Герхард Шрайбер
    Вторая мировая война в международных исследованиях. Концепции, тезисы, разногласия

    23 июля 1939 г. в базельской газете "Националь цайтунг" появилась статья Томаса Манна, в которой писатель-эмигрант и противник национал-социализма пророчески писал: "И если войны, более разрушительные и варварские, чем Тридцатилетняя война, пронесутся над Европой и оставят ее раздробленной и на столетия отброшенной назад, то виновником будет он (национал-социализм. Авт.), враг человечества"1.
    Первая из войн на Европейском континенте, которые вылились в конце концов во всемирное военное столкновение, началась 1 сентября 1939 г., через несколько недель после опубликования процитированной выше статьи "Культура и политика". Убийства, умерщвления, смерти, страдания и разрушения продолжались в Европе ровно 68 месяцев и восемь дней.
    Количество публикаций о второй мировой войне, которая окончательно уничтожила старую Европу и революционизировала международную жизнь, велико. Имя им легион. Даже профессионал ныне уже не в состоянии охватить взглядом всю имеющуюся на эту тему литературу. Едва ли найдется хоть один специалист по новейшей истории, который обошел бы в своих работах этот поворотный пункт в мировой истории. Представляется почти невозможным, что еще могут быть неизвестны какие-то аспекты мирового развития в период между 1939 и 1945 гг. Однако если большинство вопросов обсуждается открыто с разных, подчас противоположных или спорных точек зрения, то это вполне согласуется с логикой исторической науки, которой, как правило, чужды окончательные выводы. Ибо историческая правда позволяет лишь приблизиться к ней.
    Что касается Гитлера и начавшегося с установления его режима страшного времени для человечества, то речь идет прежде всего о том, чтобы как можно правильнее раскрыть как сущность отдельных событий, так и характер происходившего в целом, чтобы в конечном счете прийти к убедительным результатам в определении исторического места этого феномена.
    Но для общественности, напротив, важны в первую очередь последствия войны, которые и пятьдесят лет спустя после ее развязывания не позволяют с безразличием рассматривать события тех дней. Ужас не скрыть завесой прошлого. Во многих отношениях вторая мировая война продолжает присутствовать в нашей жизни: в жертвах, которых она потребовала; в страхе за свое существование, который она разбудила и поддерживает до сих пор, и в страстном желании мира, которое после 1945 г. появилось у бесчисленного множества людей и тем ярче выражается, чем дальше уходит в прошлое сама война.

    I. Некоторые концептуальные проблемы освещения истории второй мировой войны

    Международная историография этого эпохального перелома в жизни человечества характеризуется тем, что основная масса публикаций связана со своего рода микроисторическим методом его рассмотрения. В рамках относительно узко ограниченной постановки вопросов авторы стремятся разработать политические, социальные, экономические, военные, а также технические детали. Такие специальные исследования в целом представляют собой полезные предварительные разработки для обобщающего труда, который еще только предстоит написать.
    То же самое относится и к значительно более редким монографическим исследованиям. Они ограничивались до сих пор - что неудивительно, учитыва комплексный характер предмета, - избранным, хотя и более широким кругом тем, например стратегией отдельных держав или союзов, экономикой или военными проблемами. Эти сферы исследуются с национальной, региональной или глобальной точек зрения. Иногда разрабатывается несколько аспектов в одной работе, но создать панораму, охватывающую все стороны развития после 1939 г., до сих пор еще не удалось.
    Задаче дать взвешенную и комплексную картину войны больше всего соответствовали, если вообще это возможно, крупные проекты, которые были начаты в разных странах, например в Австралии, Бельгии, Великобритании, Греции, Индии, Италии, Канаде, Нидерландах, Новой Зеландии, Норвегии, Польше, Советском Союзе, Соединенных Штатах Америки, Финляндии, Чехословакии, Югославии, а также, с некоторой задержкой, в Германской Демократической Республике, Федеративной Республике Германии и в Японии. В некоторых случаях это произошло сразу же после войны. Такие проекты были или разработаны по официальному заказу, или по крайней мере получили широкую поддержку от официальных учреждений. Но это вовсе не означает, что при подготовке указанных изданий постоянно накладывались ограничения на свободу научного творчества.
    Удастся ли осуществить честолюбивые исследовательские замыслы о разработке всеохватывающей истории эпохального феномена второй мировой войны, зависит не в последнюю очередь от концепции.
    Широкое взаимопонимание существовало относительно предыстории войны. В согласии с Уинстоном Черчиллем, который еще в 1948 г. представил свои мемуары как "историю второй Тридцатилетней войны"2, большинство задуманных проектов3 и цельных завершенных работ начинается с окончани военного конфликта 1914-1918 гг. В европоцентристских трудах время после прихода Гитлера к власти в 1933 г., а в работах по тихоокеанским проблемам - после маньчжурского конфликта 1931 г. считается инкубационным периодом мировой войны. Относительно редки исследования, в которых хотя бы частично, объективно и сбалансирование рассматривается взаимосвязь развития событий в обоих полушариях. Даже крупные проекты ограничиваются в этом отношении общими рассуждениями.
    Без ущерба для намеченных важных перспектив и приоритетных сфер исследовани отдельные концепции значительно отличаются друг от друга своим методологическим подходом. Так, скажем, степень влияния, которое оказывали те или иные личности на исторический процесс, либо влияние на их действия международной обстановки, вопрос о том, определялись ли, а если да, то в какой мере, внешнеполитические решения внутренними условиями, а также значение оперативных факторов или роль идеологий в период второй мировой войны - все эти моменты оцениваютс совершенно по-разному. Вместе с тем редкими стали крупные разработки, в которых используется строго позитивистский метод для изучения дипломатической и военной истории и при этом совершенно сознательно оставляются без внимани все идеологические, внутриполитические и хозяйственно-политические факторы.
    Это имело место в вышедшей в 1962-1963 гг. полуофициальной работе консервативных японских историков "Путь Японии в тихоокеанскую войну". В этом исследовании введено в оборот много нового материала, в том числе и из японских архивов. Поскольку его перевели на английский язык, оно представляет собой одну из не очень многочисленных японских исторических публикаций, доступных широкой международной аудитории. Наряду с бесспорными положительными моментами в этой работе имеются серьезные недостатки. Они вытекают не только из принципа, в соответствии с которым рассматривается тема. Недостатки обусловлены прежде всего апологетическим и тенденциозным в целом, направленным на оправдание своей страны освещением политики, проводившейся правящими кругами Японии. Характерно, что авторы уклонились от рассмотрения многоаспектной проблемы войны, агрессивной со стороны Японии, и к тому же исключили вопрос о ее ответственности за развязывание войны4.
    При чисто формальном подходе историю "Великой восточноазиатской войны", которую Институт военной истории японских вооруженных сил, насчитывающий более 1700 сотрудников, публиковал с 1966 г., можно принять за продолжение "Пути Японии в тихоокеанскую войну". В действительности же эти два исследования не имеют друг к другу совершенно никакого отношения. Многотомное издание военных разрослось к 1979 г. до 102 томов, что равно приблизительно 61 тыс. страниц традиционной историографии войны, отвечающей требованиям бывшего Генерального штаба. Авторы хотели лишь собрать и сопоставить так называемые исторические факты, не интерпретируя, не оценивая и не классифицируя их. Так и было сделано! Что касается содержания, то изложение событий начинается с сентября 1939 г. И только те тома, в которых затрагиваются вопросы вооружения и снаряжения, проблемы организационной и теоретической подготовки к военному конфликту, местами возвращают читателя к прошлому вплоть до первой мировой войны5.
    К сожалению, этот богатый фактическим материалом труд издан только на японском языке, что создает серьезные трудности для тех историков, которые хотят или должны писать о событиях в Тихоокеанском и Восточноазиатском регионах, но не владеют японским языком.
    То же самое относится к Китаю, где исследования войны 1939-1945 гг. фактически только еще начинаются. Но с 1980 г. существует Китайское общество исследования второй мировой войны, которое, как представляется, интенсивно занялось данной проблемой6.
    В принципе, конечно, работы, которые ограничиваются воспроизведением политических и военных событий во всех деталях, не могут дать общей картины второй мировой войны. Если бы это было по-другому, то соответствующие официальные изыскания давно бы уже дали желаемый результат.
