Закрывается то один провинциальный журнал, то другой - исчезают с карты России островки духовности и образования, наконец, исторической памяти народа. "Подъем" является именно одним из таких островков, к счастью, уцелевших, который собирает мыслящих людей, людей неравнодушных, болеющих за русский язык и вековые традиции нашей страны.

Николай Коняев

ИСТОРИИ ВАЛЕНТИНА ПИКУЛЯ

Документальное повествование[1]═════

Человек не знающий истории, √ как трава без почвы, без корней. Отсутствие исторических знаний оставляет народ без умного руководства.

Любовь к истории Родины √ это любовь к самой Родине!

Валентин Пикуль

═

Однажды Антонина Ильинична Пикуль, вдова Валентина Саввича Пикуля, показала мне найденное в архиве писателя стихо╜творение.

Называлось оно ╚Марш мертвых команд╩.

Кто посмел тосковать о суше?

Забудьте думать и не горюйте.

Номер приказа... Секретно... Слушай...

Всем, всем, всем, кто похоронен на грунте┘

1

Валентин Саввич Пикуль никогда не публиковал при жизни своих стихов, если не считать песенок, которые распевают герои его романа ╚Три возраста Окинисан╩. И я нарушаю установленную писателем традицию только потому, что как-то удивительно точно перекликаются образы стихотворения с моими сегодняшними мыслями о Валентине Пикуле.

Проходим мы морем Баренца,

И Черным, и Белым, и Балтикой,

Нам уже никогда не состариться,

Никогда нам не мерзнуть в Арктике.

Поднявшись над палубной кровлей,

Мы год уж который подряд

На волнах, пропитанных кровью,

Проводим привычный парад...

Сейчас отчетливее, чем раньше, видишь, что Пикуль √ это не только десятки увлекательных книг, но и образ жизни, судьба, в которой с годами все явственнее проступают очертания русской судьбы.

И, как приказано, √ в полночь

Мы поручни трапов на ощупь хватали.

Тонули мы молча, падали молча

И молча всплывали, всплывали, всплывали...

Валентин Саввич никогда не жил легко.

Он сам говорил, что после 1968 года ╚много лет проплывал в страшной ╚зоне молчания╩, как плывут корабли в чужих водах, чутко вслушиваясь в эфир, который сами они не смеют потревожить своими позывными╩.

2

═╚Не смел потревожить...╩ √ здесь, конечно, для красоты слога.

Никогда, даже в самые трудные годы, не поддавался Валентин Саввич страху. В полную силу звучал в эфире десятилетий застоя его голос. Правда, слышали его не только свои, но и враги. И били, били по Пикулю из орудий всех калибров.

Сейчас много написано, как травили у нас А.И. Солженицына, Б.Л. Пастернака...

Пикуля травили по-другому.

Само имя его вызывало у представителей нашей образованщины шок. Все романы Пикуля безоговорочно были объявлены второсортной литературой, и даже прикосно╜вение к ним грозило оставить несмываемое пятно на репутации: в самом деле, уж не черносотенец ли ты?

Право же, такая травля √ страшнее открытых гонений... Люмпен-интелли╜генция злее и безжалостней, чем люмпен-пролетариат...

Так, в разрывах тяжелых снарядов, в густых клубах клеветы, и шел по водам десятилетий застоя корабль Валентина Пикуля. К нему боялись приближаться. Близкие друзья предавали его, но сам Пикуль оставался неуязвим...

3

Кажется, тогда и заговорили вдруг, что секрет успеха пикулевских романов обусловлен не талантом Пикуля, а просто пробудив╜шимся у наших сограждан интересом к истории...

Как-то даже неловко объяснять нелепость подобного утвержде╜ния.

Да, бесспорно, интерес к истории рос. Но разве Пикуль монопольно работал в историческом жанре? Конечно, нет. Одно╜временно с Пикулем на ниве исторической беллетристики трудились десятки, сотни других писателей...

Это очевидное противоречие своих рассуждений противники Пикуля не замечали или старались не замечать. Признавая попу╜лярность писателя, они всегда уточняли, что это ╚дешевая попу╜лярность╩, соглашаясь, что созданную Пикулем историю не пере╜путаешь, не заменишь никакой другой, обязательно добавляли, дескать, это ╚история для бедных╩...

Разумеется, читатели Пикуля чаще всего не замечали возводи╜мых на их пути к книгам писателя критических заграждений. Сам Пикуль √ увы √ не замечать организованной против него кампании не мог. И вот неуязвимый, казалось бы, корабль Пикуля начали сотрясать взрывы мин замедленного действия.

И рвались они внутри самого корабля.

Как-то незаметно Пикуль и сам поверил в коварную выдумку недоброжелателей. Не раз и не два повторял он: ╚Популярность моих исторических романов √ печальная популярность. К великому сожалению, у нас плохо знают родную историю. Будь у нас лучше поставлено историческое образование, а соответственно √ и воспитание историей, будь у нас больше прозаиков, пишущих о родном прошлом, может, и не было бы такого интереса к моим романам╩.

Подобные высказывания Валентина Саввича можно было бы объяснить его необыкновенной скромностью, если бы не сквозила в них безмерная, отчаянная усталость. Так легко завоевав любовь читателей, Пикуль и десятилетиями титанического труда не сумел заслужить хотя бы уважительного отношения к себе коллег и критиков.════

В последнем интервью на вопрос, пишутся ли книги о его творчестве, Пикуль ответил:

√ Нет! И знаете, почему √ боятся... Ведь те, кто о Пикуле отзывается хорошо, тем ходу нет. Поэтому и многие историки или ругают меня, или молчат. Некоторые из них пытались в свое время за меня вступиться, но кончилось для них все это очень плохо √ они лишились должностей, кафедр. Постепенно создавали обстановку, чтобы человек ушел вроде бы по своему желанию.

Интервью было напечатано уже после смерти Валентина Сав╜вича...

Глава первая

АНТОНИНА ИЛЬИНИЧНА

Чем больше писатель оригинален и непохож на других, тем больше его бьют писатели, один на другого похожие, неоригинальные, ни уму, ни сердцу не нужные.

Валентин ПИКУЛЬ

╚После смерти Вероники Валентин долго не мог прийти в себя, √ рассказывает сестра Пикуля Людмила Яковлевна Колоярцева-Каренина. √ В один из вечеров у меня в квартире раздался звонок. Зво╜нил Валя. По разговору я поняла, что ему трудно, тяжело, что ему нужна помощь и поддержка в этот критический момент жизни.

Через день я была в Риге╩...

╚И тут всплыло в памяти полученное от него письмо, √ пишет Сергей Васильевич Викулов. √ С первой и до последней строчки оно было пол╜но глубокого неизбывного горя: умерла его жена. Он писал, что не может не только что-нибудь делать, но даже и думать о чем-нибудь, кроме как о ней. Ночь ли, день ли на дворе √ перестал даже осознавать...

Вспомнились не слова из того письма, а именно это вот, заморозившее его душу отчаяние╩...

╚Утирая платком уголки глаз, он рассказывал, как тянула его жена из липкой тины загулов, √ вспоминает Дмитрий Анатольевич Жуков, √ как писал он запойно все ночи, оставлял написанное на столе, а жена, прочитав только что созданное, все нахваливала его, и ее замечания восприни╜мались беспрекословно и почти благоговейно╩...

1

Потерю Вероники Феликсовны Пикуль переживал очень тяжело еще отчасти и от того, что после кончины в созданном им образе жены-друга начали открываться новые, незнакомые черточки.

Так получилось, что после кончины Вероники Феликсовны Валентин Саввич ═остался практически без средств. И случилось это благодаря┘ Веронике Феликсовне.

╚Зашел он однажды к нам и попросил меня, как юриста, ра╜зобраться со сберегательными книжками, найденными им у себя дома в ящике комода, √ вспоминает соседка Пикуля Людмила Балтгайле-Салеева. √ Книжек было несколько, √ не по╜мню точно, сколько.

Я просмотрела их. На всех, кроме одной, стоял штамп ╚завещано╩, а открыты все они были Вероникой.

═Поэтому я, не мудрствуя, посоветовала Валентину Саввичу пойти в центральную сберегательную кассу и получить деньги по завещанным книжкам, а на один, не завещанный, вклад вве╜ла в наследство.

Примерно через час Валентин Саввич появил╜ся передо мной и начал обиженно выговаривать за то, что я его якобы подставила. Оказалось, что все сберкнижки были заве╜щаны Вероникой не ему, а ее сыну от первого брака, и Вален╜тину Саввичу пришлось выкручиваться из безденежья, пока не поступили новые гонорары. Я до сих пор не могу забыть его по-детски обиженного и огорченного взгляда╩.

Возникали и другие бытовые неурядицы┘

Например, начался какой-то невнятный спор с родственниками Вероники из-за библиотеки, которую в основном собрал сам Пикуль, но которая тоже почему-то попала в наследу╜емое имущество...

Скажем сразу, что никаких упреков в адрес покойной жены Валентин Саввич не высказывал. Во всяком случае, в многочисленных воспоминаниях об этом не сказано ни слова.

Пикуль собрал все эти неприятные для себя открытия и вместе с вещами, оставшимися от покойной, удалил от себя.

Хотя понятно, что сделать это было не так легко┘

Напомним, что Пикуль уже перевалил на шестой десяток, и в таком возрасте подобные потери зачастую оборачиваются непоправимой бедой┘

╚После смерти жены Валентин Пикуль никак не мог сесть за свой громадный старый ободранный письменный стол┘ √ свидетельствует Людмила Балтгайле-Салеева. √ Появились друзья, которые приходили с бутылочкой, и мы с мужем с огромной тревогой вынуждены были наблюдать, как наш друг меняет свой стиль жизни под парами Бахуса. Ни╜колай Петрович старался с ним много беседовать, зазывал к нам поесть супчика, а у меня чисто по-женски возникали настрое╜ния закатить Валентину бурную сцену и разогнать очередную компанию.

Когда мы с мужем обсуждали сложившуюся ситуацию, то приходили к единому мнению: Вале необходимо жениться, иначе он пропадет! Вот эту идею Николай Петрович во время их вечерних прогулок начал внедрять в голову Валентина Саввича. Вначале он, как говорится, далеко-далеко послал Салеева, а затем вроде бы начал прислушиваться, не перебивал╩.

2

Вопрос со своей новой женитьбой Валентин Саввич решил стремительно и очень просто.

Впрочем, предоставим тут слово самой героине этого романа Пикуля √ Антонине Ильиничне Пикуль.

Еще в 1979 году Антонина Ильинична, работавшая заведующей библиотекой Дома офицеров, заказала в ╚Ленинке╩ ксерокопию статьи из журнала ╚Киевская старина╩ и книгу шведского короля Оскара II ╚Карл XII╩.

Заказы предназначались В.С. Пикулю, собиравшему материалы для миниатюры под на╜званием ╚Железная башка после Полтавы╩.

Ждать пришлось целый год.

Только 25 марта 1980 года пришла заказ╜ная бандероль с давно ожидаемой книгой.

╚Я набрала номер телефона, √ пишет Антонина Ильинична. √ Валентин Саввич, к мо╜ему счастью, оказался дома. Мало того, он снял труб╜ку, что делал весьма редко (╚За целый день звонки так надоедают!╩). Но тут, как вспоминал впоследствии, ка╜кая-то неведомая сила подтолкнула его к аппарату. (Выделено нами √ Н.К.) Я сообщила, что заказанные им материалы пришли в библиотеку, и поинтересовалась, когда он за ними подъедет.

√ Я сегодня плохо себя чувствую, √ ответил Вален╜тин Саввич. √ Не могли бы вы подвезти мне книгу? Так╜си я закажу╩.

Времени в тот день у Антонины Ильиничны не было. В 16 часов нужно было присутствовать на заседании республиканского общества книголюбов, а в 18 часов должен был начаться вечер ╚Клуба друзей книги╩.

Объяснив это Валентину Саввичу, Антонина Ильинична предупредила его, что с материалами пришлет старшего библиографа Валентину Алексеевну Прянишникову.

√ Нет, приезжайте, пожалуйста, ВЫ,√ сказал Пикуль.

═╚Прикинув, что на такси сумею обернуться быстро, я пообещала быть непременно. Выйдя на улицу, с полча╜са ждала такси, которое не подходило, и я решила ехать троллейбусом. Задумавшись, проехала лишнюю останов╜ку и очень долго блуждала по улочкам, прежде чем нашла нужный дом. А заблудиться было немудрено: это был новый адрес Пикулей по улице Весетас, где я была всего несколько раз и куда приезжала на машине в со╜провождении друга семьи √ Михаила Дмитриевича, не обращая особого внимания на дорогу и окрестности.

Стояла удивительная для конца марта погода: шел пушистый, крупными хлопьями снег. Итак, 25 марта 1980 года я несла книгу любимому писателю, желая под╜держать его в трудную минуту жизни. Я очень спешила, ибо всюду опаздывала и потому, что давно не видела Валентина Саввича. Что стало с ним, не надломила ли этого сильного человека смерть его верной спутницы?╩

Тут мы прервем воспоминания Антонины Ильиничны, чтобы отметить, что в этот день, 25 марта 1980 года, когда шел пушистый, крупными хлопьями снег, исполнялось сорок дней Веронике Феликсовне┘

На сороковой день душа человека, повидавшая уже и райские кущи, и адские мучения, в третий раз предстает перед Господом┘ В этот день завершаются все связи души человека с земной жизнью┘

═

╚Войдя в квартиру, √ вспоминает Антонина Ильинична, √ я поняла, что Валентин Саввич давно меня ждал: в кабинете был сервирован стол. Справившись с волнением, Пикуль как-то мягко и лю╜безно предложил составить ему компанию позавтракать, так как он недавно проснулся.

Макароны по-флотски, сыр, бутерброды с икрой, ко╜робка конфет и бутылка шампанского украшали стол. Мы сели. Валентин Саввич √ завтракать, я √ обедать, хотя время скорее всего подходило к ужину.

Он начал разговор:

√ В магазины почти не хожу, только за хлебом. Были запасы макарон, а тушенку привозит Уланов. Вот и питаюсь макаронами по-флотски, тем более что блюдо это люблю. Спасибо адмиралу Малькову Евгению Геор╜гиевичу и его жене Татьяне, √ продолжал Валентин Саввич, √ часто навещают и привозят продукты. Я ведь сам как без рук, к хозяйским делам не приспособлен, хотя готовить умею и делаю это с удовольствием.

Через некоторое время снова вернулся к этой теме:

√ Живу трудно, можно сказать, безысходно. Нигде не могу найти себе места, определиться, сесть за рабо╜ту. Живу то на даче, то здесь два-три дня, потом снова мчусь туда... Так и проходят мои дни и ночи.

И вдруг случилось труднообъяснимое. Пес Гришка (приобретенный в то время, когда Пикуль начинал пи╜сать ╚Нечистую силу╩ (Выделено нами √ Н.К.) прыгнул на мои колени, обнял, положив мне на плечи свои лапы и, пронзительно ску╜ля, с каким-то исступлением стал лизать мое лицо, уши и волосы. Я и раньше бывала в доме Пикулей, пес был со мной ласков, но никогда таким образом не выражал своих чувств. Что же толкнуло его в тот момент ко мне на колени? О чем он думал? Что же хотел выра╜зить?

У меня комок подступил к горлу. Я клятвенно себе пообещала взять шефство над этими осиротевшими ╚мужиками╩.

В своих воспоминаниях Антонина Ильинична отмечает, как стремительно пролетало ═в тот день время.

В 16 часов, когда начиналось заседание республиканского общества книголюбов, Валентин Саввич попросил еще немножечко задержаться, и заседание общества книголюбов прошло без Антонины Ильиничны. В 18 часов Антонина Ильинична позвонила на работу, чтобы без нее начинали занятие ╚Клуба друзей книги╩, пообещав подъ╜ехать попозже, но не подъехала.

В деся╜ть часов вечера она принялась в очередной раз соби╜раться, чтобы ехать теперь уже домой, где ее ждали дети.

Вот тогда-то Валентин Саввич неожиданно и ╚совсем не романтично╩ и предложил Антонине Ильиничне стать его женой...

╚Сказать, что это было, как гром среди ясного неба, √ значит, не сказать ничего, √ рассказывает Антонина Ильинична. √ В моем лексиконе не хватит слов, чтобы хоть приблизительно описать шок от испугавшей меня неожиданности. Разве могла я когда-либо о таком даже подумать?

Наступила минута решительного Объяснения, кото╜рого я мучительно боялась. Но Валентин Саввич нашел самые обычные, самые простые слова, незаметно и не обидно перейдя на ╚ты╩:

√ Я хочу, чтобы ты полюбила меня, пусть не сра╜зу, но сейчас мне одиноко, тоскливо и тяжело. Верь мне, я никогда тебя не обману, √ произнес он.

Валентин Саввич пытался убедить меня, что в нашем возрасте даже без любви два порядочных человека, со╜единив свои судьбы, могут быть счастливы. А при взаим╜ном уважении любовь обязательно придет.

Волнение и сомнения чувствовались в его голосе, од╜на сигарета сменялась другой. Пикуль ждал ответа╩. ═

√ Одна я решить не могу, √ сказала Антонина Ильинична. √ Мне надо посоветоваться с детьми[2].

√ Поедем сейчас и спросим, √ сказал Пикуль. √ Я же тебя не отнимаю у них. Твои дети пусть будут и моими детьми, если они меня признают.

√ А как же муж? √ растерянно спросила Антонина Ильинична.

√ Разведешься, √ решительно заявил Пикуль. √ Только давай сразу договоримся: пока муж появляется там, без моего разрешения в свою Иманту ездить не будешь. Обещаешь? А сейчас вместе едем к детям. Если они по╜желают ехать сюда, заберем их и вернемся обратно, но уже навсегда...

╚Он улыбнулся, и вмиг исчезла напряженность.

Я от╜ветила робкой, совсем еще неосознанной улыбкой. Валентин Саввич вызвал такси, и мы поехали. За 25 минут дороги до дома передо мной калейдоскопно прошла вся моя предшествующая жизнь. Хотя я и знала отношение детей к отцу, однако без их согласия решать одна ничего не хотела. Искала самые малоуте╜шительные оправдания своему поступку. Вроде того, что сама уехала из дома в 14 лет и не погибла, а тут дети будут рядом, да и матушка моя каждую зиму приезжа╜ет на побывку и живет у нас...

Вот и мой дом. Валентин Саввич остался в машине, а меня предупредил: ╚Постарайся справиться побыстрей. Жду тебя пол╜часа. Через полчаса √ уеду. Если дети согласны √ бери их с собой, а утром отправишь в школу на такси╩.

И опять подчеркнем это, весьма странное для столь важного дела ограничение времени. Ведь не в магазин, не в парикмахерскую отправлялась Антонина Ильинична! Чтобы ограничить тридцатью минутами ее объяснение с детьми, у Валентина Саввича просто, кажется, и не было никаких оснований, кроме того, что через полчаса должен был завершиться сороковой день┘

3

Антонина Ильинична в установленный срок уложилась.

Переговорила с шестнадцатилетней дочерью и четырнадцатилетним сыном┘ ╚Они, не колеблясь, дали добро. Может быть, как и я, еще ничего не понимая╩.

Оставив их дома, Антонина Ильинична отправилась на свою новую квартиру.

╚Согласитесь, √ пишет она в воспоминаниях, √ не так часто бывает, чтобы люди, ре╜шившие соединить свои судьбы, садились в кресла с настороженно-волнительным желанием... по╜знакомиться╩.

√ После войны, √ рассказывала Антонина Ильинична, √ жила у брата в Северодвинске.

√ На какой улице? √ спросил Валентин Саввич.

√ На Республиканской┘

√ Как... на Республиканской? √ воскликнул Пикуль.√ Я до войны учился в школе в Молотовске (так раньше назывался Северодвинск) и хорошо помню адрес: Рес╜публиканская, 26. Бывают же такие редкие совпаде╜ния. Получается, что ты приехала, а меня там уже нет.

√ Потом училась в библиотечном институте, √ про╜должала Антонина Ильинична. √ Нам, в Ленинграде, предоставили комнату в ╚Доме Пле╜ханова╩.

√ Подожди, это который на 4-й Красноармейской?

√ Да, на 4-й...

√ Но я тоже жил на 4-й Красноармейской и, частенько задерживался у пивного ларька, который находился на углу улицы, недалеко от вашего обще╜жития. Значит, мы в одно и то же время на протяжении нескольких лет ходили по одной и той же улице и ско╜рее всего не раз встречались.

√ Вернее √ проходили мимо друг друга┘

√ А в Ригу как попала?

√ Вышла замуж, в 1962 году поехали в Ригу за на╜значением.

√ Я тоже в шестьдесят втором переехал из Ленин╜града в Ригу┘

╚Весенняя ночь в Риге оказалась необычайно коротка и промелькнула совсем незаметно. Уже давно выгляну╜ло солнце, а мы все говорили и говорили, пытаясь луч╜ше узнать друг друга, в одну ночь спрессовав обычно длительный для других период узнавания, ухаживания и адаптации.

Видимо, устав удивляться многочисленным совпаде╜ниям, как само собой разумеющееся воспринял Вален╜тин Саввич названия тех мест, где я жила с мужем на Севере: Мурманск, Североморск, Полярный, губа Оле╜нья, губа Ягельная. Заметил задумчиво:

√ Я хорошо знаю эти места, я там воевал. А ты √ опять приехала туда позднее меня.

И совсем уже не удивляло то, что 23 марта 1958 го╜да, когда я на той же 4-й Красноармейской отмечала свой двадцать первый день рождения, в тот день у Пи╜куля была свадьба.

Жизнь сплела свою хитроумную косичку, распутать которую до конца не дано никому╩.

4

√ Судьба дала нам все, чтобы быть счастливыми, √ завершая разговоры той весенней ночью восьмидесятого года, сказал Валентин Саввич. √ А если неудачи будут преследовать нас, не надо отчаи╜ваться, всегда нужно помнить, что на свете есть люди гораздо более несчастные, однако они гордо и с боль╜шим достоинством несут свой крест. Я верю, что мы бу╜дем счастливы, по крайней мере со своей стороны я по╜пытаюсь сделать все возможное и невозможное.

Валентин Саввич и Антонина Ильинична договорились провести официальное оформление брака спустя год после смерти Вероники Феликсовны, но растягивать на столь длительный срок неопределенное положение Антонины Ильиничны Валентин Саввич посчитал невозможным.

╚Ничего не подозревая о наших отношениях с Пикулем, в апреле начальник Рижского окружного Дома офицеров подполковник Александр Митрофанович Прядко попросил меня орга╜низовать творческую встречу с Валентином Саввичем, √ вспоминает Антонина Ильинична. √ Желание встретиться с писателем было и раньше, но на каждое мое приглашение Валентин Саввич отвечал отказом. И вот однажды я его все-таки уговорила╩.

Встреча проходила в лекционном зале политуправ╜ления.

Когда все закончилось, Валентина Саввича попросили подняться ═на второй этаж, где собиралась мужская √ три генерала и два полковника √ компания, а Антонину Ильиничну попытались отправить на машине домой.

Антонина Ильинична умышленно медленно укладывала книги с выставки, не зная, как объяснить офицеру, почему ее надо будет отвезти на квартиру Пикуля, но тут все разрешилось.

По лестнице, бегом, спустился полковник-инструктор политуправления и пригласил Антонину Ильиничну следо╜вать за ним.

Выяснилось, что Пикуль, увидев накрытый праздничный стол, категорически отказался садиться за него без своей спутницы.

√ Там внизу меня ожидает заведующая библиотекой, Антонина Ильинична, и я прошу пригла╜сить ее сюда, √ сказал он.

Присутствующие переглянулись, но, ничего не сказав, послали за заведующей библиотекой.

Валентин Саввич не стал интриговать их.

√ Мы с Антониной Ильиничной решили пожениться, √ сказал он, попросив слова. √ Об этом я говорю во всеуслышание и официально впервые. С этого момента считайте ее моей женой и от╜носитесь к ней так же, как ко мне. Предлагаю выпить за наше счастье. Со своей стороны сделаю все, чтобы она была счастлива. Заявляю об этом, как писатель и как мужчина.

╚Наступила сцена, которую и немой-то не назовешь┘ √ вспоминает Антонина Ильинична. √ Кто-то очень долго закусывал, а кто-то так и не пригу╜бил, вникая в содержание сказанного и медленно его осознавая. Только тамада не растерялся √ быстро вновь наполнил стопки и произнес тост.═════ ═

Да, это был тост так тост. Такой, что я готова была провалиться сквозь землю от стыда. Суть его сводилась к тому, что я √ самая умная, красивая, талантливая... в общем, самая-самая.

Я слушала и не верила своим ушам. Ведь говорил все человек, с которым мне многократно приходилось встречаться в библиотеке, но никогда я не слышала от него в свой адрес ничего подобного. И вот только тогда, когда меня посадил рядом с собой Пикуль, только тогда я впервые... обратила внимание на быструю реакцию по╜литработников, на их умение перевоплощаться, как того требует ситуация, в долю секунды.

