"Когда тяжелый слон вблизи ручья
                       оступится и рухнет - в тот же миг
                       звучит его собратьев трубный клик,
                       и слон встает, и к родичам стремится:
                       того же я хочу от вас добиться,
                    поэтов По великодушная семья!
                    Вам ведомо, сколь велика печаль моя.
                    Вернете ли вы мне утраченный покой,
                    Подняв в мою защиту голос свой?
                    Угодно ли просить со мной о милости там,
                    где к разумной речи не склонят лица?


А коль и впрямь отныне для меня
                       иссяк любовных радостей родник,
                       я предпочту под тяжестью вериг
                       страданьем изойти, истлеть в темнице,
                       в монастыре навеки затвориться,
                    не мотствовать весь век, коль такова судьба,
                    которая мне шлет. . . . . . . . . . . . .
                    . . . . . . . . . . . . .ни чести, ни отрады.
                    Я не способен, как медведь лесной,
                    терзать добычу, рвать, не зная милости,
                    и убивать, и насыщаться без конца.


К обрыву бездны ныне призван я
                       за то, что укрощать я не привык
                       многоречивый, подлый свой язык:
                       и если бы я мог, как Феникс-птица,
                       сгорев в огне, душою возродиться,
                    я тотчас тело сжег бы в пламени огня,
                    а с ним - всю ложь и тлен земного бытия,
                    и в муках воспарил бы я в предел святой,
                    туда, где Юность с дивной Красотой
                    и с Доблестью соседствуют, и милости
                    молил бы я в слезах, припав к стопам Отца.
                Пусть эта песнь и жалоба моя
                       летят туда, где ненаглядный лик
                       узрел бы я, когда бы хоть на миг
                       послать виновный взор вослед решился.
                       За год скитаний как я изменился!
                    Уже не тот болтун, каков был прежде, я.
                    Я воротился к вам, свой скорбный путь кляня,
                    как раненый олень, терзаемый стрелой,
                    бежит на смерть, туда, где крик и вой.
                    И вновь молю я гнев сменить на милость.
                    Все тщетно: лишь любви дано смягчать сердца.

Разбить кому бы то ни было пенсне у этой, прошу простить, шоблы кишка тонкА.
Максимум - чижика съесть.

Ой, любезнейший AVD, а я и не предполагал, что вас до сих пор тревожат фантомные боли. Ну умыл я вас сколько-то там раз, так ведь с чего бы рассчитывать на что-то большее провокатору, обвиняющему меня в доносительстве.
Это и есть то, что вы называете самостоятельным суждением? A я - вашей тупой и исключительно убогой клеветой.