    В Советском Союзе официальные военные историки написали сотни книг только об оперативных событиях на германо-советском фронте7. Институт истории итальянской армии, наряду с многочисленными изданиями документов и специальных военно-исторических исследований, опубликовал свыше 34 монографий, посвященных войне в регионе Средиземного моря и в Советском Союзе8. Итальянские военно-морские силы издали 21 том о войне на море с июня 1940 г. и об организации своего вида вооруженных сил9.
    В Великобритании Институт Ее Величества опубликовал с начала 50-х годов 47 томов официального изложения истории второй мировой войны и ее предыстории, в которых освещались общая стратегия, внешняя политика, война на суше, в воздухе и на море, разведка, а также различные темы, касающиеся частных аспектов ведения войны. Кроме того, издано 49 томов, в которых детально рассматриваются британская военная экономика, вооружение, финансовая политика и система здравоохранения10.
    Историческое управление американской армии представило в 1947 г. первый том из запланированных вначале 92 книг по истории армии США в период второй мировой войны. Теперь, кажется, решили удовлетвориться 78 томами, но довольно внушительными. Семь томов занимает официальное описание американских военно-воздушных сил12. Подготовленное американским историком С. Морисоном пятнадцатитомное исследование признано в качестве официальной истории военно-морских операций США во второй мировой войне13. Истории операций корпуса морской пехоты США во второй мировой войне посвящено пять томов14. Таким образом, в исследованиях военных операций недостатка нет. Это относится и работам, вышедшим в Германии.
    Американские и британские изыскания ни в коей мере не могут быть отнесены к апологетической придворной историографии, в большинстве своем они носят описательный характер и содержат много информации. Нацеленные на создание целостной картины второй мировой войны, они страдают, однако, двумя недостатками. Один из них состоит в ярко выраженном национальном подходе к толкованию и оценкам событий. Другой связан со структурным построением научных работ. В соответствии с замыслом исторический материал был расчленен на отдельные темы. Вместе с тем такое решение не позволяет определить взаимосвязь и взаимозависимость детально изложенного материала отдельных томов так, чтобы в конце дать краткий его обзор. В сущности, все эти проекты вылились в сумму отдельных, относительно самостоятельных сюжетов. Общей картины не получилось. То же можно сказать и о других крупных проектах.
    В шеститомном издании "История Великой Отечественной войны Советского Союза" марксистско-ленинская историография предприняла первую серьезную попытку подвести исторические итоги войны15. Это издание построено на национально-исторических и идеологических принципах, полностью отражает официальную историческую доктрину и несет на себе печать "холодной войны". Все это делает его очень уязвимым для критики. Но данное издание больше приблизилось к интеграционному методу рассмотрения темы, чем западные проекты. Наряду с преобладающим комплексом военно-политических проблем в нем рассматриваются экономические, общественные, идеологические, культурные и технические аспекты. Этот труд не стал взвешенным исследованием конфликта 1939-1945 гг., как и "История второй мировой войны" в двенадцати томах16, перед которой стояла задача активно вмешаться в идеологическую борьбу между социализмом и капитализмом17. Но именно этому не может служить объективная историографическая наука. Вместе с тем о названном многотомном труде следует сказать, что в нем предпринята попытка учесть все многообразие факторов. Это было сделано опять-таки с позиций Москвы, хотя и несколько более объективно, поскольку были учтены международные дискуссии по рассматриваемым проблемам.
    Важными подготовительными работами для создания более или менее удовлетворительной общей картины второй мировой войны служат многотомные исследования, которые стали издаваться с середины 60-х или с конца 70-х годов в Федеративной Республике Германии и в Германской Демократической Республике. Оба проекта первоначально исходили из одного общего европоцентристского подхода к рассматриваемым вопросам.
    Историки из Восточного Берлина разъяснили свой концептуальный подход следующим образом: "В центре описания немецкой истории периода второй мировой войны будут находиться позиция и политика различных классов в Германии, а также борьба антифашистов и противников Гитлера внутри и за пределами страны. Однако события 1939-1945 гг. так тесно связаны с мировой историей, что необходимо оценивать возникновение, ход и результаты войны всегда во взаимосвязи с историей других стран"18.
    Это априори было равноценно отказу от создания всеохватывающей истории мировой войны. Название книги - "Германия во второй мировой войне" - определяло и ее структуру: примерно 35% текста в каждом отдельном томе намеревались отвести "анализу внутренней, внешней и экономической политики немецко-фашистского империализма и милитаризма, около 10 - международным событиям, приблизительно 30 - борьбе антифашистского движения Сопротивления под руководством Коммунистической партии Германии и Других противников Гитлера... и около 25% "чисто военным аспектам сражений на всех фронтах".
    Но осуществить эту идею полностью не удалось, хотя в основе своей она получила определенное воплощение. Причем неевропейские события в этой работе, написанной для широкого читателя, действительно излагались весьма поверхностно. По этой причине авторы, которые, в общем-то, и не должны были дать глубокий анализ мирового конфликта, не справились даже с задачей его интерпретации.
    Когда Военно-исторический научно-исследовательский институт во Фрейбурге начал работу над своим проектом исследования "Германский рейх и вторая мировая война", было объявлено о намерении создать "военную историю"19. Правда, большинство сотрудников понимали ее "не как привнесенную извне и посвященную только военным действиям", хотя некоторые ожидали именно этого, но как "историю общества в войне". Это поставило перед создателями труда чрезвычайно высокие требования, удовлетворить которые фрейбургские историки могут только частично. Но выносить окончательное решение еще слишком рано. Намерение редакторов, несмотря на обращение к событиям в Тихоокеанском регионе, построить это исследование на европоцентристской, даже на "германоцентристской" основе20 соответствовало упомянутым выше планам, хотя и воспринималось как самоограничение, достойное сожаления.
    К счастью. Военно-исторический исследовательский институт после появления первых двух томов скорректировал свою первоначальную концепцию и определил ее следующим образом: "Авторы пытаются поставить военные события во взаимосвязь с комплексом всех исторических реалий, причем рассматривают идеологические, экономические, административные и другие структуры и условия в рамках германского "рейха", чтобы тем самым обратить внимание на взаимосвязи между ними и всем ходом войны. "Германоцентристская" или "национальная" направленность первых книг превращается в следующих томах во все более широкий, основанный на региональных и глобальных принципах подход к истории, обеспечивающий глубокий анализ проблем, связанных с расширением войны"21.
    После ознакомления с пятью томами, посвященными теме "Германский рейх и вторая мировая война"22, можно заметить, что в третьем томе - "Средиземноморский регион", и в четвертом - "Нападение на Советский Союз", использован как региональный, так и глобальный подход к исследованию. Кроме того, в работе, готовящейся во Фрейбурге, четко прослеживаются три момента:
    особое внимание уделено последовательности событий, не случайно проблеме "Причины и предпосылки германской военной политики" посвящен отдельный объемистый том; в одной и той же книге содержится изложение противоположных взглядов - это показывает, что составители уважают позиции своих авторов; продуманно деление всего издания на отдельные тома, рассматривающие внешнеполитические и военные проблемы, а также "обзорные тома". Последние посвящены внутренним условиям в Германии, вопросам экономики и вооружения, сопротивлению нацистскому режиму, "окончательному решению" еврейского вопроса и оккупационной политике. Безусловно, такое деление поможет в "обзорных томах", глубже раскрыть те темы, которые мало или только частично изучены. Следует указать также, что "обзорные тома" основаны на "германоцентристском" подходе.
    Как и упомянутые монографические исследования23, нынешние крупные проекты представляют собой важный вклад в создание недостающего нам цельного труда о второй мировой войне, свободного от всякой национальной ограниченности.
    Действительно, решение этого вопроса связано с персональными и материальными реалиями и возможностями. Подобные проекты могут быть осуществлены только как межнациональная исследовательская программа международного коллектива историков при финансовой поддержке многих стран. В качестве предпосылки необходимо также, чтобы все государства наконец-то открыли свои архивы, причем без всяких исключений и ограничений. Это особенно касается Москвы.
    Если бы подобное исследование удалось осуществить, его следовало бы провести, говоря абстрактно, в соответствии с продуманной концепцией, учитывающей все сложные переплетения самых различных факторов: сугубо специфических с общераспространенными, национальных с интернациональными, региональных с надрегиональными, материальных с нематериальными, военных с гражданскими, идеологических с прагматическими, личных с групповыми, политических с военными.

