от него не только оскорбительной статьёй в адрес большинства русскопишущих немцев, но ещё и идеей нового рассказа. И коль я случилась тем субъектом, который его забрюхател, смею просить написать ╚Друга Гитлера╩, как и у меня, на пяти-шести страницах, но чтобы вызвал дискуссию на 250 страниц. Вот и всё. Его прилюдное объяснение в любви к тестю, который многое пережил и испытал в трудармии, выглядит позированием перед телекамерой и ничего, кроме усмешки, не вызывает. У меня отец в ней погиб, а мать сумела сбежать к оставленным четырёхлетним сиротам... Ну, и что? Таких ситуаций множество. Люди только-только, не пристреливаясь, начали об этом писать и вовсе не из корыстного расчёта, что их признают великими или что станут представителями русской литературы (не дотянут они до понимаемого вами ╚русского духа╩). Пишут не из чувства обиды (как считает ваш отец), а из желания оставить правду жизни. Пишут бескорыстно и издаются за свой счёт, чудовищно экономя. И это понятно: стаж большинства пишущих два-три года, а не три-четыре десятилетия (как у Куклина), и у них нет связей вашего папочки. Такие вот пир-оги...

270637  2007-01-09 23:38:19 - Думаю, нет смысла продолжать друг друга убеждать: языки наши разные, как мой и Воложина даже письмо одной читательницы было нами по-разному понято. Мы скорее договоримся с Крыловым, потому что в его философствованиях и рассуждениях есть что-то, мне созвучное. В Ваших же рассуждениях звучит либо безапелляционность, либо агрессия Зека, либо Вас заносит так, что становится смешно и хочется писать потешно. Цитирую: ╚Ваш талант (неужели? Где Вы его заметили?) ╚формирует... презрение к русскому и другим народам России, Казахстана и других бывших советских республик, вызывает у них желание выглядеть и быть избранными. Выполняете вы социальный заказ германских неонацистов (о как! 30-е годы да и только! Того и гляди НКВД-шники прибегут: ╚А ну-ка, кто тут Ш-С? А подайте-ка её сюда!╩), верхним чутьем уловив течения внутренней политики ФРГ, желая попасть в струю того направления в русскоязычной германской литературы, которое вам кажется наиболее перспективным для ╚пробивания книг╩ ваших╩. Должна признаться, что немецкое ТВ и газеты не читаю. Купить меня, голубчик, в молодости невозможно было, а теперь и подавно. А обвинила я вас в пику вашему обвинению: ╚Читают они вас, изданных за счет криминальных денег за рубежами Родины. (270595). Какие криминальные деньги у учительницы? Вы хоть и больной, а всё, как Змий Горыныч. ╚Никакие жертвы, принесенные вашими предками, не оправдывают антигуманной сущности вашего рассказа, стремящегося вызвать у читателя симпатии к убийце безногого калеки╩. Вы повторяетесь, батенька. Профессиональный критик, Вы не поняли идею рассказа. Умолчу, дабы её вам не разжёвывать. Интересно, как бы вы литературу преподавали? Наверное, шаг вперёд два назад, и ни шагу в сторону. Лучше бы Вы от своей затеи отказались, тогда и о смысле-идее поговорить можно было бы. Поправляйтесь-ка и хоть спасибо, что ушли сегодня от прямых оскорблений.

284659  2008-11-14 16:45:41 Ломоносовцы - Все мы вышли из ШОРТ и ЛОНГ листов. Друзья, за ваш успех! 100%!

284668  2008-11-15 11:35:06 Антонина Ш-С - А. Попова: "Однако, как вы дружно!" Аллочка, дак мы же из Советского Союза, с детства усвоимши: "Дружно не грузно, а врозь хоть брось". Блажен, кто ничего не ждет, ибо его никогда не постигнет разочарование. - Б. Франклин Гоняться за литературной известностью - это бегать нагишом посреди роя ос. - П. Буаст