Мне стало так обидно за этот тост, что я чуть не расплакалась. Но постепенно грусть уступала радости.

Еще бы: Я √ ЕГО ЖЕНА!╩

Вопреки первоначальной договоренности, выжидать год после смерти Вероники Феликсовны не стали, и уже 26 сентября 1980 года Валентин Саввич и Антонина Ильинична подали заявления в ЗАГС, а 19 ноября во Дворце бракосочетаний официально вступили в брак. Подтолкнуло Валентина Саввича к этому решению опасение, что лич╜ная жизнь Антонины Ильиничны может стать предметом заботы партийных и проф╜союзных руководителей.

Вот так, по-мужски решительно и быстро разрешал Валентин Саввич все проблемы, устраивая свою семейную жизнь, хотя похоже, что в этом устроении ему приходилось сталкиваться и с преодолением невозможного┘

╚Впервые увидел я Валентина Саввича вместе с Антониной Ильиничной в ноябре 1980 года, √ вспоминает Юрий Ростовцев, навестивший Пикулей после их росписи. √ С кончины Вероники Фелик╜совны прошло полгода.

Я был пришелец из его прежней жизни. И все наши разго╜воры были только о ней. Он еще бредил ею, буквально галлю╜цинировал. В мельчайших подробностях поведал мне о том, как Вероника почти каждую ночь является к нему. То синичкой, то просто скребется по оконному стеклу.

√ Просит впустить, а я боюсь, не открываю╩...

5

Еще до появления в жизни Валентина Саввича Антонины Ильиничны, в Ригу часто звонил Георгий Нико╜лаевич Аврамов и звал Пикуля погостить в Калининграде, передохнуть в это трудное время у близких людей.

Пикуль уклончиво отвечал, что возникнут проблемы с Гришкой. Оставить его не с кем, а если везти с собой, надо добывать разные справ╜ки. Однако желание Георгия Николаевича помочь Пикулю было настолько сильным, что он предложил организовать пере╜лет на военном самолете...

И действительно, в конце апреля пришло сообщение, что Пикуля посадят на военный самолет, возвращающийся из Афганистана.

Отказываться было невозможно, и 30 апреля 1980 года Пикуль вместе с псом Гришкой улетел в Калининград.

Поездка оказалась наполненной интересными встречами и искренним дружеским участием[3].

Вполне довольный поездкой Валентин Саввич вернулся 11 мая на самолете в Ригу, но и теперь не смог сесть за работу┘

═╚По вечерам мы гуляли в окрестностях дома┘ √ рассказывает Антонина Ильинична. √ Исполняя роль экскурсовода, Пикуль знако╜мил меня с ближайшими необходимыми для быта ╚до╜стопримечательностями╩: кафе, магазинами, сберкассой, почтой. Кстати, на почте, где его все хорошо знали, пред╜ставил меня. И, что удивительно, этого оказалось вполне достаточно, чтобы я получала все последующие перево╜ды на имя Пикуля, даже не предъявляя никаких доку╜ментов. В сберкассе сказал, что тратить время на хож╜дение в это заведение он не собирается. Поэтому повел меня в нотариальную контору, где оформил на меня (╚лучше отсижу один раз в очереди╩) генеральную доверенность╩┘══

Это вечером, а день для Пикуля, как вспоминает Антонина Ильинична, ╚был очень неуютен╩.

╚Дома телефонные звонки и стуки в дверь, на которые он хотя почти никогда и не отвечал, так или иначе отвлекали, не давали возможности сосредоточиться. Он бесцельно сло╜нялся по улицам, заходя к друзьям, знакомым, ко мне в библиотеку, имитируя нормальную жизнь. Но его писа╜тельская душа √ страдала.

Причин на то, конечно, было предостаточно.═

Но искать оправдания √ удел слабых.

Необходимо было помочь Пикулю найти реальные пути возвращения на привычную для него орбиту┘═ ═

Свои невысказанные сомнения √ ╚А, может, я мешаю? Может быть, он боится, что я не приму его ритм жизни?╩ √ я отбросила. Мне было ясно: Ихтиандру из своей стихии не вернуться на сушу. Пикуль хотел жить, как все люди, но этого ему было не дано.

Не надо пытаться совместить несовместимое. Самое благоприятное расстояние между полюсами √ когда они... на своих местах.

Надо было возвращать Пикуля, как говорили в ста╜рину, на круги своя╩.

Возвратить Пикуля ╚на круги своя╩ помог случай┘

В конце мая Антонина Ильинична приобрела в букинистическом магазине две книги о Японии[4], которые необыкновенно заинтересовали Валентина Саввича. Антонина Ильинична обрадовалась этому и притащила из библиотеки Дома офицеров целую стопку книг по истории Японии.

╚К моей радости, √ пишет она, √ все книги были с интересом прочи╜таны, тщательно изучены и пошли в работу. Я поняла, что попала в самую точку: на моих глазах оживали ге╜рои сентиментального романа о Японии, начатого прошлой осенью, но по уже известным причинам сильно и надолго забуксовавшего на сорок первой странице. Так началось новое прикосновение к Стране восхо╜дящего солнца, о которой Валентин Саввич много меч╜тал, но где никогда не бывал. ═

Через некоторое время он сказал: ╚Пожелай мне удачи, я сажусь за роман ╚Гейша╩. (Таково было пер╜воначальное название ныне широко известного произ╜ведения √ ╚Три возраста Окини-сан╩.)

Весна √ чудесная пора. Время, когда оживает при╜рода, набухают почки.

А если распустились листочки, значит, можно ждать и плодов╩...

6

Валентин Пикуль писал роман ╚Три возраста Окини-сан╩ на даче┘

Легкий ветерок из открытой двери балкона гулял по комнате, шелестел раскрытыми страницами книг и журналов, газетными вы╜резками и фотографиями.

Из этого шелеста, мешающегося с шорохом листвы деревьев, вплотную подступающих к веранде, и рождались страницы сентиментального романа.

╚Это случилось недавно √ всего лишь сто лет назад. Крепкий ветер кружил над застывшими гаванями... Владивосток √ неболь╜шой флотский поселок √ отстраивался неряшливо и без плана, а каждый гвоздь или кирпич, необходимый для создания города, прежде совершал кругосветное плавание...╩

Кажется, все пережитое отчаяние, когда ╚не хватало дыхания, чтобы жить╩, выплеснул Валентин Саввич на страницы новой книги, освобождаясь от боли недавней утраты...

Он рассказывал сам, что толчком к написанию романа ╚Три возраста Окини-сан╩ явилась репродукция картины, на которой изображена юная прекрасная японка, одетая в красочное кимоно. Со старинной японской гравюры, на которой мужчина и женщина, обнявшись, бросаются в море, списана и концовка романа.

╚Стоя спиною к обрыву причала, женщина склонялась над морем, продолжая удерживать его в своих объятьях.

√ Не бойся... не надо, √ шепнула она.

Только сейчас его охватил ужас.

√ Не держи меня! √ успел крикнуть он.

Короткий всплеск и холодный мрак. Третий раз в жизни море забирало его к себе. Он не вытерпел, жадно заглотив воду в легкие. Угасающее сознание еще было способно отме╜тить, что Окини-сан, припавшая к нему, вдруг захотела вер╜нуться обратно.

Куда? К своей лачуге? К свету луны? К своему кузне╜чику?..

Коковцев сам удержал ее на илистом дне гавани, забро╜санном бутылками, разложившейся падалью и консервными банками. Там, среди отбросов большого города, они и за╜тихли, еще шевелясь и вздрагивая в агонии, пока глаза не закрылись в усталом сне √ глубоком и безнадежном. Где-то очень далеко звучала веселая музыка. Жизнь продолжалась, но это была уже не их жизнь!

Через несколько дней местная газета коротко сообщила в числе городских происшествий, что море выбросило два трупа. Полиции удалось опознать в них известную когда-то куртизанку из Иносы по имени Окини-сан и русского адми╜рала, имевшего честь удостоиться от божественного микадо ордена ╚Восходящего Солнца╩.

Больше ничего. А больше ничего и не надо!╩

Роман ╚Три возраста Окини-сан╩ важен не только потому, что открывает новый √ уже без Вероники! √ этап творчества Валентина Пикуля, но и потому, что стал рубежом в развернутой врагами Пикуля компании вытеснения его из литературного пространства. В 1980 году, если не считать второго выпуска альманаха ╚Подвиг╩, закончившего публикацию романа ╚Моонзунд╩, не увидела света ни одна книга Валентина Пи╜куля. А надо было жить, на что-то надо было существовать┘

И вот, 27 августа 1980 года, роман ╚Три возраста Окини-сан╩ был вчерне закончен.

После доработки Антонина Ильинична отвезла рукопись в Ленинград в издательство ╚Советский писатель╩ и редакцию журнала ╚Нева╩.

7

═╚В 1981 году, √ вспоминает Константин Курбатов, √ я заведовал отделом прозы журнала ╚Нева╩. В те мрачные времена Валентина Пикуля печатали еще ╚сквозь зубы╩. Да и решались на подобную дерзость лишь наиболее пробивные и отчаянные издатели. Чуть раньше, когда у нас в ╚Неве╩ главным редактором был Александр Федорович Попов, я как-то заикнулся о Пикуле, но уловил такой взгляд, что мгно╜венно понял, какую глупость сморозил. А тут к нам пришел новый главный √ Дмитрий Терентьевич Хренков. До того пре╜бывавший в должности главного редактора ╚Лениздата╩ и уже имевший некоторый опыт публикаций произведений Пикуля.

Опыт этот заключался в том, что Дмитрий Терентьевич ка╜ким-то одному ему ведомым хитроумным способом умел ла╜дить с обкомом КПСС. Ему говорили окончательное ╚нет╩, а он шел в Смольный снова и снова, стучался во все двери, дока╜зывал и убеждал. И потому, придя в ╚Неву╩, он изрек:

√ Будем печатать. Пикуль, я знаю, сейчас новый роман кончает, ╚Три возраста Окини-сан╩. Его и напечатаем╩.

При заключении договора редакция попросила Пикуля сократить рукопись до 20 авторских листов, а так же больше внимания уделить сыну Коковцева, который стал большевиком.

Валентин Саввич сам убрал из ╚Первого возраста╩ около 16 страниц, из ╚Второго...╩ около 27 страниц и из ╚Третьего...╩ около 40 страниц, а вот повышать в романе идеологическую роль Никиты в Ригу откомандировали заведующего отделом прозы.

Поселившись в гостинице, Константин Курбатов позвонил по телефону Пикулю.

√ Жду, √ сказал Пикуль.

√ Как до вас лучше добраться?

√ Тут у нас по улице какой-то троллейбус ходит...

╚Разговор показался мне странным, √ пишет в своих воспоминаниях Константин Курбатов. √ Человек живет по дан╜ному адресу не первый год, в центре Риги, а как добраться из гостиницы до его дома, не знает.

Вскоре, когда я заявился в квартиру Пикуля, многое разъяс╜нилось. Валентин Саввич принял меня в прихожей чисто по-домашнему. В каких-то ярких клетчатых штанах, в рубашке с закатанными рукавами и носках. Носки то ли шибко разноси╜лись, то ли превышали стопу хозяина размера на два.

√ Проходите, √ пригласил Пикуль, шаркая по паркету носками и делая знак рукой в сторону кабинета╩.

√ Нужно повысить в романе роль Никиты, √ сформулировал требования редакции Курбатов. √ Нужно сделать так, чтобы Никита оказался зорче отца, чтобы он одержал верх в их идейном споре.

√ Как это √ чтобы он одержал верх? √ поразился Пикуль. √ Ничего он не мог одержать. Разве вы сами не видите, что большевики к сегодняшнему дню совершили с Россией?

√ Валентин Саввич! Но в ином случае ро╜ман не выйдет ни в журнале, ни в издательстве.

√ Ну и хрен с ними! Когда-нибудь все равно выйдет.

√ Валентин Саввич!

√ Нет! Да чтобы я собственной ру╜кой... Никогда!

√ А если не собственной рукой? √ предложил Курбатов. √ Я могу написать┘

√ Вы?!

√ Дайте попробую.

С этим чужою рукою вписанным монологом Никиты и пришел роман, прорывая блокаду вокруг Пикуля, к читателю в ╧╧ 9√11 журнала ╚Нева╩ за 1981 год.

С этим идеологически выверенным монологом он был выпущен и издательством ╚Современник╩.

Глава вторая

ФАВОРИТ

Он был велик. Хотя бывал и ничтожен... Потемкин не просто фаворит √ это уже целая эпоха!

Валентин ПИКУЛЬ═══════════

√ Стоит ли продолжать? ╚Псы господни╩... Да та╜кое не напечатают только из-за названия! За что брать╜ся? Приступить к написанию второго тома ╚Фаворита╩, все сроки сдачи которого в издательство давно истекли? Правда, особенно сильно они и не теребят. Может, про╜являют такт? А может... Ведь первый том ╚Фаворита╩ уже около года лежит в Лениздате и не подает никаких признаков жизни. Видимо, и это название для многих √ не сахар. Трудно и невесело жить и работать ╚с удав╜кой на шее╩.

Так, по свидетельству Антонины Ильиничны Пикуль, терзался Валентин Саввич, обдумывая свои планы и перспективы в начале 1981 года. ═

═╚Признаки жизни╩ роман начал подавать лишь весной 1981 года, когда пришла рецензия на первый том.

Вывод старшего научного сотрудника Института русской лите╜ратуры (Пушкинский Дом) АН СССР, доктора филоло╜гических наук Г.Н. Моисеевой, был вполне благоприятным √ ╚...роман Валентина Пикуля ╚Фаворит╩ после научного редактирования может быть рекомендован к пе╜чати╩.

═╚Все резко изменилось, √ вспоминает Антонина Ильинична, √ главные планы превра╜тились во второстепенные. И на протяжении всего го╜да, до самого его конца, жизнь и творчество Валентина Пикуля пройдут под знаком, которого нет в Зодиакаль╜ном созвездии, название которому он дал сам.

И название этому знаку √ ╚Фаворит╩.

1

═О романе ╚Фаворит╩ √ а это, безусловно, одна из самых значительных удач Валентина Пикуля! √ и историками, и литературоведами написано сейчас немало.

╚Обращает на себя внимание, прежде всего, масштабность романа, в котором содержатся сюжеты для десятков романов, √ отметил доктор исторических наук Николай Молчанов. √ По моему мнению, автору удалось воссоздать объективный исторический процесс во всей его целостности и сложности!.. Пикуль пишет эмоционально, взволнованно, искренне, пылко. Поистине автор умеет превратить остывший пепел прошлого в живое, яркое, горящее пламя!.. Следует сказать, что Пикуль владеет искусством показа го╜сударственных, политических, общенациональных проблем через призму личных судеб своих живописных героев. В этом романе, как мне кажется, ему особенно дались колоритные фи╜гуры Потемкина и Екатерины╩.═════

╚Своеобразной, противоречивой, очень колоритной фигурой предстал со страниц романа ╚Фаворит╩ главный герой его √ ╚светлейший╩ князь Потемкин┘ √ соглашается с Молчановым Сергей Журавлев. √ При всех недостатках и даже пороках Пикуль выделяет в Потемкине одну главную черту, которая и сделала его тем Потемкиным, гро╜мадное значение деятельности которого в истории развития нашего Отечества никем уже не оспаривается. Эта черта родовая у многих героев Пикуля. Волынский в ╚Слове и деле╩, Салтыков в романе ╚Пером и шпагой╩, Горча╜ков в ╚Битве железных канцлеров╩, Потемкин, Суворов, Уша╜ков, Румянцев, Кутузова в ╚Фаворите╩ √ все они патриоты Оте╜чества╩.

╚В романе ╚Фаворит╩ поднят огромный пласт исторической действительности. Основные темы романа √ это внутренняя и внешняя политика России 1770 √1790-х годов. Чтобы оце╜нить его познавательную ценность, необходимо сопоставить факты с их художественным изображением, √ утверждает доктор исторических наук Юрий Лимонов. √ Какой же вывод можно сделать, сопоставив образы Потем╜кина и Екатерины II с их историческими прототипами? Вывод единственный: В. Пикуль внимательно изучил историографию проблемы и документы эпохи; созданные им образы соответ╜ствуют их действительным характерам. Такт, четкие этические нормы, высокая избирательность автора помогли ему акцен╜тировать внимание читателей на главном, отбрасывая второ╜степенное, наносное, пошлое. При этом В. Пикуль не лакиру╜ет действительность, не скрывает грубого и низменного, что было присуще героям романа┘ В романе правильно отмечено, что подлинными хозяева╜ми, работниками и первопроходцами нового региона были рус╜ские крестьяне, мастеровые, солдаты┘ Тру╜довой народ не только освоил целину, но и основал города, поселки, порты. Строились и развивались крупнейшие цент╜ры России √ Екатеринослав (Днепропетровск), Херсон, Ни╜колаев, Ростов-на-Дону, Ставрополь, Одесса, Севастополь и другие. Страницы, посвященные пафосу освоения новых рай╜онов Причерноморья, Крыма, Приазовья, объективно освеща╜ют историю освоения Новороссии╩.

Даже такой откровенно недоброжелательный критик вроде Д. Урнова (статья ╚Были и небыли стародавнего времени╩), упрекавший Пикуля за то, что он пытается убедить читателя ╚в недоказуемом╩, что он одурманива╜ет ╚духом медвяным, который, видите ли, распространялся не╜когда по нашим селам и весям (медвяный дух √ благодать, и только!); пускают пыль в глаза образованностью лакеев, а ╚по╜темкинские деревни╩ вовсе исчезают, как легенда╩, критиковавший роман за перегруженность событиями, за обилие действующих лиц, из-за которых в романе ╚совершается та╜кая толчея, что нетрудно обознаться, и, кажется, даже сам ав╜тор забывает им однажды названные приметы и персонажей╩, и тот вынужден был признать, что ╚целый ряд фактов, читая ╚Фа╜ворита╩, узнаю будто впервые и даже хорошо известное осоз╜наю заново. Наконец-то вижу и понимаю, как оно было!╩.

Кстати сказать, упреки Д. Урнова, в том, что Валентин Пикуль показал лишь ╚эпизоды из детских лет По╜темкина и его схватку с Орловыми, изобразил (замечательно!) один из моментов Чесменского боя и спящий Московский Кремль, а что касается политики России, внешней и внутрен╜ней, или же того, как вели себя Австрия и Пруссия, то все это автор лишь обозначил, пересказал, причем пересказал хотя и многословно, но все равно как-то торопливо и сбивчиво╩, во многом порождены отношением к роману как некоему эпическому полотну, полным непониманием сказовой природы таланта писателя.

Роман ╚Фаворит╩ сразу вошел в золотой фонд отечественной исторической романистики┘

Помимо поразительной энергетики сюжета, художественной глубины и яркости образов героев, нарисованных писателем, удивительно выразительного, пластичного языка, роман ╚Фаворит╩ насквозь пронизан светом, рассеивающим исторические мифы, так старательно, долгие столетия навязываемые русскому человеку.

Весь этот роман можно уподобить √ ╚Я счастлив, что живу в потемкинской деревне √ городе-герое Севастополе╩ √ вздоху человека, вышедшего из тесной темницы на простор русской истории┘

Подобным вздоху освобождения был второй том романа ╚Фаворит╩ и в жизни самого Валентина Саввича.

А в 1981 году Пикулю еще только предстояло сделать этот вздох, художественно осознав всю созидательную мощь избранного им персонажа.

Первый том романа, озаглавленный ╚Его императрица╩, был завершен Валентином Пикулем на острове Булли в ноябре 1979 года, еще при жизни Вероники Феликсовны. Этот том обрывался в 1774 году аудиенцией Григория Александровича Потемкина, данной им ╚сюрваиеру╩ Прохору Акимовичу Курносову┘

═╚√ Иди сюда! √ позвал фаворит Прошку в туалетную. √ Поговорим, брат. Ныне корабельное дело меня занимает. Плавать нам еще и плавать. Императрица у нас с большими фантазиями, ты ей расскажи, что знаешь о стопушечных┘ Садись напротив зеркала. Полюбуйся на себя, какой ты курносый и красивый╩.

Переход от этих, завершающих первый том слов всесильного фаворита, ко второму тому ╚Его Таврида╩, вместившему семнадцать лет трудов ═светлейшего князя, трудов, которые окончательно разрешили ╚черноморский вопрос╩, дался в 1981 году Валентину Саввичу Пикулю нелегко.

И трудности заключались не столько в освоении и осмыслении исторического материала, сколько в мистике, связанной с местом этого романа в жизни самого Валентина Саввича.

Уместно будет отметить здесь, что первым томом ╚Фаворита╩ Валентин Пикуль еще в 1979 году заменил в ╚Лениздате╩ отвергнутую ╚Нечистую силу╩.

Роман о Григории Потемкине заменил роман о Григории Распутине и в жизни самого Валентина Саввича.

Как это происходило, видишь, читая воспоминания Антонины Ильиничны Пикуль┘

2

4 июня 1981 года Валентин Саввич предупредил жену, что Виктор Конецкий, который жил в это время в Доме творчества в Дубултах, перед отъездом обязательно нанесет им визит.

╚По рас╜сказам супруга я много знала о Викторе Викторовиче, видела его на фотографии, читала его книги, слышала их немногословные переговоры по телефону. В юные годы Виктора Курочкина, Виктора Конецко╜го и Валентина Пикуля, практически одновременно на╜чинавших свой творческий путь в ленинградском лите╜ратурном объединении, окружающие окрестили ╚тремя мушкетерами╩ √ так много времени они проводили вме╜сте. И всех их, рано или поздно, этот путь вывел если не к славе, то по крайней мере к признанию в литера╜турных кругах. Правда, коллеги к описываемому перио╜ду немного вырвались вперед.

В. Курочкина знали как автора отменной книги ╚На войне, как на войне╩, позд╜нее экранизированной и тем еще более популярной.

В. Конецкий тоже достиг уже приличных вершин бла╜годаря рассказам, морским романам и нескольким ки╜носценариям.

А Валентин Пикуль пока продолжал стряхивать с себя грязные брызги от журнального варианта ╚Нечис╜той силы╩.

Тут, конечно, нужно поправить Антонину Ильиничну, отметив, что грязные брызги лишь брызгами и оставались, а вообще-то известность Пикуля среди читателей уже тогда на несколько порядков превосходила известность и Конецкого, и Курочкина.

Да и переводили Валентина Пикуля неизмеримо чаще┘

Только в 1981 году, когда происходила описываемая встреча, издательство ╚Лиесма╩ тиражом в 50 тысяч выпустило на ла╜тышском языке книгу ╚Пером и шпагой╩. Тиражом в 23 тысячи экземпляров вышел в Братиславе на сло╜вацком языке двухтомник, включивший в себя романы ╚Пером и шпагой╩ и ╚Битву железных канцлеров╩.

Ну а в самом СССР целевым назначением для магази╜на ╚Березка╩ без согласия автора вышел сборник ╚Богатство╩, состоящий из романов ╚Реквием каравану PQ-17╩ и ╚Бо╜гатство╩.

Сделав эту оговорку √ без него пропадут определенные оттенки описываемой Антониной Ильиничной встречи! √ вернемся к ее воспоминаниям┘

╚Итак, я готовилась встречать у себя в гостях писа╜теля, уровень знаменитости которого превосходил всех ранее мне лично знакомых литераторов. Волнений поэ╜тому было немало. Знаменитый писатель и друг юности мужа √ хотелось посмотреть, каков он в жизни, и при╜нять как самого дорогого гостя.

С утра, до работы, сбегала на базар, чтобы к вечеру, как ожидали, приготовить торжественный ужин. Но среди дня у меня на работе раздался телефонный зво╜нок от Валентина, сообщавшего мне, что Вик-Вик при╜ехал, что они сидят и обедают. Я заспешила домой, понимая, однако, что свое невольное опоздание уже ничем не поправить.

Друзья юности (пишу так, поскольку знаю, что Пикуль всегда считал Конецкого своим другом), видимо, уже довольно долго сидели за столом, ╚тепло╩ отмечая свою встречу┘

Вспоминали о своем вхождении в литературу, с теп╜лотой отзываясь о Глебе Алехине, Антонине Маслов╜ской, Сергее Воронине, Леониде Семине и других, тогда еще неизвестных мне именах. Помянули своих коллег по литературному цеху, которых уже нет в живых. Пикуль объяснял холостому Конецкому, как хорошо иметь же╜ну. Конецкий, представляя теперешнюю ситуацию Пи╜куля, великодушно предлагал материальную помощь, от которой Валентин Саввич отказался, сердечно поблаго╜дарив за дружеское участие.

Говорили о многом. И хотя я часто отлучалась, что╜бы освежить сервировку стола, мне кажется, что своих книг в разговоре они абсолютно не касались. Тогда мне это показалось неестественным.

