Проэзия
5 июля 2013 года

П.П.Ш.

Над пологим полем задиралось солнце, нижним краем теряющееся за маковками деревьев, окаймляющих надел в самой верхней границе холма. Словно наперегонки с солнцем - кто выше взберётся - выбрасывая клубами пыли по сторонам, к центру поля устремилась серая "волга". Она ехала к возвышающимся строительным лесам. Когда-то в этом месте стояла церковь. Во время войны разбомбили её, а разобрать всё не решались, так и обпахивали руины. Поговаривали, под церковью огромные подвалы и запутанные ходы. Поначалу слухи ходили разные об этих подземных ходах, но толком никто ничего не знал, а с годами и позабылось. Среди людей боязнь церковных руин закрепилась, так по наследству слухами и передавалась. Мальчишки из соседних сёл лазали, но тоже ничего толком не рассказывали.

С наступлением перестройки взялись восстанавливать храм. Огородили лесами, поставили огромный забор и вмиг накатали большегрузами колею. Всё везли и везли строительный материал. Работающие в поле по соседству колхозники наблюдали, как обратно вывозили машинами горы битого кирпича.

На прошлой неделе прошёл слух - у западной стороны фундамента раскопали захоронение из человеческих костей. Срочно вызвали представителей общества "Память" и научного сотрудника из областного музея. И вот, как первый результат, секретарь райкома вёз на собственной машине тётю Пашу. Все эти годы тётя Паша твердила о том, что в церковных руинах похоронен её супруг. Куда только не писала, чтобы начали поиски, но всё тщетно. И вот теперь всё подтвердилось. Поисковики решили пригласить её. Секретарь, сидя у окна и пристально вглядываясь вдаль, нет-нет тяжело вздыхал и покачивал головой.

- Тёть Паш, с какого года, говорите живёте здесь? - завёл разговор секретарь, словно сам себе не верил. Ведь он-то хорошо знал, с какого года, но именно сейчас усомнился.

- Дак после войны и приехала, - ответила женщина, тоже не отрывая взгляда от окна. - Помнишь, как тебя голозадого гоняла крапивой из наших лопухов? - неожиданно сказала тётя Паша. Секретарь только улыбнулся в ответ - когда это было? Он пристально всмотрелся в лицо ветерана, но по нему никак не мог понять настроения женщины. Он только сейчас поймал себя на том, что такие лица пожилых людей он видел везде: и у себя в приёмной, и в булочной, и в троллейбусе, и на приёме у врача, и просто идущие по улице. Они все проходили мимо него и никак не касались его личной жизни. И вот теперь одно из таких лиц сидит рядом с ним в машине и это лицо их многолетней соседки и подруги матери - тёти Паши.

В это путешествие тётя Паша собралась как на парад. Надела всё новое - косынку, яркое платье, туфли и даже повязала платочек на запястье. На груди у женщины постукивали две потемневшие медали с растрепавшимися лентами. В складках платья прятались планки ранений. Они нет-нет выскакивали на вид, когда машина подпрыгивала на кочке, и снова их прикрывала складка.

- Едем, а может, нет его там, - задумчиво проговорил секретарь.

- Теперь я вдова солдата, - словно не расслышав слова секретаря, тихо сказала тётя Паша.

- А до этого кем были? - с иронией в глазах секретарь посмотрел на женщину.

- До этого была женой без вести пропавшего, - и тётя Паша твёрдым взглядом посмотрела на собеседника. Её взгляд красноречиво показал - она не приемлет его легкомыслия.

- Какая разница? - не выдержав столь пристального взгляда, секретарь отвернулся, но краем успел ухватить, как тётя Паша покачала головой, взгляд её смягчился, и наполнились слезами глаза. Она не ответила, а он почувствовал, с каким горьким укором женщина отвернулась от него. Остаток пути доехали молча.

Навстречу почётным гостям вышли поисковики - группа молодых людей, состоящая из девушек и ребят, добровольно разыскивающих захоронения воинов погибших во время Великой отечественной войны; малочисленные строители и учёный-историк из краеведческого музея. Молодые люди помогли женщине-ветерану выйти из машины и, поддерживая её под руки, вместе направились к найденному захоронению. Следом шёл секретарь райкома, озабоченно разглядывая всё вокруг и прикидывая, какую территорию пашни разворотили строительством и самосвалами и какой урон понёс колхоз. Уже неоднократно ему приходилось выслушивать укоры на заседании областного совета, да и председатель колхоза, которому принадлежала эта земля, бузу поднимал при каждом удобном случае.