    II. Начало войны в 1939 г.:

    тезисы и контртезисы к исследованию

    Ниже мы даем лишь беглый обзор небольшого количества книг из чрезвычайно обширной литературы по названной теме. При этом мы не претендуем на правильность и безупречность выбора работ.
    Ретроспективный взгляд на прошедшие пятьдесят лет историографии о начале войны в сентябре 1939 г. показывает, что обсуждение вопроса об ответственности за это преступление никогда не было столь противоречивым и страстным, даже при спорах о начале войны в 1914 г. Для большей части историков вполне очевидно, на ком лежит ответственность за развязывание войны. Это не имеет ничего общего с так называемой историографией победителей, часто упоминаемой заинтересованными в этом людьми. Что касается главных виновников, то однозначность всех источников и свидетельств не оставляла места для каких-либо иных интерпретаций. Но это вовсе не означает, что при анализе причин возникновения войны и поводов для нее не было разных, отличающихся друг от друга мнений24. Сама природа этого события такова, что его обсуждение не прекращается и по сей день.
    Международный трибунал в Нюрнберге вынес вердикт о целенаправленном планировании войны руководством "рейха". При таком понимании событий военные историки четыре десятилетия спустя трактуют катастрофу 1 сентября 1939 г. как "результат германской политики, проводимой с 1933 г. и нацеленной на военное столкновение". Под этим они имеют в виду не только амбиции Гитлера25.
    Вместе с тем еще в начале 60-х годов дело дошло до попыток оправдать диктатора, попыток, очень скоро оказавшихся несостоятельными. С одной стороны, их инициаторы утверждали, что глава германского правительства был якобы обычным европейским политиком, который не сам сознательно начал войну, но совместно с другими государственными деятелями невольно вызвал ее своей дипломатической неумелостью. Этот провокационный тезис выдвинул в своем, в общем-то, строго историческом исследовании весьма серьезный историк, склонность которого к эксцентричным выводам была, однако, уже известна26.
    Другой тезис, согласно которому не на Гитлере, а на британском министре иностранных дел лорде Галифаксе и его польском коллеге, полковнике Юзефе Беке, лежит вина за начало войны, свидетельствовал о том, что его автор довольно свободно обращался с источниками. Такой демарш не остался незамеченным, и критика профессиональных историков была настолько уничтожающей, что об этом авторе после вызванного им скандала больше уже никто ничего не слышал27. Все это детально подтверждено документами28.
    "Холодная война" поляризовала дебаты о том, кто виноват в развязывании войны. Марксистско-ленинские историки в своей интерпретации документов пришли к утверждению, что западные державы сознательно толкнули Гитлера на путь экспансии. Буржуазные ученые-историки, наоборот, ссылаясь прежде всего на германо-советский пакт о ненападении от августа 1939 г., подчеркивали, что именно Сталин воодушевил своего немецкого соперника-партнера на агрессию. (К пакту Гитлера - Сталина мы еще вернемся.) Мир уже давно жил в атмосфере разрядки напряженности, когда путем искусных умозаключений, а вовсе не на основе новых документов был сформулирован тезис, что Сталин-де использовал Гитлера в качестве своего орудия, инструмента в интересах долгосрочной советской стратегии29.
    Другие авторы опять-таки обнаружили, наряду с главными виновниками, косвенную ответственность западных держав. Не намеренно, а де-факто они, мол, своей уступчивостью стимулировали агрессивную политику Гитлера. Это было осуждение политики умиротворения, которая должна была служить экономической и политической разрядке. И постфактум к этой позиции присоединились многие авторы.
    Ну, а какие реальные альтернативы политике умиротворения, то есть политике предотвращения войны, могли быть предложены? С точки зрения лондонского правительства, очевидно, никаких30. Оно опасалось дестабилизирующего воздействия, которое военный конфликт мог оказать на внутреннюю обстановку в стране.
    Одновременно оно видело угрозу своим интересам со стороны экспансионистских устремлений Германии, Италии и Японии, а также со стороны гегемонистских претензий Соединенных Штатов Америки. К тому же доминионы, с точки зрения Лондона, были заинтересованы (конечно, это спорный тезис) только в политике умиротворения. Какими бы вескими ни были такие аргументы, внимание обращалось также и на то, что в 1938 г. союз великих держав - СССР, Франции и Великобритании, упомянутый как-то в разговоре Черчиллем, мог стать альтернативой (правда, это еще недостаточно изучено) политике, проводимой Чемберленом31. При этом руководство в Москве проявило в то время свою заинтересованность в планах, направленных на сдерживание Гитлера32.
    Кроме того, следует отметить, что проблематична сама тенденция "изображать" реакцию западных держав на внешнюю политику "третьего рейха" до начала 1939 г. в целом как политику умиротворения. Ибо хотя и существовала общая цель, но не было единого политического подхода к ее достижению. Так, Вашингтон намеревался добиться обеспечения мира не путем уступок, а с помощью стратегии сдерживания, которая была направлена против национал-социалистической Германии и опиралась на экономические средства33.
    В этой связи необходимо упомянуть и реакцию на экспансионистские действия Японии западных демократий, которые не проявили здесь готовности к уступкам, как в Европе34, а также их реакцию на войну Муссолини в Абиссинии35. Может быть, последняя потрясла международную систему больше, чем маньчжурский конфликт?
    Вот ключевые моменты, которыми определялась тогдашняя ситуация: вступление вермахта в демилитаризованную Рейнскую область36, создание "союза держав "оси""37 , аншлюс Австрии38 и готовность Великобритании в случае германского нападения на Францию принять военные меры на континенте39.
    Если попытаться дать краткое научное объяснение возникшей ситуации, то это будет выглядеть следующим образом. Разрушение традиционной системы государств в результате первой мировой войны, пошатнувшееся господство правящих кругов и мировой экономический кризис, поставивший под вопро неустойчивый новый порядок, установленный в Европе в 1919-1920 гг. (Версальская система) и в Восточной Азии в 1921-1922 гг. (Вашингтонская конференция), обусловили успех Германии, Италии и Японии, то есть державам, жаждавшим насильственного изменения статус-кво. Независимо от распространенной точки зрения на исторические события возникновение второй мировой войны следует расценивать исторически, то есть в контексте дезорганизации международного порядка, или "анархии интересов"40.
    Как показывают кратко сформулированные выводы о политике умиротворения, последствия неустойчивого состояния, в котором находилась вся система государств, должны быть исследованы с внешнеполитической, внутриполитической, экономической, общественной и военно-политической точек зрения. Только таким путем можно получить необходимый простор для научно обоснованного исторического толкования событий и избежать недоразумений и заблуждений односторонней аргументации4!.
    Правда, вместе с тем нужно подчеркнуть, что, как бы тесны ни были переплетения исторического процесса и насколько бы разнообразными ни представлялись влияющие на него факторы, без твердой воли Берлина развязать войну в 1939 г. было бы невозможно, то есть не начался бы этот европейский конфликт42, спровоцировать который Гитлер, по его собственным словам, хотел еще в 1938 г. Тогда его намерение не осуществилось потому, что британцы и французы пошли ему на уступки по всем вопросам. Даже в 1945 г. Гитлер вспоминал о таком поведении западных "слабаков"43. По его мнению, в то время вмешательства Лондона и Парижа могло не быть. Наоборот, развязанная годом позже война, учитывая затронутые Германией государства, с самого начала приобрела глобальные масштабы. Только тот, кто понимает тогдашние события как носящие локальный характер, может говорить о континентальном столкновении. Во всяком случае, развитие событий после 1 сентября 1939 г. заранее включало в себя риск всемирной эскалации. Национал-социалистический режим не стремился к ней, но его главарь принимал ее в расчет.
    При подобном понимании вопроса нападение Германии на Польшу в самом деле следует классифицировать как "развязывание второй мировой войны"44, хотя окончательная позиция главных противников войны с военной точки зрения определилась лишь со вступлением в войну Соединенных Штатов Америки и Японии в конце 1941 г.45 Не затрагивая вопроса о периодизации, большинство историков сходятся в том, что "фактор" Гитлера играл "решающую роль" в разжигании нового мирового пожара46.