Нельзя сказать, что их разговор имел веселые нот╜ки, скорее наоборот, √ впереди ничего особенно светло╜го не предвиделось┘

Редко вступая в разговор, я вначале вслушивалась в их речи, но затем постепенно ╚боцманские╩ выражения стали преобладать над литературными. Пару раз упрекнув Конецкого, Пикуль быстро понял безнадежность своих попыток вогнать лексикон в сколь-нибудь при╜личные рамки. После этого я удалилась на кухню┘

Они, ╚не просыхая╩, проговорили всю ночь, а на сле╜дующий день Вик-Вик уехал.

Отъезд запомнился мне особенно...

Вещей у Конецкого было немного: огромный чемо╜дан, пишущая машинка и свернутые небольшим рулончиком акварели. Доставленные мною на такси к вокза╜лу, оба писателя были в таком ╚добром расположении╩, что, выйдя из машины, сразу четко сформулировали кредо √ каждый свое.

√ Я нести вещи не в состоянии, √ только и смог вы╜молвить Конецкий и, взяв под мышку рулон акварелей, двинулся в сторону вокзала.

√ А я твои вещи носить не намерен, √ бросил вслед ему Пикуль и тоже направился к вокзалу.

Поочередно перетаскивая вперед то чемодан, то ма╜шинку, я продвигалась к лестничному входу вокзала, стараясь одновременно держать в поле зрения моих ╚джентльменов╩-путешественников.

Вдруг я увидела, что транспортная милиция в лице двух своих представителей остановила Конецкого с яв╜ным намерением изолировать от него вокзал.

Бросив вещи на проезжей части дороги, я поспешила на выручку.

√ Извините, пожалуйста, √ влезла я между мили╜ционерами и размахивающим перед ними удостоверени╜ем Союза писателей Конецким. √ Понимаете, очень дол╜го не виделись и вот встретились два друга-товарища. Это известный писатель Виктор Викторович Конецкий, а это, √ я указала рукой, √ Валентин Пикуль.

Валентин Саввич в это время направлялся в здание вокзала, не обращая на нас ни малейшего внимания.

√ Пикуль?! Где он? Покажите его нам, √ отвлек╜лась от Конецкого милиция.════

√ Вон он, видите, в желтой рубашке┘

√ Ну, хорошо, √ смягчилась власть, √ идите тихо╜нечко, проводите, посадите в вагон.

На том и порешили. Оба друга пошли на перрон, я с горем пополам уже отработанным способом дотащила вещи до вагона. И все в результате закончилось благополучно┘

После отъезда Конецкого Валентин Саввич долго не мог сесть за рабочий стол...

Написала эту в общем-то сухую фразу и поймала се╜бя на мысли: до чего же оригинален русский язык. Ведь ╚долго не мог сесть╩ означает не что иное, как ╚все время садился за рабочий стол, писал и... выбрасывал╩.

Рукопись ╚Фаворита╩ ╚не шла╩┘

3

Антонина Ильинична объясняет, что ╚божественноспасительным╩ для Пикуля стало предложение Лениздата переиздать тиражом 500 тысяч роман ╚Баязет╩. Условие было одно √ убрать или по крайней мере ограничить в романе действие курдов.

╚Придавленный обстоятельствами Пикуль сел за не╜любимую, но становящуюся почти привычной работу по сокращению уже созданного произведения.

Работа была под стать настроению, но, как ни странно (выделено нами √ Н.К.), она успокоила его, и по ее окончании писательские эмоции и переживания довольно гармонично влились в русло ╚Фаворита╩.

Процесс творчества вошел в нормальную колею. Вос╜паленные нервы могли теперь немного отдохнуть╩...

Наверное, то, что Антонина Ильинична определяет словами ╚как ни странно╩, именно мистикой, связанной с местом романа ╚Фаворит╩ в жизни самого Валентина Саввича, и определяется...

Думается, что тут самое время обратить внимание и на ╚странность╩ композиции романа.

Как мы уже отмечали, первый том романа завершался разговором, обозначившим величественную перспективу строительства Черноморского флота.

Во второй том вместились семнадцать лет трудов светлейшего князя, что привели к окончательному решению ╚черноморского вопроса╩.

Но начинается этот том с конца┘

Казанский чиновник Текутьев по дороге в Яссы заблудился во вьюге в степи за Дубоссарами и выехал на огонек √ там он нашел дряхлого солдата, который стерег место, где 5 октября 1791 года упал на землю и умер князь Потемкин┘

╚Текутьев принес из возка дорожный баульчик. Накормил солдата. Табаку и чаю отсыпал, чарку наполнил.

√ Не скушно ль тебе здесь, старина?

√ Нет, сударь. Я про жизнь свою вспоминаю... √ Вокруг на множество миль бушевала пурга. Под ее завывания ветеран рассказывал путнику: √ А служить при светлейшем было нам весело. И никогда он нашего брата не обижал. Грех жало╜ваться! Под Очаковом, помню, на свой счет солдат рижским бальзамом поил, чтобы в шанцах не мерзли. От самой Риги до Очакова длинные обозы гонял √ за бальзамом. Штука крепкая и вкусная! Сколько он палок об своих генералов изломал, но солдата николи пальцем не тронул. Мы от него, кроме ласки, ничего не видывали... Нет, √ заключил старый, √ язык не повер╜нется осудить его. Боюсь, что умру, и навеки забудут люди место сие важное...

Утром пурга стихла. Отдохнувшие лошадки сами нашли тракт до Ясс молдаванских. Текутьев, завернувшись в шубу, думал о встрече с калекою сыном, ему грезились памятные строки:

════════ ═.

Се ты, отважнейший из смертных,

Парящий замыслами ум,

Не шел ты средь путей известных,

Но проложил их сам, √ и шум

Оставил по себе в потомки, √═══════════════════════════════

Се ты, о чудный вождь Потемкин!

Это строки державинские, памятные еще с гимназии. А старый солдат умер на посту, охраняя место╩...

Композиционно, было бы гораздо эффектней поместить эту сцену из второго тома в начало всего романа.

Или же, как и положено согласно течению времени, √ в эпилог.

Но помещать ее в середине романа, в начале второго тома?

Растолковать столь странное размещение ╚пролога, могущего стать эпилогом╩, не соотносясь с биографией самого Валентина Саввича Пикуля, невозможно┘

Однако если мы вспомним, что роман о Григории Потемкине заменил роман о Григории Распутине не только в издательстве, но и в жизни самого Валентина Саввича, все становится на свои места.

Посмотрите сами┘

Мысли казанского чиновника Текутьева, убаюкиваемого зимней дорогой, вольно скользят средь надгробных речей современников светлейшего князя┘

╚Суворов претерпел немало обид от Потемкина, и все-таки гибель светлейшего повергла его в тяжкое уныние.

√ Великий человек был! √ воскликнул он с присущей ему образностью. √ Велик умом был и ростом велик! Никак не по╜ходил на того французского посла в Лондоне, о коем лорд Бэкон говаривал, что у того чердак плохо меблирован...

Державин написал на смерть Потемкина знаменитый ╚Во╜допад╩. Денис Фонвизин незадолго до смерти изложил свою печаль в ╚Рассуждении о суетной жизни человеческой╩. Адми╜рал Ушаков еще не остыл после жаркой битвы у Калиакрии, когда известие о смерти Потемкина настигло его бедой √ непоправимой.

√ Будто в бурю сломались мачты, √ сказал он, √ и не знаю теперь, на какой берег нас выкинет, осиротевших╩...

И уже не понять, где воспоминания, где сновидение на этой дороге жизни, а где встают бестелесые загробные тени┘

╚Граф Румянцев-Задунайский, уже престарелый и немощ╜ный, узнал о смерти князя Таврического в черниговских Ви╜шенках, где проживал на покое. Фельдмаршал бурно разры╜дался. Молоденькие невестки выразили удивление его слезам:

√ Как можете вы оплакивать человека, который был вра╜гом вашим, о чем вы и сами не раз уже нам сказывали?

Петр Александрович отвечал женщинам так:

√ Не дивитесь слезам моим! Потемкин не врагом мне был, а лишь соперником. Но мать-Россия лишилась в нем великого мужа, а Отечество потеряло усерднейшего сына своего...

И дословен отзыв будущего императора Александра I:

√ Сдох! Одним негодяем на Руси меньше стало.

Григорий Александрович Потемкин уже тогда был гоним. Так не раз случалось с выдающимися людьми: оклеветанные в жизни, они посмертно затоптаны в грязь. Потемкин был осмеян, о нем рассказывали небылицы и анекдоты╩┘

А последние абзацы: ╚Его преследовали даже в могиле: злобные руки терзали прах его, срывая ордена и эполеты. Фаворита не раз переворачивали в гробу, как про╜клятого колдуна, а сам прах таскали с места на место, словно не ведая, куда его спрятать, √ и даже сейчас мы не знаем точно, где он покоится┘╩ почти текстуально совпадают с апокалипсическими сценами сожжения Григория Распутина в ╚Нечистой силе╩.

╚С гроба сбили тяжелую крышку, и перед людьми предстал дол╜говязый мужик в вельветовых портках, в рубахе из тканого серебра┘

А костер уже распылался так, что вокруг него оплавился снег. Пора извлекать мертвеца из гроба, однако охотников браться за него руками не нашлось. Пробовали зацепить Распутина крючьями, но Гришка вдруг начал расползаться, будто мокрое мыло. Тогда бранд╜майор, мужчина решительный, гаркнул:

√ А чего мучаться? Гроб ему √ заместо сковородки. Становь в духовку! Изжарим так, чтобы на зубах хрустел, язва!

Бесстрашные пожарные прислонили к поленнице костра два наклонных бревна, соорудив подобие аппарели, гроб с Распутиным был водружен на эти бревна, словно вагон на рельсы. Работая длинными баграми, солдаты толкали Распутина в самое пекло огня. Под влиянием жара труп начал корчиться, и Распутин вдруг... сел. Сел, и гла╜за у него стали... открываться! Гроб с треском плавился под ним, стекая в огонь каплями свинца и цинка╩┘

4

Совсем не об этом, но об этом тоже пишет в своих воспоминаниях и Антонина Ильинична Пикуль┘

╚Хозяйками в дом не входят, ими становятся посте╜пенно.

Такие мысли ассоциативно связываются у меня с летом 1981 года.

Снова дача и природа, располагающая к добру, хо╜рошему настроению, творчеству (выделено нами √ Н.К.). Валентин Саввич на╜пряженно работает. Кроме ╚Фаворита╩, для него вокруг ничего не существует. Я занимаюсь хозяйством┘

Странный сон приснился мне в ночь с 22 на 23 ию╜ня, будто бы вернулась домой Вероника Феликсовна.

√ Что делать? √ думаю я и решаю уйти. Беру свой томик Блока и открываю дверь.

√ Ты куда? √ останавливает меня Валентин.

√ Ухожу домой, √ вслух во сне произношу я.

√ Нет, ты останешься, твой дом здесь, √ берет меня под руку Пикуль и уводит от двери.

В холодном поту я просыпаюсь...

С утра я решила просмотреть и, если понадобится, навести порядок во всех дачных кладовках, которых мои руки пока еще не касались. Там обнаружились не╜малые запасы различных круп, макарон и всякой вся╜чины. Было очевидно, что некоторые продукты хранят╜ся здесь уже далеко не первый год √ об этом красноре╜чиво говорили припеваючи жившие в них ╚насекомки╩.

Я приступила к сортировке: это √ оставить, это √ перебрать, это √ выбросить...

Легко сказать √ выбросить. Легко ═сделать, когда выбрасываемое собиралось тобой. Но в тот день я ощу╜тила непривычное для себя гнетущее чувство растерян╜ной безысходности. Выбросить то, что собиралось дру╜гим, √ на это рука не поднималась. Я позвала Вален╜тина.

√ Посоветуй, что с этим делать, √ обратилась к не╜му за помощью.

√ Что, ты сама не можешь решить? √ слегка раз╜драженно ╚посоветовал╩ он.

√ А что это такое? √ показала я на неизвестную мне крупу.

√ Это √ саго, √ пояснил Валентин Саввич и в не╜скольких словах охарактеризовал ее кулинарные досто╜инства.

√ А это? √ Я полезла вверх за очередной банкой. Хлипкая опора подо мной покачнулась, и крупа рас╜сыпалась по всему полу.

√ Давай помогай собирать, √ вырвалось у меня.

√ Что ты мне здесь со своей крупой! √ Гнев Пикуля выплеснулся далеко за рамки мною содеянного. В каком-то бешенстве выкрикнув еще несколько мало информативных слов, этот огромный ком эмоций напра╜вился от дачи в сторону речки. Я задержала бросивше╜гося за ним Гришку.

Что же случилось?

Люди! Прежде чем обвинить человека √ постарай╜тесь найти оправдание его поступку и действиям. И в 90 процентах случаев его вина растает как дым. Душа ведь так ранима. А нервы рассчитывались природой на быт с очень небольшим запасом прочности. И чтобы не╜чаянно не разрушить это хрупкое создание, нужен в об╜щении между людьми... запас душевности.

Может, у него не шел ╚Фаворит╩? А может, причина неуравновешенности √ в воспоминаниях, незримо улов╜ленных в моем осторожно-щепетильном поведении, обусловленном сновидением?

Я понимала, что ничего плохого не хотела и не сде╜лала, но поняла и то, что я не права...

Отсутствие Пикуля было уже довольно продолжи╜тельно, и я не на шутку взволновалась. Вместе с Гриш╜кой мы отправились на поиски все-таки дорогого нам скитальца.

Дворняга находит своего хозяина намного быстрее, чем служебная собака разыскиваемый предмет или че╜ловека.

Преданность намного плодотворней обязанности.

Через десять минут мы √ Пикуль и я √ уже шли на небольшом расстоянии друг от друга. Шли молча...

Пес √ уникальное воплощение доброты и ума, бегая от меня к любимому хозяину, старался по-своему сокра╜тить разделявшее нас расстояние, как бы протягивая меж нами ниточки взаимопонимания.

Через некоторое время Валентин Саввич заговорил.

Его речь, не обращенная в принципе ни к кому, со╜стояла из фраз, которые очень точно и непосредственно относились и ко мне, и к нему самому, и к его творчест╜ву, и ко всему человечеству, и даже, как мне показа╜лось, к... Гришке.

╚Одиночество √ не когда ты один, одиночество √ когда тебя не понимают╩, √ такова в двух словах была суть этих необычайно емких и доходящих до сердца рас╜суждений...

Окончательно холодок растаял на следующий день. Как-то к слову я пересказала Валентину виденный на╜кануне сон. И он поделился со мной необъяснимым: в ту же ночь, работая за столом, Пикуль каким-то боковым зрением увидел тень.

√ И понимаешь, √ говорил мне, √ появилось стран╜ное ощущение, что это тень Вероники Феликсовны╩...

5

Это странное ощущение ловишь и при чтении других воспоминаний о Пикуле┘

Вот как вспоминает год создания второго тома ╚Фаворита╩ Сергей Васильевич Викулов, редактор журнала ╚Наш современник╩, где частично и была опубликована ╚Нечистая сила╩.

╚...Извинившись, он встал и пошел в другую комнату... Мы, переглянувшись, последовали за ним: хотелось продолжить бе╜седу.

В квартире в тот вечер было слишком тепло, даже душно, и ворот рубашки на Валентине Саввиче был распахнут, а грудь наполовину обнажена. А на груди, над сердцем... нечто такое, о чем в те годы я не имел ни малейшего представления... (выделено нами √ Н.К.)

√ Что это у Вас? √ стрельнув глазами за ворот рубашки, спросил я.

Не помню, какие слова произнес он в ответ, помню только суть...

Оказывается, не так давно у него случился сердечный удар, инфаркт. Причем тяжелейший. С большим трудом врачи-кардиологи спасли его, а то ведь наша встреча могла не состоять╜ся...

Невмоготу было писателю валяться на больничной койке. Рвался домой, но врачи не отпускали. В конце концов выписа╜ли. В карманах пижамы лекарства, на груди то самое ╚нечто╩, бросившееся мне в глаза в тот вечер: кардиостимулятор...

√ И Вы в таком состоянии работаете по ночам? √ не столько с удивлением, сколько с упреком сказал я. √ Вален╜тин Саввич, Вам надо преодолеть очень опасную привычку, восстановить естественный ритм жизни: работать днем, спать ночью. Так задумано самой природой. И противоречить ей √ значит рисковать.

Тихо, как провинившийся школьник, ответил:

√ ╚Фаворита╩ заканчиваю... Все, что Вы сказали, пони╜маю... Но... Надо успеть╩┘

Нечто такое в 1981 году, когда Пикуль завершал работу над ╚Фаворитом╩, увидеть было невозможно, потому что первый инфаркт с писателем случился только в 1986 году.

Но эта явная путаница, закравшаяся в воспоминания Сергея Васильевича Викулова ╚Первая и единственная встреча╩[5], мистически оказалась очень точной┘

Нечто такое явно преследовало писателя в 1981 году, когда его герой превращался из Григория Распутина ╚Нечистой силы╩ в Григория Потемкина ╚Фаворита╩.

6

Валентин Саввич надеялся завершить второй том ╚Фаворита╩ до Нового года, но это не удалось, и Новый 1982 год Пикуль встретил за рабочим столом, ╚сервированным╩, как остроумно отмечает Антонина Ильинична, бумагой, чернильницей, рукописью и печатной машинкой...═

1 января он сделал 30 страниц ╚Фаворита╩.

2 января √ 20 страниц.

3 января √ недостающие четыре страницы.

╚Фаворит╩ был закончен┘

Забегая вперед, скажем, что судьба ╚Фаворита╩ в Лениздате тоже сложилась не просто, хотя все рецензии на роман были положительными.

Помимо рецензии Г. Мои╜сеевой, о которой мы уже упоминали, появилась рецензия Ю. Лимонова, засвидетельствовавшего, что ╚роман интересен, насыщен фактическим материалом, основные оценки правильны... Сделано все это В. Пикулем ненавязчиво, без излишней патетики, но конкретно и ярко. Думается, что эта главная заслуга автора. Но есть и недостатки. Они отмечены в рецен╜зии... Они легко устранимы. При условии учета замеча╜ний редактора и рецензента роман может быть издан╩.═════════

╚Пикуль смывает недобросовестные подмалевки, нанесенные антипатриотической рукой на портреты русской императрицы Екатерины, ее соратни╜ков и приближенных╩, √ отметил в своей рецензии Арсений Гулыга.

Однако на этом издательство не ограничилось и затребовало рецензию на роман у кафедры истории СССР ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени Ленинградского государственного университета имени А.А. Жданова.

Эта рецензия тоже оказалась положительной.

Всю осень 1982 года Пикуль работал, устраняя замечания рецензентов и редактора, и только 29 ноября 1982 года дочка Антонины Ильиничны, учившаяся в ленинградском библиотечном институте, отвезла сокращенную и доработанную рукопись в издательство.

Как вспоминает Антонина Ильинична, ╚обращаясь не столько к Марине, сколько к своему ╚Фавориту╩, Валентин Саввич пожелал на дорогу:

╚С Богом! В добрый путь╩.

И тем ни менее издательство перенесло выпуск романа на 1984 год.

Но и это было не последнее препятствие ╚Фаворита╩ на пути к читателю┘

7

╚Книга была уже отредактирована редактором Инной Ивановной Слобожан, художник уже сделал иллюст╜рации к книге, осталось только подписать в печать, как вдруг руководство издательства дрогнуло┘ √ вспоминает бывший сотрудник Лениздата Анатолий Иванович Белинский. √ Пикуля критикуют в газе╜те ╚Правда╩, а Лениздат собирается издавать новый роман опального автора!.. Естественно, что рукопись романа руковод╜ство издательства отложило до ╚лучших времен╩.

Но своенравный автор не стал ждать этих лучших времен, а воспользовался тем, что редактор послала ему письмо с просьбой устранить некоторые замечания: Валентин Саввич потребовал возвратить ему рукопись, ибо он расторгает дого╜вор с издательством, так как издательство не выполняет своего обещания выпустить в свет роман в 1984 году.

Что и говорить, этот шаг Валентина Саввича оказался очень неудобным для руководства издательства. Директор издатель╜ства Вадим Павлович Набирухин спросил меня, что я думаю по этому поводу. А я даже рукописи не читал: все, что было принято и одобрено до моего прихода в редакцию, я не считал нужным поддерживать или не поддерживать, так как, в первую очередь, мне надо было разобраться с сотней авторских заявок, которые скопились в редакции до моего прихода. Естествен╜но, я сказал директору, что должен ознакомиться с рукописью романа. Прочитав больше полуторы тысячи машинописных страниц, я пришел к выводу: рукопись надо обязательно из╜дать. Дело в том, что фигура Потемкина практически у всех чи╜тателей твердо ассоциировалась с ╚потемкинскими деревня╜ми╩, то есть сугубо негативно. А тут автор очень интересно и, главное, доказательно рисовал совершенно иную историческую фигуру, много сделавшую для России, хотя ╚фигура╩ эта тянула за собою длинный шлейф негативных и просто амораль╜ных поступков.

Я сказал Набирухину, что роман ╚Фаворит╩ надо издавать. Но теперь предстояло уговорить Валентина Саввича не расторгать договор и, главное, он должен был согласиться с некото╜рыми замечаниями, которые я считал крайне необходимым учесть до выхода книги в свет.

Не знаю, что повлияло, но в ответ на мое письмо, в кото╜ром я выразил желание приехать в Ригу и вместе с автором прийти к соглашению по всем замечаниям, Валентин Саввич согласился на мой приезд┘

В Ленинград я возвращался, получив от автора добро на из╜дание романа ╚Фаворит╩.

Но предстояло еще получить добро у вышестоящего началь╜ства. Лениздат был издательством Ленинградского обкома КПСС, издательские планы утверждались обкомом партии. Вместе с тем деятельность такого крупного издательства кури╜ровал один из отделов Центрального комитета КПСС.

Вернувшись из Риги, я пошел к директору издательства Набирухину и сказал:

√ Надо издавать роман, но как пробить его в Горлите? Ве╜домство Маркова зарубит его без всяких сомнений, и никакой обком партии не станет ему возражать!

Ленинградский Горлит (то самое цензурное ╚ведомство╩) возглавлял в те времена Марков (забыл его имя и отчество), ко╜торый отличался тем, что умел ╚бдеть╩, выискивать крамолу там, где ее никогда не было. Если возникало у цензоров какое-то сомнение, то можно было бы цензору обсудить возникшие вопросы с редактором издания. Но Марков запретил своим со╜трудникам поступать таким образом. Цензоры выискивали компромат, докладывали своему начальнику, а Марков тотчас же ехал в Смольный и докладывал секретарю, отвечавшему за идеологию: вот какую идеологическую ошибку собирается обнародовать Лениздат!..

Ясно, что отдавать рукопись ╚Фаворита╩ для чтения в ве╜домство Маркова было делом безнадежным: там хорошо по╜мнили оценку творчества Валентина Пикуля в партийной печати после публикации романа ╚У последней черты╩. Вот если бы можно было как-то миновать это ╚ведомство╩!

Вадим Павлович Набирухин предложил:

√ А что если отвезти верстку романа в Москву, в Главлит?

√ Это было бы превосходно, √ согласился я, √ но как туда пробиться?

Набирухин пообещал переговорить с нашими ку╜раторами в ЦК КПСС, попросить, чтобы нашего представите╜ля приняли в Главлите.

√ Но учти, √ сказал мне директор, √ ехать в Главлит при╜дется тебе. А там все от тебя зависит: если сможешь убедить, то будем печатать.

И вот я поехал в командировку в Москву, в Главлит. Уч╜реждение это располагалось в Китайском проезде. Я позвонил по указанному номеру телефона, и меня пригласили приехать. Принял меня первый заместитель руководителя Главлита Солодин. Позже мне говорили, что это человек был еще жестче, чем Марков в Ленинграде. Но меня этот рыхлый круглоголо╜вый мужчина встретил с улыбкой, доброжелательно. Я вынул из портфеля верстку романа √ а это больше тысячи страниц √ и стал говорить о романе то, о чем уже упоминал выше: роман ╚Фаворит╩ √ патриотическое произведение, издание которо╜го сыграет свою положительную воспитательную роль. При этом я не преминул сказать и о том, что с точки зрения финан╜совой издание книги также весьма оправданно.

Солодин, взяв верстку книги, перелистывал ее и слушал меня внимательно. По временам он задавал какие-то вопросы, то по тексту книги, то по делам в Лениздате. А когда я сказал, что был у Валентина Саввича, он весьма заинтересованно стал расспрашивать о Пикуле, о его работе.

Моя беседа с Солодиным продолжалась минут двадцать-тридцать. Затем высокий главлитовский начальник сказал мне:

√ Я думаю, Лениздат сможет издать этот роман. Не забудьте только прислать нам десять экземпляров, когда книга выйдет в свет. Желаю удачи!