У края ямы, лежали растянутых два брезентовых полотна. На одном укладывали найденные вещи, а на другом - группами были сложены кости. Рядом с некоторыми группами костей лежал череп - это означало - целый солдат. Пока нет черепа, нет воина.

У брезента с вещами для ветерана подготовили табурет. Тётя Паша ещё издали пробегала глазами с вещи на вещь. Глаза слезились, она уже сняла с запястья платок и часто протирала им мокрые щёки. Для этого ей приходилось останавливаться, а протерев, она виновато смотрела на молодёжь, как бы извиняясь за причинённые неудобства и за то, что те вынуждены переносить её медлительность.

- Спасибо вам, ребятушки, - тихо говорила она и, беря сопровожатых за руки, подолгу вглядывалась им в глаза. И снова тётя Паша оглядывала предметы, выложенные на брезенте. У самого края брезента неожиданно её взгляд остановился на неопределённом чёрном предмете, сильно испорченном временем и подземным хранением.

Тётя Паша протянула руку, указывая на этот предмет, и от неожиданно нахлынувшего переживания губы её затряслись, ноги подкосились. Едва успели подставить табурет, тётя Паша буквально рухнула на него. Молодой человек поднял предмет и повертел в руках, пошкрябал ногтем по поверхности. Уже подавая ветерану, он обратил внимание на открывшуюся надпись.

- Что это написано? - всматривался он в буквы. - П. П. Ш. Что это? - И юноша повернул предмет надписью к напарнику.

- Пистолет-пулемет Шпагина, - расшифровал аббревиатуру коллега.

- Может, в неё патроны запасные складывали, или часть приклада, - предположил молодой человек.

- Кто-нибудь, быстро принесите воды! - что было мочи, закричал секретарь, хватая тётю Пашу за плечи, которая, теряя сознание, чуть не свалилась наземь. - Николай помоги!

С подбежавшим водителем они перенесли женщину в машину.

- Быстро в больницу, - приказал секретарь. - Потом за мной вернёшься.

- Сделаем, - отозвался водитель, и "волга" сорвалась с места.

Тем временем поисковики колдовали над занятной вещицей, так взволновавшей ветерана. Один из молодых людей очищал её поверхность от старой кожи, которой, по-видимому, была обклеена деревяшка.

- Ребята! Она должна раскрываться! - неожиданно воскликнул он.

Все поисковики и секретарь окружили молодого человека. Тот заложил нож в появившийся прорез и аккуратно двигал им из стороны в сторону. Долго старое дерево не хотело раздвинуться - сминаясь под давлением металла, струшиваясь от старости.

- Да расколи ты его, - выдавая в голосе нетерпение, предложил кто-то из его коллег, но молодой человек упорно двигал лезвием ножа из стороны в сторону, обходя по кругу деревянную вещицу.

Вдруг деревяшка скрипнула и поддалась, образовав обнадёживающий зазор. Там внутри зазора зажелтело дерево. Молодой человек, раскачивая половинки из стороны в сторону, медленно их раздвигал. Когда вещица раскрылась, собравшиеся не успели перевести дыхания, а, замерли, затаив его, и не отрывали глаз от содержимого вещицы.

- Надо же, это деревянный портсигар, - сообщил секретарь. - Столько лет прошло, а бумага сохранилась как новая.

Молодой человек достал свёрнутый вчетверо тетрадный лист в косую линейку и уже трясущимися пальцами развернул его.

- Тихо ты, не порви, - одними губами проговорил кто-то.

- Она крепкая, - пояснил молодой человек, пробегая глазами по строчкам открывшейся записки.

- Что там? Что там написано? - загалдели со всех сторон.

- Товарищ секретарь, читайте вы, - молодой человек передал записку секретарю, а сам едва успел отвернуться, чтобы скрыть от товарищей слёзы.

- Ребята! Это письмо, - секретарь поднял на всеобщее обозрение листок и, выдержав паузу начал читать:

Здравствуй моя дорогая и любимая!

Пишет тебе твой супруг Кузьма.