    Все сказанное свидетельствует, между прочим, о том, что диктатор не рассматривал неучастие Великобритании в войне как обязательное условие для принятия своего решения. Позиция Гитлера по отношению к Великобритании по-прежнему оценивается по-разному47. Но мы не имеем возможности остановиться на этом подробно. Отметим лишь, что Гитлер хотел начать войну в 1939 г. даже в экстремально трудных условиях. По этому поводу он сказал своей военной камарилье 23 мая 1939 г.: "Союз между Францией, Англией и Россией против Германии, Италии и Японии побудил бы меня напасть на Англию и Францию и нанести им несколько уничтожающих ударов"48. Мирная договоренность с Лондоном? Он давно сомневался в том, что ее можно достигнуть. Поэтому он больше уже не исключал возможности длительной войны, но по-прежнему надеялся, конечно, на быструю победу.
    Нападение на Польшу предполагалось осуществить в условиях ее изоляции от других стран. Но еще до заключения пакта со Сталиным Гитлер заявил о своей готовности рискнуть на войну на два фронта: "Конфликт с Польшей, начатый нападением на нее, будет иметь успех только в том случае, если Запад останется вне игры. Если это невозможно, тогда лучше напасть на Запад и одновременно покончить с Польшей". И в продолжение того, что он с 1933 г. неоднократно говорил своим военным и политикам, Гитлер добавил: "Данциг - это не тот объект, который является нашей главной целью". Нет, для него дело заключалось в том, чтобы начать ряд войн, которые в конце концов должны были обеспечить ему "расширение жизненного пространства на Востоке".
    После мая 1939 г. на Восток, как известно, не было прямого пути. Но что бы ни делал Гитлер, Советский Союз никогда не переставал быть объектом его милитаристских устремлений. Тем самым встает вопрос о характере политики Гитлера и о поводе для начала войны в 1939 г.
    Что касается силовой политики Гитлера, то следует исходить из того, что вовсе не существовало так долго обсуждавшейся пропасти между ее ревизионистской и экспансионистской фазами. Ибо политическая концепция Гитлера всегда была единой. Мнения расходятся по другому пункту  по вопросу: ориентировалась его политика или нет на цели, поставленные еще в 20-е годы.
    Так, существовала точка зрения, согласно которой немецкий диктатор был политиком, который действовал с позиций макиавеллизма и оппортунизма, рассматривал войну как самоцель, а в остальном принимал то, что ему предлагали благоприятные обстоятельства49.
    Такой точке зрения противостоят взгляды, сторонники которых считают, что Гитлер действовал в соответствии со своей программой. Это означает, что национал-социалистическая внешняя политика50 была направлена на конечную цель - расовое, экономическое, демографическое и идеологическое порабощение европейской части России, а вслед за этим создание германской империи на всем континенте51. С осуществлением этой программной цели были неразрывна связаны создание "великого Гитлерстана" путем подчинения Европы, решимость "истребить евреев"52.
    Некоторые из историков, воспринимающие Гитлера как политика, имевшего свою программу, исходят из континентальной ограниченности его задач53, а другие предполагают, что у него были и более далеко идущие глобальные цели54. Как считает Андреас Хильгрубер, Гитлер намеревался55 после укрепления власти внутри страны и утверждения своего господства в Центральной Европе привести германский "рейх" через два больших этапа к статусу "великой державы". Для этого сначала создать господствующую во всей Европе континентальную империю на прочной политической и военно-экономической основе широкого европейского "восточного пространства". Затем путем захвата дополнительных колониальных владений в Африке56 и создания сильного флота57 с опорными базами в Атлантике превратить Германию в одну из четырех остающихся после завоевания Франции и России "мировых держав" наряду с Британской империей, огромным регионом в Восточной Азии под эгидой Японии и (это было решающим, с точки зрения Гитлера) Соединенными Штатами Америки.
    Для следующего поколения, то есть после своей смерти, он предполагал решающую борьбу между двумя ведущими "мировыми державами" - "великой державой" Германией и "великой державой" Америкой - за так называемое мировое господство. Для этого глобального столкновения в будущем он хотел создать "рейху" необходимую территориальную базу. При анализе военной и политической ситуации 1941 г, Хильгрубер пришел к выводу, что в июле этого года короткое время существовало такое положение, когда Гитлер ошибочно считал, что он непосредственно приблизился к реализации своих внеевропейских амбиций: в середине месяца он предложил Токио заключить союз для уничтожения Соединенных Штатов Америки58.
    Такие заявления Гитлера расценивались как "словесная игра мускулами", чем они, собственно, объективно и были, учитывая тогдашние военно-технические возможности. Кроме того, представление Гитлера о мировом господстве носило "одновременно и универсальный и ограниченный, но отнюдь не глобальный характер"59.
    По этому вопросу ученые, видимо, никогда не придут к согласию. Следует заметить, что серьезность заявлений Гитлера о намерениях не обязательно нужно оценивать исходя из его военных возможностей. Именно он часто понимал возможность только как осуществление желаемого, исполнение воли. Во всяком случае, армия и флот летом 1941 г. уже занимались долгосрочным планированием, основу которого отчасти составляла война континентов или борьба против остальной части мира60.
    Тезисы Хильгрубера, конечно же, вызвали возражения61, но до сих пор не выдвинуто сколько-нибудь убедительной альтернативной версии. Впрочем, ошибочно предполагать, что понятие "поэтапный план" включает в себя идею, что национал-социалистическая политика осуществлялась на своего рода улице с односторонним движением. Нельзя также и термин "программа" понимать как систему дорожных знаков на пути к мировому господству. В обоих случаях речь идет о понятиях, которые характеризуют движущие силы, промежуточные и дальние цели, а также методы действий Гитлера. Но это вовсе не означает, что все было строго расписано и определено по срокам исполнения.
    Ни способность Гитлера к тактическому маневрированию, ни тот банальный факт, что он должен был учитывать действия других держав, то есть не мог, ни с чем ни считаясь, определять и осуществлять свой политический курс, никоим образом не подвергаются сомнению в эвристической модели Хильгрубера. Впрочем, критикам модели не следует забывать, что Гитлер довольно точно осуществлял или по крайней мере стремился осуществить именно то, о чем он писал за много лет до своего прихода к власти. Такое удивительное совпадение вряд ли было случайным. Во всяком случае, в области внешней политики, видимо, нельзя говорить о бесцельном соглашательстве диктатора62.
    Но доказательство того, что глава германского правительства проводил запрограммированную и направленную на разжигание войны политику, еще не объясняет, почему он развязал войну именно в 1939 г. С точки зрения военных, конфликт начался слишком рано, и они не чувствовали себя готовыми к войне63. Кроме того, военные специалисты не были убеждены в возможности проведения "блицкрига" - молниеносной войны. Исторически сложилось так, что стратегию "блицкрига" крайне рационализируют. При этом исходят из предположения об очень большой гибкости германской экономики, с одной стороны, и полном прямом контроле над военным сектором экономики, с другой, чего в предполагаемых масштабах в действительности не было64. Но в общем плане дело обстояло, кажется, так, что широко распространенные высказывания о стратегии "блицкрига" национал-социалистической Германии, особенно до 1940 г., исходили из концепции успешной короткой территориально ограниченной войны с использованием чрезвычайно мобильных войск.
    Понятие стратегии включает в себя не только военные действия, но и многие другие факторы, в частности экономические и личностные, социальные и психологические. Что касается экономических, то представление об ограниченной "блицкриг-экономике" должно быть заменено понятием "тотальная мобилизация", которая уже на начальном этапе войны потерпела полный провал65.
    Менее категоричное толкование, основанное также на идее тотальной мобилизации, связанной с общественно-политическими представлениями Гитлера, содержит в себе мысль, что стратегия "блицкрига" в рамках основной концепции "тотальной войны" представляла собой только одну фазу, а именно фазу "расширения жизненного пространства"66.