Так закончился мой визит в высокие главлитовские инстан╜ции: я получил необходимый штамп на титульном листе: ╚Раз╜решено к печати╩.

В результате роман ╚Фаворит╩ все-таки в 1984 году и вышел┘

8 декабря газета ╚Книжное обозрение╩ напечатала ═в заметке о литературных новинках: ╚Валентин Пикуль. ╚Фаворит╩. Том I, том II╩.

Любопытно, что случилось это три недели спустя, после награждения Валентина Саввича Пикуля по случаю 50-летия I съезда писателей орденом Дружбы народов.

Глава третья

КРЕЙСЕРА

Вот моя старая чернильница, вот мое обычное перышко, как у школьника. Буква за буквой, слово за словом, строка за строкой, страница за страницей, книга за книгой √ так проходит моя жизнь, и сам не пойму, что я нашел в ней хорошего. Думаю, что отбывать каторжные работы, таская за собой тачку, все-таки интереснее...

Валентин ПИКУЛЬ

Создание романа писателем и публикация его издателями √ увы! √ не всегда четко взаимосвязанные друг с другом процессы.

Конечно, есть писатели, которые не берутся за работу над следующей книгой, пока предыдущая не придет к читателю, но Пикуль к числу таких авторов не относился.

К счастью┘

Потому что неведомо, сколько бы своих романов не успел он создать, если бы ждал, пока опубликуют уже написанный┘

Нет┘

Завершив работу над очередным романом, Валентин Саввич отправлял роман издателям, а сам почти сразу же садился за другую работу.

Вот и получалось, что волнения связанные с прохождением его романов накладывались на его работу над другими произведениями, отзвуками, неясным эхом отражаясь в них┘

1

В 1982 году Валентин Саввич, дорабатывая и перерабатывая ╚Фаворита╩, работает над романом ╚Честь имею╩.

В 1983 году он создает роман ╚Каждому свое╩, рассказывающий о генерале Моро √ республиканце, приглашенном императором Александром I в качестве военного советника при Ставке.

Работа продвигалась достаточно быстро.

Антонина Ильинична Пикуль так хронометрирует процесс создания романа ╚Каждому свое╩: ╚11 января √ 136 страниц, 30 января √ 207, 2 февраля √ 270, 28 февраля √ 401, 8 марта √ 467 страниц╩.

18 апреля рукопись была завершена.

Вся работа над романом заняла 3 месяца и 17 дней.

╚Я радовалась, √ вспоминает Антонина Ильинична, √ и испытывала большое удовлетворение от того, что сумела в это время оградить его творческий мир от различных отвлекающих воздействий. А время было отнюдь не простое √ почти пик изда╜тельского интереса к писателю и читательской реакции, как доброй, так и злобной. В день приходило по 12 √ 15 писем, ответы на которые я полностью взяла на себя.

Но самым ответственным и вечером и особенно но╜чью было одно √ успеть вскочить с кровати и раньше Пикуля снять трубку звонящего телефона, чтобы Валентин не услышал адресованных ему россыпей угроз, щед╜ро соусированных матом.

√ Головы ваши будут на Мойке! √ это я уже слы╜шала.

Мне нередко звонят на работу, даже ╚любезно╩ интересуются, не волнуюсь ли я за жизнь своих детей╩.

К этому трудно было относиться спокойно, тем более что изливаемая, кажется, только в словах злоба, которая после публикации ╚Нечистой силы╩ просачивалась в жизнь Валентина Саввича Пикуля, как-то зловеще легко обретала материальное воплощение.

2

В своих воспоминаниях Антонина Ильинична Пикуль подробно рассказывает об отношении Валентина Саввича к ее детям.

Валентин Саввич, рассказывает она, самым серьезным образом взялся за духовное воспитание ее сына Виктора, увлеченного ро╜мантикой военно-морской службы.

Не без влияния Пикуля Виктор принял решение поступать после школы в Севасто╜польское высшее военно-морское училище им. Нахимова.

╚В конце марта 1983 года, √ вспоминает доктор Ефим Михайлович Крепак, √ меня вызвал командир бригады и попросил прокурировать обследование в нашем военно-морс╜ком госпитале сына Антонины Ильиничны Пикуль √ Викто╜ра. Обследование было вызвано его поступлением в Севасто╜польское высшее военно-морское училище. Было сказано, что в госпиталь они приедут всей семьей.

В назначенное время под╜катила белая ╚Волга╩ комбрига.

И тогда я познакомился с Ва╜лентином Саввичем.

До сих пор помню первое впечатление, хотя после этого было много встреч: энергия, исходившая от этого человека, его внутренняя доброта, незаурядный ум, мяг╜кость и деликатность по отношению к собеседнику, умение слу╜шать и впитывать все, о чем ему говорили, полностью покоря╜ли любого человека, который хотя бы один раз встречался с Валентином Пикулем.

В это время в госпитале с проверкой находился главный терапевт Балтийского флота, кандидат медицинских наук пол╜ковник Юрий Борисович Никитинский. Я попросил его про╜консультировать Виктора, так как родителей беспокоил шум в области сердца у сына╩┘

Обследование выявило у Виктора лишь небольшие функ╜циональные изменения, которые не сказывались на состоянии здоровья и не мешали поступлению в военно-морское учи╜лище.

Виктор был абсолютно здоров, но жить ему √ увы! √ оставалось меньше трех месяцев┘

╚19 июня утром я встала с непонятным беспокойст╜вом, √ рассказывает Антонина Ильинична. √ Не дожидаясь вечера, решила съездить к Вите, пока спит Валентин Саввич. Заехала на базар, купила фрук╜тов, помидоров, пирожных и цветы. К моему величайшему изумлению, дверь открыла Марина, приехавшая без всякого предупреждения. Приехала не одна. По тому, как она представила своего кавалера, я поняла, что дочь уже не одна, что семьи у нас разные.

К Вите зашли три парня и пригласили его на море. Я сначала не отпускала √ какое может быть море, ког╜да завтра последний экзамен. Но он сказал, что провет╜риться не помешает. Так и ушел...

Поговорив с Мариной о ее дальнейших жизненных планах, я поехала домой. Из окна такси увидела идуще╜го одного Витю, помахала рукой √ он не увидел, хотела остановиться, но он свернул куда-то за угол.

Вечером я перебирала ╚тряпки╩, примеряя и выби╜рая, что бы надеть на Витин выпускной вечер. На глаза попался белый сарафан. Даже не знаю, когда и где я его купила, знаю только, что никогда до этого еще не надевала. Примерила √ вроде ничего. Стук в дверь. По условному сигналу определила √ Маринка. Я бросилась навстречу, чтобы продемонстрировать наряд...

Марина сказала, что Вити больше нет...

УТОНУЛ...

Время остановилось...

Провал в памяти, пробел √ в дневнике. Я не знаю, что мне кололи, но я как заторможенная сидела на берегу, возле места, где море поглотило сына. Работали водолазы, летали вертолеты... Его нашли через восемь дней √ в день выпускного праздника╩┘

3

╚Гибель Виктора повергла Антонину Ильиничну в непро╜ходимую депрессию, √ вспоминает соседка Пикулей Людмила Балтгайле-Салеева. √ Ее горе открыло как бы скрытую створку в отношении Валентина Саввича к своей жене. Он начал назы╜вать ее доченькой и соответственно по-отцовски к ней отно╜ситься. В его чувствах, как мне казалось, сочетались любовь, бережность, сострадание, нежность и забота╩.

Все эти дни Антонина Ильинична тихо плакала. Валентин Саввич подолгу молча сидел рядом с суп╜ругой, держа ее руку в своей.

Желая вырвать жену из этой гнетущей обстановки, Валентин Саввич организовал поездку в Светлогорск.

23 июля √ в день рождения Виктора √ засыпали цветами могилу и отправились в путь.

╚Дорога предстояла длинная, но в моей памяти отобразилась лишь калейдоскопом отдельных кадров и слов, √ вспоминает Антонина Ильинична. √ Шофер со знанием дела, видимо, что-то интересное рассказывал о немцах, о полицаях. Валентин Саввич, пытаясь отвлечь меня от собственных мыслей, тараторил без умолку.══════ ═

Елгава, Ионишки, Шяуляй... Ни один населенный пункт не оставался обделенным его комментарием.

Но я не могу сосредоточиться, мысли птицей бьются о стенки клетки. Литва... Красивая ухоженная дорога, вдоль дороги липы... как на кладбище... Витя... Липы аккуратно до высоты человеческого роста покрашены слепящей белизной... как саван... как сарафан... похороны... Витя...══════════

Подъезжаем к городу Советск. Голос Пикуля не пре╜рывается: ╚Тильзит... Александр и Наполеон... Встреча посреди Немана на плоту...╩ √ Валентин Саввич с боль╜шими, чем в романе, подробностями пересказывает гла╜ву своего последнего, еще не публикованного произведе╜ния ╚Каждому свое╩. Водитель слушает восхищенно.

Я об этом уже читала, только не видела самого мес╜та. Вот он, Неман. Вода, волны... утонул... Витя... Слезы капают с подбородка...══ ═

Янтарная комната... Опять тягость ощущения от потери и утраты...════════ ═

Так и доехали до Светлогорска╩. ═

Жили в Светлогорске на втором этаже приготовленного для Пикуля небольшого уютного особняка Геринга.

╚Что касается Пикуля, √ пишет Антонина Ильинична, √ то ни о какой работе даже не могло идти и речи.

Злой удар судьбы снова вплотную столкнул Вален╜тина Саввича с Наполеоном √ только теперь в виде пузатой импортной бутылки с позолоченной наклейкой. Этот коньяк был неизменной ежедневной составляющей всех его меню. Прогулки, экскурсии на дачу Геринга, на могилу Канта и другие достопримечательности запол╜няли перерывы между застольями, разделяемые Пику╜лем с его почитателями.

Узнав, что здесь отдыхает известный писатель, из окрестных санаториев потянулись люди с надеждой по╜лучить автограф, надпись на книге. Иногда, чего греха таить, я брала книгу с просьбой: ╚Придите за ней завт╜ра╩ √ нужно было время, чтобы улучить момент, когда Пикуль сможет сделать вразумительную надпись╩.

В результате, хотя поездка и была рассчитана на десять дней, уже к концу первой недели Антонина Ильинична засобиралась назад.

Возвращались жарким днем.

На обратной дороге при подъезде к Шяуляю Валентину Саввичу стало плохо.

Слава Богу, холодные компрессы и отдых в тени вернули силы.

Так и возвратились в Ригу.

4

Мы уже рассказывали, что конец 1983 и начало 1984 года были заполнены у Валентина Саввича подготовкой к изданию романа ╚Фаворит╩.

В промежутках между устранением замечаний рецензентов и работой с редактором, Пикуль приступил к созданию романа ╚Площадь павших борцов╩, посвященному сталинградской эпопее.

Роман этот последний у Валентина Саввича, на страницах этого романа посреди уличных боев в Сталинграде и оборвется, как мы знаем сейчас, жизнь писателя, но случится это спустя шесть лет┘

13 мая 1984 года он закончил первую часть романа √ ╚Барбаросса╩, но переутомление вылилось в сильную глазную боль, и Пикуль откладывает подготовленные материалы, занимается лишь правкой уже написанных глав┘

Столь подробно я рассказываю об обстоятельствах создания Валентином Саввичем своих романов не только для того, чтобы подчеркнуть, как мучительно шла эта работа┘

Важнее другое┘

Независимо от того, о каком историческом периоде рассказывал Валентин Пикуль, повествования эти рождались из его жизни и его собственной жизнью и оказывались оплаченными┘

И поскольку мы подошли тут к осени 1984 года, уместно будет еще об одной истории, завершающей эпопею ╚Нечистой силы╩ в жизни самого Валентина Саввича Пикуля.

5

Начиная писать ╚Нечистую силу╩, Вален╜тин Саввич приобрел на базаре маленького щенка, который был назван именем героя романа.

Подрастая, Гришка превратился в красивую дворнягу.

Пикуль звал его не только по имени, но и по отчеству.

√ Ну, что, Ефимыч? √ говорил он, обращаясь к собаке.

Другой пес √ Канарис умер следом за Вероникой Феликсовной, а Гришка разделил с Пику╜лем и горе, и одиночество.

╚Ласковый и любвеобильный Гришка, √ вспоминает Антонина Ильинична, √ испытывал осо╜бую привязанность и к моему сыну, с которым они часто играли, баловались, купались в море, ходили по грибы. При упоминании имени Вити пес подбегал к окну, выглядывал с лоджии и бежал встречать к двери╩.

И вот после трагической гибели Виктора Гришка как-то сразу постарел, нахохлился, стал более безраз╜личным ко всему окружению.

Как только заходил разговор о Викторе, Гришка медленно шел к двери, ло╜жился около нее, примостив голову на лапы, и, изредка тихо поскуливая, ни на что не реагировал.

╚В сентябре Гришки не стало √ он угас моментально. В последнюю ночь он вдруг забился под стол Вален╜тина Саввича и, тяжело дыша, смотрел на хозяина мо╜лящими глазами, в которых были и страх, и боль, и просьба о помощи. Валентин разговаривал с ним, про╜сил потерпеть, хотя знал, что жизнь собаки прожита и помочь уже ничем нельзя.

На рассвете Гришка, тыкаясь мордочкой и повизги╜вая, приполз к моей кровати. Я пыталась напоить его водой, но он ничего не принимал. Было понятно, что он приполз ко мне только для того, чтобы попрощаться и поблагодарить за все. Лизнув мне руку, пес, волоча задние лапы, уполз в кабинет и лег под стол Валентина.

Там и затих...

Пикуль позвал меня. Я стояла и плакала в голос. Валентин упал на кровать, уткнулся в подушку и тоже не скрывал слез. Немного успокоившись сама, я долго не могла успокоить супруга. Потом он сел на кровать и долго сидел молча, периодически вытирая лицо.

√ Извини, сегодня я нарушу обет... Принеси мне бутылку коньяка, √ попросил он, √ иначе мне не заснуть.

Я принесла ему в кабинет коньяк и закуску. Пикуль почти залпом осушил бутылку и лег на постель.

√ Разбуди меня часа через четыре, пойдем Гришку хоронить, √ произнес Валентин Саввич и уснул в мгно╜вение, как будто повернул выключатель╩.

6

Как будто повернули выключатель и в творческих планах Валентина Пикуля. Он оставляет роман о Сталинграде и возвращается к своей дальневосточной эпопее.

√ Я напишу роман о действиях бригады владивос╜токских крейсеров в ходе русско-японской войны, √ сказал Пикуль Антонине Ильиничне. √ Эта тема мало отражена в научной и художественной литературе. Главным героем будет молодой мичман, и посвящу эту книгу светлой памяти Виктора.

В тот же вечер он написал на листе бумаги:

╚ВАЛЕНТИН ПИКУЛЬ

═КРЕЙСЕРА

Роман из жизни юного мичмана

Светлой памяти ВИКТОРА,

который мечтал о море √

и море забрало его у нас √ НАВСЕГДА

Автор╩

25 января 1985 года Пикуль написал первые строки романа:

╚Ржавое и уже перетруженное железо рельсов жестко и надсадно скрежетало под колесами сибирского экспресса╩, а 3 марта 1985 года упадет в его романе застреленный на дуэли мичман Панафидин, и пока еще не померкнет для него синева гавани, будет смотреть он ╚на рейд, с которого однажды ушли крейсера, но обратно они не вернулись.

Остался лишь один, и он узнал своего флагмана:

√ ╚Россия╩, √ прошептали губы, мертвея.

В кармане его мундира нашли выписку из какой-то книги: ╚Россия безразлична к жизни человека и к течению времени. Она безмолвна. Она вечна. Она несокрушима┘╩

Роман, приуроченный Пикулем к трагической для нашей страны годовщине Цусимского сражения, был написан за 38 дней, но он вобрал в себя и все прожитые годы Валентина Саввича Пикуля, и всю непрожитую жизнь человека, которому он и посвящен.

Разумеется, мичман Панафиндин, как практически все герои Пикуля, имеет своего реального прототипа, но очень много в нем и черт юноши, которому так хотелось стать морским офицером, и который прожил эту морскую жизнь только на страницах ═╚Крейсеров╩┘

Роман ╚Крейсера╩ стал открытием для миллионов читателей.

Многие только из романа Валентина Пикуля и узнали, что во время Русско-японской войны бессмертный подвиг совершил не один ╚Варяг╩, а и ╚Рюрик╩ из эскадры владивостокских крейсеров.

В эту эскадру входило три броненосных крейсера √ ╚Россия╩, ╚Громобой╩ и построенный еще 1892 году ╚Рюрик╩┘

Крейсера совершали рейды к японским берегам и, перерезая морские коммуникации противника, сумели потопить все осадные орудия, с помощью которых японцы рассчитывали взять Порт-Артур. Прорвавшись через Сангарский пролив в Ти╜хий океан, крейсера сеяли панику на восточном побережье Японии.

Когда русская эскадра прорывалась из Порт-Артура, крейсера пошли на юг, к Цусиме, чтобы встретиться с нею, не зная еще о том, что судьба порт-артурцев уже решена.

Пять часов длился неравный бой.

Израненные, объятые пламенем, ╚Россия╩ и ╚Громобой╩ ушли во Владивосток, а на ╚Рюрике╩, офицер, заменивший убитого командира, приказал открыть кингстоны. И хлынула в трюмы вода, и корабль ушел на морское дно, не спустив боевого флага.

╚Двенадцать минут длилась агония. Наконец крейсер выпустил из отсеков воздух √ с таким шумом, будто вздохнул смертельно усталый человек, и быстро исчез под водою.

√ Ура! √ закричали плавающие матросы. √ Ура, братцы┘

╚Ура!╩ √ кричали ему, когда он родился.

╚Ура!╩ √ кричали ему, когда он уходил из жизни┘╩

Сергей Журавлев, анализируя ╚Крейсера╩, справедливо отметил, что для героев этого романа Пикуля принципиально катего╜ричное неприятие трусости, лицемерия, космополитизма и па╜цифизма.

╚И когда в ╚Крейсерах╩ мичман Щепотьев, ссылаясь на авторитет Льва Толстого, заведет разговор в кают-компании ╚Рюрика╩ о том, что любая война ╚не вызывает в нем ничего, кроме отвращения╩, и будет сокрушаться по поводу ╚оглупле╜ния народов ложным чувством дурацкого патриотизма╩, то он, подвергнутый всеобщей обструкции, вынужден застрелиться.

Как бы выражая мысли самого писателя по этому поводу, один из его героев скажет: ╚Война всегда была противна чело╜веческой природе, но патриотизм никогда ей противен не был╩.

А другой добавит:

╚Для военных людей всегда останет╜ся насущен коварный вопрос: ╚Ради чего мы живем?╩ Нас пре╜восходно одевают, отлично кормят, нам воздают почести... за что?.. В час роковой битвы мы обязаны расплатиться с Росси╜ей... Именно в момент боя мы обязаны отдать Родине самих себя √ до последней капли крови. И даже тот последний гло╜ток соленой воды, что завершит нашу жизнь, мы должны при╜нять от судьбы как наше святое причастие...╩

Высокие слова! И кому-то, может быть, они покажутся не╜сколько высокопарными. Но именно они выражают саму суть отношения героев В. Пикуля к воинскому долгу, к Родине╩.

Патриотизм и долг┘

Эти нравственные категории для героев ╚Крейсеров╩ явля╜ются побудительными мотивами поступков, благодаря такому отношению к патриотизму и долгу и становятся они способными совершать невозможное...

И приходится только дивиться, что и этот роман Валентина Саввича Пикуля не проходил, а продирался к читателю через цензуру.

╚Положительная рецензия, подготовленная мной, по каким-то тогда непонятным для меня причинам оказалась неугодной главному военному цензору СССР, √ вспоминает В.Н. Шевченко. √ В беседе со мной он наста╜ивал на том, чтобы я отказался от нее, так как она, по его мне╜нию, идеологически не выдержана и не отражает существа ос╜новного содержания романа. Он заявил, что роман в таком виде издавать не следует. Я, конечно, не согласился с его оценкой романа и остался при своем мнении, не отказавшись ни от од╜ного положения в своей рецензии. Его любезное общение со мной в начале встречи изменилось и перешло в нежелательное для обоих русло.

Мы расстались, не простившись.

Роман ╚Крейсера╩, достойный пера Пикуля, тем не менее, увидел свет и получил всеобщее одобрение у читателя.

Мне же тогда пришлось пережить несколько неприятных моментов. Дело дошло до того, что меня даже хотели чуть ли не исключить из партии или, по крайней мере, объявить выго╜вор за проявленную научную некомпетентность и идеологи╜ческую неподготовленность. Спасло вмешательство Главкома ВМФ √ Адмирала Флота Советского Союза С.Г. Горшкова и группы адмиралов, которые в своем письме главному цензору заявили, что капитан I ранга В.Н. Шевченко прав и обоснова╜ли почему. ╚Накатов╩ было много с различных сторон, но все благополучно обошлось╩.

7

╚Надо заметить, √ пишет Антонина Ильинична, √ что при работе над ╚Крейсерами╩ Валентин Саввич очень спешил. Видимо, в сознании по╜явилось обостренное восприятие хрестоматийных истин: как коротка человеческая жизнь, и что чужая трагедия, даже у недругов, не должна вызывать радости╩.

Отметим тут, что сразу после завершения ╚Крейсеров╩, Валентин Пикуль перерабатывает свой старый роман ╚Париж на три часа╩ и одновременно пишет миниатюры, которые, в каком-то смысле, можно назвать воплощением замыслов, реализовать которые в романах Пикуль уже не успевал[6].

═╚...Ваше издательство начало печатать серию моих исторических романов, задуманных мною, как единая эпопея √ от смерти Петра I (1725) до восстания декаб╜ристов (1825), √ писал Валентин Пикуль в отправленном еще в 1984 году в Лениздат письме-заявке. √ Все эти романы составляют единое целое √ как бы художественную хрестоматию...

Напомню перечень ваших, изданий:

1. Два тома романа ╚Слово и дело╩ (1974√1979);

2. В одном томе ╚Пером и шпагой╩ (1972);

3. Два тома ╚Фаворит╩ (1984).

Теперь для того, чтобы завершить эту серию, мне необходимо закончить двухтомный роман ╚Аракчеевщина╩ объемом в 60 авторских листов. Этот роман, задуманный еще в юности, начинается со смерти Екатерины II, как бы подхватывая прерванные события романа ╚Фаворит╩.

В романе ╚Аракчеевщина╩ мне предстоит отразить историю нашего народа в громкие дни военной славы 1799, 1805 гг., конечно, 1812√1814 годов, после которых наступила полоса александровского режима с централь╜ной фигурой √ Аракчеевым и последующими восстания╜ми Семеновского полка (1820), восстанием декабристов (1825) и бунтов военных поселян.

Прошу Вас заключить со мной договор на издание двухтомного романа ╚Аракчеевщина╩ и включить его в планы выпуска 1987 года╩.

Однако и сейчас, как во времена писательской молодости, когда только еще была задумана ╚Аракчеевщина╩, взяться за работу над романом Пикулю не удалось.

═╚Если раньше, √ пишет Антонина Ильинична Пикуль, √ обсуждая с Валентином его дальней╜шие творческие планы, я советовала ему продолжить работу над ╚Аракчеевщиной╩, то теперь об этом не мог╜ло идти даже речи. Я хорошо понимала все величие масштабов задуманного им произведения.

Браться за такую глыбу без ущерба здоровью сей╜час было совсем не ко времени. Видимо, Пикуль и сам это понимал. Поэтому, закончив серию миниатюр, он по╜тихоньку начал вновь просматривать материалы по Дальнему Востоку╩.

21 ноября 1985 года Валентин Саввич берется за завершение своей дальневосточной тетралогии √ роман ╚Каторга╩.

7 января 1986 года роман о народной дружине из числа каторжан, созданной для отражения натиска японцев на Сахалине был завершен.

╚Исторические обстоятельства постоянно ставят героев Пи╜куля перед проблемой выбора, √ говорит В.Г. Егоров. √ Зачастую, в бою, перед лицом смерти они с максимальной полнотой проявляют свою внут╜реннюю сущность. В ней-то и заключена привлекательность людей, населяющих романы Валентина Саввича. Конечно, лю╜дей, которые ему особенно близки и дороги и которых вслед за писателем полюбили и мы, его читатели.

Эти люди обладают прочной нравственной основой. Имен╜но она рождает духовные силы для преодоления, казалось бы, непреодолимых трудностей.

Как тут не вспомнить ╚Каторгу╩. В романе изображена, на первый взгляд, парадоксальная ситуация: дальневосточный ос╜тров обороняет от японских захватчиков народное ополчение, сформированное из заключенных. В сущности, они защища╜ют свою тюрьму. Но об этом-то никто из них не думает. Катор╜жане сражаются за родную землю. И сражаются героически.

