Поэзия
06.IX.2007

***

Обрыв строки, словно обрыв струны

или паденье ходиков со стены.

Тая, мельчая,

ускользает мелодия из-под рук,

саднит, оставляя тебя сам - друг

в плену молчанья.

Болит конкретно, будто прошел наркоз.

Чётно и кратно пыхтит сердечный насос

в ритме ямба.

Но строка не идет, распахнуто замерев.

Перебор пространства. Времени перегрев.

Не идет . и амба.

А за нею, в зиянье будущности, снега

заносят черную речку, чьи берега

седы и пологи.

Послушай вечность, ведь и она . обрыв,

всего лишь обрыв строки, вольный мотив

дороги...

***

Ни слова о любви! Пустая болтовня.

Затейное шитьё. Шутейное занятье.

То вспыхнет светляком, то в мотыльковом платье

Порхнёт под твой торшер, бубенчиком звеня.

Ни слова, ни строки, ни метки на стене -

Поодаль от других - с цифирью телефона.

Прочь, гребни лорелей! Зачем всё это мне?

В стопах календарей копаться нет резона.

Ни звука, ни аза о ветреной. Ни-ни!

Плотней замкну глаза, в ладони слух упрячу,

Пока танцует дождь, пока слепят огни

И музыкант ночной играет "Кукарачу".

БОЖЬЕ ЛЕТО

Бог прячется в листве, в корнях, в придонном иле,

В пропеллерах стрижей, сверкании стрекоз.

Смычками всех сверчков он водит без усилий,

Ночные письмена плетя из сонных лоз.

По замыслу его вершится муравейник

Игольчатым стожком у кольчатого пня.

Ему гудит хвалу в садах благословенных

Послушная труду бортнянская родня.

Бог облаком плывет, стегает ливнем грядки,

Серебряной плотвой струится в камыши.

Он даже в крайний миг со мной сыграет в прятки,

Мерцая и таясь, как васильки во ржи...

***

Он умер вечером. Один

В неприбранной пустой квартире.

Меж незадернутых гардин

Лучи закатные сквозили.

Мало-помалу таял свет

И от случайных птиц снаружи

Летели тени на паркет,

Как неприкаянные души.

Смеркались книжные тома.

Сухие листья желтых писем

На сквозняке шуршали. Тьма

В углы входила шагом лисьим.

И девочки прохожей взгляд

Не приковал, скользнув стеклянно,

Супрематический квадрат

Окна в немом пролете рамы.

Троянские стансы

Аллей октябрьских охра и прохлада

Озвучены шуршаньем листопада.

Шурует шустро дворничья метла

Под небом, что грозит дождем излиться,

Пока червоных кленов купола

Роняют на асфальт литые листья.

В такие дни, прости меня Господь,

Всего верней, без суеты и спешки,

Елене чушь приятную молоть

За столиком полупустой кафешки.

Мерцает свет в бокалах каберне,

Роняет столбик пепла сигарета,

И ветер, залетающий извне,

Мелодию выводит в духе ретро.

Играй, играй, задумчивый трубач,

Рассыпав по плечам седые космы,

А ты, душа, забытых слез не прячь -

Так благостны они, как и несносны.

Елена улыбается окну,

Где дождь линует полосу заката

И город собирается ко сну,

И светляки такси спешат куда-то...

***

Листвы накопленный за лето хлорофилл

линяет, как солдатская пилотка

у дембеля, что снова кайф словил,

в сельмаг сгоняв салагу-первогодка

за дозою ликующих чернил.

Листве внапряг срываться с облучка

в раскинутые снизу бабьи сети,

покуда всё в ажуре, и пока

бродяжат по лесам ленивым йети

с неторопливым видом грибника.

Ну таки да, сентябрь и та-ра-ра,

послушное очей очарованье,

но вовсе не унылая пора,

чтобы хандрить с лепажем на диване,

стрелять бычки, сопеть etc.

А не махнуть ли нам, любезный друг,

(пора, пора, красавица!) на пару

недель или веков на сизый юг

послушать молдаванскую гитару

и у прибоя выпрыгнуть из брюк?

Да вот беда, туды ее качель, -

сходить с ума как будто поздновато,

к тому же в портмоне зияет мель -

скупое выраженье банкомата.

Увы, возрос житейский сапропель!

А осень бреет спелые поля,

в оврагах вызревает винный солод,

кузнечики, усами шевеля,

устали стрекотать про дух наш молод,

и обновляют лычки дембеля...

ОВИДИЙ

I

Каменный берег, цепким плющом увитый,

в сумерках слушает медленный шум прибоя,

листающий слитки медуз и скорлупки мидий.

Над горизонтом гаснет бледно-рябое

небо в багряных перьях. Полно, Овидий,

с подслеповатой грустью щуриться в сонное море -

выпей лучше вина под стрехой у своей лачуги.

Всхлипы чаек сулят ненастье. В пленном просторе

пойманы сетью Евксина ладьи и фелуки.

II

Шляпки серебряных звезд проступают над крышей

меж облаками, кочующими ордою

над сарматскою дикой степью. Издали слышен

говор овечьей отары, тянущейся к водопою

у излучины Истра. Огонь, в очаге возникший,

пляшет по хворосту, не согревая сердце,

на манер весталок, нагих и желтоволосых.

Ну что, Овидий, снова некуда деться

от бессонницы, гложущей тело, и поздних вопросов?

III

Степь лежит в клубящейся мгле сырою овчиной,

пропахшей ветрами с моря и конским потом.

Меж Римом и Скифией вечность неразличима,

прорезанная стрижиным одним перелетом,

расколотая журавлиным парусным клином.

Но, увы, мой милый Овидий, твой путь безвозвратен

и лодку твою с прибрежья уносит волна отлива.

На понтийских письмах разводы соленых пятен.

А любовь в вечном городе спит и дышит счастливо...

Истр . греческое наименование Дуная.

Овидий был сослан императором Августом в причерноморский город Томы.

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

277012  2007-09-07 11:49:43 Александр Волкович - Изысканный стиль и органическая образность, идущие от профессиональной поэтической культуры и незатасканного в пустопорожних дискуссиях таланта. Именно то, что присуще художнику от Бога и чего порою не хватат "дежурным" авторам "РП".

277013  2007-09-07 15:32:14 Лора - Николаю Александрову - Восхитительно, тонко, изыскано, душевно, ново. Образы волнуют, восторгают. С уважением Лора.

Copyright (c) "Русский переплет"