    Такая интерпретация особенно интересна потому, что содержит мысль, что не "вынужденный отказ от стратегии блицкрига" привел к проигрышу войны, как это утверждается67, а "слепое и негибкое применение гитлеровской концепции тотальной войны", войны на истребление и порабощение народов, сопровождавшейся никогда еще не виданной жестокостью. При ближайшем рассмотрении нормативных критериев экономической и кадровой мобилизации новейшее исследование по данной теме содержит вывод, что только война на Востоке может считаться запланированным и проигранным "блицкригом". Не "гениальная" экономика "блицкрига" дополняла до сих пор оперативную концепцию, а "система вспомоществования, тормозимая слабостью решений, некомпетентностью и потерями от трений на всех уровнях"68.
    Если предпосылки были такими, как они отмечены в этих исследованиях, то все более настоятельно возникает вопрос: почему Гитлер хотел войны в 1939 г.? Почему он после марта 1939 г. не использовал эффективно и до конца всегда имевшиеся возможности добиться мирного решения польской проблемы?69
    Были попытки найти ответы, исходя из внутреннего положения "третьего рейха". Согласно этому подходу, вступление в войну представляло собой "бегство вперед", которое режим должен был начать никак не позже осени 1939 г., чтобы вырваться из "внутреннего кризиса", проявившегося в экономической системе и властных структурах70. В определенной связи с этим был выдвинут тезис, что Гитлер развязал войну, так как эксплуатация человеческих и материальных ресурсов оккупированных стран являлась предварительным условием стабилизации его режима и оптимального обеспечения процесса вооружения. Все это следовало бы рассматривать еще и с точки зрения совершенствования контрреволюционного национал-социалистического общественного строя71.
    Имеются доказательства этого, правда косвенные, так как не существует веских доводов в пользу того, что "накануне войны внутреннее положение в национал-социалистической Германии обострилось до такой степени, чтобы можно было говорить об общем кризисе системы"72.
    Другие авторы, наоборот, выдвинули фактор времени как показатель того, что Гитлера тревожила опасность потерять преимущество в вооружении73, а также его убежденность в том, что он долго не проживет74. В одном из исследований внутриполитических и внешнеполитических мотивов Гитлера сделан вывод, что "в 1939 г. к войне его подтолкнули внутренний кризис и международное положение, характеризовавшееся гонкой вооружений"75. Но это, конечно, предполагало, что в принципе существовало и стремление режима к военному конфликту. Тем самым среди причин развязывания войны доминировала "программа" Гитлера. Напомним, что он еще в 1938 г. хотел вести свои ограниченные войны, когда никакие экономические условия его к этому не принуждали.
    Поскольку предполагают, что причиной развязывания мировой войны был внутренний кризис, то, если быть последовательным, нужно исходить из того, что Германия напала бы на Польшу даже без пакта о ненападении с Советским Союзом. Но об этом можно в лучшем случае только рассуждать76. На практике, учитывая планы Гитлера, этот пакт со Сталиным вылился в "приглашение к нападению на Польшу"77, как бы при этом ни оценивались мотивы Москвы78. Так этот договор отнесли к результатам "созданной собственными руками слабости" сталинской политики79. Несомненно, как указывается в другом исследовании, советское правительство заключило этот пакт "с целью избежать участия СССР в европейской войне". Это вовсе не говорит о том, что общий характер договора должен пониматься - а так считает Москва - как оборонительный80. При этом до открытия московских архивов невозможно сделать серьезных выводов о долгосрочных намерениях Сталина относительно Германии.
    Напротив, существует множество прямых и косвенных доказательств того, что пакт был для Гитлера лишь вспомогательным средством для достижения собственной цели. В этом абсолютно ничего не меняли словесные заверения Берлина о дружбе. И так как война против Польши, если рассматривать ее в рамках программных намерений диктатора, была лишь первым этапом на пути к захвату "жизненного пространства" на Востоке, можно даже сказать, что 23 августа 1939 г. Гитлер заключил со Сталиным договор против Советского Союза. Характерно, что летом 1940 г. Гитлер оживил и поднял на новый уровень свои агрессивные намерения и планы именно в тот момент, когда никакие военно-стратегические факторы не побуждали его к повороту на Восток: ведь он тогда твердо рассчитывал на мир с Западом81. Поэтому можно с полным основанием утверждать: нет никаких сомнений в том, что Гитлер с самого начала намеревался нарушить договор о ненападении с Советским Союзом и что этот договор был, таким образом, для него пактом о "пока ненападении"82.
    Таким образом, развязывание войны в 1939 г. означало, с точки зрения Гитлера, начавшуюся с запозданием насильственную реализацию "программы". Вне связи с этим не было ни внутренней, ни внешней необходимости начинать военный конфликт. Следовательно, было бы ошибкой представлять в качестве превентивной войны или как результат военной необходимости - а это делают с некоторых пор83 - нападение на Советский Союз (22 июня 1941 г.), обусловленное в действительности внутренней логикой развития событий, спровоцированных 1 сентября 1939 г. Другими словами, Гитлер развязал в 1939 г. свою войну, которая таковой и оставалась примерно до конца 1941 г., когда он, объявив войну Соединенным Штатам Америки, попытался еще раз спасти свою "программу"84. В конце 1941 г. окончательно обозначилась открытая мировая война и, в соответствии со второй поставленной Гитлером целью, осуществление глобального разрушения.

    Примечания

    1. Thomas Mann, Altes und Neues. Kleine Prosa aus fiinfJahrzehnten, Frankfurt/M. 1976, S. 616.
    2. Winston S. Churchill, Der Zweite Weltkrieg, 6 Bde, Stuttgart 1949-54. Цит по: Bd 1, S. 13.
    3. См.: Hans-AdolfJacobsen, Zur Konzeption einer Geschichte des Zweiten Weltkrieges 1939-1945. Disposition mit kritisch ausgewahltem Schrifttum (bearb. unter Mitwirkung von Joachim Roseler), Frankfurt/M. 1964; Klaus-Jurgen MiiUer, Gedanken zum Problem einer Geschichtsschreibung iiber den Zweiten Weltkrieg, в: Wehrwissenschaftliche Rundschau 12 (1962), S. 634-651 und S. 729-736;
      Manfried Rauchensteiner, Bemerkungen zum Konzept einer Gesamtdarstellung des Zweiten Weltkrieges, в: Zeitgeschichte 2 (1974/75), S. 50-55.0 концептуальных направлениях большого проекта Военно-исторического исследовательского центра см.: Manfred Messerschmidt, Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, в: Wehrwissenschaftliche Rundschau 30 (1981), S. 149-152; о планах исследовании в ГДР см.: Konzeption fur die Ausarbeitung einer vierbandigen "Geschichte Deutschlands im Zweiten Weltkrieg". VerfaBt von Mitarbeitem der Arbeitsgruppe "Faschismus und zweiter Weltkrieg" "der Abteilung 1917-1945 und der Abteilung Militargeschichte des Instituts fur Geschichte an der Deutschen Akademie der Wissenschaften zu Berlin und des Instituts fur Marxismus-Leninismus beim Zentralkomitee der SED unter Leitung von Wolfgang Schumann, в:
      Bulletin des Albeitskreises "Zweiter Weltkrieg" (далее: BZW), Nr. 1-2, 1968; Disposition fur die Ausarbeitung einer vierbandigen "Oeschichte Deutschlands im zweiten Weltkrieg", hrsg. von der Deutschen Akademie /usw. s.o./, в: BZW, Nr. 1-2,1969; Arbeitskonzeption fur die Bande 5 und б des Projektes "Deutschland im zweiten Weltkrieg", Autorengruppe unter Leitung von Wolfgang Schumann, в: BZW, ь. 1-3,1981, S. 5-46.
    4. Ninon Kokusai Seiji Gakkai, Taiheiyo Senso Geninkenkyubu (Hrsg.), Taiheyo senso e no michi, Tokyo 1962-63 (7 Textbande und 1 Dokumentenband); англ. изд. (5 тт.) см.: James William Morley ed.), Japan's Road to the Pacific War, New York 1974 ff.; Работа отмечена в: Gerhard Krebs, Japans Deutschlandpolitik 1935-1941. Eine Studie zur Vorgeschichte des Pazifischen Krieges, 2 Bde, Hamburg 1984, Bd 1, S. 4-7.