С большим мастерством писатель исследует истоки патри╜отизма в личности человека. Именно они доминируют в харак╜терах вчерашних преступников, сводя на нет пороки и низмен╜ные страсти, которые привели их на каторгу. В нужный момент каждый из них сделал свой выбор. И побудительной силой к решающему шагу становится осознание своей причастности к судьбам страны в трудный для нее час╩.

При написании ╚Каторги╩ Валентин Пикуль основательно проработал несколько монографий, посвященных Сахалину и русско-японской войне, множество мемуаров очевидцев и воспоминаний каторжан.

╚Изо дня в день, а точнее, из ночи в ночь шла напряженная работа с психологически тяжелым материалом, √ говорит Антонина Ильинична Пикуль. √ Работа в режиме как бы растянутого стресса, беспросветное блуждание в дебрях отрицательных эмоций. Длительное пребывание ╚на каторге╩ имело последствие: разразился обширнейший инфаркт╩┘

Впрочем, ╚в дебри отрицательных эмоций╩ Валентину Саввичу приходилось углубляться, не только изучая материалы, связанные с каторгой...

Глава четвертая

АНАТОМИЯ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

Подлинный патриотизм зиждется на глубоком понимании прошлого, ибо в прошлом мы черпаем опыт, необходимый для созидания будущего. Патриотизм √ в соблюдении и развитии лучших традиций народа. Патриот, знающий много, видящий далеко, не позволит подрывать нравственные устои общества, осквернять отечественные святыни, взрывать храмы или возводить танцплощадки в местах, где упокоились предки...═════════

Воспитание патриотизма должно начинаться с истории.

Никакое дерево не растет без корней, и чем глубже корни, тем крепче дерево. Захватчики всех времен понимали значение исторической памяти народа...

Валентин ПИКУЛЬ

╚Изменился и его быт, √ вспоминает Людмила Балтгайле-Салеева. √ Кажется, он впер╜вые узнал, что за тяжкий, хотя и любимый им, труд, можно иметь какие-то материальные блага и удобства. Благодаря энер╜гии и эстетическому вкусу Антонины Ильиничны, ощутимо преобразилось жилье писателя. В квартире появились краси╜вые, иногда и антикварные вещи, оформился новый интерьер, стало уютно. Но вот что меня поразило, как женщину: он по╜зволил себя ╚одеть╩, изменить свой имидж.

Вспоминаю такой случай. Гуляю я с внучкой у нашего дома, как вдруг открывает╜ся дверь парадного, из нее выходит красиво одетый мужчина, будто сошедший со страниц модного журнала, и направляется к нам. Я, будучи человеком экспансивным, не удержалась:

√ Валентин Саввич! Я и не знала, что Вы такой красивый мужчина.

На что он, смущенно улыбаясь и оглядываясь на звук вновь скрываемой двери, указал рукой на присоединившуюся к нам Антонину Ильиничну, сказал:

√ Это все ОНА!╩

Антонина Ильинична, действительно, помогла справиться Пикулю с житейскими и творческими напастями, но чем она могла помочь мужу в той неслыханной травле, что велась по всем правилам, освоенным нашими будущими ╚демократами╩.

В журналах печатались грубые, разносные ста╜тейки, появились даже лекторы-историки, которые разъезжали по стране с чтением разоблачительных лекций о Пикуле, сам Пикуль пачками получал анонимные письма, авторы которых интересовались: ╚Правда ли, Вы можете полноценно работать, только выпив бутылку водки?╩, ╚Откуда у вас такая библиотека и собрание исторических материалов? Говорят, Вы обменяли все это на продукты во время блокады?╩.

1

Спастись от этого можно было только в работе. В эти годы Пикуль окончательно замыкается в своей квартире. Именно тогда для него окончательно перестали существовать выходные и праз╜дники, именно тогда начало размываться в его квартире время. Пикуль пишет, не давая себе передохнуть, роман за романом.

Работа укрывала его от огня противника, работа становилась его ответом, обращающим в прах все возводимые на него нелепицы. Пикуль поступил мужественно и достойно, как и положено русскому писателю, но, повторяю, один Бог знает, какой ценой далось ему это решение...

Конечно, этот разгул бесовщины, начавшийся после публика╜ции романа ╚У последней черты╩, если и воздействовал на кого, то прежде всего на нашу запуганную интеллигенцию. По-прежнему книги Пикуля расходились, минуя книжные прилавки, по-преж╜нему они занимали самые первые места в книгообменах...

И сложилась в результате просто парадоксальная ситуация. Журна╜лам, которым для тиража, для подписки обязательно нужно было объявить какую-нибудь новую вещь Пикуля, приходилось в кри╜тических разделах разносить его.

Очень забавный казус случился с журналом ╚Сибирские огни╩.

Тверской литературовед В. Юдин послал в этот журнал свою статью о B.C. Пикуле, в которой, ничего не передергивая, рас╜сматривал творчество серьезного писателя, написавшего столько объемистых книг.═══

Скоро он получил ответ:

╚Уважаемый Владимир Александрович! Редакция нашего журнала решила воздержаться от публикации каких-либо материалов, связанных с творчеством B.C. Пикуля. По нашему мнению, этот писатель, при всей его популярности и читабельности, слишком вольно обращается с историческими фак╜тами, вплоть до откровенной их фальсификации. В. Пикуля надлежит вначале основательней проверить, ╚проэкзаменовать╩ по истории, а уже затем судить о литературных и прочих достоинствах его романов. Так что пусть вначале тут свое авторитетное слово скажут историки.

Рукопись возвращаем.

Зав. отделом критики В. Шапошников.

17 июня 1985 г.╩

Невероятно, но вскоре самому Пикулю была послана из редак╜ции этого же журнала поздравительная открытка.

╚Уважаемый Валентин Саввич! От имени читателей-сибиряков, поклонников Вашего таланта, поздравляем Вас с праздником 1 Мая! Желаем Вам здоровья и новых творческих успехов. Хотелось бы надеяться, что Ваши новые произведения увидят свет и на страницах нашего журнала.

С глубоким уважением,

редакция, отдел прозы ╚Сибирских огней╩.

К чести журнала, √ это нужно отметить √ еще при жизни B.C. Пикуля обновленная редколлегия ╚Сибирских огней╩ разо╜бралась в инциденте и публично[7] извинилась перед Пикулем, отмежевавшись от заявления бывшего заведующего отделом критики В. Шапошникова, возна╜мерившегося ╚проэкзаменовать╩ Пикуля по истории.

Но сколько было таких ретивых Шапошниковых?

И как ни старался замкнуться в своей работе, в своей квартире Пикуль, злобные голоса проникали и в его рабочий кабинет на тихой рижской улочке Весетас...

2

═╚Писатели обычно к нему захаживали ╚транзитом╩, на об╜ратном пути в столицу из Дома творчества в Дубултах, √ рассказывает Ю.А. Ростовцев. √ Однаж╜ды прикатили двое ничтожных московских литераторов. Их встречает роскошный стол (сам Валентин Саввич при этом ни грамма даже не пригубил. Он пивал, и крепко, но только на рубеже, между книгами. Внутри работы √ никогда!), обхожде╜ние, высокие разговоры, потом начинаются просьбы о книгах. И когда уже выпрошены книги и себе, и начальству, и любов╜ницам, вдруг следует реплика одного из гостей, некоего Вален╜тина:

√ Вот черт! Как же здорово. А я-то колебался, идти ли? Бо╜ялся себя скомпрометировать... √ Следует гробовая пауза. Пикули и я буквально в шоке. Тяжелая пауза зависает, и, нако╜нец, Валентин Саввич, преодолев оскорбление, делает вид, что ничего не случилось. Но, конечно, вечер испорчен. Столич╜ные гости понимают оплошность и вскоре исчезают из гостеп╜риимного дома. Сколько раз он бывал так и еще хуже высечен. И за что? В основном, конечно, из зависти╩.

Зависть, конечно, имела место┘

И тем ни менее не все ограничивалось только завистью и глупостью.

В книге ╚Я мерил жизнь томами книг╩ Валентин Саввич Пикуль дал весьма выразительную характеристику ╚неродственных душ╩ своих тщеславных и непрошенных визитеров, очень точно определив, в чем, собственно говоря, и выражалась их неродственность...

╚Многие писатели, знакомые и не знакомые мне, приез╜жают со всей страны в Дом творчества в Дубулты, под Ригой. Приехали. В расписании отмечены интересные места, в кото╜рых следует побывать: Домский собор, рижский рынок, фин╜ская баня. Ага, думает он, вот здесь у меня просвет √ схожу-ка я к Вальке Пикулю. Как видите, я котируюсь наравне с финской баней. Приходит. Я, как правило, занят. Я уважу его, приглашу сесть: давайте поговорим. Мне же тоже интересно знать, что происходит в России, но о России √ ни слова. (выделено нами √ Н.К.). И вот какие темы их интересуют:

√ Я недавно был во Франции, а еще раньше √ в Испа╜нии. Оттуда привез магнитофон новейшей марки, фотоаппа╜рат, им щелкнешь √ готовая фотокарточка выскакивает... А ты в какую заграницу ездил? Никуда? А чего так слабо? А я сно╜ва в Чехословакию собираюсь, уже приглашение лежит в столе. Ой, интересно путешествовать...╩[8].

Тут, видимо, нужно сделать пояснение┘

Для современного читателя, не знающего иных кроме финансовых препятствий для поездки на уикенд куда-нибудь в Испанию, может показаться не ясным смысл хвастовства гостей Пикуля своими заграничными вояжами и приобретениями.

Между тем в советское время заграничные поездки были весьма действенным средством воспитания нашей интеллигенции. Если писатель не дергался, не делал неожиданных движений, а исправно в меру своих сил и таланта служил государственной идеологии, перед ним открывались двери социалистического предбанника заграницы, а затем и самого капиталистичес- кого рая.

Ездить туда было выгодно и с экономической стороны, да и общественного престижа литератору эти поездки прибавляли, пожалуй, не меньше, чем его книги.

Если же писатель совершал какой-то необдуманный поступок, вызвавший неодобрение руководящих органов, он немедленно отлучался от заграничного рая, но не навсегда, а на время, необходимое для исправления.

Действенность этого метода воспитания творческой интеллигенции была столь высока, что вскоре эту рожденную еще в хрущевские времена в недрах ЦК КПСС наработку позаимствовали и западные спецслужбы, и наша откровенно ориентированная на запад интеллигенция.

Они приглашали за границу тех писателей, которые четко и последовательно проводили необходимую этим спеслужбам идеологию. Разумеется, подавалось это, как приглашение наиболее интересных западному читателю писателей, что в свою очередь еще выше поднимало общественный престиж их. Формирование отряда передовой, прогрессивной, прозападно ориентированной писательской интеллигенции осуществлялось таким образом еще успешнее, чем формирование ЦК КПСС авангарда вышколенных жрецов совесткой идеологии.

Главное, что и западные коллеги сотрудников ЦК КПСС тоже не прибегали для наказания ослушников ни к каким репрессиям. Если писатель где-то и что-то говорил не то, его просто прекращали на время, до исправления, приглашать заграницу... Не давали читать лекций... Не переводили книги...

И пожаловаться тут было не на что...

Никто не виноват... Просто не востребованным стал человек...

Многие исследователи теряются, не умея объяснить, как это совместился в одних и тех же людях пафос авангарда вышколенных жрецов совесткой идеологии и мировозрение отряда передовой, прогрессивной, прозападно ориентированной писательской интеллигенции.

Но секрета тут никакого нет...

Общим был фундамент русофобской идеологии.

Если писатель исповедовал ее, или по крайне мере не противостоял ей, он одинаково устраивал и идеологический отдел ЦК КПСС, и западные спецслужбы. Это и было, кстати сказать, блестяще подтверждено на закате советской истории, когда народу предъявили в качестве прорабов перестройки самых махровых выразителей советской идеологии.

Но были, были писатели, подобные Валентину Саввичу Пикулю, которые √ так уж получилось! √ вывалились из воспитательного процесса. Вот и получается, что не такими уж и досужими были рассказы-дразнилки о заграничной жизни, так сказать, ╚продвинутых╩ гостей Валентина Саввича.

√ А меня никуда не тянет, √ отвечал он. √ Я первым делом должен по╜смотреть Великую Россию-матушку, а уж потом по заграни╜цам ездить[9]...

Это и был Пикуль┘

╚Европой я могу только любоваться, будучи ее нечаянным гостем, √ говорил он. √ Но жить и работать по-настоящему я способен только в России, чтобы умереть за Россию, чтобы мои бренные кости навсегда остались в этой, милой сердцу, русской земле, то зеленой весною, то заметенной зимними вьюгами... Мне не уйти от этой земли! И пусть хоть кто-нибудь и когда-нибудь постоит над моей могилой, попирая прах мой и суету жизни моей, пусть он подумает: вот здесь лежит человек, послуживший Отечеству до последнего воздыхания души своей...╩

3

Хотя надо сказать, что попытка попасть заграницу Пикулем однажды была предпринята.

Произошло это, когда в Париже перевели его роман ╚Пером и шпагой╩.

Переводчик этого романа Макс Эйльбронн, оказавшийся к тому же еще и президентом большого комплекса уни╜вермагов ╚GALERIES LAFARETTE...╩, сообщил Пикулю, что они с женой были бы очень счастливы принять его в Париже.

╚Мы имеем отдельную квартиру, где Вы можете жить совсем удоб╜но и свободно (и бесплатно!), √ сообщал он. √ Вам будет возможность познакомиться с Бульварами, Тюильри и полем сраже╜ния войны 1870 года, то есть посетить те места, где жи╜ли, боролись и умирали герои Ваших книг╩.

Это заманчивое предложение было приуро╜чено к открытию в Париже выставки Эдуарда Мане, и Пикуль не устоял.

√ Все, решено... √ сказал он Антонине Ильиничне. √ Готовься... Хоть раз в жизни надо решиться... на Париж...════════════

Но, как пишет А.И. Пикуль, ╚после длительных искусных и изобретательных чи╜новничьих кривляний и выкрутасов вокруг и около кон╜кретного вопроса по требованию правдоискателя была обнажена истина: Пикуль √ ╚невыездной╩!═ ═

Высказав в пустой эфир все свои мысли о советской власти и написав благодарное письмо Эйльбронну, Ва╜лентин Саввич сел за стол и, не вставая, почти сутки находился в... Париже, медленно перелистывая и вдум╜чиво просматривая все имеющиеся в его библиотеке альбомы картин Эдуарда Мане.

На этом и закончилось путешествие Пикуля во Фран╜цию... Короткое путешествие... Всего в пять альбомов╩...

Этим однако ╚укрощение╩ невыездного Пикуля, вознамерившегося проникнуть на запад в обход установленных нашей прогрессивной, прозападно ориентированной писательской интеллигенцией ходов, не кончилось.

Макс Эйльбронн, собиравшийся переводить и ╚Битву железных канцлеров╩ сам приехал в Советский Союз, чтобы встретиться с Пикулем, однако послан╜ное им из Москвы письмо √ этакая вот странная случайность! √ пришло спустя несколько дней, как раз╜досадованный Эйльбронн убыл на родину.

╚На его корректное письмо с сожалениями о несостоявшейся встрече Валентин Саввич не ответил, √ пишет Антонина Ильинична. √ Подавленный случившимся, мне он объяснил свою ПОЗИЦИЮ:════════════

√ Я не могу оправдываться. ОПРАВДЫВАТЬСЯ √ означает ОТСТАИВАТЬ ПРАВДУ. А в данной ситуации правдой и не пахнет. Налицо только беспорядок, безответственность и вина, причем не моя. За них надо нака╜зывать, а не оправдываться. Но это не в моей компетенции. Все это я говорю только тебе. Француз такие вещи не поймет НИКОГДА.

И, конечно же, тут не так уж и важно, кто именно √ прозападно ориентированная писательская интеллигенция или сотрудники спецслужб √ стремились такими грязными приемами разрушить заграничную карьеру русского писателя Валентина Пикуля. Важно то, что и в ЦК КПСС, и в Иностранных комиссиях Союзов писателей царило полное согласие по этому вопросу √ к заграничной кормушке Пикуля допускать не следовало┘

И понятно, насколько издевательски звучали для Пикуля разглагольствования непрошенных гостей:

√ Я недавно был во Франции, а еще раньше √ в Испа╜нии. Оттуда привез магнитофон новейшей марки, фотоаппа╜рат, им щелкнешь √ готовая фотокарточка выскакивает... А ты в какую заграницу ездил? Никуда? А чего так слабо?

Нечто подобное, кстати сказать, мне довелось слышать самому в квартире Валентина Саввича.

Монолог гипотетического собеседника, приведенный Пикулем √ почти дословный пересказ разговора Виктора Конецкого, приведшего к Пикулям двух своих друзей-капитанов.

Разница только в том, что рассказывал-дразнил Пикуля Виктор Конецкий √ все-таки он его лучше знал! √ не промтоварными магазинами, а рассказом о русском кладбище в Париже┘

Впрочем, прежде чем рассказать об этом, мне надобно покинуть квартиру на улице Весетас, и чуть-чуть отклоняясь от темы, рассказать о предыстории своего знакомства с Валентином Саввичем Пикулем┘

4

В конце 1984 года я начал работать редактором в Ленинградском отделении издательства ╚Советский писатель╩. По доброй совет╜ской традиции на меня, как на новичка, сразу свалили не то что бы самые трудные, но самые ╚заковыристые╩ рукописи.

Был среди них уже сверстанный, но в последний момент остановленный и начисто забракованный цензурой, экологический сборник ╚Ладога╩, был и сборник ╚Круг╩, составленный из произведений литераторов, именовавших себя ╚второй литературной действительностью╩ и сейчас широко печатающихся, а тогда под╜вергавшихся тщательному идеологическому изучению в обкоме партии.

Был и роман Валентина Пикуля ╚Каждому свое╩.

Самой страшной, как я понял, была рукопись Пикуля. Вручая ее, главный редактор издательства не скры╜вал своего сострадания ко мне...

Признаться, меня это тогда несколько удивило.

Все-таки переделывать зарубленный цензурой экологи╜ческий сборник или возиться со стихами, которые следом за тобой будут тщательно изучать на предмет идеологической диверсии высокопоставленные чиновники, так и не сумевшие догово╜риться между собою, кто же √ издательство, Союз писателей, обком партии или Комитет государственной безопасности √ возь╜мет на себя ответственность за издание подобного сборника, каза╜лось мне более сложным делом, нежели редактура пусть и слож╜ного, но давно уже апробированного прозаика.

Вместе с рукописью романа мне вручили не менее объемистое, чем сам роман, издательское дело Валентина Пикуля. В разбухший от документов скоросшиватель были вшиты многочисленные рецензии историков и просто литераторов на отвергнутый издательством пикулевский роман[10].

Помню, что меня сразу удивила специализация рецензий.

Историки почему-то подробно анализировали композицию романа, характеры персонажей, язык Пикуля. Профессиональные литера╜торы, наоборот, концентрировали свое внимание на исторических несообразностях, замеченных ими в романе.

Больно было смотреть и на рукопись Пикуля. На каждой странице тес╜нились восклицательные и вопросительные знаки, построчные замечания не вмещались на поля и перелезали на оборотную сторону листа.

Посвятив несколько недель добросовестному изучению рецен╜зий и постраничных (вернее, построчных) замечаний, я отправился в Ригу.

Все предостережения, все советы, которыми снабдили меня, провожая в ╚логово╩ Пикуля, начальники и сослуживцы, оказа╜лись напрасными. Не было хищного беллетриста, готового загрызть редактора, не было и никакого логова. Была уютная, немного, правда, странно √ книжные стеллажи заползали даже на кух╜ню √ обставленная квартира.

С Валентином Саввичем мы познако╜мились за завтраком.

Первое впечатление от Пикуля √ он не вмещается в просторную кухню-столовую. Нет, он не громоздок. Он √ обычного роста... Но очень неусидчивый и все время √ и за завтраком! √ движется. И вопросы его об издательстве, о ленинградской жизни тоже очень быстрые и какие-то суматош╜ные... Получалось, что за столом я сидел один, а хозяева все время двигались, и от этого было и неловко поначалу, и как-то дискомфортно.

Впрочем, постепенно и довольно быстро стало понятно, что это √ обычное состояние Валентина Саввича. Когда он не сидит за письменным столом, он ощущает себя как бы не в своей тарелке. И только склонившись над листом бумаги, только усевшись за пишущую машинку или углубившись в чтение, находит свое место...

Но еще быстрее, чем я успел разобраться в этом, рассеялась настороженность, с которой встретил меня Пикуль.

Даже не так┘

╚Рассеялась╩ √ неточное слово. Валентин Саввич скинул с себя настороженность, как скидывает ребенок тяготящее его пальто. Не было никакого ╚прощупывания╩, о котором предупреждали меня еще в Ленинграде, я почти ничего не успел рассказать о себе, просто пил чай и старался понять, что же все-таки заботит Пикуля в судьбе его романа, и этого оказалось довольно, чтобы Пикуль откинул столь не идущую ему настороженность и открылся вдруг┘ Оказалось, что ему достаточно, чтобы человек хотя бы пытался его понять...

Первый день мне запомнился плохо. Работать в этот день мы так и не сели.

√ Нет-нет! √ сразу решительно запротестовал Пикуль. √ Надо пообтереться немного┘

Решили прогуляться в Дзинтари.

Сборы превратились в какую-то непрерывную суматоху. Анто╜нина Ильинична долго вызывала такси, Валентин Саввич, от╜влекаясь от разговора √ он показывал свою ╚покойницкую╩ (так он называл собранные им русские портреты), то и дело интересовался, отчего все еще не приехала машина.

Я, смущенный такими хлопотами, заикнулся было, что, дескать, Бог с ней, с этой поездкой в Дзинтари, как-нибудь в другой раз... Досадуя, Валентин Саввич прервал меня √ коли решено ехать в Дзинтари, значит, надо ехать.

Наконец удалось заказать такси.

Наконец Валентин Саввич надел √ с медалькой школы юнг на лацкане √ пиджак. Когда я заинтересовался значком, он подробно объяснил, а заодно рассказал, что все юнги стали настоящими людьми. Один водит поезда в метро, другой √ директор завода, есть художники, музыкант, певец, летчик... √ и всё это, поминутно выбегая на балкон: посмотреть, не прибыла ли машина.

Но вот и такси при╜было.

Сели.

Поехали.

Зачем ехали в Дзинтари √ непонятно. Пили тепловатый, отвратительный кофе в каком-то кафе.

Кафе выбирал Валентин Саввич. Десять лет назад, когда он еще выходил в город, кафе было очень хорошим.

Я купил какую-то чепуху в магазине, потому что этот магазин √ опять-таки десять лет назад √ счи╜тался самым лучшим магазином в Риге. Потом смотрели на море. Потом опять искали такси. Ехали назад.

╚Ну, всё... √ облегченно сказал Валентин Саввич, сбрасывая с себя пиджак. √ Мы дома. Вы тоже, Николай Михайлович, располагайтесь, как дома...╩

5

Работать с Валентином Саввичем было просто.

Еще проще оказалось общаться. В разговорах забывалось, что это √ прослав╜ленный и любимый миллионами читателей писатель.

Только раз я увидел, как настороженность снова возникла в Пикуле. Случи╜лось это, когда в гости к нему приехал Виктор Конецкий.

С Конецким, как мы уже говорили, Пикуль познакомился еще в Ленинградском подготовительном военно-морском училище. Вместе ходили они на занятия в ╚кабинет молодого автора╩.

Еще дружил с Пи╜кулем другой Виктор √ Курочкин. Их троих так и звали √ три мушкетера.

Пикуль, Курочкин, Конецкий.

Все трое стали извест╜ными писателями.

Потом Виктор Курочкин умер.

Остались Пи╜куль и Конецкий.

История чуть-чуть сентиментальная и трога╜тельная.

К приходу Конецкого в кабинете Пикуля накрыт стол.

Конецкий пришел с компанией.

Мы сидели у заставленного бутылками стола, и разговор почему-то не клеился. Пикуль веж╜ливо показывал фотографии немецких генералов, Конецкий рассказывал о Париже, о тамошнем русском кладбище, говорил, что и Пикулю √ он поднимал тост! √ не мешало бы съездить в Париж.

Пикуль вообще не пил.

Гости пили, но как-то неохотно, разочарованно. Скоро они вежливо простились и ушли. Я до сих пор не понимаю, что же случилось, но вечер явно не удался. Встреча друзей юности не состоялась.

Ночью я проснулся.

На кухне горел свет. У газовой плиты, в пижаме, стоял Валентин Саввич и что-то помешивал в кастрюльке.

√ Садитесь, Николай Михайлович... √ предложил он. √ Похлебаем супчику.

И поставил на стол бутылку, рюмки, разлил по тарелкам некое кашеобразное месиво.

√ Ну, как? √ спросил он и, не дожидаясь ответа, похвастал, что такой ╚супец╩ научился мастерить еще в юности. Главное его достоинство √ необыкновенная сытность. Тарелки хватает на весь день.