297912  2011-12-10 21:58:58 на досуге - >У брега холодного синего моря, Когда-то давненько стояло подворье. Пожалуй, подворье уж сказано громко, Косая избенка, на крыше соломка. Забор повалился, ворота упали, Хромая телега в убогом сарае. Стеклина вот-вот упадет из окошка, Из всей животины - собака да кошка. Причина ясна: старику со старухой Не просто справляться с житейской разрухой. Поскольку не в Сочи они проживали, Курортникам комнат они не сдавали. Давно стариков позабыли внучата, А денег фальшивых старик не печатал. В горшках не хранилось фамильное злато. Старик со старухой не жили богато. Помимо детей ими было нажито, Две пары лаптей, да худое корыто. И жизнь их была тяжела да убога. Всего-то и счастье, что море под боком. Старик не лентяй, да и сеть сохранилась, А рыба в ту пору в достатке ловилась. Да так бы и жили, свой век коротая, Ни жизни другой, ни богатства не зная, Ни шатко, ни валко, ни сладко, ни худо, Коль не было б небом им явлено чудо. Пошел как-то раз старичок, как обычно, К холодному морю за рыбной добычей, Закинул он невод в белесые волны, На берег присел в ожиданье улова. Забывшись, уставился в небо рябое, Да так и уснул под шипенье прибоя. Проснулся старик от гуденья и воя - На берег несется волна за волною. Буруны взлетают, что кони лихие. Видать, разошлась не на шутку стихия. Водою и пеной играется ветер. Как медные струны, натянуты сети. Дубовые колья сгибает лучиной. Вот-вот весь улов устремится в пучину Старик ухватился за сеть что есть мочи, Тяжелую ношу из моря волочит. Богатый улов ему в сети прибило. И вдруг от сиянья в глазах зарябило. Вгляделся старик, и в ногах стало зыбко: В сетях видит он необычная рыбка. Её чешуя, словно тысяча блесток, И златом сверкает корона с наперсток. И понял старик, от волненья икая, Что в сети попала Царица морская. Пока от волненья старик оправлялся, Из невода голос девичий раздался: Послушай, рыбак, по вине провиденья, Сегодня я пленницей стала твоею. И, как полагается царскому сану, Стоять за любою ценою не стану. Проси у достойной Царицы награды, Проси о рубинах, алмазах и злате. На дне океана, в пучинах бездонных Таких безделушек разбросаны тонны. Тебе же обещано - не прогадаешь. Я вижу, что ложкой ты мед не хлебаешь. Вон, куртка худая, да лапти сносились. На заднице латки давно отвалились. И в сетке своей дыр ты не латаешь. Еще два закида - и хрен что поймаешь. С минуту, подумав, старик отвечает: - Конечно, награда твоя впечатляет. Кому ж не нужны янтари да алмазы? Купить с ними можно и много и сразу. Такая награда любого согреет. С такого богатства и царь охренеет. Вот только один недостаток у злата - Уж быстро свыкаешься с жизнью богатой. Едва окунешься - уже засосало. Сегодняшней роскоши к завтрему мало. Дворцы, ипподромы, поместья, цыгане - Причин для растрат - что воды в океане. Продулся, ограбили, гости явились - И деньги меж пальцев песком заструились. А с бабьей фантазией - вдрызг заморочка, Твои ж сундуки не бездонная бочка. Глядишь, на последний целковый напьешься. А разве тебя вновь еще дозовешься? Пускай все богатство на дне остается. Быть может, еще с кем считаться придется. Ни денег, ни злата мне даром не надо. Мне душу согреет иная награда. Прошу возвратить я Царицу морскую, В обмен на свободу мне силу мужскую. ...У рыбы аж екнуло что-то в гортани: - Не мало влетала я в сети по пьяни, Но честно скажу - сколько раз не ловили, Такого еще никогда не просили. Ну, избу, ну титул, ну яхту в Венеции, - Но чтобы меняли добро на потенцию?! О люди, о нравы! Куда же мир катится? Свихнулся старик, чтоб мне быть каракатицей! Ведь если подумают все о старушках, Кому же сбывать мне свои побрякушки? Старик же упрям, на свое напирает: - Верни, мол, мне силу, что плоть поднимает. А будешь упрямиться, хоть и царица - Придется на ужин тобой угоститься. Увидев, что золото сбагрить не светится, -Да будет, по-твоему,- молвила пленница. Всем телом о волны ударила с силой, И с темя до пят старика окатила. И чувствует он вдруг в себе изменение. Поверить не может - в штанах шевеление. Вдруг стали видны все приметы мужчины. И это без видимой внешне причины. О боже, а если вдруг ЭТО расправится, Когда же такая возможность представится? Старик в нетерпении сети бросает, Всю рыбу назад в океан выпускает. Какая рыбалка, едят её мухи!!! И резвым аллюром несется к старухе. Увидев супруга, старушка упала - Такого со свадьбы она не видала. Кому же лежащая баба не в радость? В тот раз до постели она не добралась. А силы у деда растут раз от раза. Доводит он бабу свою до экстаза. Лишь солнце за гору - кровать их, что скрипка. Воистину, славно сработала рыбка. Забыты невзгоды, недуги, печали. Любви предаются супруги ночами. И утром их бодрость не знает границы. Засыпан амбар урожаем пшеницы. Дед новую избу в неделю построил - Такие хоромы, что царь не достоин. И баба отныне подстать ему тоже - Лицом и душой лет на сорок моложе. Как девка, по дому кругом успевает. Метет, пришивает, готовит, стирает. Старик теперь ходит в атласном кафтане, Вареники вилкой валяет в сметане. Гусятину с хреном вином запивает, И рыбку златую добром поминает. Ни чары достатка, ни максимум власти, Никак не заменят энергию страсти, Пусть будет у Вас эта мощная сила, И чтобы она Вас на век вдохновила.

297927  2011-12-11 01:17:43 -

301917  2012-08-30 07:20:31 Владимир Бондарев - Было бы не плохо, перетаскивая тексты из других мест Интернета, указывать авторов. Вот, в частности, последняя сказка о рыбке - моя! Ваш Владимир Бондарев.

Copyright (c) "Русский переплет"
Сальса клуб Москва. Школа танцев сальса Москва.