    5. См.: Toshio Morimatsu, Official Research Agencies, в: Revue Internationale d'Histoire Militaire, 38, 1978, S. 80-106. О военной историографии в Японии см.: Jun Tsunoda, Die amtlichejapanische Kriegsgeschichtsschreibung iiber den Zweiten Weltkrieg in Ostasien und im Pazifik, в:
      Jahresbibliographie Bibliothek fur Zeitgcschichte 45 (1973), S. 393-405; Bemd Martin, Japan und der Krieg in Ostasien. Kommentierter Bericht iiber das Schrifttum, в: Sonderheft der Historischen Zeitschrift "Literaturbericht zur Geschichte Chinas und derjapanischen Zeitgeschichte" 1980, S. 79-220, здесь S. 145=167.
    6. Zhu Tingguang, Forschungen zur Geschichte des zweiten Weltkrieges in China in den letzten Jahren, в: BZW, Nr. 1-4,1986, S. 4-28.
    7. Pavel A. Zhilin, Research on the History of the Second World War in the Soviet Union, в: James E. O'Neill and Robert W. Krauskopf (ed.), World War II. An account of its documents, Washington D.C. 1976, p. 29-38; см. ниже прим. 15, здесь Bd 6: А.М. Belikow u.a., Historiographie der Sowjetunion iiber den GroBen Vaterlandischen Krieg und den zweiten Weltkrieg, S. 463-531.
    8. Oreste Bovio, L'Ufficio Storico dell'Esercito. Un secolo di storiografia militare, Roma 1987, S. 81-99.
    9. Ufficio Storico della Marina (Hrsg.), La Marina italiana nella seconda guerra mondiale, Roma 1957-72.
    10. History of the Second World War (United Kingdom Military Series, Civil Series, Medical Series), London 1952 ff.; Кроме этих серий вышли в свет Llewllyn Woodward, British Foreign Policy in the Second World War, 5 Bde, London 1970 ff,; Francis Harry Hinsley, British Intelligence in the Second World War. Its Influence on Strategy and Operations, 3 Bde, London 1979 ff.
    11. Office of the Chief of Military History Dept. of the Army (ed.), United States Army in World War II, Washington D.C. 1947 ff.
    12. U.S. Air Force Historical Division (ed.), The Army Air Forces in World War II, 7 Bde, Chicago 1948-58.
    13. Samuel Eliot Morison, History of United States Naval Operations in World War II, 15 Bde, Boston 1947-62.
    14. Historical Division, Headquarters, U.S. Marine Corps (ed.), History of U.S. Marine Corps Operations in World War II, 5 Bde, Washington D.C. 1958-71.
    15. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 в шести томах. М., 1960-1965.
    16. История второй мировой войны 1939-1945 в двенадцати томах. М., 1973-1982.
    17. История второй мировой войны 1939-1945 в двенадцати томах, Т. 1, М., 1973, стр. VII.
    18. См. выше, прим. 3; BZW, Nr. 1-2,1968, S. 16 ff. О серии ГДР см.: Autorenkollektiv unter Leitung von Wolfgang Schumann (Hrsg.), Deutschland im zweiten Weltkrieg, 6 Bde, Berlin (Ost) 1974-85.
    19. О понятии "военная история" см.: Manfred Messerschmidt u.a. (Hrsg.), Zielsetzung und Methode der Militargeschichtsschreibung. Probleme-Thesen-Wege, Stuttgart 1982, S. 48-59.
    20. См. ниже, прим. 22; Messerschmidt, в: Bd 1, S. 17 und 20.
    21. См. выше, прим. 3; Messerschmidt, S. 149.
    22. Militargeschichtliches Forschungsamt (Hrsg.), Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd 1:
      Wilhelm Deist u.a. Ursachen und Voraussetzungen der deutschen Kriegspolitik, Stuttgart 1979; Bd 2:
      Klaus A. Maier u.a., Die Errichtung der Hegemonic auf dem europaischen Kontinent, Stuttgart 1979;
    23. Gerhard Schreiber u.a., Der Mittelmeerraum und Siidosteuropa. Von der "non belligeranza" Italiens bis zum Kriegseintritt der Vereinigten Staaten, Stuttgart 1984; Bd 4: Horst Boog u.a., Der Angriff auf die Sowjetunion, Stuttgart 1983; Bd 5/1: Bernhard R. Kroener u.a., Organisation und Mobilisierung des deutschen Machtbereichs. Erster Halbband: Kriegsverwaltung, Wirtschaft und personelle Ressourcen 1939-1941, Stuttgart 1988.'" О некоторых важных монографических обобщающих работах см.: Klaus Hildebrand, Der Zweite Weltkrieg: Probleme und Methoden seiner Darstellung, в: Neue Politische Literatur (далее: NPL) 13 (1968), S. 485-502; Cerhard Schreiber, Der Zweite Weltkrieg "Probleme und Ergebnisse der Forschung, в: NPL 29 (1984), S. 453-482; 30 (1985), S. 421-439.
    24. John L. Snell, Wie es 1939 zum Kriege kam, в: Aus Politik und Zeitgeschichte (далее: APuZ), В 35/64, S. 10-17; а также: Andreas Hillgruber, Zur Entstehung des Zweiten Weltkrieges. Forschungsstand und Literatur. Mit einer Chronik der Ereignisse September,Dezember 1939, Diisseldorf 1980; Gottfried Niedhart (Hrsg.), Kriegsbeginn 1939. Entfesselung oder Ausbruch des Zweiten Weltkriegs? Darmstadt 1976.
    25. Wilhelm Deist u.a., Der Weg in den Krieg. Ursachen und Voraussetzungen der deutschen Kriegspolitik, в: APuZ, В 34-35/79, S. 3-15, цит. S. 15.
    26. Alan John Percivale Taylor, Die Urspriinge des Zweiten Weltkrieges. DieJahre 1933-1939, Zeittafel und Erganzungsbibliographie von Klaus Kamberger, Miinchen 1980 (Giitersloh 1962). О тезисах см.:
      Gordon Martel (Hrsg.), The Origins of the Second World War Reconsidered. The AJ.P. Taylor debate after twenty-five years, London 1988.
    27. David L. Hoggan, Dererzwungene Krieg. Die Ursachen und Urheberdes 2. Weltkriegs, Tiibingen 1961. Ср.: Gordon A. Craig, Uber die Deutschen, Miinchen 1982, S. 83.
    28. Hermann Gram], Zur Diskussion iiber die Schuld am Zweiten Weltkrieg, в: APuZ, В 27/64, S. 3-23;
      Gotthard Jasper, Uber die Ursachen des Zweiten Weltkrieges: Zu den Buchem von AJ.P. Taylor und David L. Hoggan, в: Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte (далее VfZG) 10 (1962), S. 311-344.
    29. Ernst Topitsch, Stalins Krieg. Die sowjetische Langzeitstrategie gegen den Westen als rationale Machtpolitik, Miinchen 1985. Т. подвергся суровой критике. Подчеркивалось, что он защищает "настолько же устаревшие, насколько и авантюристические позиции, которые не оставляют сомнения в том, что Топича не заботят научные результаты исследований". Его работа "не дала ничего нового в изучении советской внешней и военной политики". Цит. по: Bianka Pietrow, Deutschland im Juni 1941 - ein Opfer sowjetischer Aggression? Zur Kontroverse iiber die Praventivkriegsthese, в: Ceschichte und Gesellschaft 14 (1988), S. 116-135, здесь S. 117.
    30. Gottfried Niedhart, Appeasement: Die britische Antwort auf die Krise des Weltreichs und des intemationalen Systems vor dem Zweiten Weltkrieg, в: Historische Zeitschrift 226 (1978), S. 67-88, здесь S. 72; Hillgruber (прим. 24), S. 22-33 /о британской политике/; политику умиротворения рассматривают: Gustav Schmidt, Bemd-Jiirgen Wendt, Callum Alexander MacDonald и Klaus Schwabe в: Karl Rohe (Hrsg.), Die Westmachte und das Dritte Reich 1933-1939. Klassische GroBmachtrivalitat oder Kampf zwischen Demokratie und Diktatur? Paderborn 1983; см. также.:
      Niedhart (прим; 24); Appeasement: Zur Inflationierung eines Begriffs und zum Primat des Priedens im industrialisierten England, в: NPL 26 (1981), S. 171-190.
    31. А.Р. Adamthwaite, The Making of the Second World War, London 1977, p. 80.