Выглядело приготовленное месиво весьма подозрительно, но Валентин Саввич хлебал с нескрываемым удовольствием.

6

О супе пикулевской юности можно было бы и не вспоминать, если бы не открылся мне с таким запозданием тайный смысл ночного застолья. Помог его уразуметь, кстати, тот же Виктор Конецкий.

Шла редколлегия журнала ╚Нева╩. Говорили о прозе минув╜шего, 1987 года, о романе В. Дудинцева ╚Белые одежды╩, о других повестях и романах, напечатанных журналом. Говорили и о том, что журнал будет печатать в наступающем году. Журнальные дела тогда шли неплохо. Тираж рос. ╚Нева╩ входила в пятерку самых популярных в стране толстых журналов.

И вот посреди этого достаточно мирного разговора слово взял Виктор Конецкий и сказал, что ему непонятно, почему никто не высказал мнения о статьях, помещенных в двенадцатом номере под рубрикой ╚Портрет двумя перьями╩. Статьи эти были напи╜саны мною и Владимиром Кавториным. Я писал о сказовой природе романов Пикуля, мой оппонент доказывал, что книги Пикуля √ ╚история для бедных╩.

√ Я не понимаю! √ с нажимом сказал Конецкий. √ Не по╜нимаю, как может руководить прозой (я заведовал тогда отделом прозы в ╚Неве╩ √ Н.К.) человек, который защищает книги Пи╜куля.

Этот неприятный эпизод я вспоминаю не для того, чтобы под╜твердить правоту слов Пикуля о печальной судьбе его защитников из последнего интервью...

Нет!

На моей служебной карьере напад╜ки Виктора Конецкого тогда не отразились. То, что получалось раньше, в 1987 году уже не проходило. Время парткомов уже кончилось, а время ╚демкомов╩ еще не наступило. И меня слова Конецкого не испугали, а удручили...

Повторяю, я не знаю, что произошло между Пикулем и Конец╜ким в начале лета 1985 года, но ведь, что бы ни произошло, все равно оставались три десятилетия дружеских отношений... И вот, пожалуйста, √ ненависть, слепящая и ум, и какой-никакой, а талант...

Я не раз сталкивался с предательством, но такое видел, пожа╜луй, впервые...

Тогда и вспомнил я про тот супчик одиночества, который ночью, стоя в пижаме у газовой плиты, мастерил себе Пикуль...

Супчик для прощания с другом юности...

Без этого сваренного ночью супчика невозможно представить всю глубину отчаяния и одиночества, охватывавших порою Пикуля. И это √ в 1985 году, когда уже был издан ╚Фаворит╩, принесший Пикулю бешеный успех. Тираж его приближался к миллиону экземпляров, но цена романа на черном рынке не падала. Телефон в квартире Пикуля не замолкал ни на минуту. Сам Пикуль трубку не снимал, а Антонина Ильи╜нична, вернувшись с работы, часами сидела у аппарата и записы╜вала предложения издательств, журналов, киностудий √ отрабатывала, как она говорила, вторую смену...

Что-то бешеное было в обрушившемся на Пикуля вихре славы, но √ повторяю √ я еще не встречал более одинокого человека...

И одиночество это не было следствием сделавшегося с годами угрюмым характера, не было вызвано оно и возникающей с возрастом потребностью беречь душевные силы для работы. Это оди╜ночество было вынужденным и даже противоестественным для Валентина Пикуля. Потребность в дружеском общении и участии нарастала в нем прямо пропорционально громкой славе...

7

В декабре 1985 года я снова поехал в Ригу, в дом творчества ╚Дубулты╩.

Отредактированная мною книга ╚Под шелест знамен╩ уже вышла, и никакого повода для встречи с Пикулем не было. Тем не менее, когда, незадолго до отъезда, я позвонил, Валентин Саввич настоял, чтобы я зашел к нему. Я захватил напечатанный в еженедельнике ╚Ленинградский рабочий╩ очерк о Пикуле и отправился в Ригу.

Это была наша предпоследняя встреча...

Я рассказывал, что пикулевские романы представляются мне явлением сказовой прозы. Валентин Саввич терпеливо кивал, явно скучая от этого разговора. ╚Теоретизирования╩ всегда утомляли его...

Оживился Валентин Саввич, когда я пожаловался, что не могу выяснить судьбу сыновей Беринга...

√ Я помогу... √ сказал Пикуль и полез в свою картотеку, но и с ее помощью мы не сразу разыскали сыновей командора, пришлось обратиться к книгам √ снова Пикуль ожил, оказавшись в своей стихии┘

Пока мы бродили по векам в поисках молодых Берингов, Валентин Саввич успел по пути познакомить меня с множеством людей девятнадцатого века и всегда, завершая рассказ, с каким-то сожа╜лением вставлял карточку в ящик. Видно было, что ему жалко расставаться с этим человеком...

Прощаясь, Валентин Саввич подарил свои только что вышедшие книги.

Эти книги и читал я последние дни в Дубултах.

С моря дул ветер, волны накатывались на берег, и шум прибоя, казалось, сливался со страницами ╚Моонзунда╩ √ са╜мой прекрасной книги о Балтике, которую приходилось мне читать. Проза Пикуля очень точно вмещала в себя и серый балтийский горизонт, и вскипающие, громоздящиеся бурунами волны на мелководье...

Море у Пикуля √ совершенно особая стихия, которая во многих книгах, как и сказовая интонация повествователя, об╜ладает особой животворящей силой.

Кажется, в ту ночь, читая под нестихающий шум прибоя ╚Моонзунд╩, я и понял, наконец, какой большой писатель √ Валентин Саввич Пикуль.

...Поезд на Ленинград уходил вечером, а утром я купил в киоске местную газету ╚Советская молодежь╩ и увидел на последней странице интервью с B.C. Пикулем. С превеликим удивлением я обнаружил в этом интервью и свою фамилию.

Отвечая на вопрос корреспондента, кого бы ему хотелось поздравить с наступающим Новым годом, Пикуль ответил: ╚Конечно, тех, с кем когда-то плавал √ теперь многие из них заслуженные офицеры флота. Обязательно моего друга Джека Баранова, бывшего юнгу, который после войны водил поезда московского метро. Литераторов Нико╜лая Коняева, Юрия Ростовцева. С этими людьми мы легко пони╜маем друг друга...╩[11].══════ ═

Я вспоминаю эти подробности, разумеется, не для того, чтобы подчеркнуть близость к Пикулю и задушевность наших с ним отношений.

Нет...

Я пишу это, чтобы показать, как дорого ценил Пикуль самое обыкновенное понимание и как редко встречал его, коли сумел в коротком абзаце перечислить всех друзей, еще не предавших его, всех людей, у которых встретил понимание.

Я говорю это, чтобы читатель смог ясно понять, что известный, кажется, каждому человеку в нашей стране писатель Пикуль и на гребне своей славы был отчаянно одинок.

Те снаряды, что рвались возле него, отпугивали и влиятельных в литературном мире друзей, и безвестных почитателей.

Врагам Пикуля не удалось заставить замолчать его, но они сумели создать такой вакуум вокруг писателя, что любой другой человек на месте Пикуля просто не выдержал бы.

Глава пятая

ПОСЛЕДНЯЯ ПЯТИЛЕТКА

╚Старость застигает человека врасплох. Нет, я еще не хватаюсь рукой за сердце, но сердце само уже чув╜ствует, что сроки диктуют поведение и стиль работы. Те╜перь речь не о том, чтобы сказать, время требует до╜сказать╩.

Валентин ПИКУЛЬ

Валентин Саввич Пикуль родился и вырос в годы сталинских пятилеток, когда ценою великих подвигов и неимоверных страданий народа созидалось индустриальное могущество нашей страны, обеспечившее ее обороноспособ- ность.

Сам Валентин Саввич тоже, и в прямом и в переносном смысле, √ продукт этих пятилеток. Он рос и воспитывался именно, как ресурс обороноспособности страны, и это свое предназначение он исполнил и в годы войны, когда мальчишкой встал на боевом посту эсминца ╚Грозный╩, и будучи русским писателем, создавая свои исполненные высоким патриотическим чувством книги.

1

Он работал не зная страха, и только в последнюю пятилетку жизни, после ╚Каторги╩ все чаще стала наваливаться на него страшная, непреодолимая усталость.

Антонина Ильинична договорилась тогда с мужем, что при малейшем ощущении утомления он будет делать пере╜рыв для отдыха.

И хотя раньше Пикуль, уставая работать в одной эпохе, переходил в другую, и отдыхал в новом для себя материале, теперь он вынужден был согласиться с супругой...

Это раньше он, если работа прерывалась, заболевал, и наоборот, испытывая недомогание, садился за стол, и все хворобы отступали от него┘ Теперь все это осталось в прошлом.

╚Ослабший организм уставал быстро, √ пишет Антонина Ильинична. √ Валентин Саввич ложился в постель и почти сразу за╜сыпал. Распорядок дня скомкался в беспорядок, подчи╜няясь только одному √ самочувствию писателя. Теперь Пикуль спал по два-три раза в сутки╩.

Судя по воспоминаниям, именно в эти годы начал рассказывать Пикуль, что хотел бы уехать куда-нибудь, что вообще продпочел бы жить в снегах, где-нибудь на Диксоне или на Со╜ловках, если бы супруга не была такой мерзлячкой┘

√ А я люблю зиму, север, морозы, Ар╜ктику, √ говорил Валентин Саввич. √ С удовольствием подался бы на Шпицберген, перевез бы туда свою библиотеку и жил. Может быть, меня потому туда тянет, что там и нравы, и отношения между людьми иные, чем у нас, в относительно теплых краях. Мелькала у меня в голове мысль о Норильске, и не раз. А то поехали в Мангазею, Тося! Сейчас там как раз археологические раскопки ведутся┘ В этом заполярном русском городе кипела жизнь, там на улицах находили персидские монеты, куски ки╜тайского золота, украшения из жемчуга, дамские туфли на вы╜соких каблуках┘

2

Антонина Масловская, слышавшая эти разговоры, рассказывала, что Валентин Саввич надеялся, что теперь-то его позо╜вут обратно в Ленинград, где он родился, где произошло его станов╜ление как литератора. Она говорила, что Пикуль тосковал по родному городу, где вы╜рос, где чуть не умер от голода и где обрел второе дыхание, однако при╜глашения так и не последовало...

Похоже, что, рассказывая это, Антонина Масловская не знала, что Валентина Пикуля приглашали в Ленинград, но приглашали, чтобы┘ теперь уже окончательно расправиться с ним┘

╚В связи с выходом романа начальник Военно-морской академии в Ленинграде прислал письмо, в котором при╜глашал автора принять участие в читательской конфе╜ренции по его книге, √ пишет Антонина Ильинична Пикуль. √ Я долго уговаривала Валентина поехать на встречу с моряками и городом его юности. Отложив все дела, писатель собрался в дорогу, но пришедшая вслед телеграмма удивила и озадачила: ═

╚Читательская конференция по книге ╚Крейсера╩ в назначенный срок не состоится. О времени проведения сообщим дополнительно╩.══════ ═

Это была отписка. Лукавили организаторы конфе╜ренции. До конца своих дней так и не дождался Вален╜тин Пикуль ни слова от моряков академии, чьи мнения и отзывы о своих книгах ценил больше всего.

А разгадка сюжета оказалась банально простой.

По сценарию конференции предполагалось разгро╜мить автора романа. Но вдруг появилась опасность при╜сутствия на конференции высоких военных чинов, влюб╜ленных в творчество Пикуля. Для слуг двух господ единственный выход √ ╚отложить╩ мероприятие, чтобы, как говорится, ╚и волки были сыты, и овцы целы╩.

Такие ╚приветы╩ из любимого города юности, конечно же, не могли пройти бесследно.

Пока силы были, Пикуль держался, но теперь не стало и сил.

15 июля 1986 года, как вспоминает Антонина Ильинична, Валентин Саввич долго не мог заснуть. ╚Ворочался, вздыхал.

То ли нахлынувшие впечатления, то ли... комары.

После короткой борьбы ╚врукопашную╩ Валентин┘ встал на кровать и, подняв руку, брызнул из баллончика с дихлофосом в пространство над шкафом. В тот же момент он вскрикнул и медленно осел на кро╜вать, обхватив грудь руками.

Я помогла прилечь, от╜крыла окна. Валидол и нитроглицерин не улучшали состояния. Валентин трудно дышал, лицо было бледное, руки и ноги холодные. Не слушая его протестов, я вы╜звала ╚скорую╩...

Озабоченные врачи, констатировавшие многоочаго╜вый инфаркт, хлопотали над Пикулем. Состояние его не улучшалось┘

Подошла машина с санитарами┘

Его поместили в реанимацию первой городской боль╜ницы, расположенной совсем рядом с домом. Через за╜стекленную дверь из коридора больницы мне было вид╜но его ложе, частично заслоненное подключенными приборами и аппаратурой.══════ ═

Меня любезно попросили на сегодня удалиться.

Я шла обратно короткой дорогой домой. Вставало яркое солнце, а у меня на душе было мрачно, как в са╜мый пасмурный день. Плакала... Ни слез, ни всхлипов скрывать не было необходимости √ улицы Риги были еще пусты. Был пятый час утра √ день только зарож╜дался...

В ушах еще звучали слова Пикуля, произнесенные им при расставании в больнице:

√ Забери меня отсюда, я хочу в военно-морской госпиталь╩.

3

Вернувшись домой, Антонина Ильинична немедленно по╜звонила военным медикам √ Ефиму Михайловичу Крепаку и Владимиру Корнеевичу Малышко. Утром они уже были у Пикуля и посоветовали отговорить его от переезда в военно-морской госпиталь.

√ Во-первых, не довезем, но главное √ здесь аппа╜ратура лучше госпитальной, √ аргументировали они.

╚У Пикуля развился обширный инфаркт миокарда, и он был отвезен в первую го╜родскую больницу, по соседству с домом, √ вспоминает Лев Борисович Чижов. √ Лечиться там он от╜казывался и требовал перевода на лечение в военно-морской госпиталь, не приспособленный для лечения упомянутого заболевания. Инфаркт же у него протекал с определенными ос╜ложнениями, и Валентин Саввич по медицинским показани╜ям был нетранспортабельным. Врачам больницы не удалось на╜строить его на необходимость лечения именно у них. В связи с этим самый опытный и известный кардиолог Латвии √ про╜фессор Ю.В. Аншелевич попросил меня, как военного врача, приехать в больницу и уговорить писателя в необходимости продолжения лечения в первой городской больнице. Но к мо╜менту моего приезда этот вопрос разрешился и без моего учас╜тия╩.

═╚На третий день Валентину Саввичу стало хуже, о чем мне сообщили сразу, как только я вошла в больницу, √ вспоминает Антонина Ильинична Пикуль. √ Я подбежала к двери. Реанимационная была пуста... Стены пошли кругом...══ ═

√ Подождите немного, √ видимо, с желанием успо╜коить меня произнесла сестричка. √ Его сейчас привезут.════════

Так уж устроено, что спектр трагических красок че╜ловеческого сознания неизмеримо шире радостных... Кого √ его? √ Я упала на стул.

Придя в себя, с трудом поняла, что Валентина повезли на операцию по подключению электрокардиостимулятора.

И далее потекли длинные в своем томительном ожи╜дании дни постепенного выздоровления╩.

Больше месяца Валентин Саввич не покидал кровати, и только во второй половине августа врачи разрешили ему вставать.

8 сентября Пикуля направили в Яункемери √ курортный городок на Рижском взморье, чтобы долечиваться в санатории на кардио╜логическом отделении.

Накануне отправки в санаторий Пикуля на один день отпустили домой, чтобы собрать необходимые вещи.

Антонина Ильинична вспоминает, что, когда вошли в кабинет, Валентин Саввич обвел взглядом корешки книг, положил руки на стеллаж.

√ Ну вот, я снова с вами. Значит, будем жить и ра╜ботать.

4

1 октября срок путевок истек.

╚В первый же вечер по приезде из Яункемери, √ вспоминает Антонина Ильинична, √ мы очень долго сидели в холле. Разобрали и прочли поступившую корреспонденцию. Теплые письма друзей и зна╜комых разбередили души. В длинном доверительном разговоре мы касались самых насущных вопросов: о здоровье, о жизни, о планах на будущее╩...

√ Не надо теперь спешить с работой, √ попросила Антонина Ильинична. √ Надо окреп╜нуть┘ Ты и так уже очень много сделал. Нужно отдохнуть.

√ Пойми, √ сказал Пикуль. √ Если ты обозначил и видишь свою цель, то надо идти к ней во что бы то ни стало.

√ Но не торопись, √ настаивала Антонина Ильинична. √ Теперь дороги и двери перед тобой открыты.

√ Нет, √ не согласился Пи╜куль. √ Еще предстоит открывать дороги и распахивать настежь двери. А что касается здоровья, то Бог помо╜жет. Поверь мне, что так надо...

Дома, в тот раз, Валентин Саввич провел на этот раз всего две недели.

14 октября он проснулся в хорошем настроении.

Хотел встать, но почувствовал себя плохо.

Антонина Ильинична дала ему ле╜карства. Полежав некоторое время, Пикуль встал и пошел по квартире.

Антонина Ильинична подошла помочь. Сделав еще несколько ша╜гов, Пикуль схватился за стеллаж и медленно начал оседать.

Антонина Ильинична подхватила его и бережно опустила на пол, всыпала в рот нитроглицерин. Лицо Пикуля было бледно, губы сжаты, гла╜за закрыты, пульс не прощупывался. Это продолжалось недолго, каких-нибудь несколько мгновений, потом Пикуль открыл глаза и спросил:

√ А почему я лежу?

Антонина Ильинична объяснила ему происшедшее.

√ Ну вот прозвенел еще один звонок... √ сказал Пикуль. √ Сколько их еще будет в моей жизни? Я попрошу тебя об одном: вы╜зови, пожалуйста, на дом нотариуса. Я хочу оставить тебе завещание.════════

5

Когда выстраиваешь хронологию последних лет жизни Валентина Саввича, трудно не подивиться, как равномерно распределены по этим годам высокие знаки признания заслуг писателя и злобные уколы врагов и завистников, заслуженные удачи и новые сердечные приступы, валящие Пикуля с ног, как только он втягивается в большую работу┘

Просмотревшая Пикуля ╚разухабистая денациональная критика╩, о которой писал Валерий Николаевич Ганичев, ═решила, кажется, все-таки исправить свои просчеты, и теперь в ход оказались пущены самые подлые приемы.

Но посудите сами┘

Суммарный тираж произведений Валентина Пикуля, выпущенных только в 1987 году, перевалил за четыре миллиона экземпляров.

В этом же году состоялась премьера двухсерийного художественного фильма ╚Моонзунд╩, поставленного по одноименному роману Валентина Пи╜куля режиссером Александром Муратовым. В роли Сергея Артеньева снимался Олег Меньшиков, и фильм имел большой успех у зрителя.

А 9 октября 1987 года в газетах появилось сообщение, что Комиссия Президиума Совета Министров РСФСР по Государственным премиям РСФСР приняла решение допустить к участию в конкурсе роман Валентина Саввича Пикуля ╚Крейсера╩.

Но это с одной стороны┘

А с другой стороны √ трудности, неприятности.

Втянуться в работу после сердечных приступов Пикулю оказалось не так просто.

Валентин Саввич пишет в это время миниатюры, но больше всего времени проводит в подготовке к работе над ═романом об иезуитах.

╚На кострах╩, ╚Жестокий роман╩, ╚Власть √ жесто╜кая вещь╩, ╚Мрак╩, ╚Во мраке крадучись╩, ╚Псы господни╩, ╚Целый век╩, ╚Столетие╩... √ перебирает он названия этому роману из эпохи Иоанна Грозного.

Он начинает писать роман, но вскоре прерывает работу.

√ У меня появилось ощущение, как будто я разучился писать, √ жалуется он Антонине Ильиничне. √ Нет образ╜ности, сухой, средневековый язык... Я думаю, это пото╜му, что отошел от факта. Историческая канва, конечно, соблюдается, но основной герой вымышленный, прямо не знаю √ что делать.

В октябре Валентин Саввич откладывает роман ╚Псы господни╩ и предпринимает попытку завершить роман ╚Честь имею╩.

И вот только он втягивается в работу, как из Ленинграда приходит известие, что там все-таки проводится запланированный еще на начало года ╚авторский╩ вечер Валентина Пикуля.

Своеобразие этого вечера заключалось в том, что вместо автора на вечере должен был ╚солировать╩ Е.В. Анисимов, человек специализирующий на обличении В.С. Пикуля.

Благодаря вмешательству более совестливых ленинградских литераторов это глумление над русским писателем удалось остановить, но, как выяснилось, успех был временным.

22 октября 1987 года задуманное мероприятие состоялось-таки в ленинградском Доме писателя имени В.В. Мая╜ковского.

Пригласительный билет гласил:

╚Вечер из цикла: ╚Писатель и история╩.

Социально-литературный феномен В. Пикуля.

Рассказывает доктор исторических наук Е.В. Ани╜симов.

Вечер ведет Я. Гордин╩...

В ходе этого вечера клеветы на Валенитина Пикуля было вылито, сколько не всякому литератору перепадает за всю жизнь.

Разумеется, Валентин Саввич постарался не обращать внимания на эту очередную акцию русофобов-завистников, он продолжает работу над романом ╚Честь имею╩, правда, теперь уже только вычитывая готовый материал.

Но здоровье, здоровье было уже не то, когда он только ╚садился за стол, и все хворобы отступали от него╩┘

Теперь все происходило наоборот┘

30 ноября 1987 года у Валентина Саввича случился силь╜ный приступ. К приезду врачей он пришел в себя, но ехать в госпиталь отказался.

На следующий день собрался консилиум врачей: В.К. Малышко, Е.М. Крепак и Л.Б. Чижов из окруж╜ного военного госпиталя.

Решено было, что у Пикуля произошел микроинсульт.

Поскольку от стационара Пикуль отказался, Лев Борисович Чижов, принявший на себя обязанности лечащего врача, согласился ежедневно приходить к Пикулю и следить за состоя╜нием его здоровья.

Микроинсульт между тем дал реци╜див: у Пикуля стала плохо слушается правая рука.

Но и теперь Пикуль не собирался отступать.

√ Надо закончить ╚Честь имею╩, осталось не более 150 страниц, √ повторял он.

Спустя неделю Л.Б. Чижов разрешил Пикулю потихоньку работать. Настроение и самочув╜ствие писателя сразу улучшились...═

Однако и теперь роман завершить не удалось.

5 января 1988 года Валентин Саввич снова попал в реанимацию с новым микроинфарктом.

Выписали его из госпиталя только 2 фев╜раля.

6

Еще отчетливее цепь признания заслуг писателя, злобных, порою уже неконтролируемых нападок врагов и завистников, и новых сердечных приступов, валящих Пикуля с ног, как только он втягивается в большую работу, прослеживается в событиях юбилейного для Валентина Саввича 1988 года.

22 марта 1988 года в Рижском окружном Доме офицеров Валенти╜ну Пикулю торжественно вручили Литературную премию Министерства обороны СССР за 1987 год.

Этой награды он был удостоен ╚за актив╜ную разработку в своем творчестве военно-патриотической тематики, за пропаганду героико-революционной тематики и боевых традиций Российского флота в романе ╚Из тупи╜ка╩, за который ровно четверть века назад так злобно преследовала Валентина Саввича вооруженная марксистско-ленинской идеологией наша ╚разухабистая денациональная критика╩.

Награду Пикулю вручал начальник Военного издательства МО СССР генерал-лейтенант B.C. Рябов, и Валентин Пикуль сказал в ответном слове, что он уже более тридцати лет работает в литературе, но никогда еще не слышал сразу столько добрых слов в свой адрес.

Денежное вознаграждение Валентин Саввич передал в фонд госпиталя Прибалтийского военного округа на нужды находящихся на излечении воинов-интернационалистов, с которыми он познакомился, находясь на лечении.

Еще большей радостью для Валентина Саввича стало завершение 15 мая 1988 года романа ╚Честь имею╩.

Это придало ему сил, и он буквально сразу же приступает к работе над своим ╚нефтяным╩ романом.

╚ЖИРНАЯ, ЧЕРНАЯ, ГРЯЗНАЯ... √ таково первона╜чальное название, √ пишет Антонина Ильинична. √ Затем Пикуль вычеркивает ЧЕРНАЯ и добавляет √ СТРАШНАЯ... Приписку √ КРАСАВИ╜ЦА √ после небольшого раздумья тоже убирает. В запис╜ке на клочке бумаги, где вместо СТРАШНАЯ идет И ПРОДАЖНАЯ, Валентин Саввич помечает: ╚Таково дол╜жно быть название с обязательным словом ╚продажная╩.

Увлеченный работой над романом о нефти, Пи╜куль встретил и наступивший 60-летний юбилей.