В первых строках своего письма спешу сообщить, что я жив и здоров. Завтра, наконец в бой. Почти месяц провели в этих окопах и это третье и последнее письмо. Следующее напишу уже из новых. Командир сказал утром дадут двойные фронтовые. Видно тяжело будет. Ты не думай ничего плохого. Я выкарабкаюсь. Так уже бывало. Помнишь, как мне осколком брюхо вспороло, а ты кричишь беги в медсанбат. А я тебе - как бежать. А ты мне - кишки в утробу сложи и беги. Тогда я так и сделал и как видишь жив и здоров и даже мы после поженились. Тебя не испугало, что брюхо мне вспороло и кишки валялись по земле.

Дорогая моя и любимая я и в этот раз выживу. Осталось совсем чуть-чуть. Командир сказал, что до нашей границы осталось тридцать девять километров.

У моего отделения задача очень простая - добежать до церкви и закрепиться. О ней я тебе уже писал. Всем взводом дивимся. Везде бомбят, а в неё не попадают. Стоит себе и стоит. Когда я вернусь мы с тобой приедем сюда и обвенчаемся в этой церкви. Будет и у нас судьба нерушимая как у неё.

Ну вот и всё.

Любящий тебя твой супруг Кузьма.

Солнце уже поднялось высоко, а жаркое обсуждение не утихало. Девчата восторгались судьбой письма и бесстрашными, любящими сердцами даже во время ужасной войны, как пример тому, тётя Паша. Строились разные догадки и предположения. Секретарь поделился с молодёжью воспоминаниями, как тётя Паша приехала много лет назад, практически сразу после войны и поселилась в их местах. Он тогда был совсем мальчишкой, но до сих пор помнит, её рассказы о том, как в этих местах воевал её муж и они собирались после войны вернуться сюда жить. К возвращению машины секретаря поисковики успели обговорить многое и теперь сидели погружённые в свои мысли, но их глаза горели переполняемые чувством исполненного долга.

- Почему она приехала? - задумчиво проговорил белобрысый паренёк.

- Ты, что, письма не слышал? - возмутилась девушка сидящая рядом с ним. - Они с мужем собирались в этой церкви обвенчаться.

- Чего ты? - обиделся на резкий тон коллеги белобрысый. - Я, правда, не понял, они обвенчались или нет?

- Заткнись! - рыкнула на него девушка.

- Может это письмо не ей адресовано? - упрямился белобрысый.

- Заткнись, сказала! - взорвалась девушка.

- Ребята, машина! - заметил кто-то из поисковиков.

Снизу поля поднималось облако пыли. Ребята повскакивали со своих мест. Секретарь положил письмо в папку, на неё - заветную вещицу - портсигар и с торжественным видом стоял в центре. "Волга" вкатила на стройплощадку на полном ходу и, резко затормозив, остановилась у самых ногам ожидающих, обдав всех пылью и строительным сором.

- Николай! - вспылил секретарь на вышедшего из машины водителя. - Сдурел совсем!

- Умерла, - срывающимся голосом проговорил водитель.

- Кто умерла? - не понял секретарь. - Где тётя Паша?

- Сердце, - сжатыми губами процедил Николай.

- Ничего не понял. Говори внятно, - снова вспылил на недотёпу-водителя секретарь: - Почему умерла? То есть, как умерла? А это? - секретарь протянул папку с письмом и портсигаром, но Николай, что было мочи отвернул голову, пряча льющиеся ручьями слёзы. Секретарь обвёл глазами замерших поисковиков и опустился на табурет, силой сжав себе рот, чтобы не взреветь.

На всю округу опустилась тишина. Солнце зло палило. Восторг десятка молодых людей сшибло трагической вестью. С потерянными лицами сгрудились вокруг папки с портсигаром молодые поисковики, устремив свои застывшие взгляды на тетрадный листок в косую линейку, исписанный крупным карандашным почерком солдата.

- Товарищ секретарь, - неожиданно проговорила сухим голосом девушка, которая некоторое время назад приструнила белобрысого: - Как фамилия тёти Паши?

- Шаповалова, - тяжело задумавшись, проговорил секретарь и, обведя всех взглядом, добавил: - Павла Платоновна Шаповалова.

- ППШ, - тихо отозвался молодой человек, поворачивая к секретарю деревянную вещицу с аббревиатурой П.П.Ш.

Copyright (c) "Русский переплет"