    32. Bianka Pietrow, Stalinismus, Sicherheit, Offensive. Das "Dritte Reich" in der Konzeption der sowjetischen Auflenpolitik 1933-1941, Melsungcn 1983, S. 56-61.
    33. Hans-Jiirgen Schroder, Economic Appeasement. Zur britischen und amerikanischen Deutschlandpolitik vor dem Zweiten Weltkrieg, в: VfZG 30(1982), S; 82-97, здесь S. 97; Deutschland und die Vereinigten Staaten 1933-1939. Wirtschaft und Politik in der Entwicklung des deutsch-amerikanischen Gegensatzes, Wiesbaden 1970, особенно S. 171-199.
    34. См.: Akira Iriye, The Asian Factor, в: Martel (прим. 26), S. 227-243, здесь S. 230 ff. Хотя и здесь необходимо делать различие. Лондон пытался продолжать свою политику умиротворения, видимо, до "самоотрицания"; см. Martin (прим. 5, с. 104).
    35. Manfred Funke, Sanktionen und Kanonen. Hitler, Mussolini und der intemationale Abessinienkonflikt 1934-1936, Dusseldorf 1971; Giorgio Rochat, Militari e politici nella preparazione della campagna d'Etiopia. Studio e documenti 1932-1936, Milano 1971.
    36. Manfred Funke, 7. Marz 1936. Fallstudie zum auBenpolitischen Piihrungsstil Hitlers, в: Wolfgang Michalka (Hrsg.), Nationalsozialistische AuBenpolitik, Darmstadt 1978, S. 277-324.
    37. Jens Petersen, Hitler-Mussolini. Die Entstehung der Achse Berlin-Rom 1933-1936, Tiibingen 1973.
    38. См.: Wolfgang Michalka, Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik 1933-1940. AuBenpolitische Konzeptionen und Entscheidungsprozesse im Dritten Reich, Miinchen 1980, S. 222-228;
    39. О военном аспекте- Witliamson Murray, The Change in the European Balance of Power 1938-1939. The Path to Ruin, Princeton N.J. 1984, p. 141-154; Norbert Schausberger, Osterreich und die nationalsozialistische Anschlufipolitik, в: Manfred Funke (Hrsg.), Hitler, Deutschland und die Machte. Materialien zur AuBenpolitik des Dritten Reiches, Dusseldorf 1976, S. 728-756. 9 Adamthwaite (см. прим. 31), S. 49-54.
    40. Gottfried Niedhart, Weltpolitik nach 1917 (I), Zwischenkriegszeit und Zweiter Weltkrig, в: Deutsches Institut fur Pemstudien (Hrsg.), Funkkolleg Geschichte, Studienbrief 9, Weinheim und Basel 1980, S. 83 ff.
    41. См.: Michael Geyer, Krieg als Gesellschaftspolitik. Anmerkungen zu neueren Albeiten iiber das Dritte Reich im Zweiten Weltkrieg, в: Archiv fur Sozialgeschichte, Bd 26; 1986, S. 557-601, здесь S. 564-566; Andreas Hillgruber, Der Zweite Weltkrieg 1939-1945. Kriegsziele und Strategic der groBen Machte, Stuttgart 1982, S. 25.
    42. Gerhard L. Weinberg, Deutschlands Wille zum Krieg. Die intemationalen Beziehungen 1937-1939, в: Wolfgang Benz und Hermann Grami (Hrsg.), Sommer 1939. Die GroBmachte und der Europaische Krieg, Stuttgart 1979, S. 15-32.
    43. Hitlers politisches Testament. Die Bormann-Diktate vom Februar und April 1945. Mit einem Essay von Hugh R- Trevor Roper und einem Nachwort von Andre Francois-Poncet, Hamburg 1981, S. 100 f.; cm:
      Rainer A. Blasius, Pur GroBdeutschland gegen den groBen Krieg. Staatssekretar Ernst Prhr. vori Weizsacker in den Krisen um dieTschechoslowakei und Polen 1938/39, Koln 1981.
    44. Классическую характеристику начала войны см.: Walther Hofer, Die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges. Darstellung und Dokumente. "Gibt es eine Kriegsschuldfrage 1939?", Dusseldorf 1984, S. XVIII-XXI.
    45. О периодизации см.: den Uberblick bei Hillgruber (прим. 24), S. 9-12. Относительно дискуссии о поворотах в развитии Восточной Азии в 1931 и 1937 гг. /китайско-японский конфликт/ или в 1941 г. см.: Bemd Martin, Japans Weg in den Krieg. Bemerkungen iiber Forschungsstand und Literatur zur japanischen Zeitgeschichte, в: Militargeschichtliche Mitteilungen (далее: MGM) 23 (1978), S. 183-209, здесь S. 184 f.
    46. Martin Broszat, Der "Paktor" Hitler, в: Rudolf Augstein (Hrsg.), 100 Jahre Hitler, Hamburg 1989, S. 18 ft.
    47. См.: Josef Henke, England in Hitlers politischem Kalkul 1935-1939, Boppard/Rh. 1973; Klaus Hildebrand, Deutsche AuBenpolitik 1933-1945. Kalkul oder Dogma? Vierte Auflage mit einem Nachwort: Die Geschichte der deutschen AuBenpolitik (1933-1945) im Urteil der neueren Forschung: Ergebnisse, Kontroversen, Perspektiven, Stuttgart 1980, S. 94-106; Weinberg (см. прим. 42), S. 26.
    48. Запись беседы 23.5.1939 опубликована в: Hofer (см. прим. 44), S. 104-110, здесь S. 105 ff.
    49. См.: Martin Broszat, Soziale Motivation und Fuhrer-Bindung des Nationalsozialismus, в: Michalka (см. прим. 36), S. 92-116; Alan Bullock, Hitler. Eine Studie fiber Tyrannei, Kronberg/Ts. 1977; Hans Mommsen, Nationalsozialismus, в: Claus D. Kernig (Hrsg.), Sowjetsystem und demokratische Gesellschaft. Eine vergleichende Enzyklopadie, Bd IV, Freiburg 1971, Sp. 695-713.
    50. Объяснение термина "нацистская внешняя политика" см.: Hans-AdolfJacobsen, Von der Strategic der Gewalt zur Politik der Friedenssicherung. Beitrage zur deutschen Geschichte im 20. Jahrhundert, Dusseldorf 1977, S. 78-123, здесь S. 121 f.
    51. Впервые широко разработано у: Hugh RedwaldTrevor Roper, Hitlers Kriegsziele, в: Michalka (прим. 36), S. 31-48.
    52. Andreas Hillgruber, Die "Endlosung" und das deutsche Ostimperium als Kernstiick des rassenideologischen Programms des Nationalsozialismus, в: Punke (см. прим. 38), S. 94-114, здесь S. 98; Die Zerstorung Europas. Beitrage zur Wcltkriegsepoche 1914-1945, Frankfurt/M. 1988, S. 313-338.
    53. См.: DietrichAigner, Hitler und die Weltherrschaft, в: Michalka (прим. 36), S. 49-69; Eberhard Jackel, Hitlers Weltanschauung. Entwurfeiner Herrschaft. Erweiterte und iiberarbeitete Neuausgabe, Stuttgart 1981; Hitlers Herrschaft. Vollzug einer Weltanschauung, Stuttgart 1986; Geoffrey Stoakes, Hitler and the Quest for World Dominion. Nazi Ideology and Foreign Policy in the 1920s, Leamington Spa 1986; Klaus Hildebrand, Das Dritte Reich, 3., iiberaib. u. erw. Aufl. 1987, S. 192 f.; Gerhard Schreiber, Hitler - Interpretationen 1923-1983. Ergebnisse, Methoden und Probleme der Porschung, 2., vert. Aufl., Darmstadt 1988, S. 362 ff.
    54. См.: Klaus Hildebrand, Hitlers "Programm" und seine Realisierung 1937-1942, в: Niedhart (прим. 24), S. 178-224; Jochen Thies, Architekt der Weltherrschaft. Die "Endziele" Hitlers, Konigstein/Ts. 1980; Schreiber (прим. 53), S. 280 ff., 364 ff.
    55. Andreas Hillgruber, Deutschlands Rolle in der Vorgeschichte der beiden Weltkriege, 2., erganzte Auflage, Gottingen 1979, S. 68 f.; Hitlers Strategic. Politik und Kriegfuhrung 1940-1941, Munchen 1982, S. 564-578.