═12 ию╜ля 1988 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ╚за заслуги в развитии советской литературы и в связи с шестидесятилетием со дня рождения╩ Валентин Саввич Пикуль был награжден орденом Трудово╜го Красного Знамени.

Как вспоминает Антонина Ильинична, чтобы укрыться от юбилейной суеты, прихватив дочь Марину с внуком и даже кота Канариса всей семьей уехали на несколько дней на ╚дачу Горшкова╩, но когда, 18 июля 1988 года вернулись в Ригу, стало понятно, что побег был напрасным √ юбилейные торжества только вступали в свою силу: телефон не умолкал, дверь не за╜крывалась.

Впрочем, приходили и другие ╚поздравления╩ от друзей юности┘

В августе 1988 года в самом многотиражном тогда еженедельнике ╚Неделя╩ появилось интервью Виктора Конецкого.

√ Что связывает вас с Валентином Пикулем? √ задал вопрос корреспондент еженедельника.

√ Военная служба[12], √ ответил Конецкий. √ С 1945 по 1946 год мы прослужили в од╜ной роте. Это было в Ленинградском подготовительном воен╜но-морском училище. Он пришел с Северного флота, а я √ с гражданки. В конце года нужно было сдавать 12 экзаменов. Он получил 12 двоек. За такие вещи обычно списывали в матросы, но руководство училища, учитывая его службу на боевом корабле, решило Пикуля демо╜билизовать.

Не успели мы закончить учиться, как он выпустил свой первый огромный и совершенно безграмотный роман ╚Оке╜анский патруль╩, после чего в училище была организована читательская конференция, на которой в президиуме в окруже╜нии выгнавших его преподавателей сидел и отвечал на воп╜росы Валентин Пикуль.

Как-то я читал один его роман и на первых четырех стра╜ницах нашел 20 ошибок. Например, пассаты он путает с муссонами и так далее┘ Он сильно разложил читателей и опустил планку художественности.

Вот такое ╚поздравление╩ к юбилею получил Валентин Саввич от своего бывшего друга.

╚Статья сильно отразилась на состояниии Валентина Саввича┘ √ вспоминает Антонина Ильинична. √ Внутреннее состояние Пикуля было красочно нарисовано на внешности. Тревожась за него, я уложила супруга в постель, поместив рядом, прямо под рукой, маленький, но звонкий колокольчик.

Мы договорились, что с помощью его Валентин будет звать меня к себе.

Хорошо, что он согласился. Хорошо, что я так придумала: когда плохо с сердцем, не всегда есть возможность громко закричать.

Все тревоги и волнения моей жизни в эти дни были сосредоточены на одном: только бы┘ не зазвонил колокольчик╩.

Добить Валентина Саввича должна была статья Е.В. Анисимова ╚Феномен Пикуля╩ √ глазами истори╜ка╩, появившаяся в 11-м номере журнала ╚Знамя╩, накануне присуждения В.С. Пикулю Государственной премии РСФСР 1988 года в области литературы, искус╜ства и архитектуры.═════

Чтобы Валентин Саввич ненароком не пропустил этой статьи, Дмитрий Антонович Волкогонов, бывший тогда членом редколлегии журнала, сообщил Пикулю об этой публикации лично. Как бы извиняясь, он просил не переживать за статью, которая, по его словам, вышла в свет без его ведома.

И, может быть, совместные усилия ╚друзей╩ и свалили бы Пикуля опять, но помимо орденов и премий, которые Пикуль ценил не очень высоко √ Государственную премию он попросил перечислить в фонд помощи пострадавших при землетрясении в Армении! √ были в его юбилейном году и более весомые положительные эмоции.

К числу их, несомненно, должно быть отнесено предложение красно╜ярского издательства издать роман ╚Не╜чистая сила╩[13]┘

7

═В конце 1988 года в письме редактору журнала ╚Молодая гвардия╩ писателю Анатолию Иванову Пикуль повторил свою любимую мысль: ╚...в жизни не знаю радостей, кроме работы, а сама работа √ как бы ни была тяже╜ла, √ становится лекарством от хвороб... будто в чернильнице затаился мой спасительный эликсир╩.

Начало Нового года он встретил в своем, пикулевском стиле √ под бой курантов закончил миниатюру ╚Русский аббат в Париже╩.

Валентин Саввич верил в примету, как начнешь год, таким он и будет.

И вроде бы в 1989 году примета эта сбывалась, вроде бы Валентину Пикулю удается вернуть свою прежнюю работоспособность.

Еще когда только они обсуждали с Антониной Ильиничной условия ╚брачного договора╩, Пикуль предупредил ее, чтобы она не ждала подарков от него, а покупала себе все, что хочет.

И вот теперь он нарушил свой обет...

Вот как об этом пишет сама Антонина Ильинична┘

╚Валентин Саввич положил перед собой лист бума╜ги...

До восьмого марта оставалось менее часа...

Процесс непосредственного написания романа был настолько скоротечен, что не успел запечатлеться в моем сознании.

Но о нем красноречиво говорят пикулевские записки:

╚10 марта. 5.05. Четвертую главу закончил целиком. Всего у меня 37 стр. Писалось легко √ сам удивлен, я ведь о любви писать никогда не умел...

11 марта. Днем больше писать не буду, а только делать наброски, ибо ночью пишется лучше...

20 марта. В два встал с постели, а в восемь встал из-за стола. Молотил и молотил... Все, кажется, хорошо┘ Но √ ошалел! Все-таки шесть часов подряд... Пас...

21 марта. 6.50. Закончил главу. Вылез на 128 стр. Сижу, думаю, многие слова в этой вещи покажутся тебе из нашего лексикона, но ты не обижайся √ это не о нас!╩

Проснувшись утром 23 марта (мой день рождения), я увидела на столе аккуратно сложенную рукопись.

На верхнем листе прочла:

╚Валентин Пикуль. ╚ОЛЬГА ПАЛЕМ╩. (Бульварный роман)╩ и посвящение мне.

На маленьком листочке карандашом небольшое послание:═══════════ ═

╚Мой обещанный подарок √ на твой суд╩.

Глава шестая

ЗАЩИТНИК ОСАЖДЕННОГО СТАЛИНГРАДА

╚Оставайся неза╜висимым, а смерть придет √ встречай ее за письменным сто╜лом╩

Валентин ПИКУЛЬ

√ Врачи говорят, что у меня было два инфаркта, √ говорил Валентин Саввич незадолго до своей кончины. √ В один я верю, во второй √ нет. А что со мной было √ я вам расскажу. Чем длинней быва╜ли паузы в работе, тем дурней становилось мое самочувствие. День не писал, другой, третий √ начал злиться на самого себя. И где-то на пятый день, когда накал злости достиг предела, я упал в прихожей. Это все √ от укоров совести. А был ли ин╜фаркт √ не знаю, не уверен. Хотя врачи утверждают: был. Я не желаю быть стариком! Я и от пенсии отказался, когда мне стукнуло шестьдесят┘

1

Пикуль спасался в работе.

Он работал до последнего дня своей жизни.

Без выходных.

Без праздников. ═

Дождался он и официального признания.

Ему наконец-то дали Государственную премию, к 60-летию в издательстве ╚Со╜временник╩ выпустили его четырехтомник. ═

Эти желанные для многих знаки официального внимания и признания никак не отразились на характере жизни. Довольно равнодушно он встретил выход четырехтомника, в который не уместилась и десятая часть написанного им, а Государственную премию даже не поехал получать.═════ ═

Он спешил.

Последние пять лет жизни, хотя они и вместили в себя работу над другими романами, были заняты обдумыванием ╚Сталинграда╩.

Еще в ноябре 1988 года Валентин Саввич Пикуль от╜правил директору издательства ╚Современник╩ Леони╜ду Анатольевичу Фролову заявку, в которой предлагал включить в план работы издательства новый роман о Сталинградской битве под условным назва╜нием √ ╚Сталинград╩...

Объем романа был определен в 40 авторских листов.

Замысел романа был напрямую связан с судьбою отца, старшего политрука Саввы Михайловича Пи╜куля, погибшего защищая Сталинград.

Как мы уже говорили, подробности о гибели отца Валентин Пикуль узнал из воспоминаний Дмитрия Сергеевича Трунцева, опубликованных в 1983 году в рабочей газете ╚Мартеновка╩.

Эти воспоминания и подтолкнули Пикуля к началу работы, но, безусловно, что обдумывать свой замысел Пикуль начал намного раньше.

Антонина Ильинична пишет, что, разбирая архив мужа, она натолкнулась на черновик ╚Реквиема╩, где рукой Валентина Саввича было написано: ╚Памяти моего отца, Саввы Михайловича Пикуля, который закончил свою нелегкую жизнь в руинах Сталинграда, будучи комиссаром ба╜тальона морской пехоты╩.

═С ╚Реквиема каравану PQ-17╩ Валентин Саввич это посвящение снял, видимо, уже тогда, в 1970 году, предполагая посвятить отцу книгу о Сталинграде, названную им позже ╚Площадь пав╜ших борцов╩.

Ну а окончательным толчком, как вспоминает Антонина Ильинична, стал портрет Паулюса, который принесли Пикулю.

╚Я подошла к изображению, √ пишет А.И. Пикуль, √ долго смотрела и затем неожиданно для самой себя со злом и ожесточением вы╜палила:

√ А ведь ты же убил отца моего Валентина!

Пикуль широко открытыми... нет, такое избитое сло╜восочетание не передает смысл реалий... точнее, хотя и грубее √ ╚разинутыми глазами╩ смотрел на меня.

√ Постой, постой-ка, я запишу.√ Пикуль потянулся сначала за сигаретой, потом √ за карандашом.

Молча докурив сигарету, он с убежденностью про╜изнес:

√ Теперь я напишу роман о Сталинграде!

╚Теперь я напишу╩...

Как будто случилось что-то экстраординарное. Как будто... А может, и правда, что-то случилось?.. Только нам, по-видимому, не дано этого понять...

Необъяснимая пылинка, упавшая на загадочные пи╜сательские весы, перевернула все╩.

2

И вот летом 1990 года Пикуль поставил на свой рабочий стол фотографию отца, погибшего 21 сентября 1942 года на волжской пе╜реправе.═

Отстукивая главу за главой, Пикуль смотрел на фотографию отца и вспоминал, не мог не вспоминать, как смотрел на него отец, когда, шатаясь от истощения, вошел четырнадцатилетний Пикуль в его каюту...

Встреча отца и сына...

Встреча, так трогательно описанная в романе ╚Океанский пат╜руль╩.

И вот все ближе вторая встреча. Встреча отца и ставшего взрослее его сына, встреча на сталинградской земле.══ ═

Незадолго до того, как Валентин Саввич приступил к работе над сталинградским романом, писатель-фронтовик Юрий Бондарев, сравнивая сложившуюся в стране ситуацию с Великой Отечественной войной, сказал, что мы уже сдали свой Сталинград┘

Роман об обороне Сталинграда, который задумал фронтовик Валентин Пикуль летом 1990 года, становился не просто ответом на эти слова Юрия Бондарева, но превращался в реальный очаг сопротивления тем русофобским силам, что обрушились на нашу страну.

Впрочем, как мы и говорили, таким очагом сопротивления правительственной и либеральной русофобии было все творчество писателя.

Не раз и не два повторял Пикуль, что врагам России не надо выигрывать сражений. Достаточно отнять у народа, у государства юное поколение √ и государство погибнет.

Пикуль понимал, что отрица╜ние любви к Родине, исторической памяти, разрушение национального и патриотического чувства √ основ╜ная задача западных идеологов, врагов России, и в своих книгах он пытался противостоять средствам мас╜совой информации, которые насаждали и культивировали, вбивая в молодые го╜ловы худшие образцы западной массовой культуры.

Очень верно определил это свойство книг Пикуля Сергей Иванович Журавлев┘

╚Да, √ писал он, √ прошлое, как показывают исторические романы В. Пи╜куля, учит, предупреждает. Даже если это далекое прошлое. Казалось бы, что общего между ╚веком осьмнадцатым╩ и совре╜менностью? Между походами Фридриха Великого и Второй мировой войной? Но все в истории взаимосвязано. Нет насто╜ящего и будущего без прошлого. И кто забывает уроки исто╜рии, тот обречен самой же историей.

В этом В. Пикуль кате╜горичен.

И обреченность Гитлера с его маниакальной идеей порабощения России определялась не только в годы Великой Отечественной войны, √ она ясно просматривается уже в опыте его предшественников. И недаром когда-то ╚железный канцлер╩ Бисмарк √ искушенный политик и прозорливый че╜ловек √ строил всю свою политическую стратегию исключительно на том, что Россия непобедима...

╚Даже самый благопри╜ятный исход войны никогда не приведет к разложению основ╜ной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских... Эти последние, даже если их расчленить международ╜ными трактами, так же быстро вновь соединяются друг с дру╜гом, как частицы разрезаемого кусочка ртути. Это неразруши╜мое государство русской нации, сильное своим климатом, сво╜ими пространствами и ограниченностью потребностей...╩

Наверное, эти слова часто вспоминали в Третьем рейхе, по╜чувствовав всю силу сопротивления советских людей, подняв╜ших против захватчиков знамя священной народной войны╩.

И на этой войне рядом, плечом к плечу, стояли отец и сын Пикули, пытаясь заслонить нашу страну от рвущейся к ее сердцу русофобской нечисти.

╚Роман давался трудно, √ пишет Антонина Ильинична Пикуль. √ В процессе долгих лет его создания приходилось отступать, останавливаться, переводить дыхание и, собрав волю, снова бросаться в атаку. Но память и сыновняя любовь к отцу обязывали его выполнить этот последний долг. Пикуль очень любил отца, часто вспоминал о том, как трудно жилось, как на последние копейки отец покупал ему, маленькому Вале, детские книжки┘

Память об отце у Валентина Саввича неразрывно связывалась с понятиями долга, чести, совести, веры. И скорбь об утрате отца усиливалась от осознания деградации этих человеческих святынь в народе.

И, видимо, отсюда, на вопрос: ╚А что же было в то время у нас хорошего?╩ на страницы книги выплеснулось:

╚√ Народ был хороший √ лучше нас с вами. И любовь к великой Отчизне даже в те злодейские времена народ испытывал гораздо большую, нежели сейчас принято╩┘

3

Последний роман писателя по определению несет на себе смысловую нагрузку духовного завещания.

Увы┘

Валентин Саввич не завершил последнюю главу первой книги, не успел написать обращение к читателям...

Вычленить из подлежащего доработке авторского текста содержание духовного завещания отчасти может помочь нам сравнение последнего романа писателя с ╚Реквиемом каравану PQ-17╩.

Пикуль взялся за создание ╚Реквиема╩, когда вдруг понял, чем он занимался на покрытых солью эсминцах в годы войны.

Так и в романе ╚Площадь павших Борцов╩ Валентин Пикуль стремился постигнуть духовный смысл Сталинграда не только для Великой Отечественной войны, но и для всей истории России.

В книге ╚Люди, годы, жизнь╩ Илья Эренбург вспоминает разговор с артиллеристами в первые месяцы войны┘

╚Командир батареи получил приказ открыть огонь по шоссе. Бойцы не двинулись с места. Я вышел из себя, назвав их трусами. Один мне ответил: ╚Нельзя только и делать, что палить по дороге, а потом отходить, нужно подпустить немцев поближе, попытаться объяснить им, что пора образумиться, восстать против Гитлера, а мы им в этом поможем╩. Другие сочувственно поддакивали. Молодой и на вид смышленый паренек говорил: ╚А в кого мы стреляем? В рабочих и крестьян. Они считают, что мы против них, мы им не даем выхода┘╩[14]

Этот разговор с артиллеристами И. Эренбург назвал тяжелым, возможно, определяя этим словом и свою вину за ту разнузданную интернационалистскую пропаганду, которой он занимался, и которая и выработала-таки в советской молодежи самоубийственное для страны вненациональное мышление.

И это на войне, когда нам противостоял жестокий беспощадный враг, не скрывавший, что он относится к русским, как к недочеловекам!

Что же говорить о столкновении с врагом внутренним, притворяющимся, что он действует во имя спасения России?

И разве случайно, что именно в годы величайших русских трагедий особенно оголтело и злобно ═ведется антирусская пропаганда.

Более того, само зарождение предательской, сокрушающей государство идеологии всегда начи╜нается с атаки на патриотизм, на православие.

Так было и в 1917 году, так было и в 1990 году, когда Валентин Пикуль взялся за свой роман о Сталинградской эпопее, потрясшей мир мужеством и героизмом сынов России.

4

╚В. Пикуль, √ пишет Иван Матвеевич Капитанец, √ считал, что историческое событие никогда не ста╜новится небытием. Оно всегда рядом с нами. Вчера и сегодня нашей жизни √ неразделимы. Нет настоящего и будущего без прошлого. Исторический роман √ это роман во многом современный, автор, воссоздавая прошлое, вольно или невольно соотносит его с настоящим. Возникающие сплошь и рядом аналогии между историей и современностью закономер╜ны √ история наделена свойством возврата к прошлому, если игнорировать ее закономерности, не заниматься их изучени╜ем. Вот почему сейчас история России подвергается фальси╜фикации, попытке ее переделать, убрать ее героические стра╜ницы и искаженно представить молодому поколению те тайные силы, которые режиссировали бесовскими силами на русской земле. Лишь только человек начинает с уважением говорить о своей истории, о своей культуре, о своей Родине, громко назы╜вать себя русским, тут же √ ╚черносотенец, шовинист, анти╜семит╩.

Свой последний роман Валентин Саввич назвал ╚Площадь павших борцов╩.

В названии запеклась кровь старшего политрука Саввы Михайловича Пи╜куля, павшего в Сталинграде знойным летом 1942 года.

В этом названии и предсказание судьбы самого Валентина Саввича Пикуля, вставшего в отчаянные для нашей страны дни жаркого лета 1990 года рядом со своим, ставшим моложе его, отцом.

Отец и сын┘

Русские солдаты┘

Совершенно точно зная, что им предстоит пасть в неравной схватке, они не оставили рубежа своей обороны, не попытались спасти себя.

═╚В творчестве Пикуля, √ говорил адмирал Владимир Григорьевич Егоров, √ люди искали опору и находили ее. Оно было нужно им, как свежий ветер парусу. Многим оно помог╜ло не потерять надежду, когда, казалось, силы на исходе╩.

Таким должен был стать и последний роман писателя.

5

Директор Центрального Черноземного книжного издательства Анатолий Николаевич Свиридов вспоминает, что в конце июня глубокой ночью ему позвонил Пикуль.

√ Получил ваше письмо, Анатолий Николаевич! √ сказал Пикуль. √ Спасибо за внимание! Теперь по по╜воду ваших просьб. ╚Сталинград╩ я еще не окончил, но осталось немного, глав шесть. Задержка за пе╜реводом мемуаров фон Герлица. Я же без достоверных источ╜ников не работаю. Кроме того, учтите, что свою рукопись, на╜писанную пером, я буду, как всегда, сам перепечатывать и шлифовать. На это тоже потребуется время. Так что, дорогой, быстро представить в издательство окончательный вариант романа не смогу. Не обессудьте. Могу предложить новый роман ╚Ступай и не греши╩ и цикл новых исторических мини╜атюр о женщинах. Может, издадим ╚женский╩ том?

Анатолий Николаевич согласился, и когда обсудили детали, касающиеся издания ╚женского╩ тома, спросил:

√ А как здоровье, Валентин Саввич?

Пикуль помолчал.

√ Романов на пять-шесть еще хватит... √ сказал он, наконец.

Голос был, как вспоминает Анатолий Николаевич, глуховатым, но энергичным.

13 июля был день рождения Валентина Саввича, но отмечать его он не стал.

√ Осталось совсем немного, около 60 страниц первого тома┘ √ сказал он Льву Борисовичу Чижову, заглянувшему накануне поздравить его. √ Вот допишу книгу и тогда, через неделю, 20 числа, отметим окончание ра╜боты и заодно и мой день рождения.

В тот день, 12 июля 1990 года, как пишет Л. Б. Чижов, ╚ничто не предвещало беды по состоя╜нию здоровья: отсутствовали жалобы, спокойными были па╜раметры состояния сердечно-сосудистой системы, включая и данные электрокардиографии╩.

6

15 июля Валентин Саввич закончил предпоследнюю главу первого тома ╚Площади павших борцов╩.

В его романе шло 23 августа 1942 года.

Меньше месяца оставалось до роковой ночи 21 сентября 1942 года.

В три часа дня Пикуль пошел спать.

Перед сном Валентин Саввич поговорил по телефону с Л.Б. Чижовым.

╚Никаких жалоб на здоровье или недомогание не было, √ вспоминает тот. √ Пикуль сказал, что ложится спать, а Тося поедет на дачу уста╜навливать стеллажи, чтобы перевезти книги.

Спал Валентин Саввич беспокойно.

Что снилось ему?

Может быть, волжская переправа, рев пикирующих самолетов, свист бомб, грохот разрывов...

В девять часов Пикуль резко встал, шагнул, но пол рабочего кабинета резко накренился, как сырая палуба эсминца ╚Грозный╩.

Пикуль упал.

Смерть наступила мгновенно.

У стен Сталинграда погиб отец.

У стен Сталинграда оборвалась и жизнь сына.

В первом томе романа ╚Сталинград╩ так и осталась недописан╜ной последняя глава...

24 августа так никогда и не наступит в этом романе.

Валентину Саввичу Пикулю было шестьдесят два года и два дня.

Он умер, как сказал В.А. Багиров, не увидев позора, бессилия и от╜чаяния русских людей, потерю ими способности отстоять многовековые завоевания предков.

7

Антонина Ильинична, ездившая с внуком на дачу, вернулась домой в половине десятого.

Распахнула входную дверь.

На ковре недалеко от двери лежал Валентин Саввич.

╚Вечером, после девяти часов, раздался звонок в дверь, √ вспоминает соседка Пикулей Людмила Балтгайле-Салеева. √ Я открыла и увидела маленького внука Анто╜нины Ильиничны, названного в честь Пикуля Валентином. Валечка взволнованно произнес: ╚Идите скорее к нам!╩

На наше недоумение о том, что случилось, он ответил: ╚Бабушка кри╜чит, а дедушка лежит╩.

Вмиг я оказалась в их квартире на чет╜вертом этаже, где и увидела лежащего на полу Валентина Саввича.

Жена делала ему искусственное дыхание ╚рот в рот╩, от╜давая свой кислород и буквально свою жизнь, затем делала массаж сердца и в это время отчаянно просила мужа не уми╜рать ради ИХ любви.

Это было похоже на стон раненого зве╜ря.

Я бросилась к ногам Валентина Саввича и начала их интен╜сивно массировать, растирать, чувствуя, как ноги его начина╜ют холодеть в моих ладонях. Этот холод я чувствую до сих пор, и особенно каждый раз, когда речь заходит о последних мгно╜вениях дорогого друга.

Понимая, что уже никакие наши уси╜лия не помогут вернуть Валентина Саввича Пикуля к жизни, я немедленно позвонила в ╚Скорую помощь╩ и его лечащему врачу. ╚Скорая╩ приехала не позднее чем через десять минут, и доктор констатировал факт смерти писателя. Вместе с медсес╜трой они буквально оторвали от мужа Антонину Ильиничну, сделали ей успокаивающие уколы. Вопреки запретам медиков Антонина Ильинична, вне себя от горя, вновь и вновь вскаки╜вала с постели, куда ее уложил врач, и бросалась к мужу, целуя его и обливаясь слезами. Но он уже не мог ей ответить.

Отпевали Валентина Саввича Пикуля 20 июля 1990 года в церк╜ви Святого Александра Невского.

╚Валентина Саввича уже нет с нами, √ писала в эти дни ╚Литератур╜ная Россия╩. √ Это страш╜ная потеря. Но остались его книги. В них √ ответы на многие и многие вопросы сегодняшнего бытия. И пока жив народ, пока творит он свою историю, будет живо и светлое имя прекрасно╜го русского писателя √ патриота Валентина Саввича Пикуля╩.

Похоронили Пикуля на Лесном кладбище со всеми почестями.

Гроб накрыли большим Андреевским флагом.

Глава седьмая

ТРАЛЬЩИК ╚ВАЛЕНТИН ПИКУЛЬ╩

╚История неотделима от воспитания чувства националь╜ной гордости. Она требует от нас и уважения к себе, и вполне понятного желания приумно╜жить все великое, что оставили в наследство нам предки наши... Летом сорок первого мы выстояли еще и потому, что нам в удел достался дух наших предков, закаленных в прошлых испыта╜ниях... История √ повсюду, история √ рядом с нами. Будь только внимательным, чутко слушай голос времени╩...

Валентин ПИКУЛЬ

Шестнадцать лет √ небольшой срок для истории...

Но последние шестнадцать лет вместили в себя целую эпоху.

Давно уже нет страны, за которую сражались отец и сын Пикули.