    56. См.: Klaus Hildebrand, Vom Reich zum Weltreich. Hitler, NSDAP und koloniale Frage 1919-1945, Munchen 1969.
    57. См.: Jost Dulffer, Weimar, Hitler und die Marine. Reichspolitik und Flottenbau 1920-1939, Dusseldorf 1973; Michael Salewski, Die deutsche Seekriegsleitung 1935-1945, Bd 1: 1936-1941, Frankfurt/M. 1974.
    58. Andreas Hillgruber, Der Zenit des Zweiten Weltkrieges. Juli 1941, Wiesbaden 1977.
    59. См.: Detlef Junker, Kampfum die Weltmacht. Die USA und das Dritte Reich 1933-1945, Dusseldorf 1988, S. 39-42.
    60. См.: Schreiber (прим. 22), S. 572-587.
    61. Не "территориально-политическую программу" Гитлера, а историческую обоснованность понятия "поэтапный план" поставил под вопрос К.Д. Эрдман. По его мнению этот термин несет в себе слишком большую "систематичность". Тем не менее концепция Хильгрубера послужила "плодотворным стимулом для исследования". (Karl Dietrich Erdmann, Deutschland unter der Herrschaft des Nationalsozialismus 1933-1939, Munchen 1980, S. 29,34; автор предполагает наличие у Гитлера стремления к экспансии как таковой, а не к экспансии, направленной на какой-то определенный объект (lan Kershaw, The Nazi Dictatorship. Problems and Perspectives of Interpretation, London 1985, p. 106-129 (dt. 1988); Hartmut Schustereit, Va banque. Hitlers Angriff auf die Sowjetunion 1941 als Versuch, durch den Sieg im Osten den Westen zu bezwingen, Herford 1988, S. 106-130); О споре Ш. с Хильгрубером Йост Дюльфер пишет: "Значимость автора, нацеленного только на планы вооружения, не может опровергнуть многослойность начальной части "поэтапного плана" Хильгрубера". (Die Zeit, Nr. 41, 7.10.1988, S. 33). См. также: Bemd Stegemann, Hitlers "Stufenplan" und die Marine, в: Historische Studien zu Politik, Verfassung und Gesellschaft. Festschrift fur Richard Dietrich zum 65. Geburtstag, Frankfurt/M. 1976, S. 301-316; Hitlers Ziele im ersten Kriegsjahr 1939/40. Ein Beitrag zur Quellenkritik, в: MGM 27 (1988), S. 93-105. Об опровержении точки зрения Ш. см. также: Andreas Hillgruber, Noch einmal: Hitlers Wendung gegen die Sowjetunion 1940. Nicht (Militar-)"Strategie oder Ideologic", sondem "Programm" und "Weltkriegsstrategie", в: Geschichte in Wissenschaft und Unterricht 33 (1982), S. 214-226.
    62. О социальном, экономическом и внутриполитическом комплексе см.: Rainer Zitelmann, Hitler. Selbstverstandnis eines Revolutionars, uberarb. u. erg. Aufl., Stuttgart 1989.
    63. См.: Klaus-Jurgen Miiller, Armee und Drittes Reich 1933-1939. Darstellung und Dokumentation unter Mitwirkungvon Ernst Willi Hansen, Paderbom 1987.
    64. См.: Alan S. Milward, Der Einflufi okonomischer und nicht-okonomischer Faktoren auf die Strategic des Blitzkriegs, в: Friedrich Porstmeier und Hans-Erich Volkmann (Hrsg.), Wirtschaft und Rustung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, Dusseldorf 1975, S. 189-201.
    65. Richard J. Overy, "Blitzkriegswirtschaft"? Finanzpolitik, Lebensstandard und Arbeitseinsatz in Deutschland 1939-1942, в: VfZG 36 (1988), S. 379-435, S. 433.
    66. LudolfHerbst, Der Totale Krieg und die Ordnung der Wirtschaft. Die Kriegswirtschaft im Spannungsfeld von Politik, Ideologic und Propaganda 1939-1945, Stuttgart 1982, S. 99 f.
    67. Alan S. Milward, Der Zweite Weltkrieg. Krieg, Wirtschaft und Gesellschaft 1939-1945, Munchen 1977, S. 50 f.
    68. Kroener u.a. (прим. 22), S. 1001,1010.
    69. William Carr, Rustung, Wirtschaft und Politik am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, в: Michalka (cm. прим. 36), S. 437-454, здесь S. 450.
    70. Timothy W. Mason, Innere Krise und Angriffskrieg 1938/1939, в: Forstmeier/Volkmann (прим. 64), S. 158-188, здесь S. 182.
    71. Michael Geyer, Deutsche Rustungspolitik 1860-1980, Frankfurt/M. 1984, S. 154-170.
    72. Ludolf Herbst, Die Krise des nationalsozialistischen Regimes am Vorabend des Zweiten Weltkrieges und die forcierteAufrustung, в: VEG 26 (1978), S. 347-392,388.
    73. William Carr, Hitler. A Study in Personality and Politics, London 1978, p. 58-61.
    74. Wolfgang Michalka, Das Dritte Reich, в: Martin Vogt (Hrsg.), Deutsche Geschichte. Begrundet von Peter Rassow, Stuttgart 1987, S. 646-727, здесь S. 691 ff.
    75. Jost Dulffer, Der Beginn des Krieges 1939: Hitler, die innere Krise und das Machtesystem, в: Geschichte und Gesellschaft 2 (1976), S. 443-470, здесь S. 469.
    76. Hillgruber (прим. 24), S. 20.
    77. Hans-Ulrich Thamer, Verfuhrung und Gewalt. Deutschland 1933-1945, Berlin 1986, S. 618.
    78. См. обзор западной литературы: Rolf Ahmann, Der Hitler-Stalin-Pakt - Eine Bewertung der Interpretationen sowjetischer AuBenpolitik mit neuen Fragen und neuen Porschungen.
    79. Wolfgang Eichwede, Die Sowjetunion in der intemationalen Politik 1917-1948; Dietrich Goldschmidt (Hrsg.), Frieden mit der Sowjetunion eine unerledigte Aufgabe, Gutersloh 1989, S. 151-169, здесь S. 160.
    80. Pietrow (см. прим. 32), S. 127.
    81. См.: Gerhard Schreiber, Der Mittelmeerraum in Hitlers Strategic 1940. "Programm" und militarische Planung, в: MGM 28 (1980), S. 69-99; Gerd R. Ueberschar, Hitlers EntschluB zum "Lebensraum"-Krieg im Osten. Programmatisches Ziel oder militarstrategisches Kalkul? B: Gerd R. Ueberschar/Wolfgang Wette (Hrsg.), "Untemehmen Barbarossa". Der deutsche Uberfall auf die Sowjetunion 1941, Berichte, Analysen, Dokumente, Paderbom 1984, S. 83-110.
    82. Rolf Ahmann, Nichtangriffspakte: Entwicklung und operative Nutzung in Europa 1922-1939. Mit einem Ausblickauf die Renaissance des Nichtangriffsvertrages nach dem Zweiten Weltkrieg, Baden-Baden 1988,S. 641.
    83. См. аргументированную с военной точки зрения, но не соответствующую историческому предмету книгу Виктора Суворова "Ледокол". Наилучшую картину этого нового подхода к старому национал-социалистическому пропагандистскому тезису дает Bianka Pietrow (см. прим. 29); Gerd R. Ueberschar, Zur Wiederbelebung der "Praventivkriegsthese". Die neuen Rechtfertigungsversuche des deutschen Uberfalls auf die UdSSR 1941 im Dienste "psychologischer Aspekte" und "psychologischer Kriegfiihrung", в: Geschichtsdidaktik 12 (1987), S. 331-342.
    84. См.: Eberhard Jackel, Die deutsche Kriegserklarung an die Vereinigten Staaten von 1941, в: Friedrich J. Kroneck und Thomas Oppermann (Hrsg.), Im Dienste Deutschlands und des Rechtes. Festschrift fur Wilhelm G. Grewe zum 70. Geburtstag am 16. Oktober 1981, Baden-Baden 1981, S. 117-137; Jurgen Rohwer und Eberhard Jackel (Hrsg.), Kriegswende 1941, Koblenz 1984.