Давно уже за границей, в Риге, очутилась вдова писателя √ Антонина Ильинична Пикуль...

За последние шестнадцать лет наша страна испила столько унижения и позора, сколько, кажется, еще никогда не выпадало на ее долю за предшествующие столетия.

Оглушенные, задавленные беспра╜вием, нищетой и разъединенностью, мы не то что бы свыклись √ свыкнуться невозможно! √ но стараемся не думать об этом. И всегда, когда все-таки сталкиваешься с новой реальностью напря╜мую, в первое мгновение охватывает ощущение кошмара...

═

1

Судьбы русских писателей чаще всего были не очень счастли╜выми. Далеко не всем везло с выбором спутниц жизни.

Пример Анны Григорьевны Достоевской √ не правило.

Не правило и пример Антонины Ильиничны Пикуль.

Она помогала ему в работе при жизни, она продолжает его дело и сейчас, когда писателя уже нет с нами.

Антонине Ильиничне все-таки удалось осуществить самую глав╜ную мечту Валентина Саввича √ собрать воедино все его романы. Подготовлено и выпущено двадцать семь томов собрания сочинений B.C. Пикуля. Эти двадцать семь томов издаются, и продолжают переиздаваться год за годом.

Написаны, составлены и изданы книги ╚Валентин Пикуль. Из первых уст╩ и ╚Уважаемый Валентин Саввич!.. Письма к писателю╩, ╚Я мерил жизнь томами книг╩, ╚ Живет страна Пикулия╩, которые, без сомнения, являются сейчас самыми объемными и полными исследованиями жизни и творчества Пикуля.

Это хорошие и честные книги...

Еще Антониной Ильиничной готовится к изданию и каталог библиотеки Валентина Саввича √ книга, которая заин╜тересует не только исследователей творчества Пикуля, но и биб╜лиографов, и историков.

Готовится к изданию сборник интервью, данных писателем, сборник воспоминаний о нем. Скоро эти книги выйдут в свет.

Еще Антониной Ильиничной была создана в Риге библиотека имени Валентина Пикуля.

6 января 1992 года, когда уже вовсю началось изгнание из Прибалтики ╚оккупантов╩, Антонина Ильинична обратилась с заявлением к командованию Северо-Западной группы войск:

╚В связи со сложившейся обстановкой, вызванной ликвидацией библиотеки Дома офицеров ПрибВО... прошу оказать содействие в создании ╚Библиотеки B.C. Пикуля!╩

╚Библиотека B.C. Пикуля╩ будет предназначена для обслужи╜вания прежнего контингента читателей и обеспечит возможность общения русских людей с национальным культурным наследием, творчеством В. Пикуля.

Для создания ╚Библиотеки B.C. Пикуля╩ необходимо приобре╜тение помещения под библиотеку (50-60 кв. м).

Приобретение 3000 экз. книг русской классики, русского ис╜кусства и справочной литературы из нынешнего фонда библиотеки Дома офицеров.

Все расходы на приобретение как помещения, так и книг, содержание и обслуживание библиотеки будут оплачены мной, Антониной Ильиничной Пикуль √ директором ╚Фонда B.C. Пи╜куля╩, который существует и осуществляет свою благотворитель╜ную деятельность со 2 июля 1991 года.

Кроме того, намерена предоставить в распоряжение организу╜емой библиотеки не менее 200 книг из личной библиотеки Валентина Саввича и все существующие издания его произведений.

Считаю долгом памяти не бросать на произвол судьбы людей, посвятивших жизнь служению Родине, для которых и о которых писал свои книги В. Пикуль, а продолжать им нести свет и радость, объединять их╩.

Все и было исполнено, как обещала Антонина Ильинична.

И помещение √ три комнаты в музее СЗГВ √ было оплачено, и книги с мебелью, необходимой для библиотеки, выкуплены...

И открылась библиотека, и работала несколько лет, мирно уживаясь с музеем Яна Райниса, занявшим помещения, принадлежавшие раньше музею Северо-Западной группы, ╚несла свет и радость╩, объединяла читателей русских книг, пока им всем не выдали коричневые паспорта не граждан, а всего лишь постоянных жи╜телей Латвии...

Тогда и закрыли библиотеку имени Валентина Саввича Пикуля┘

2

И как-то очень точно сходился этот рассказ Антонины Ильи╜ничны с рассказом о портрете Валентина Пикуля работы Анатолия Набатова, помещенном художником на выставке в Белом доме осенью 1993 года.

Не мигая, смотрел со своего портрета Пикуль на рву╜щиеся в коридорах парламента снаряды...

Смотрел на русских людей, которых убивали свои же, русские...

Тогда Антонина Ильинична и показала мне стихотворение Валентина Саввича, с цитирования которого начинается это повествование.

В хлябях соленых, запрокинув головы,

Распластав руки и открыв рты,

Мы всплывали со стометровой,

А может, и более √ темноты.

Нет нужды разбираться в литературных достоинствах этого стихотворения. Каждая строка его дышит мужеством и отвагой. Тем бесстрашием, которого порою так не хватает нам, живущим сейчас┘ Нам, свыкшимися за последние десятилетия с предательствами и компромиссами.

И, конечно же, это субъективное ощущение, но мне показалось, что стихотворение Пикуля к нам, живущим в конце девяностых годов, и обращено.

Горнисты вскинули к звездам горны

И затрубили, не видя звезд:

Началась ПЕРЕКЛИЧКА √ сквозь штормы √

С норда на зюйд и с веста на ост:

√ Тральщик ╚Запал╩? √ Разорвало миной...

√ Гвардейцы с канлодки ╚14-БИС╩?..

√ А вы, с миноносца ╚Орлиный╩?

√ Сгорели... √ Танкер ╚Антифашист╩?

И слушая рассказы Антонины Ильиничны Пикуль о чаепитиях, которые устраивала она в библиотеке, о просмотрах фильмов, снятых по произведениям писателя, √ обо всей той культурологи╜ческой да и просто благотворительной работе, что велась в закрытой уже библиотеке, снова и снова ловил я себя на мысли, что как раз об этом уже читал в книгах Валентина Саввича, об этом же говорилось и в его стихотворении...

√ Подлодка ╚ЭС-30╩? √ Не вернулась на базу...

√ Лидер ╚Заря╩? √ Попаданье в машину...

А нас лишь двое... И без приказа

Мы смерти своей не откроем причину.

3

Впрочем, иначе и не могло быть.

То, что делала и продолжает делать Антонина Ильинична сегодня в Риге, так же мужественно и самоотверженно делали герои пикулевских ╚Баязета╩ или ╚Богатства╩, когда, забытые и преданные корыстным начальством, они продолжали исполнять свой долг, не благодаря, а вопреки решениям московских начальников.

Вспомните, как умирает в ╚Моонзунде╩ корабль ╚Охотник╩┘

╚Взрыв настиг эс╜минец под южным берегом Эзеля. В разрушенный корпус ╚Охотника╩ море сразу вошло тоннами воды. Командир эсмин╜ца старлей Фоков приказал с мостика:

√ Внимание! Осталось минут десять, не больше... Ране╜ных √ в шлюпки. Команду я благодарю за службу, и сейчас, прощаясь с нею, я скажу, что всегда гордился такой командой. Повторять не стану: все по шлюпкам, а я остаюсь на корабле... с кораблем!..

Во всем чистом, при кортиках, с чистыми лиселями ворот╜ничков, в кают-компании сошлись все офицеры. По низам ╚Охотника╩ с ревом наступала вода, и взгляды невольно обра╜щались к стрелке кренометра. Командир распечатал бутылку вина, и каждый, выпив, разбил свою рюмку вдребезги. Меха╜ник открыл портсигар и оставил на столе раскрытым √ уже навсегда. Он сказал, закуривая:

√ Еще минуты четыре, после чего, думаю, поедем...

Командир встал:

√ Отдраим иллюминаторы, чтобы меньше мучиться...

Да. Пусть они лягут на грунт с кораблем уже мертвецами. Чтобы не страдать на глубине моря, вбирая губами последние глотки воздуха из спрессованных воздушных ╚подушек╩ под потолком...

Вода раскрыла двери √ легко, без усилия, и вот оно, море...

Брызжущее, грохочущее, ликующее море ворвалось внутрь, оно перевертывало столы и стулья, бросало людские тела к пе╜реборке.

Смерть всегда не нужна. И всегда сладки мгновения жизни.

Кое-кто встал на диваны √ головами к потолку. Через раздраенные иллюминаторы толстыми бивнями, как из широких брандспойтов, врезались морские воды. Холодна вода, до чего же она холодна!

Очень холодна вода Балтики 1917 года...

Свет померк. Больше они никогда не пройдут ╚Моонзундом╩.

И что из того, что ради исполнения долга этим замечательным русским людям приходилось платить такую высокую цену┘

Они платили ее не за свои удовольствия, а за то, что дороже всего, не ради будущих почестей и выгод шли они на смерть, а ради Родины, предать которую не могли ни по чьему велению...

4

Валентин Саввич Пикуль был похож на своих героев.

═╚Он ворвался в литературу внезапно и в течение более 30 лет являлся флагманом исторического ро╜мана, создавая яркие образы защитников Отечества периода царской и советской России, √ говорит Иван Матвеевич Капитанец. √ Главная идея в его книгах √ это беспредельная преданность служению отечеству, долг, честь, верность присяге, Родине. Его герои √ носители великих нрав╜ственных и моральных стимулов, что позволило создать вели╜кую Державу, защитить ее от тех, кто во все века прошлые и будущие, пытались и пытаются Россию поставить на колени╩.

═╚Даже одно перечисление произведений, созданных Вален╜тином Пикулем, займет много времени, а если все это переве╜сти в авторские листы и машинописные страницы, то цифры будут просто ошеломляющие: 700 авторских листов, прибли╜зительно 17 000 страниц, √ подчеркивал Сергей Алексеевич Воронин. √ Воистину титанический труд!╩

╚Он шел к своей всеизвестности весьма ухабистой дорогой, √ писал Михаил Николаевич Алексеев. √ Но ежели вспомнить, что дорога эта по большей части проле╜гала через моря и океаны, да еще при сильных встречных и поперечных штормовых ветрах, то слово ╚ухабистая╩ тут не совсем подходит, хотя в переносном смысле она была для Ва╜лентина Пикуля именно таковой. Надобно обладать сильным, даже очень сильным характером, чтобы противостоять злым, яростным критическим волнам, неизменно обрушивавшим╜ся едва ли не на все исторические романы этого единственно╜го в своем роде писателя. Единственного потому, во-первых, что Пикуль ни на одного, кроме себя, писателя не похож; по╜тому, во-вторых, что он в одном себе соединил недюжинное дарование художника, страсть исследователя и феноменаль╜ное, граничащее с самоотречением от всех житейских благ трудолюбие╩.

╚Валентин Саввич Пикуль, наделенный незаурядным та╜лантом писателя-историка, обладал удивительным каче╜ством не писца фактов, а исследователя явлений, √ утверждал Юрий Васильевич Бондарев. √ У него было и писательское зрение, и зрение ученого. Он видел не толь╜ко бесконечную поверхность исторического океана, но был способен увидеть подводные течения, тревожащую жуть глу╜бинной темноты, ее бездонных пластов, где коварно таится опасность, жестокость сильного, страх слабого, предатель╜ство ничтожного, самодовольство победителя, унижение по╜бежденного.

Он видел и чувствовал это непрерывное течение подвод╜ных сил, что и делают саму историю, видел разрушение и со╜зидание одновременно, скрытую игру страстей, честолюбий любовластия, мелких и глобальных пороков, изменяющих судьбы народов, видел человека в потоке истории, его взлет и падение, его слабость и его мужество╩.

╚Валентин Пикуль, √ говорил Петр Лукич Проскурин, √ наряду с другими русскими нацио╜нальными художниками и писателями явился предтечей грядущего русского возрождения, он немало способствовал про╜буждению оцепеневшей за долгие десятилетия духовного раб╜ства русской патриотической мысли╩.

╚Днем он спал, а в ночной тиши работал, √ сказала соседка Пикулей Людмила Балтгайле-Салеева. √ И пока был жив Валентин Саввич, в его окне всю ночь горел огонек, свидетельствующий о рождении нового произ╜ведения╩.

5

═╚Марш мертвых команд╩ √ стихотворение мужественное и в каком-то смысле провидческое┘

Отбой. Вновь уходим в глубины.

Отсеки телами запрудив,

Ложимся опять под турбины┘

И падаем возле орудий.═══════════════════════════

Когда в мае 2000 года я присутствовал на церемонии спуска на воду тральщика ╚Валентин Пикуль╩, мне показалось, что эти стихи приобрели грозную силу исполнившегося пророчества.

Так получилось, что я только что вернулся тогда из Самары, где проходила Всероссийская научно-практическая конференция ╚Христианство √ 2000╩. И хотя собрались на конференции филологи, богословы, историки со всех уголков России, хотя прозвучали здесь замечательные доклады, одним из самых ярким впечатлений от конференции была организованная, по благословению архиепископа Самарского и Сызранского Сергия, поездка по Волге.

И, наверное, самым грустным┘

За пять часов нашего плавания от Самары к Жигулям и обратно, нас не обогнало ни одно судно. Ни одно судно не встретилось нам┘

По пустынной Волге плыл наш теплоход┘

И после этого можно было сколько угодно рассуждать о подъеме экономики, но что значили все эти проценты роста, если пустой остается главная река России?

Когда-нибудь и о нашем времени будут созданы эпические романы┘

Трудно загадывать, какими изобразят будущие романисты нас, какую оценку получат события, через которые прошли мы и через которые еще предстоит пройти нам, но легко догадаться о ностальгии их по отношению к сделавшемуся прозрачным за наши √ без заводского дыма и копоти! √ десятилетия воздуху┘

И к небу, которое стало таким светлым и высоким над Россией┘

И к такой прозрачной воде опустевших рек и озер┘ ═

И, конечно же, необыкновенную облагоустроенность промышленных окраин наших городов тоже не позабудут авторы будущих эпосов┘

Вот как здесь, возле Государственного предприятия ╚Средне-Невский судостроительный завод╩, куда и пригласили нас на спуск морского тральщика ╚Валентин Пикуль╩.

Редактор ╚Морской газеты╩ Б.А. Орлов, разглядывая белоснежные загородные дома, вставшие напротив завода, пошутил, что раньше у нас строили крейсера, а теперь только особняки┘

Но это и не шутка получилась, а констатация факта┘

Да и о каких шутках речь, если, когда смотришь телерепортажи из Чечни, порою охватывает тебя ощущение, что смотришь кинохронику Великой Отечественной войны. Оружие у наших солдат мало чем отличается от оружия той войны┘ Как будто и не прошло более полувека, как будто и не выпускала ничего нового наша оборонная промышленность за эти десятилетия┘

Конечно же, выпускала┘

Конечно же, есть современные разработки, которыми мы успешно торгуем с другими странами. Но для наших солдат по соображениям наших экономистов это оружие слишком дорого.

6

Вот и этот, морской тральщик проекта 266 МЭ, на спуск которого приехали мы, стал первым за последние пять лет судном, изготовленным на Средне-Невском судостроительном заводе┘

Раньше, в дореформенные времена, подобный спуск был рядовым событием даже и внутри завода, теперь √ это событие общегородского и даже общенационального ═масштаба.

Да и как ему было не стать событием, если первоначально тральщик строился для продажи на экспорт, но потом что-то сорвалось у заказчика, и, воспользовавшись предложением ╚Движения поддержки флота╩, возглавляемого капитаном 1-ого ранга Михаилом Ненашевым, заводское руководство решило достроить его для нашего флота. В финансировании этого небывалого для нашей нынешней экономики проекта принимало участие ╚Движение поддержки флота╩, и достроен был ╚Валентин Пикуль╩ на народные деньги┘

И казалось, что не десятилетия назад, а именно сейчас, под наш конкретный случай, и были написаны Валентином Пикулем слова, завершающие его стихотворение ╚Марш мертвых команд╩:

Но если внукам придется с врагом

Сойтись в час решающей мести,

Ждите нас √ мы снова всплывем,

Но уже с кораблями вместе...

И казалось, что в ответ на эти стихи Валентина Саввича и звучали на митинге посвященные героям книг Валентина Пикуля стихи Валентины Ефимовской┘

Мальчики мои, сыночки

Нет могилок ваших на земле.

Ветер гасит свечек огонёчки,

Имена теряются во мгле┘

Впрочем, митинг не затянулся.

╚Крёстная╩ корабля √ вдова писателя, Антонина Ильинична, разбила о борт тральщика бутылку шампанского, и ╚Валентин Пикуль╩ медленно двинулся по наклонному слипу к невской воде, в которой отражались пока только особняки новых русских, стоящие на другом берегу.

Скрипели тележки трансбордера, бегали фотокорреспонденты и телеоператоры, стараясь запечатлеть момент встречи корабля с водой┘

И вот и встал на воде морской тральщик ╚Валентин Пикуль╩┘

Деловито забегал возле него буксирчик ╚Соколик╩, помогая новому кораблю освоится на воде┘

7

Пока шел митинг, пока спускали тральщик, небо очистилось от туч и засияло солнце. Совпадение, конечно, случайное, но все равно как-то теплее стало на душе┘

Словно стоило только спустить корабль и все сразу переменилось.

Ничего не переменилось, разумеется...

Только погода.

Но зато в ликующем солнечном свете на обратном пути в город удалось мне, наконец, рассмотреть на берегу Невы самое, может быть, главное √ церковь, во имя Святого благоверного князя Александра Невского поставленную в устье Ижоры┘

Это здесь, 15 июля 1240 года была одержана нашим святым князем первая победа над тогдашними силами НАТО, вознамерившимися осуществить крестовый поход на Русь.

Здесь, совсем недалеко от судостроительного завода, где сегодня спустили на воду морской тральщик ╚Валентин Пикуль╩.

И как тут не вспомнить, что и отпевали Валентина Саввича Пикуля тоже в церкви во имя Святого благоверного князя Александра Невского┘

Случайно ли это совпадение?

Не мне судить об этом, но получается, что святой благоверный князь Александр Невский, при земной своей жизни ╚повенчавший Русь со степью╩ и определивший направление русской истории, в вечной жизни как бы осеняет десницей замечательного русского писателя Валентина Саввича Пикуля, прикоснувшегося в своих книгах к той подлинной народной истории нашей страны, осознать которую еще только предстоит нам.

[1] Журнальный вариант

[2] В своих воспоминаниях Антонина Ильинична подробно рассказывает, что отношения с мужем у нее разладились задолго до 25 марта 1980 года и семья, по существу, уже давно распалась.

[3] Валентин Саввич встретился с директором Калининградского областного издательства Сергеем Терентье╜вичем Кармановым, был принят командованием дважды Краснознаменного Балтийского флота.

[4] А. Толстопятов. В плену у японцев. 1908, А. Николаев. Очерки по истории япон╜ского народа. 1905

[5] Антонина Ильинична Пикуль датирует визит Сергея Викулова и Сергея Журавлев серединой ноября 1986 года

[6] В последние два года Валентин Саввич написал по подсчетам Антонины Ильиничны около 60 ми╜ниатюр.

[7] ╚Сибирские огни╩, ╧ 3 за 1990 г.

[8] В. Пикуль. Я мерил жизнь томами книг, стр. 154.

[9] В. Пикуль. Я мерил жизнь томами книг. стр. 155

[10] Первоначально В.С. Пикуль заключил с Ленинградским отделением издательства ╚Советский писатель╩ договор на издание романа ╚Три возраста Окини-сан╩. Редакция заказала три рецензии: литературную ≈ С. Тхоржевскому, и специальные ≈ доктору исторических наук профессору И. Козлову и доктору филологических наук В. Горегляду. Первые две рецензии были положительными, а третья ≈ резко отрицательная. Счет был в пользу издания романа, но Горегляд в своей рецензии обвинил автора не только в отсутствии марксистско-ленинского понимания исторических событий и классового подхода к оценке героев, но и предостерег издательство об опасности ╚упоминания о действительных или мнимых пограничных конфликтах. Они могут послужить лишь дальнейшему раздуванию антисоветской пропаганды...╩

Вывод Горегляда был категоричен: ╚Главные пороки романа в том, что все его герои ≈ от матроса до аристократа ≈ имеют одинаковую психологию ≈ мелкого торгаша, одинаково безграмотны и одинаково пошлы. Целые народы ≈ русские, англичане, китайцы обливаются грязью... Роман В. Пикуля ╚Три возраста Окини-сан╩ печатать нельзя╩.

Издательство предложило Валентину Саввичу переработать роман.

Пикуль от этого предложения отказался: ╚...Получил рецензию В. Горегляда, с выводами которой я не согласен. Мне думается, автор вышел за рамки литературной и специальной критики, переводя всю озлобленность ко мне в иную плоскость, очень далекую от литературы... Нет у меня пошляков, как нет и торгашей... И ╚гнев писателя╩ сосредоточен не на англичанах, а на подлейшей ╚викторианской╩ политике колониальных захватов, не на несчастных китайцах, которым писатель выказывает авторское сочувствие, а на омерзительном правительстве императрицы Цыси...╩

Писатель предложил вместо романа ╚Три возраста Окини-сан╩ книгу ╚Каждому свое╩.

════════════════════════════════════════════════════════════════════════════════

[11] В книге ╚Я мерил жизнь томами книг╩, Валентин Саввич попытался раздвинуть круг своего литературного общения, присовокупив еще несколько ленинградских и московских имен:

╚Не так давно покинул мою обитель молодой талантливый журналист из Ленинграда Юрий Ростовцев. Мне с ним беседовать страшно инте╜ресно, ибо он ≈ большой знаток, ценитель и любитель ис╜кусства. К тому же он нередко достает очень ценные книги и презентует их мне... С ленинградцами мне приходится встре╜чаться чаще, чем с москвичами, ведь большинство моих книг выходит именно там. В последнее время встречался с инте╜ресными писателями ≈ Николаем Коняевым, Николаем Утехиным, Дмитрием Хренковым. Для меня полезность общения была очевидна, надеюсь, что и для них ≈ тоже...

Из московских литераторов радость общения доставили:

Юрий Бондарев, Анатолий Жуков, Валерий Ганичев, Сер╜гей Журавлев, Юрий Стаднюк, Сергей Каменев, Юрий Ви╜ноградов, Арсений Гулыга, Сергей Викулов ≈ да разве всех перечислишь? Мне легко было с ними общаться, по крайней мере, я в них чувствовал родственную душу╩...

Но и, раздвинув таким образом круг писателей, с которыми он общается, все равно выйти за пределы чертовой дюжины Валентин Саввич так и не сумел...

[12] Валентин Пикуль резонно заметил по этому поводу, что если и связывает его с Конецким какая-то служба, то ее правильнее называть послевоенной. На войне Конецкого ему встречать не доводилось.

════════════════════════════════════════════

[13] Следом за Красноярским книжным издательством ╚Нечистую силу╩ выпустило в 1989 году ╚Центрально-Черноземное книжное издательство╩ в Воронеже.

[14] Илья Эренбург, ╚Люди, годы, жизнь╩, М., Советский писатель, 1990, т.2, с.248

Поставьте наш баннер

Солнышко светит. Грачи прилетели.
Тают снега на равнинах безбрежных.
Вот и прошли холода и метели,
Вот и минули три месяца снежных.
Белые хаты стоят над оврагом.
Птицы над ними кругами летают.
Будто каким-то охвачены страхом,
Будто чего-то недопонимают...
Может быть, запах грачей удивляет,
Иль тишина не понравилась птицам?..
Бог его знает, чего их пугает,
Что им мешает на землю садиться...
Может быть, сверху они увидали,
Как копошится в навозе старуха,
Или чуть слышные чьи-то рыданья,
Может, достигли их птичьего слуха...
Нынче никто уж могил не копает.
Нынче никто не кричит, причитая...
Полумертвец на крыльцо выползает...
Господу молится полуживая...
Трупы лежат во дворах и в канавах,
Трупы в домах и в грязи придорожной.
Многие - в полузасыпанных ямах,
Полуистлевшие с осени прошлой...
Смрадом, замешанным с мартовским паром,
Хаты полны и проулки кривые.
Двое детей за колхозным амбаром -
То ли уж мёртвые, то ли живые...
А за амбарными теми дверями
Нету ни зёрнышка вот уж полгода.
Был урожай, и довольно немалый,
Да увезли его "слуги народа".
Гнил он на станциях в кучах огромных,
Денно и нощно его охраняли.
А на днепровских равнинах просторных
Тысячи сёл до конца вымирали.
С Буга, с Ингула, с Днепра и с Кубани
Беженцев толпы брели спотыкаясь.
Близких своих зарывая руками,
Женщины выли в снегу, надрываясь...
Те, кто добрались до города всё же,
Или до Киева, иль до Полтавы, -
Полуживые, и мёртвые тоже, -
Все на подводах свозились в канавы.


Дмитрий Воробьевский (1987 г.).